АоТ в баре /в/ Долго и Счастливо

She's a very kinky girl The kind you don't take home to mother She will never let your spirits down Once you get her off the street — oh, girl — Моя любимая песня! ЮХУУУУУ!!! — радостно выкрикнула Ханджи, выстреливая левой рукой с негрони в потолок. — Воу, Ханджи-сан! — донеслось со всех сторон с тем, как липкие сладкие капли осели на кожу и одежду разведкорпуса. — Тсь! Полегче, Очкастая! — закрывая лицо руками, цыкнул Леви. — Это всего лишь коктейль! — беззаботно, так же громко и весело отозвалась Ханджи, врываясь на танцпол. — Ай-да ЗАЖИГАТЬ! И, оказавшись на танцполе, она тут же пустилась в пляс — одна в свете сменяющих друг друга лучей вращающегося дискошара со стаканом негрони в левой руке, с глазами цвета спелой вишни, закрытыми под блестящими стеклами очков. Тело — влево, тело — право: Ханджи танцевала, отрываясь вовсю, упивалась моментом под любимую песню. Она наслаждалась жизнью, потому что прямо здесь и прямо сейчас жизнь была хороша: она — в компании друзей, и кругом — музыка, еда и напитки, и в безопасности стен этого дископодвала время встало на паузу, став бесконечностью, став вечностью. Пик держала в руке черный русский и смотрела на танцпол. — Пик! — гаркнул прямо над ее ухом Райнер. — Все нормально? Хочешь, поменяемся? — и он кивнул на свой стакан с яблочным соком. — Нет, Райнер, спасибо, — слова Пик направились к Райнеру раньше, чем ее взгляд. С улыбкой она медленно отвела глаза от танцпола и подняла их на друга: — Все хорошо. Как ты? Райнер качнул головой влево, качнул головой вправо, поставил стакан с соком и потянулся к внутреннему карману пиджака: -Т ы не против, если я закурю? — Я против, — раздался голос снизу. — Шагай к выходу, верзила. — Так точно, капитан! Под сочувствующую улыбку Пик Райнер, сгорбившись, растворился в темноте. Пик взглянула на Леви, чтобы выяснить, что он, чуть сдвинув брови, с интересом рассматривает ее стакан. — Что это у тебя там? — кивнул он на стакан. — Черный русский. Водка и кофе. Хочешь? — Не пью кофе, — качнул головой Леви. — Но спасибо. — А сам что пьешь? Как-то повелось, что Пик называла Леви на «ты» — в отличие от всего его отряда. Несмотря на неважный, мягко говоря, старт их отношений, в битвах, произошедших во время гула земли, она мгновенно покорила Леви своими выдающимися боевыми навыками, умом, несгибаемостью, хладнокровием, выдержкой и, вместе с тем, мягкостью и тактом. Он не мог себе представить, чтобы они общались на «вы». Не то чтобы «вы» с отрядом много значило — ранги давно смешались; тот же Армин заменил Эрвина в роли командира разведкорпуса, и теперь Леви отвечал ему. Но масштаб его личности для ребят из 104-го остался прежним, и они по-прежнему боялись в чем-то ему не угодить — хотя угождать уже, в общем, было не в чем, почти все вышли из-под его командования, да и глупо это было — отчитывать лбов, которых, пусть и вырастил, но не так давно поздравлял со вступлением в третий десяток жизни. И они прошли вместе войну — Леви почти усмехнулся от мысли о том, как после того, что оставил Конни, Сашу и Жана на превращение в титанов среди эльдийцев, будет говорить Жану о необходимости лучше утюжить рубашки. Хватит с них. Есть Габи и Фалько. Леви поднял глаза на Пик: — Я пью сазерак. — Расшифруй? — Абсент. Бурбон. Коньяк. Ну и разные мелочи. Движением головы Пик откинула челку с глаз: — Сильнейший солдат человечества, как-никак? — Тсь, — кончик уголка рта Леви чуть поднялся к щеке. — Даже не начинай. — Нет, правда, это впечатляющий состав. — Мой организм он мало впечатляет: я редко пьянею. Поэтому, в отличие от Очкастой, — Леви посмотрел в сторону танцпола и, не сумев сдержать усмешки, закончил предложение мягче, — редко