Забытые мечты.

***

      Жуткая пустота и боль окутали сердце. С каждой секундой оно так и норовилось остановить собственное биение, дабы забыться в этом бренном мире, поглощая бездыханное тело в холодную оболочку без всякой души.       Солнечный и на вид прекрасный день стоял на улице. Ветер уныло завывал за окном, нагнетая и так раскаленную до предела атмосферу. На коленях стоял парень, судорожно делая глотки воздуха. Перед ним лежало тело накрытое белой тканью. Тканью, что смогла разрушить его жизнь. Его мечты.       По щекам скользили капельки слез. Стеклянный взгляд смотрел в пустоту, не желая видеть что-либо иное. Позабытая надежда давным-давно покинула его сознания, болезненно царапая черепную коробку. Она покинула юношу с того момента, как на телефон пришло сообщение. Такое жалкое, но в то же время столь печальное и трогательное, что хотелось взвыть от отчаяния. Губы рефлекторно поджались. Бледные запястья сжались в кулаки, а небольшой длинны ногти впились в кожу.       —Почему… — голос слегка дрогнул. — почему? — тон постепенно становился всё увереннее и твёрже.— почему именно он? — дрожь прокатилась по всему телу, словно нарастающая волна цунами. В голосе появились заметные нотки заиканья и страха. Раннее произнесенный вопрос был провозглашён громко, чуть ли не срываясь на крик. Рука медленно дотронулась до «фарфора». Непрошенная влага так и желала новым потоком скатиться по бледной кожице.       —Это ложь, — уголки губ слегка приподнялись, имитируя что-то похожее на улыбку.– это всё ложь. — дрожь вновь коснулась хриплого голоса, вынуждая запнуться на последних словах.       Тело почувствовало фантомное тепло, которое исходило от бледной руки. Он прекрасно понимал, что суровая реальность убила самого дорогого для него человека. Безжалостно стерла его с лица земли, оставляя лишь бездыханное тело. Рукав когда-то белоснежной рубашки медленно съехал по «фарфоровой» коже. Парень закрыл глаза и сжал его руку. Сжал в надежде почувствовать желанное тепло. Он медленно открыл глаза и посмотрел на белоснежную кожу. Дыхание спёрло. Комок в горле противно давил, не давая возможности спокойно вдохнуть. Юноша никогда бы не подумал, что такой человек, как он, смог бы сотворить что-то настолько… Настолько… Не хватало слов в его сознанье, чтобы описать сотворенное дорогим ему человеком. Никто не мог сказать точную причину смерти. Возможно он не хотел доставлять проблем и сам решил покончить со всем? Или же кто-то насильно его заставил сотворить такой жуткий поступок? Но кто это мог быть? Верно. Никто. Он никогда никому не переходил дорогу. Никогда не грубил. Никогда не обижался. Никогда не привлекал внимания. Будто он был тем самым середнячком.       Порезы на руках были глубокие и рванные. Кровь уже давно перестала течь из них, оставляя за собой лишь кровавые дорожки и запеченные пятна алой жидкости. Зрелище не из приятных.       —Нет. Он не мог! Он бы не сделал так…— время от времени дрожащий тон срывался на крик. Слёзы с новой силой ринулись из глаз, обжигая собой нежную кожу. Злость и печаль поглотили его разум. Он устал. До безумия сильно.       Лёгкий дождь за окном лишь добавлял тяжести к столь печальной ситуации. На ладони, которой он коснулся уже мертвого тела, была кровь. Белая рубашка стала постепенно промокать, неприятно прилипая к телу. Сильный поток ветра слегка сорвал ткань с трупа, открывая вид на лицо. На нём была лёгкая и до одури нежная улыбка. Глаза закрыты. Хотелось верить в то, что он просто притворяется и вот-вот откроет их, а позже будет тихо смеяться, прижимаясь к парню. Смотря на эту картину его тело передернуло.       —Ненавижу, когда ты так нужен. Ненавижу, когда ты жертвуешь всем ради других. Ненавижу, когда вновь и вновь бросаешь меня. Ненавижу, но не могу без тебя жить. Чёртов идиот! Почему ты ничего не сказал мне? Я бы всё равно рано или поздно покончил со всеми страданиями. Ты лишь каждый раз заставлял этот срок отодвинутся на другое время, — голос был спокоен, но всё так же печален и пуст, словно из тела была выкачена любая эмоция. Помимо боли.       Он опустил руки на пол. Собственная рубашка пропиталась кровью. В какой момент всё пошло не так?       —Помнишь, как однажды мы пообещали друг-другу, что если кто-то из нас умрёт, то второй должен будет жить дальше? Помнишь, как эгоистично это выглядело с моей стороны? Со стороны того, кто всегда желал смерти? А что в итоге? Тот, кто каждый раз говорил о том насколько прекрасен мир лежит передо мной всё так же улыбаясь. До самой смерти ты держал улыбку на лице. Насколько бы не было плохо ты улыбался. А ведь знаешь, мы этим похожи. Только вот ты каждый раз мог разглядеть ту маску, что я надевал. А в некоторые моменты просто игнорировал это, заставляя меня поверить в то, что ты поверил в мою ложь. Я был таким идиотом. Я не мог заметить то, что каждый раз было перед моими глазами. Походу я проклят навеки остаться в гордом одиночестве. Ведь я знаю, даже после смерти я не смогу тебя увидеть. Ты попадёшь в чудесный мир счастья и покоя, а я в ад, что будет полон хаоса и боли. Наша судьба давно была предрешена. Прости. Прости за то, что не смог остановить тебя. За то, что не смог заметить ту боль, что спрятана не только во мне, но и в тебе. Я был ослеплён своей болью, — последние слова он прошептал, посмотрев в его закрытые глаза.       —Прости за то, что не смог сдержать обещание, которое тогда дал, прости А…       Звон будильника заставил проснуться. С неохотой глаза открылись и устремили взор на исчадье ада. Что-то недовольно пробурчав, он выключил его рукой. Посмотрев на время тот тяжело вздохнул.       –6:50? — в голосе было поддельное удивление.— ну, что я ещё мог ожидать от телефона, который в какие-то моменты совершенно случайно может кому-то позвонить, — тяжело вздохнув, я потянулся.       Выхода не оставалось. Встав с кровати я побрёл на кухню. По привычке я старался идти как можно тише, чтобы никого не разбудить. Осознание того, что я уже как один год живу один пришло не сразу. Закатив глаза и уже не волнуясь не о чём, дальнейший путь я прошёл спокойным и размеренным шагом. Как только моя персона оказалась в «пункте назначения», острый запах гнили ударил по рецепторам.       —Что за хуйня? — голос немного сорвался на крик.       Непонимание быстро заполнило мое сознание. С минуту простояв на одном месте, изредка вдыхая отвратные нотки смрада, я отшатнулся в сторону.       —Откуда запах гнили на моей кухни, черт возьми? — эта мысль быстро пролетела у меня в голове.       Пройдя вглубь кухни, я стал искать причину столько прекрасного утра. Точнее причину того, что его так сильно испоганило.       —Господи… Какого тут гнилью воняет? — повышенный тон и раздражение стали близкими друзьями этих слов.       Я искренне не понимал откуда это чудное амбре. Подойдя к холодильнику, я открыл его и этот аромат до ужаса сильно ударил в нос. Даже закрытые пазухи не помогли. На секунду мне даже померещилось, как будто в холодильнике было множество личинок и даже какое-то инородное тело. Кашель не на долго задержался в моём горле. Со злостью и отвращением я захлопнул дверцу. Пытаясь «проморгать» увиденное, я вновь открыл его и посмотрел на содержимое. Всё было, как обычно. Ни единой личинки или же признака того, что что-то гниёт.       —М-м-м. Похоже я схожу с ума, — громко и чётко, даже с небольшой радостью в голосе, произнёс парень.- Супер! Что ещё я могу сказать! —интонация наполнилась сарказмом.       Чёртов запах остался и не собирался уходить. Тяжёлый вздох сорвался с моих уст. Я потянулся к яйцам. Все же, как ни крути, но есть надо. Даже несмотря на рвотные позывы вызываемый этим запахом. В другую руку я взял стеклянную маслёнку. Небольшая сковородка уже стояла на плите, так как я благополучно забыл её забрать. Да, вот такой я молодец! Где же премия «лучший ответственный ребенок»?       —Пора бы уже избавиться от привычки в мыслях комментировать свои действия. Как будто бы я какой-то персонаж или писатель, что так старательно описывает действия своей марионетки, которая обречена страдать по его прихоти, — по маленькому помещению разлетелось эхо легкого смешка. На последних фразах голос дрогнул. Всё-таки было неприятно осознавать, что рано или поздно он станет марионеткой в чьих-то руках. Однажды ведь был? Был. Вот и снова станет.       