Somebody

      - Доброй ночи, Чанни. Сладких снов, Джинни. Не сидите долго, завтра в школу, а решение уже вряд ли придёт к вам, когда вы так устали, - Вонхо улыбнулся сидящим за столом на кухне школьникам, что уже третий час пытались решить каких-то несколько жалких задачек из пробного экзаменационного теста омеги, забрал свой подготовленный стакан с водой и отправился наверх, чтобы поскорее лечь спать. Утром предстояло съездить в офис, чтобы подписать несколько забытых бумаг, а после в районе десяти уже можно было забирать Вона из больницы.       - Ерунда какая-то. Здесь точно ошибка в условиях. Я уже пятый раз решаю, ответ не сходится ни с одним вариантом, - Банчан устало зажмурился, откладывая ручку в сторону, откинул голову назад и тяжело вздохнул.       - Да ладно, оставь её. Правда. Ты итак решил все остальные, - Хёнджин смущенно скользнул взглядом по широкой шее альфы с ярко выделяющимся кадыком, громко сглотнул и уткнулся в тетрадку перед собой. Теперь там между четырнадцатым и шестнадцатым вопросом зияла белоснежная пустота.       - Можно я возьму этот листок с заданиями? Посижу еще часик, может что и получится. А утром отдам, – Шин младший приподнял указанную бумагу, показывая ее Джину, получил легкий кивок головой в ответ и с небольшим усилием встал из-за стола. Спать хотелось довольно ощутимо, но сдаваться никак не хотелось. А еще очень сильно хотелось впечатлить омегу.       - Постарайся поспать, - Че младший виновато прикусил губу, сложил неторопливо свои многочисленные цветные карандаши, ручки и ластики, блокнотики с беглыми набросками и эскизами, сделанными на скучных уроках, и направился в душ. Чан тяжелой поступью поднялся по лестнице к себе.       Когда альфа в следующий раз взглянул на часы на стене, стрелки предательски указывали на половину второго. Банчан даже неверяще потер ладонями покрасневшие глаза, потянулся за полуразряженным смартфоном и всмотрелся уже в его яркий экран. Точно час двадцать пять. А следом заметил и уведомление о сообщении, полученное, как оказалось, десятью минутами ранее. От Хёнджина.       Первой же мыслью старшеклассника было «вау». Лаконичное, но эмоционально окрашенное слово, которое вместило в себя все – и застучавшее в груди сердце, и глупую улыбку, и щиплющее ощущение на кончиках ушей. Его папа должен был выписаться уже в эти сутки, так, могло ли это значить, что Джинни обдумал тот их разговор и что-то решил?.. А вдруг в сообщении лишь резкий равнодушный отказ? Хотелось открыть сообщение, но не читать, или же, наоборот, увидеть ответ, не открывая чата. Шин сильно волновался.       Но следом телефон завибрировал от еще одного входящего, и Чан уже нажал на него автоматически, не успев даже подумать.       «Ты спишь? Мне очень плохо.»       «Чанни, мне страшно…»       Банчан не заметил, как подорвался с кровати с судорожным вздохом, ступая босыми ногами по ледяному полу, но осознал произошедшее и неуверенно замер уже у самой двери. Он, что, только что собирался побежать в комнату омеги? Посреди ночи? Совсем обезумел. Пальцы с приметной дрожью застучали по экрану телефона, спешно набирая то, что буквально успевало прийти в голову.       «Что случилось? Что-то болит?».       «У меня болит абсолютно всё. Я не могу даже встать»       «Вызвать скорую? Или, может, позвонить твоему папе?»       «Нет. Чанни… Ты можешь спуститься?»       Теперь можно. Можно было оправдать самого себя, сбегая по ступенькам так быстро, что с последней фактически соскальзывая, рывком хватаясь за перила. Можно было вздрогнуть всем телом, хватаясь взмокшей рукой за ручку двери гостевой комнаты. Можно было бесшумно приоткрыть ее, неуверенно ступая внутрь непроглядной темноты и плотного густого запаха Хёнджина. Банчан так и знал, что этот запах, преследовавший его повсюду, принадлежал омеге, но теперь фактически тонул в нём, захлебываясь, без сил вдохнуть полной грудью.       