занимаюсь тем, в чем я не очень. — ЮХХУ!!! — завизжала Ханджи, когда музыка оборвалась. — ЭТО БЫЛИ ЛУЧШИЕ МИНУТЫ МОЕЙ ЖИЗНИ!!! — и она подпрыгнула. — БАРМЕН! ЕЩЕ НЕГРОНИ, БУДЬ ДОБР! Пик коротко засмеялась. Поймав взгляд Леви, она смущенно опустила глаза в стакан и потянула коктейль через трубочку. От Леви никогда ничто не укрывалось — он и ценил, и проклинал свою проницательность. Задержав взгляд на Пик, он повернулся спиной к барной стойке, оперся о нее локтями и посмотрел на танцпол: — Я присмотрю за Ханджи. Не переживай. — Я не переживаю, — отозвалась Пик спокойным голосом: Леви отметил, как быстро она взяла в руки и установила право собственности на свои чувства. — Я сама за ней присмотрю. И, посмотрев Леви в глаза, добавила: — Я давно собиралась. Леви поднял ладони, как бы сдаваясь: — Ой-ой-ой. Лишняя информация. Пик улыбнулась, сделала глоток коктейля. — Как Эрвин? Пишет? — Пишет — не то слово. Строчит и строчит о гребаном подвале денно и нощно. Посвятил целую главу психологии Зика. Это не книга об искусстве войны и военной тактике — это автобиография какая-то — о мечтах, надеждах и гориллах, которые пытаются их разрушить. Пик подавилась коктейлем. — Тише-тише… — Леви легонько постучал ей по спине. — Так понравилась моя шутка? — Шутка не очень понравилась, но попытка — да, — улыбнулась Пик. — Будут публичные чтения первых глав? — Надеюсь, что нет, но, скорее всего, да. — Почему надеешься, что нет? — Ты видела его фанатов? — поднял брови Аккерман. — Оторвут вторую руку. Будет носом про Марли рассказывать. Пик захохотала, откинув голову, а на плечо Леви рухнула неожиданно тяжелая рука. — Вы про нос Эрвина говорите? Да? — пропела Ханджи. — Нос у Эрвина прекрасный. Прекрасный-распрекрасный! Такой нос чует беду, чует засаду, чует победу человечества над гнетом титанов! ДА!!! «Да» Ханджи вырвалось из недр ее тела восторженным рыком. Леви положил руку Ханджи на голову, контроль мытья которой успешно провел накануне вылазки в бар, повернул ее активно розовощекое лицо к себе и любовно спросил, когда ее взгляд наконец сфокусировался на его лице: — Наклюкалась, бестолочь? — Еще не совсем, но скоро очень даже! — захохотала Ханджи и, снова вскинув руку с коктейлем к потолку, мощно рыкнула: — ВСЕ ЗАЖИГАААААТЬ! ОТДАЙТЕ СВОИ СЕРДЦА МУЗЫКЕ, СОЛДАТЫЫ!!! — Пойдем танцевать, Ханджи, — Пик поставила стакан с недопитым черным русским на барную стойку, подошла к удивленно притихшей и неожиданно застеснявшейся Ханджи, нежно, но крепко взяла ее за руку и повлекла в сторону танцпола. — Пойдем. Мне нравится эта песня. — А что это за песня? — слышал Леви с тем, как Зое уплывала за Пик в центр зала. — Не знаю. Но она точно хорошая. Провожая их глазами цветами пасмурного летнего неба, Леви усмехнулся — но про себя. — Устойчивость организма к алкоголю — это способность всех Аккерманов или просто особенность тех, кто до сих пор регулярно пользуется УПМ? — Ладно первое, но последнее откуда? — Леви повернулся к Микасе. — Жан говорит, что они с Конни много времени проводят с Хисторией на переговорах, там не до полетов, — кивнула Микаса в сторону расплывшихся по танцполу друзей: Конни заливался смехом, шатаясь, как на ветру, Жан остекленело смотрел на бритую голову Спрингера, будто спрашивая себя, настоящая ли она. — Саша вся в ресторанном бизнесе вместе с Никко. Про Армина ты знаешь, но Армина уже стошнило. Леви покачал головой и посмотрел на Микасу: из всего 104-го она одна осталась в его подчинении — хотя и здесь время внесло свои коррективы. Он оставался начальником Аккерман, но она стала кем-то вроде его правой руки, и разведывательные миссии, которыми они занимались, носили более куда более спокойный, наблюдательный характер, чем дела