Когда ты не человек

Все свое детство Ян жил со своей мамой. И, стоит признать, мама его была сумасшедшей. В ее защиту Ян мог признать, что такой она была далеко не с самого начала, ведь его ранее детство прошло как и у любого другого ребенка его положения. За исключением того, что кроме своей мамы он ни с кем и не общался, ведь его смешанная кровь отталкивала от него людей. Отца Ян наверно никогда и не видел, по крайней мере, не в сознательном возрасте. Но вот представление о нем имел очень четкое, ведь мама все время о нем говорила. Вероятно, ему стоило догадаться, что это было началом конца. Мать Яна звали Агна Камиш, она была дочерью простой деревенской семьи, которая жила по общим меркам чуть лучше среднего. Она была очень красивой девушкой, ее красота была действительно пленительна. Яркие рыжие волосы, пухлые губы, сверкающая кожа и серебряные глаза, она могла быть мечтой многих. Но, раз на свет появился Ян, все не могло быть настолько хорошо. Когда Агне было шестнадцать, вся ее семья погибла в несчастном случае. Так девушка в одночасье стала владелицей всего семейного имущества и очень одинокой жизни. Ян не знал, как она жила в то время, почти все, что он знал о ней, он узнавал обходными путями, но девушка не стала пытаться как-то исправить свое положение, а просто продолжала жить на имеющиеся средства. Через два года они у нее подошли к концу, и она продала семейный дом, вместо него поселившись в небольшой хибарке у леса. Ни для кого не было секретом, что в лесах Мортена водились волки. Они не были большой проблемой, ведь нечасто подходили к людским поселениям. Вместо них люди опасались и презирали других существ, так на них похожих. Кнороты. Они были скорее животными, нежели людьми, проводя большую часть жизни в облике зверя. Но были в них и зачатки разума. Поэтому они представляли большую угрозу, ведь были умнее зверья. Из-за близкого расположения к лесу Агна часто в нем бывала, просто входя погулять и собрать дров и ягод. Так родители Яна и встретились. Его отец был отбившимся от стаи кноротом, которого его мать притащила к себе в дом. Ян часто от нее слышал, насколько же его отец был красив, даже если не очень в это верил. Именно от него Ян получил свой цвет волос и шерсти. Мама называла его благородным серебром и расчесывала ему волосы на ночь, поглаживая по голове. Кроме этого, Ян от отца получил еще и две странно симметричные родинки под глазами. Мама говорила, что это к удаче, и целовала его в щеку. Насколько Ян понял, отец не прожил с мамой долго. Он ушел сам, и Агна так и не смогла его найти. Ян думал, что он давно где-то сдох, но всегда держал эти мысли при себе. Из всех мужчин, что она встречала за свою жизнь, его мать почему-то полюбила только этого зверя. После того, как Яну исполнилось десять, он начал замечать странности в матери. Она часто имела отсутствующий взгляд, часами сидя в комнате, могла начать бормотать что-то под нос, не отзываясь на его оклики. Могла с отсутствующим видом держать руку в кипятке или выйти в тридцатиградусный мороз в одном платье. Ян понял, что она не воспринимает реальность, когда она не приходила в себя целые сутки. Поэтому после заботиться о ней начал уже он. У них никогда не было много денег, а те, что были, они получали, продавая то, что находили в лесу. Обычно это были ягоды, травы и грибы, но могли быть и просто дрова и кора деревьев. Раньше Ян ходил вместе с мамой, но позднее стал оставлять ее дома, ведь она усложняла процесс. Хотя оставлять ее ему было страшно. Она могла куда-нибудь уйти, забыв, что у нее есть сын, и больше не вернуться. Поэтому Ян старался делать все быстро и всегда наказывал ей никуда не ходить, надеясь, что она его понимает. Так они прожили еще несколько лет. С каждым годом маме Яна становилось только хуже. Теперь он уже не понимал, когда она в сознании, а когда нет. Она всегда мило ему улыбалась, а Яну хотелось плакать от этой улыбки. К четырнадцати годам он начал задаваться вопросом, когда же это все закончится. Закончилось все довольно скоро. Была зима, и Ян как обычно собрал дров, чтобы продать тем, у кого было меньше желания рубить их самим. Темнело рано, солнце начинало клониться к горизонту, багрянцем опаляя девственно-чистый снег. Из леса раздался волчий вой, от которого Ян вздрогнул. Его уши невольно навострились. — Это он? — вдруг встрепенулась его мама. Ян перевел взгляд на нее и увидел