Что ж. Так быстро свои тайны он не хотел бы раскрывать кому-то. Мальчишка включил огонь и, предварительно взяв нож, отрезал масла, кидая маленький кусочек на сковородку. Мысли почему-то были совершенно пусты. Толи запах гнили так влиял на него, толи предательская рвота, что так и норовила выйти наружу, толи желание как можно скорее свалить из кухни. Он не знал, что послужило причиной таких «мыслей». Да их так назвать нельзя было, ведь попросту в его голове царила тишина. А разговаривать в слух он не решался.       Шипение масла привлекло к себе внимание. Разбив два яйца, попутно чуть не отрубив себе пальцы, он решил, что этого ему вполне хватит на то, чтобы не есть как минимум до обеда и больше. Смотря на белеющее содержимое яйца рвотные позывы лишь усилились.       Рука быстро закрыла рот. Содержимое желудка жалобно попросилось наружу. Едкий вкус почувствовался на языке. Проглотив небольшую часть мерзкой жидкости, юноша облокотился о напольный, небольшого размера, шкафчик. Глаза на секунду покрылись некой пеленой.       —Ахуенное утро, что сказать, — голос был приглушён и слегка дрожал. Хотелось просто выйти в окно или же пройтись ножом по коже.       Парень аккуратно взял нож и направился к раковине. Была у него такая отвратная привычка. При стрессе делать себе больно. При чём с каждым разом «при стрессе» убиралось, и особой причины для этого не было. Лишь одно желание.       Он подошёл к раковине и взял губку. Слегка поморщившись, зеленоглазый взглянул на ее поверхность. На ней осталась некая субстанция из еды. Навалив пару капель моющего средства, тот стал проходиться губкой по ножу, предварительно смочив ту. Парень и не заметил, как нож был полностью покрыт не совсем плотной пеной. Положив губку в мойку, он смыл средство с ножа и кинул его на небольшое полотенце. Запах гнили стал пропитывать всю квартиру. Постепенно он привык к нему.       —Даже к самому ужасному привыкаешь, — эти слова мальчишка проговорил себе под нос. Тихо и неразборчиво, словно причитая о несправедливости.       Он подошёл к сковороде и снял её с огня, попутно выключая саму плиту. Отойдя на несколько шагов влево, тот открыл шкаф и достал тарелку из тёмного стекла. Кудрявый поставил её на «стол» и стал перекладывать со сковороды яичницу. Закончив, Антон небрежно бросил сковородку в раковину. Спустя несколько секунд в тарелке уже красовалась яичница. Достав металлический прибор под названием вилка, Шаст удобно уселся за стеклянный стол. Квартира и большее количество мебели ему досталось по наследству от дедушки. Парень посмотрел на приготовленное. Сладко зевнув, при этом прикрыв рот рукой, он взял вилку и отделил небольшой кусок от основной массы. Наколов на зубчики вилки кусочек, он поднес его к своему рту. Не обращая внимание на то, что он вообще ест, тот стал преспокойно потреблять собственно приготовленную еду.       Вдруг под зубами послышался хруст. Неприятное ощущение пронзило всё тело. Непонимание захлестнуло мозг и мысли. Что-то стало шевелиться на языке.       —Что…—немой вопрос читался в глазах.       Вилка со звоном выпала из руки. Он быстро встал из-за стола чуть ли не роняя стул. Подбежав к раковине, зеленоглазый выплюнул содержимое своего рта и стал кашлять. Юноша судорожно посмотрел на неизвестное ему нечто, что прервало его трапезу. Зрачки стало трясти. В этой смеси стало что-то шевелиться. Только сейчас он заметил то, что это содержимое было. Гнилым. Чем-то похожим на гниль. Во рту моментально почувствовался этот отвратный вкус. Поток рвоты было сдержать невозможно. Всё содержимое и так практически пустого желудка вылилось в раковину. На глазах стали наворачиваться кристаллики слёз.       —Господи…— голос дрогнул. Он был тихим и жалобным.       Антон устремил взгляд на тарелку. На ней была видна яичница из гнилых яиц в которой было множество личинок. Неприятный звук достигал уха. Противно. Мерзко. Ужасно. Личинки передвигались и шевелились, поедая гнилую пищу. Некоторые из них ползали по трупам своих «друзей». От этого новый рвотный позыв пошёл из глубины тела. Было до ужаса больно. Больно и неприятно. Его желудок был пуст по этой причине его не могло ни чем вывернуть. Дыхание стало сбитым. Руки пробрала дрожь. Кожа стала не естественно белой. Новые и новые потоки рвоты раздирали горло. Он и не заметил, как прошло минут так шесть. Если не больше.       