канувших в Лету времен. Мертвых товарищей и пропитанной кровью травы теперь точно не было. Но УПМ они пользовались. Оба слишком любили чувство полета, чтобы от него отказываться. Может быть, это семейное. Какая-никакая, но они были семья. — Кенни частенько бывал ужратым до свинячьего визга, хотя и регулярно пользовался УПМ. Поди разберись, — Леви сделал глоток коктейля. — Что за внезапно желание напиться? — Просто представляю, как будет храпеть Жан, когда мы доберемся до кровати, — Микаса посмотрела на уже пустившегося в отрыв Кирштайна. — Было бы удобно и самой дойти до его кондиции, чтобы ничего не слышать. — Ох уж этот твой чуткий солдатский сон — что раньше, что сейчас. — Ты спишь так же. — Откуда ты знаешь? — Эрвин рассказал. Леви поднял брови, а Микаса проговорила, пряча улыбку и беря в маленькие руки свой стакан: — Решил поговорить с Аккерман об Аккермане. Умно ведь, разве нет? Леви усмехнулся словам Микасы, кивнул на ее стакан: — Сазерак? — Сазерак. Довольные друг другом, какое-то время они молча потягивали одинаковые коктейли, глядя, как Ханджи, словно замороженная, стоит и смотрит, как танцует Пик. — Мы с Армином навещали Эрена сегодня, — наклонившись к Леви, сказала Микаса. — Он передавал привет своему…хэшчо. Леви поджал губы, дав взгляду раствориться в стакане. По сравнению с братом, Эрен закончил хорошо: не в тюрьме строгого режима на Парадизе, а под боком у королевы с лучшими врачами острова. Хистория даже выписала Йегеру-младшему медаль за избавление мира от титанов, но пока Эрен не уделил этому факту никакого внимания. — Посттравматическое стрессовое расстройство… — начала Микаса, но перебила саму себя: — Мне не надо рассказывать. Ты и так это знаешь. — Знаю, — кивнул Леви. — Но по Эрену оно прошлось беспощадно. Он прекрасно знал, от каких психических расстройств страдает Йегер, прекрасно знал, что ПТСР — только верхушка айсберга. Но почему-то Леви верил, что Эрен справится. Он ведь обещал избавиться от титанов — и избавился. Он ведь обещал поправиться — значит, поправится. — Он будет в порядке, — убежденно проговорил Леви и не глядя сжал плечо Микасы. Она благодарно сжала его ладонь в ответ: она тоже в это верила. После всего произошедшего она почему-то преисполнилась спокойной уверенностью, что все будет хорошо, и тревога пополам с беспокойством, которые она испытывала по отношению к Эрену почти десять лет, незаметно исчезли. В ее сердце царили покой и любовь — впервые за долгое, долгое время: так, как она всегда и хотела. И дом, в котором они живут с Жаном, — это дом ее мечты: он утопает в цветах; он небольшой, но окна в нем высокие — видно небо, и свет заполняет каждый его уголок. Просыпаться по утрам и с постели видеть птиц на ярко-синем — лучше этого нет ничего. — Микаса, — голос Леви вдруг прозвучал предостерегающе, — твоя лошадка встала на дыбы. Микаса повернула голову и беззвучно затряслась от смеха, глядя на попытки Жана впечатлить танцем Ханджи, которая, в свою очередь, отмерла и решила впечатлить танцем Пик. Пик, бесспорно, была впечатлена: такого отсутствия координации она не видела с тех самых пор, как провалился план Зика по прекращению рождаемости эльдийцев. Но ей нравилось. — Пойдем, милый мой. Я угощу тебя водой. — Такая красивая девушка — и меня водой? — пролепетал Кирштайн. — С такими дивными черными волосами? — Да-да. — Именно меня? — Только тебя. Жан обнял Микасу, зарывшись носом в ее волосах. — Господи, как же ты божественно пахнешь… — Алкоголем и дымом сигарет Райнера? — проговорила Микаса, гладя Жана по затылку. — Нет… Микасой. — Как это? — заинтересованно и тихо спросила она. — Как наш кондиционер для постельного белья. Как свежее сено, на котором можно проваляться в обнимку