взволнованное лицо. — Нет, — грубо буркнул он, взваливая на спину охапку дров. — Не ходи в лес. Зима выдалась холодной, волки голодные. Не ходи, опасно. — Это он? — словно и не слышала его, переспросила она, заламывая пальцы. На одном не было ногтя. — Нет! — крикнул Ян в надежде, что она услышит. — Его там нет! Он ушел! — Ох, — его мать сразу погрустнела. Ян выдохнул. Вроде удалось ее разубедить. — Буду через пару часов. Не ходи на улицу, — еще раз предупредил он и вышел сам. Идти было не очень далеко, но холодно. Ян заматывал голову шарфом целиком, оставляя только прорезь для глаз. На ресницах оседал иней, превращая их в сверкающий хрусталь. За дрова платили сущие копейки, но на этих копейках они и существовали. Поэтому Ян из раза в раз шел и продавал их, даже если не находилось того, кто хотел бы купить их. «По крайней мере, они у меня хотя бы покупают. Иногда мне кажется, что они были бы не прочь покидаться в меня камнями», — не очень весело думал Ян. Благо в него на самом деле никто камни никогда не кидал. Ян был уверен, что это очень больно. Вернулся он через два часа, радостный от того, что сегодня у него все купили. Но радость его испарилась, стоило ему войти в дом. Мамы не было. Ян почувствовал, как у него упало сердце. Бросив чертовы деньги, он побежал в лес. «Когда она ушла? Только что? Час назад? Как только я ушел? — судорожно размышлял он, от бега его шарф сбился, изо рта вырывались белые клубы пара. — Черт! Черт! Черт! Я идиот! Не надо было уходить! Как я ее теперь найду?!» Сумерки сгущались, чернильными каплями вырисовывая все неровности земли, грубыми росчерками накладывая тени от утопающих во тьме деревьев. На глаза Яна наворачивались слезы, а сердце стучало где-то в горле. Он все глубже уходил в лес. Он нашел следы. Они были свежее тех, что он оставлял ранее. Точно не его. «Она опять не одета», — мелькнула в голове привычная мысль. Он шел по следам, выбившись из сил. Он надеялся на лучшее, что произойдет чудо, и она окажется в порядке. Что он просто возьмет и отведет ее домой. Все надежды рухнули, стоило ему увидеть волчьи следы. — Нет, нет, нет, нет… — зашептал он, пробираясь вперед. Его голос слаб. Впереди его ждал снег, окропленный кровью, и месиво на земле. Ян увидел знакомую накидку, разодранную и брошенную. Его ноги подкосились, а желудок жалобно сжался, желчь подступила к горлу. Вот так все и закончилось. На холодном снегу, среди ошметков плоти и крови. Ян взял только накидку. У него не было сил смотреть. Самое ужасное было в том, что, придя домой, он почувствовал свободу. Ведь теперь он мог пойти куда угодно. Сразу после он почувствовал вину. Это была его мать, а он, неблагодарное отродье, радуется тому, что она больше ему не мешает. Красный снег слишком ярко стоял у него перед глазами, даже если он зажмуривался. Ян понял, что не сможет забыть эту картину. Пока он жив, она будет раскаленным клеймом пылать в его подсознании. Еще позже Ян понял, что толку от его свободы нет. Ведь… а куда он пойдет? У него ни денег, ни связей. Он подросток, а мир велик и жесток, вряд ли он примет его с его грязной кровью. Поэтому Ян остался в деревне, по-прежнему живя в том доме и занимаясь теми же самыми делами. По прошествии года он даже пытался устроиться работать куда-нибудь, но люди его не принимали. Так что Яну приходилось зарабатывать на жизнь все тем же. Его жизнь стала столь же одинокой, что была и у его матери. Когда ему исполнилось шестнадцать, люди его все еще не принимали. Он еще надеялся на то, что однажды у него получится убедить их в том, что он ничем не отличается от них. Что он тоже человек. Он правда на это надеялся. Поэтому, когда его угостил едой знакомый продавец, Ян обрадовался. «Ну вот, — довольно думал он, — не так уж много и осталось. Они примут меня очень скоро, полпути уже пройдено». Но, когда он вернулся домой, ему почему-то стало плохо. Ощутив слабость, Ян лег на кровать, с неудовольствием наблюдая, как плывет перед глазами. Будучи наполовину волком, Ян имел крепкое здоровье. Не могло такого быть, что, чувствуя себя перед этим хорошо, он бы вот так слег. «Не может быть, — пришла мысль ему в голову, — та еда! Это в ней дело? Что он туда добавил?» Перед тем, как потерять сознание, Ян увидел незнакомых мужчин, заходящих в его дом. Очнулся он в незнакомом месте со связанными за спиной руками. Было довольно шумно, кроме него в этом помещении было