До кровати Джина было всего несколько шагов, но они дались Чану до одури сложно. Ноги будто налились раскаленным свинцом, спина покрылась холодной испариной, которая на контрасте с возросшей температурой заставляла мелко содрогаться, а пульс стучал уже где-то в висках, пронзая острой болью.       Но стоило лишь глазам привыкнуть к мраку спальни, стоило увидеть очертания младшего Че, забившегося по самые уши под огромное пуховое одеяло, как на секунду показалось, что тело парализовало от ужаса. Захотелось до безумия крепко схватить омегу в свои объятия и закрыть от всего окружающего мира, легонько баюкая на своей груди.       - Джинни, солнце, что такое? – Банчан тихо зашептал, присев на корточки у кровати, осторожно опустил ладонь на одеяло, где по его предположению должно было быть плечо Че, и стал невесомо поглаживать. Парень перед ним крупно вздрогнул, приоткрывая глаза, сдавленно шмыгнул носом, тут же сдерживая новый порыв заглушенной ранее истерики, и неловко высунул руку, размыкая стиснутые пальчики. На ладошке можно было отчетливо рассмотреть следы от коротких ногтей.       - Чанни, мне очень холодно и жарко одновременно. Я задыхаюсь под этим одеялом, но схожу с ума без него. И тело так ноет, будто бы мне в раз сломали все кости и порвали все мышцы, - слова слетали с распухших губ едва слышимым хрипом, пока Хёнджин вжимался щекой во влажную подушку. Стоило только Чану аккуратно коснуться его лба, стало очевидно – сильный жар, - и он не знал, бежать за аптечкой, за кувшином с водой, или все же взять омегу за протянутую руку.       Он не смог отказать себе в последнем.       - Похоже, ты сильно заболел… Столько волновался все эти дни, даже не удивительно. Нельзя так, глупый, - Шин судорожно вздохнул, мягко сжимая тонкую кисть Че своей, ласково убрал с его лица прилипшие волосы свободной рукой и добавил уже увереннее, стараясь заглянуть в глаза собеседника, - я вызову врача на дом. Отпустишь меня ненадолго?       - Нет, пожалуйста, не уходи, - Хёнджин звучно всхлипнул, болезненно жмурясь. По его щеке пробежала строптивая дорожка слёз, которую Банчан к своему огромному сожалению не успел поймать. Пару секунд он нежно перебирал волосы омеги, дожидаясь, когда тот чуточку успокоится, но его рука замерла в воздухе, когда Че прошептал, - это не болезнь. Это течка.       - Ты уверен… что мне стоит быть здесь сейчас? – Шин сдавленно кашлянул, прочищая горло. Держать Джина за руку вдруг стало до безумия неловко, хотя и отпускать совершенно не хотелось. Но Чан слышал множество поучительных историй об отношениях альф и омег, чтобы быть недостаточно уверенным в себе и не бояться природы. Он ведь прекрасно понимал, каким образом на него влияет запах Че.       - Да... Я чувствую, что так мне легче. Боль притупляется, когда ты касаешься меня, - Хёнджину казалось, что он давно уже весь пылает, но щеки загорели вдруг еще пуще прежнего. По собственным представлениям он сейчас должен был быть похожим на переспелый томат, но Чанни смотрел на него так… зачарованно. И, кажется, совершенно не дышал.       На лице альфы отразился тяжелый мыслительный процесс, жесточайшая битва с самим собой, своим вторым я, после которой в один миг взор его помутнел, затянулся черной дымкой сокровенных желаний. И он испугался этого. Но Джинни перед ним уже ластился к руке, словно брошенный котенок, покусывал мелко раскрасневшиеся губы и безотрывно смотрел прямо в глаза. Сводил с ума так жестоко, но вместе с тем так неосознанно.       - Можно обнять тебя? – Банчан и сам бы не узнал собственный голос. Его трясло уже самого, словно в лихорадке, он не чувствовал даже ноющей боли в затекших ногах, как не замечал и шумного дыхания омеги рядом. Хёнджин мелко, часто кивал.       Чтобы не беспокоить Че лишний раз, заставляя подвинуться, Чан аккуратно перелез через свернувшегося в клубочек Джинни, неверяще откинулся на вторую подушку и робко притянул юношу к себе. Тот почти сразу же вжался в его бок, опустил осторожно голову на крепкую грудь альфы и обвил ледяной рукой поперек живота. И сладко, умиротворенно вздохнул, едва ли не мурлыча от накатившего облегчения в теле.       - Скажи, если станет некомфортно, ладно? – Банчан старался до последнего держать себя в руках, но практически каждую минуту перед глазами выстреливали разноцветные всполохи. Потому что волосы Хёнджина мягко щекотали ему шею, потому что он слышал его бешено стучащий пульс, как свой собственный. Потому что чувствовал, как отчаянно стискивает пальцами омега край его домашней футболки.       - Уже… Уже стало, - Джинни давился словами, его бровки снова печально нахмурились. Он приподнял голову, все также прижимаясь щекой к альфе, жалобно поджал губы и осмотрел озадаченное лицо Шина. А после сокровенно зашептал, так быстро, будто сам боялся передумать, - когда ты обнял меня, стало так хорошо. Так легко. Но всего лишь на мгновенье… Я хочу еще. Пожалуйста.       - За тебя говорят гормоны, Джинни. Прислушайся к себе, - Банчан ощутил, как у него заиграли желваки. Постарался хоть немного расслабиться, но не вышло, потому что Хёнджин потянулся ближе и коснулся губами его линии скул. Закинул ловко на него ножку, тут же сгибая в колене, прижимая уже наполовину возбужденный член альфы. Шин низко зарычал, до хруста сжимая свободную руку в кулак, лишь бы не схватиться за поджарое бедро омеги.       - Нет, Чанни, поверь мне! Я знаю, о чем говорю. И знаю, чего хочу… - бархатный шепот Джина опалил ухо Чана, словно разогретый воск. Нежные губы вскользь прошлись по мочке, под ней тут же запылал легкий чмок, пока дрожащие пальчики нырнули за край одежды, невесомо поглаживая бледную кожу над тазобедренной косточкой.       - И что же ты хочешь? – альфа слегка склонил голову навстречу касаниям, провел кончиком носа по мягкой щеке Че, позволив себе, наконец, жадно втянуть сладостный аромат омеги, и сдавленно застонал. Если бы он сейчас стоял, он бы совершенно точно упал, потому что резкое головокружение и всепоглощающая жажда накрыли его, словно цунами.       - Хочу твоих поцелуев. Много-много. – Хёнджин широко улыбнулся, словно обезумел от одной только мысли об этом. Слегка отстранился, поднимая взгляд на Банчана, приложил ладошку к его пылающей щеке и хрипло дополнил, - Пожалуйста…       - Не проси меня об этом, умоляю… - Шин младший поморщился, с болью произнося то, что мозг потребовал озвучить. В сердцах он уже давно пылко расцеловывал эти манящие губы, что были слишком близко сейчас. До этого он себе даже мечтать о них не позволял, а сейчас эти мечты были настолько близки к реальности, что становилось даже страшно.       - Пожа-луйста… ах… - Джинни зажмурился, когда его поцеловали так пылко. Когда Банчан его все-таки поцеловал. Омега сжался весь от судорожного удовольствия, поджал даже пальчики на ногах, вцепившись в плечи нависшего сверху альфы, и ответил не менее чувственно. Они исследовали друг друга впервые, но каждое касание казалось настолько верным, интуитивно правильным, каждый вдох-выдох чужими губами ощущался своим собственным, что сложилось даже впечатление, будто они делали это уже не раз. Оттачивали днями, неделями, бессонными ночами и ленивыми рассветами, пробуя друг друга на вкус, как самый вкусный десерт в мире. И если раньше Хёнджин считал себя довольно опытным и талантливым кондитером, то сейчас ему вдруг подумалось, что ни один кулинарный шедевр не сравнится с этим альфой.       