Взяв бутылку воды, Шастун охотно стал поглощать её содержимое. Жадно, стараясь не оставить даже капли. Казалось, что это была и не вода вовсе. А, например, какой-то наркотик. Как только бутылка опустела она оказалась на полу. Дыхание стало тяжёлым и неравномерным. Нос заложило от едкого запаха гнили. Парень быстрым шагом подошёл к тарелке и, не смотря на содержимое, выбросил всё в мусорный пакет. На посуде остались не очень приятные следы. Одинокая парочка червей была разбросана по тарелке. Они извивались и искали источник пропитания. Сдержав вновь поступивший позыв, Антон бросил тарелку рядом с мойкой.       —И что мне дальше делать? —непонимание и страх в голосе выдавали себя крайне сильно.       Тяжёлый вздох вырвался с уст паренька. он умудрился встать в субботу в 6:50 утра. А он человек такой, что если уж и удостоился чести открыть свои глаза, уходя от пучины кошмара и мечты, то будь добр иди живи и не спи. Пока не вырубишься от усталости. Такая перспектива никогда его не радовала. По этой причине снотворное часто захаживало в гости к его телу, да и не только снотворное было частым гостем.       Делать было нечего. Он взял в руки губку, моющее средство и стал драить раковину до блеска. Конечно противно было всё это делать. Мерзко и неприятно. Но это его нисколько не останавливало. Плевать. Увиденное не развидеть. Закончив, зеленоглазый, в след и за содержимом тарелки, выкинул губку. Он слегка испачкал руку в моющем средстве. Кудрявый мальчишка стал тщательно и с небольшой агрессией распределять его по рукам. Он кинул взгляд на тарелку. По какой-то причине там уже не было и намека на след от насекомых.       —Окей. Антон, ты сходишь с ума, — он проговорил эти слова нервно и быстро. Это было похоже на то, как старики бормочут себе что-то под нос.- хотя… Как сумасшедший может сойти с ума? Два раза что ли? — эти два вопроса пронеслись в его голове, тон был спокоен, но в той же мере саркастичен.       Тяжёлый вздох вновь сорвался с его уст. Он посмотрел на чёрные настенные часы. Те были нехило потрёпаны временем, но в целом пригодны для использования. 7:30.       —Не ощущается, что прошло так много времени… — в голосе была некая тревога и удивление, но также частичка смирения присутствовало в тоне его голоса.       Лучи летнего солнца стали биться в окна, что были зашторены тёмно-коричневым цвета шторами.       —Бесит. — агрессия и раздражение вновь проявились в речи Антона.       Медленными шагами он подошёл к окну и открыл его. Как только частичка воздуха попало в комнату, запах гнили испарился как и те насекомые, что были на тарелке.       —Пора бы мне перестать удивляться…— зеленоглазый поправил прядь кудрявых волос и вновь вдохнул полной грудью, принимая тот факт, что это были лишь галлюцинации.       Он отошёл от окна и направился в свою комнату. Если её вообще можно так назвать. Пройдя в маленькое помещение, ему предстала знакомая и уже, в некотором роде, родная картина.       —Как всегда бардак. — вынес сам себе смертный приговор Шаст.       Перешагивая кучу разбросанных книг и вещей он подошёл к кровати. Парень не стал как-то её убирать или наводить порядок. Он упал на неё утыкаясь носом в подушку. Послышался тихий полу-стон, что выражал лишь усталость и обреченность в бренном бытие. А если быть точнее, то в беспорядке.        —Ненавижу. Ненавижу этот чёртов мир. Ненавижу своё состояние и существование в целом. — и снова он вынес сам себе приговор. Голос строг и серьезен. Шастун порядком устал от всего того, что окружает его же.       