много людей. Проморгавшись, Ян огляделся. Света почти не было. Очень воняло мочой и немытыми телами, было сыро. Люди сидели за решетками, распределенные по признакам. Мужчины в одной клетке, женщины в другой, дети в третьей. А Ян был заперт с подростками. Все они выглядели на один с ним возраст, немного старше или младше. Забившись в угол, Ян наблюдал за ними. Кто-то был в отчаянии, кто-то в гневе. Из-за наркотика ли, или Ян просто устал, но он не чувствовал ничего. Кто бы мог подумать, что его продадут свои же. Было ясно, к кому он попал. Работорговля хоть и была запрещена, но находились те, кого это не устраивало. А раз есть спрос, то есть и предложение. Но Ян никогда не думал, что сам окажется среди товара. «Что ж, моя жизнь и не могла закончиться иначе, — устало подумал он. — Как мама умерла ни за что, так и я помру. Кому какое дело». Он закрыл глаза. Он хотел спать. Он просидел в той камере два дня, прежде чем пришел человек, который уволок его. Людей и до него периодически забирали, но Ян подозревал, что его забрали очень быстро. И неудивительно. Все-таки он был «особенный». Чтобы он не сопротивлялся, ему снова дали наркотик. Он почувствовал знакомое ощущение вялости, но на этот раз без такой сильной слабости. Просто его сознание было как в тумане, даже думать не получалось. Мысль либо заедала, и он забывал, о чем думал, или слова в голове не хотели складываться, и он отвлекался на всякую ерунду. Он даже не замечал, что именно с ним делают и куда тащат. Понемногу приходить в себя он начал, ощутив на теле воду. «Меня моют? — озадаченно подумал он. Мысли были такие неповоротливые. — А зачем? Зачем? За…» Мысль снова заело, и он не смог додумать. Его не только помыли, но и одели во что-то. Ян безучастно оглядывал красивые стены, пока его снова куда-то волочили, он еле успевал переставлять ноги. Его втащили в большую комнату с резной дверью. Ян никогда раньше не видел такого интерьера, слишком уж все сверкало и блестело, просто крича о богатстве владельца помещения. Пока Ян рассматривал каждую попадающуюся на глаза вещь, с него кто-то стащил только накинутую одежду. Что что-то не так, он понял, только когда его уложили на кровать и начали приматывать руки веревками к изголовью. Слабо дернувшись, Ян понял, что ничего не может сделать, все еще слишком вялый и бессильный. У него начинала болеть голова, а во рту сушило, но эти проблемы отходили на задний план перед маячащей впереди перспективы чего-то худшего. — Эй… — слабо позвал Ян, но никто не обратил внимания. Приведшие его сюда двое мужчин закончили и отошли. ­— Все готово, господин, — сказал один из них почтительно. — Тогда идите, — ответил леностный голос. Ян повернул голову, чтобы рассмотреть его владельца. Тот в одном лишь халате сидел у открытого окна и курил на фоне ночного неба. Когда он повернулся, Ян рассмотрел его лицо. В нем не было ничего необычного, среднестатистическое лицо мужчины средних лет. Только родинка на подбородке давала этому лицу хоть какую-то изюминку. Пока Ян рассматривал его, хозяин помещения — а это явно был он — рассматривал самого Яна. — Красивая игрушка, — вынес вердикт он и поднялся с места. Ян вздрогнул от этого голоса и слов. Он задергался в веревках, но все так же безрезультатно. Его разум уже отчасти прояснился, но тело все еще было словно не его, не способное оказать ни грамма сопротивления. — Н-не подходи! — выдавил из себя Ян и оскалился. Его сердце бешено стучало. Было страшно. Эмоции наконец проклюнулись через пелену, вызванную наркотиком, и Яна заколотило от ужаса. — М-м-м, кажется, щенок не признал нового хозяина, — протянул мужчина и залез на кровать. Его холодные пальцы коснулись бедра Яна, и тот быстро отдернулся от прикосновения. Лицо мужчины слегка помрачнело. — Щенку лучше быть послушным. А иначе тебя ждет наказание, понял? Ян упрямо поджал губы. У него заканчивались силы. Он слишком долго бессмысленно дергался, из-за чего сейчас уже начинал чувствовать усталость. Его стало подташнивать. Мужчина, имени которого Ян не знал, продолжал трогать его тело. Ноги, живот, грудь, Яну казалось, что эти руки везде, даже его поджавшийся хвост они ощупали. И, когда они потянулись к его лицу, он, не сдерживаясь, укусил. Рот тут же наполнил вкус крови. С шипением мужчина отдернул руку. — Ах ты отродье, — он посмотрел на свои пальцы и неприятно улыбнулся. — Ну что ж, значит, придется наказать.