В мыслях Банчана же губы его Джинни представлялись самым пьянящим в мире вином. Таким утонченным, таким раскрывающимся на секунде третьей, таким великолепным, что становишься зависим буквально с первого глотка. И он, правда, уже не мог остановиться.       Даже когда дыхания стало катастрофически не хватать, а искусанные, расцелованные губы обоих стали ощутимо саднить, они не смогли отпустить друг друга. И лишь звонкий стон Хёнджина, сорвавшийся случайно с его уст, стоило лишь крепче вжать его в матрас, хлесткой пощечиной отрезвил Чана. Во-первых, дома на втором этаже спал отец. Во-вторых, чёрт возьми, что же они натворили…       Шин младший отпрянул от омеги, словно ошпаренный, встал на кровати на колени, тут же бессильно опускаясь на пятки, и схватился руками за голову, зарываясь пальцами во взмокшие волосы. И старался не смотреть на Че, с усилием жмуря глаза.       - Чанни? – Хёнджин произносил его имя так, что хотелось выть. Нельзя же выдыхать так нежно, а вместе с тем, так… пошло. И хлопать при этом удивленно длинными ресничками.       - Ты будешь жалеть об этом завтра, Джинни… Я уверен. Будешь очень сильно жалеть и плакать. – Банчан громко сглотнул, но заговорил старательно тихо. Глубоко вздохнул, медленно выдохнул и рискнул открыть глаза, чтобы строго осмотреть Че якобы всезнающим взглядом.       - До завтра еще нужно дожить. А я не справлюсь с этим без тебя. – Хёнджин осторожно приподнялся на локтях и одним широким грациозным движением откинул в сторону край одеяла. И это было просто фатально для них обоих, потому что и без того сильный запах течной омеги усилился в сто крат. Чан, кажется, даже прокусил губу, в надежде унять нахлынувшее возбуждение, но это едва ли спасло его.       - Ты не представляешь, что ты делаешь, - впервые альфа звучал настолько опасно. Он практически рычал, осматривая подползающего к нему на четвереньках Джина.       - Что мы делаем, - мягко шепнул ему в самые губы омега, приподнимаясь и тесно обвивая руками за шею, чтобы уже через секунду оседлать крепкие бедра и прижаться непозволительно близко.       Банчан знал, что нужно быть максимально тихими, потому счёл лучшим вариантом заставить Джинни не стонать и не всхлипывать, собирая каждый звук с его губ влажными поцелуями. Он обещал себе запомнить навечно каждый смазанный жест омеги – как он откидывает назад волосы, как смущенно улыбается, как выгибается под его руками, - но не мог перестать думать только об одном. Он не знал, как правильно.       У него это было впервые, у Хёнджина тоже, и до безумия хотелось не испортить все своей неопытностью. Потому что он действительно считал, что это – его обязанность. Он должен был избавить Джинни от терзающих симптомов течки, должен был доставить удовольствие, должен был не напортачить. Что там рассказывал отец? Презервативы, смазка, долгие ласки, щедрые поцелуи. Нежные слова. Искренность в глазах… У Банчана получалось хорошо только с последними пунктами. Необходимые принадлежности остались где-то в дальнем ящике стола в его комнате, с ласками было куда сложнее – Че буквально плавился в его руках, задыхаясь от легких касаний пальцев под одеждой. Поцелуи? Их уже было недостаточно…       Джинни упал обратно на подушки, утягивая Чана за собой, и стоило только ему оказаться меж призывно разведенных ног омеги, прижимаясь вплотную, как из легких разом выбило весь воздух, а из головы – мысли. Даже сквозь одежду прекрасно чувствовалось, как там горячо и влажно.       