Он вздохнул и прикрыл глаза, медленно проваливаясь в мир сладостных грез. Грезы являлись спасением и ловушкой одновременно. Либо ты убегаешь в них от жуткой реальности, либо застреваешь в мучительных кошмарах. Выбор был небогат. Спустя время зеленоглазый вновь открыл глазенки. Перед ними всё так же была такая же грязная комната. Он перевернулся на спину и стал сверлить взглядом потолок. Было ужасно плохое предчувствие, словно произойдёт что-то явно плохое. Глаза в итоге медленно закрылись. Что-то стало капать ему на лицо. От этого юноша поморщился, недовольно шикая. Он нехотя открыл глаза. Непонимание застало его напуганный взгляд. Стирая капли чего-то со своего лица, Антон приподнялся на локтях. Это «нечто» было вязкое, чем-то отдаленно похожее на слюну. Непонимание в глазах лишь усилилось, переходя в откровенный страх. Появилось смутное ощущение, словно несколько пар глаз пристально смотрят на тебя. Он медленно поднял взгляд на потолок, но по какой-то причине всё было как обычно. Шастун повернулся назад и задержался в таком положении на несколько секунд, а после он не решался повернуться. На его шею вновь стала капать жидкость, но теперь он был точно уверен в том, что это слюна. Страх сковал тело настолько, что дышать было в разы труднее. Тело стало трясти. Зрачки в том числе. Было до безумия страшно. Страшно и мерзко. Слюна стала стекать по шее вниз. От этого мурашки волной прошлись по всему телу. Чья-то рука коснулась бледной кожи. Она стала медленно проводить по его шее когтистыми пальцами, оставляя за собой красные следы. Он не решался посмотреть на того, кто это делал. Рука резко и неожиданно схватилась за его горло и стала сдавливать то. От этого он закрыл глаза и стал медленно задыхаться. Парень резко открыл глаза и подскочил с кровати. Он взялся за шею и стал судорожно глотать воздух. Кошмары часто появлялись в его жизни, но этот был слишком реальным. Словно это было на самом деле. И это не могло не напрягать.       Было принято решение пойти в ванну. Он всё так же судорожно делал глотки воздуха. Отдышка у него была достаточно долгая и тяжёлая. Хотелось просто забыть обо всём. Абсолютно обо всём. Все же отдышавшись, юноша быстрым шагом прошёл в ванную. Он сразу же подошёл к белой раковине. Облокотившись о ту руками и посмотрев в металлический шкаф с зеркальной дверцей перед ним Шатун вздрогнул. Сначала он смотрел лишь на своё лицо, но после взгляд спустился ниже. На шею. На ней были видны красные следы от когтей. От этого мурашки прошлись по коже.       —Что за…— голос был напуган и дрожал.       Сзади появилась какая-то тёмная фигура. Он посмотрел на неё через зеркало. Парень уже не мог отвезти взгляд от неё. Всё тело дрожало, не давая возможности сдвинуться с места. Темная фигура положила когтистую лапу на его плечо, а после она переместилась вновь на его шею. Ощущение липкой кожи и чёрной шерсти напрягало ещё больше. Была надежа на то, что это просто сон. Но это была лишь его надежда. Зрачки затрясло. На «лице» неизвестного появилась хищная улыбка. Руки стало трясти. Сильно трясти. Он был обречён на скорую кончину. Антон плотно закрыл глаза. Надежда, что с минуты на минуту всё закончится не покидала его сознание.       —Один.— в мыслях прочитал Антон. — два…— только он сам и знал, зачем считает. — три…— счёт продолжал вестись. —четыре… —даже в мыслях голос слегка дрожал. — пять.— голос стал уверенным и твёрдым, но он всё так же подрагивал.       Резко открыв глаза он посмотрел назад и столкнулся взглядом с кроваво-красными глазами. От этого тело вновь задрожало. Шастун от испуга и удивления приоткрыл рот в готовности закричать.       Он резко открыл глаза и принял сидячее положение. Парень опять в своей комнате. Он судорожно прикоснулся к шее. На ней не чувствовалось каких-либо повреждений. Только лишь фантомная боль, что до ужаса мешала мыслить здраво. Он с неким облегчением вздохнул.       —Просто фантастический день.— Антон произнёс это тихо и сарказмом, как будто боясь, что его кто-то услышит.       Он упал на подушку и закрыл глаза. Страх всё ещё сидел в глубине тела готовясь в любой момент выпустить свой когти, продрать нежную кожу и выйти наружу.       —Как же я устал.— тон был усталым и жалостливым.       Он провалялся на кровати ещё минут пять. После он встал с неё и пошёл в ванную. Юноша уже и вовсе забыл, что происходило до его истинного (!) пробуждения. Он подошёл к раковине и облокотился о неё руками. Появилось лёгкое чувство дежавю. Включив воду и подставив ладони в форме лодочки под поток воды, тот взвизгнул. Вода была слишком горячей. Из-за этого он быстро отдёрнул руки от воды. Что не день, то сплошное приключение!