весь день и потом покормить им лошадь. Как утро выходного, когда мы идем с тобой завтракать в наше любимое кафе. И как сталь и кожа — сталь и кожа УПМ, которое помогло нам добиться свободы… Как мечта. Микаса отстранилась от Кирштайна, посмотрела в его сияющие счастьем темные глаза и обхватила его лицо своими ладонями: — Как сбывшаяся мечта, Жан. Я же здесь. С тобой. Мы вместе. — Мы вместе… — Могу ли я угостить вас еще одним коктейлем сазерак, или такого видного молодого человека уже угощает кто-то другой? Леви цокнул и с улыбкой повернул голову влево: — Ты всегда был ужасен в флирте. Это катастрофа. — Но тебе же нравится. Его улыбка блеснул в темноте. Мгновение — Леви провел пальцами по линии его подбородка и притянул к себе, заставив опустить голову. Их губы встретились и слились в коротком, но глубоком поцелуе. Длинные твёрдые пальцы нежно прошлись по бритому затылку, путаясь в неровных темных прядях. — Привет, — улыбнулся Леви. — Привет, — с улыбкой посмотрел на него Эрвин. Леви протянул Эрвину свой стакан, но Эрвин качнул головой: — Нет, спасибо. Еще перевариваю новую главу. С алкоголем будет совсем сложно. — А если я предложу другой способ тебя опьянить? Их глаза встретились. Леви смотрел испытующе, с азартом, проверял выдержку, предвкушая секунду, когда Эрвин сдастся, подвластный ему абсолютно и во всем, — смотрел так, как умел смотреть только он, только с ним, с Эрвином. Эрвин испытывал тот же азарт. Электричество взорвалось между ними и отдало по телу россыпью покалывающих искр. Улыбка Эрвина снова блеснула в темноте — широкая, белоснежная. Ох уж эти зубы Эрвина — подумал Леви, — таким зубам нет равных на всем Парадизе, он мог раскусить ими любое и любых — в особенности легко и изящно умеет с наслаждением и хрустом сломить желание Леви поиграть в эти игры подольше и начать дразнить его в ответ — безжалостно, распаливая костер одинаково всеобъемлющий и в себе, и в нем. Не отрывая стальных глаз от Эрвина, Леви сделал небольшой глоток сазерака. На этом было все — они наконец вдвоем, в своем мире, только они оба имеют вес. Обхватив лицо Эрвина ладонями, он притянул его к себе и с тихим рыком поцелуем влил глоток распаливающей нутро жидкости в рот своему командиру. Язык Леви скользнул по нижней губе любовника, не давая драгоценным каплям пропасть. Всей правой пятерней он прошелся сквозь густые светлые волосы Эрвина. Их губы жадно вжались друг в друга. Долгий выдох Эрвина и его рука на своей шее, его грудь, вжатая в свою, — Леви оторвался от него и, обхватывая его лицо ладонями, заглянул ему в глаза цвета неба, цвета моря. — Я люблю тебя. Господи, как же я люблю тебя. Эрвин нежно провел пальцами по щеке Леви и накрыл его ладони своими. — Как же… — приблизив губы к его лицу и коснувшись ими его лба, прошептал он, — я…. — он поцеловал правую щеку Леви, — люблю… — коснулся левой, — тебя. Он накрыл его губы своими губами. В этом мире были только они одни. — Я слышал слух… — идя под руку с Леви к выходу, прошептал Эрвин в самое ухо Леви, чуть куснув за мочку, — что вы — сильнейший солдат человечества, Аккерман-сан. Это правда? Леви беззвучно засмеялся, а потом легонько врезался кулаком Эрвину в ребро: — Кто ты такой и какого хрена спрашиваешь меня о подобных вещах?.. Такие детали — только для моего мужа. — О боги, это было ужасно… — смех Эрвина слышался в зале, даже когда они с Леви скрылись в направлении лестницы, ведущей из подвала в звездную ночь. — Что и говорить, ты действительно угостил меня таблеткой моего же собственного производства… А Пик продолжила танцевать с Ханджи до самого утра, пока у обеих хватало сил. Вздремнуть можно всегда, а потанцевать с той, которую любишь… Такие шансы выпадают раз на миллион.