Минуя все некогда свершившиеся разговоры с отцом, Банчан отчетливо ярко вспомнил куда более полезную методичку – те сохраненные ролики порно, что спасали его от сумасшествия во времена гона. И из них он хорошо выучил одну вещь – у омег есть своя собственная смазка, в разы лучше той, что продается в магазинах. Только вот появляется она раз в три месяца, когда подходит время цикла. Как раз их случай.       А что касается презервативов… Чан не глупый, знает, что главное – вытащить. И никаких сцепок и узлов. О возможных заболеваниях мыслей даже не возникало, он на все сто процентов чувствовал – они друг у друга первые. И уверенности после всего обдуманного заметно прибавилось.       - Чанни, ну, пожалуйста, - Хёнджин недовольно хныкал, стискивая ногами бедра Банчана, толкался нетерпеливо навстречу, мягко потираясь собственным возбуждением о твердый член альфы, и тяжело дышал. Его пижамная рубашка соблазнительно задралась, оголив впалый живот, а мягкие штаны, наоборот, кажется, еще заблаговременно были приспущены, открывая вид на безупречно притягательные косые мышцы и тазобедренные косточки. Чан громко сглотнул, едва не подавившись, стоило ему только подумать о том, чтобы спуститься и расцеловать обе стороны, особенно задержавшись на идеально гладком лобке.       - Не смотри так, - Джин смущенно толкнул Шина в грудь, прикусывая нижнюю губу, а после спрятал лицо в сгибе локтя, закинув руку на голову. Ему было очень неловко, что кто-то впервые видел его таким, но он думал о том, что это не кто-то, это Чанни, и внизу живота начинали скрести своими крылышками пресловутые бабочки.       - Ты безумно красивый. Не стесняйся. Если хочешь, я не буду больше смотреть. Но можно, я немного спущу их? – Банчан мотнул головой на пижамные штаны Че, дождался неуверенного кивка в знак согласия, судорожно сглотнул накопившуюся слюну и аккуратно поддел пальцами резинку с обеих сторон, плавно стягивая ткань примерно до колен. А после прижал ноги к груди младшего, тихо выдохнув, - держи вот так и не бойся, ладно?       - Мне совсем не страшно… - Хёнджин даже позволил себе робко улыбнуться. Обвил руки под коленями, образуя собой новый вид мягкого комочка нежности и взбудораженных чувств, тягуче медленно облизнул пересохшие губы и всмотрелся в черные глаза альфы, когда тот склонился над ним близко-близко.       Больно… не было. Когда внутрь плавно скользнул один палец Чана, Джин даже задрожал от удовольствия. Все его нутро желало этого вот уже долгие часы, а теперь, наконец получив, благодарно отозвалось волной мурашек по телу. Со вторым пальцем с головой накрыло оглушающее ощущение наполненности. Какой-то даже завершенности что ли. И Че не сдержал удивленного вздоха, тут же чувствуя заботливые губы Шина на своих собственных. К третьему пальцу они перешли лишь через пару минут длительных аккуратных толчков, заставляющих стремительно распаляться и желать большего. Но вот тут-то и возникло тянущее, щиплющее чувство дискомфорта. Все еще недостаточно болезненного, но при этом сильно удручающего. Но Хёнджин стойко стерпел сильное жжение, постепенно отдаляющееся на задний план, пока Чан шептал ему что-то чертовски милое на ушко.       Когда напряженно нахмуренные брови Хёнджина устало расслабились, а из груди вырвался сдавленный стон облегчения, Банчан осторожно вытащил пальцы из омеги. И почувствовал себя так, будто едва ли еще держится в сознании, в разумном своем ощущении реальности - до чертиков перед глазами хотелось выпустить на волю животные инстинкты. Он слегка приподнялся, несколько отдаляясь от пышущего жаром тела Джинни, медленно потянул пальцами резинку своих спортивных штанов вниз, высвобождая собственный изнывающий без касаний член, и плавно скользнул по длине, особенно ощутимо сжимая уже у самой головки. Тяжелый выдох пришелся Че куда-то в волосы, и уже через секунду Чан жадно припал губами к пульсирующей жилке на шее омеги. «Только держи себя в руках. Банчан. Никаких клыков. Никаких меток». Но, черт возьми, как же сильно хотелось. Как безумно желало его сердце оставить что-то после этой ночи. Что-то, что Джинни никогда бы не забыл.       - Давай же, - бархатный шепот Че вызвал минутную слабость. Банчан всерьез засомневался, что правильно понял – речь шла о метке или… Точно, речь была об их близости. Он утробно низко рыкнул, глуша звук в нежной коже юношеской шеи, коснулся головкой члена сочащегося смазкой входа, помогая себе пальцами, бездумно досчитал до трех и плавно толкнулся глубже.       Хёнджину показалось, что он задохнулся. Он вцепился в альфу, как в спасательный круг, вжался бедрами в матрас, рывком выгибаясь в пояснице, и смог лишь сладко выдохнуть его имя. «Чанни». Он не вошел в него и наполовину, но Джину уже хотелось бесконечно благодарить его за подаренную возможность – быть рядом в таком ключе. Быть одним целым. И пусть они не умели и не знали многого, то, что происходило между ними сейчас было буквально лучшим, что только можно было вообразить.       А после Банчан двинулся чуть назад и размашисто качнул бедрами, проникая еще глубже. Еще жарче. Еще более узко. И они дышали уже в унисон, жадно хватая губами воздух, не в силах даже посмотреть друг на друга.       Чан знал, что не продержится долго. То, как его сжимал внутри его Джинни, как боязливо постанывал, прикрывая ладошкой себе рот, как отчаянно толкался навстречу – было слишком, чтобы быть правдой. Банчан фактически чувствовал себя оголенным проводом, что продолжал выпускать электрический ток, который рано или поздно убил бы кого-то из них. Или, возможно, их обоих.       И он касался горячей ладонью влажного бедра омеги, сжимая до явного покраснения, покусывал кожу на его острой ключице, дышал им буквально, собирая губами возникшую испарину, пока Хёнджин так чувственно отдавался ему. Дарил себя, хотя Банчан совершенно точно не заслужил. Он делал его своим, проникая уже до упора, до искр из глаз, одним лишь усилием воли заставляя себя выйти раньше, чем оргазм накроет с головой.       И, наверное, потом, утром, им обоим будет стыдно за то, как довольны они были этой ночью. Как правильно, как эстетично смотрелась белесая сперма альфы на промежности омеги, тягучей струйкой стекающая прямиком в ложбинку между ягодиц. Как глупо выглядели молчаливые улыбки друг другу, прежде чем Чан укутал Джинни в злополучное одеяло, поправил одежду и вернулся к себе, чтобы остаток ночи проваляться, всматриваясь в потолок над кроватью. И шептать «черт, черт, черт».       Просыпаться не хотелось совершенно.       Казалось, что все свершившееся ночью – чудеснейший сон, который точно не забудешь по утру. Но будильник в смартфоне упрямо вибрировал под подушкой, пока задремавший получасом ранее Чан пытался разомкнуть глаза. А через пару минут дверь в комнату открылась, и спины коснулась теплая ладонь отца.       - Чааан, опаздываешь. Собирайся скорее, поедем вместе на такси в город, - Вонхо ласково потрепал сына по волосам, потом, судя по ощущениям, отошел к окну и приоткрыл створку, впуская свежий воздух.       - Я ко второму уроку поеду… - Банчан недовольно пробурчал в подушку, натягивая одеяло на плечи, и отвернулся к стене. По щекам поползло предательское смущение, стоило лишь подумать, что отец мог слышать их… с Джинни.       - Ого. А что такое? Плохо себя чувствуешь? – мужчина обеспокоенно присел на край кровати, перекинул руку через бок младшего, упираясь в матрас, и постарался заглянуть ему в лицо. Но Чан лишь тяжело вздохнул, стискивая зубы.       - Всё нормально. Дай поспать, - произнес Банчан четко и размеренно, едва сдерживаясь от того, чтобы не оттолкнуть отца. Шину такое поведение сына совершенно не понравилось, он сначала даже растерянно отпрянул, оглядывая комнату вокруг, но после потянулся вновь ближе, накрывая ладонью лоб подростка. Можно было обжечься.       - Малыш? У тебя температура, - Вонхо закусил губу. Первой мыслью было, что школьники, видимо, пересидели на улице накануне, и он уже хотел было предложить остаться дома насовсем, отлежаться. А сам бы позвонил завучу гимназии и предупредил об отсутствии сына. Но в ту же секунду Шин младший подорвался с постели, с усилием отпихивая от себя одеяло, в два шага миновал кровать и, устало спрыгнув с нее, скрылся за дверью. Последнее, что услышал Вонхо, удивленно провожая взглядом фигуру альфы, было шипящее «просил же не называть так».       Когда Банчан все же несколько успокоился, простояв под освежающим душем долгих пятнадцать минут, и спустился вниз, на ходу вытирая полотенцем волосы, оказалось, что отец уже уехал. И стало как-то паршиво на душе от того, что повел себя так несдержанно и не успел извиниться.       - Эй… Доброе утро, - раздалось сбоку мягким сонным голосом Хёнджина, и, обернувшись на звук, Чан увидел подошедшего с кухни омегу. В руках у него была кружка с горячим кофе, он стискивал ее дрожащими пальчиками, но улыбался так смущенно, так нежно, что альфа чувствовал – кровь у него сейчас кипела сильнее напитка.       - Доброе… - Шин улыбнулся в ответ, повесив полотенце на шею, растерянно почесал затылок и сделал несколько шагов навстречу. Замер буквально на расстоянии вытянутой руки, сомневаясь, можно ли вообще подходить, можно ли касаться Джинни после всего того, что позволил себе прежде. Че, будто прочитав его мысли, тихо хихикнул, сам сделал последний шажок и, потянувшись, мягко чмокнул в уголок губ.       - Твой запах уже почти не чувствуется… - с досадой выдохнул Банчан, обвивая руками хрупкую талию омеги и аккуратно прижимая к себе.       - Боль прошла, я смог принять подавители. На ближайшие часов восемь должно хватить, - Хёнджин осторожно отвел в сторону руку с кружкой, второй несильно приобнял альфу за шею и, уткнувшись носом под ухом, жадно вдохнул, - а вот ты пахнешь очень… вкусно.       - Я бы мог подумать, что у меня начался второй подряд гон за последний месяц, но сейчас вот прислушиваюсь к себе, и мне прям очень хорошо… - Чан расплылся в широкой довольной улыбке, прикрыв глаза. Они простояли так ещё несколько минут, вслушиваясь в ровное дыхание друг друга, прежде чем пришлось все-таки нехотя отстраниться.       - Нужно идти в школу… Так не хочется, - омега тихо посмеялся, поднимая вновь взгляд на Шина, поднес кружку с кофе к губам и неспешно сделал несколько больших глотков.       - Зря мы решали тот тест, что ли? – Чан поддержал хриплым смешком, просунул руки в задние карманы джинс и уже спокойнее добавил, - зато после уроков вернешься, а тут папа. Может быть, даже поужинаем все вместе вечером.       - А после ужина… сможем встретиться где-то только вдвоем? – Джин робко закусил нижнюю губу, обвил себя руками и допил бодрящий напиток, удовлетворенно выдыхая после финального глотка.       - Есть одно местечко, но нужно будет быть очень скрытными, чтобы улизнуть из дома, - альфа харизматично подмигнул, улыбнувшись, взъерошил еще чуть влажные волосы и вернулся к себе, чтобы успеть собрать рюкзак. Они вместе вышли на лицу примерно через пятнадцать минут, еще три минимум нежно целовались у ворот и лишь после разошлись в разные стороны, безмерно опаздывая на все занятия.