Снегопад

Зима. Весьма прекрасное время года, которое одаривало природу белоснежными одеяниями и трескучими морозами. В каменном городе контраст золотой осени и голубой зимы был почти не заметен, что немного расстраивало Оливина. В глубине души священнику очень нравилось любоваться лесными красотами, но служение Господу и помощь прихожанам буквально заточили мужчину в церкви, словно принцессу в замке. У Оливина критически не хватало времени, чтобы выбраться за сдавливающие его каменные стены хотя бы на пятнадцать минуток, чтобы поглядеть на наряды от тетушки зимы, которая уже успела приодеть лес. После очередного богослужения, когда церковь покинули все крестьяне и зажиточные горожане, Оливин удалился в свою небольшую комнатку под крышей. Сквозь небольшое окошко было видно, что на улице начался снегопад. Крупные хлопья снега, кружась, падали на мощеную камнем дорогу, а ребятишки, что вышли погулять радостно игрались волшебными снежинками. Уголки губ Оливина дернулись вверх, расплываясь в нежной улыбке, а в груди потеплело, несмотря на легкий морозец, что гулял по церкви от недостатка отопления. Вдруг священник заметил, что дети собрались в круг и начали что-то возбужденно обсуждать. — Это снежный зверек! Он принес нам снег! Малыши стали водить хоровод вокруг этого самого «снежного зверька». Вроде, в этом ничего плохого нет, но Оливин решил спуститься и посмотреть, что это за зверёк такой и не напугали ли его дети. Быстро преодалев лестницу, мужчина выбежал в одном лишь церемониальном костюме и холщевом плаще, что едва держался на плечах. Увидев священника, детишки мигом утихли и немного расступились. Снежным зверьком оказалась белая-белая ласка, что свернулась клубочком на каменной плите. — Святой отец, — заговорил один курносый мальчишка. — мы нашли снежного зверя, что каждую зиму приносит нам снег. Поглядите! Оливин немного покачал головой и взял на руки испуганного зверька. — Дети мои, вы напугали это милое создание. Будьте осторожнее с лесными жителями. Они не привыкли жить с людьми, поэтому могут вас испугаться, несмотря на ваши светлые намерения. Поняли меня? — из-за мягкого нрава и нежного голоса мужчины казалось, будто он не отчитывал детишек, а хвалил их за что-то. — Хорошо, Святой отец! — одновременно закивали головами ребята. Зверёк же, по всей видимости, проникся симпатией к мужчине и заполз к нему на плечо, будто это было его законное место. Оливин не стал возражать, он погладил его по голове и направился обратно в церковь. Все те же холодные стены и одинокий свет лампы, что еле-еле освещал маленькую комнатушку мужчины. Однако сейчас в этой коморке поселилась ласка, которая, как казалось священнику, скрасит его одинокие вечера, которые он обычно проводил за чтением. От недолгого нахождения на морозе в одних лишь легких тряпках, нежная кожа священника местами покраснела и слегка покалывала. Отрыв в своем небольшом сундуке шерстяную куртку, Оливин мигом замотался в теплую ткань, чтобы согреться. С холодом, все-таки, шутки плохи. Заболеет еще. Кто же тогда будет проводить богослужения для горожан. К слову, пушистый гость был довольно сообразительным и быстро смекнул, что в одеяниях Оливина ему будет тепло, поэтому юркнул под теплую ткань, удобно разместившись на коленях священника. — Малыш, ты такой резвый. — на лице Оливина вновь появилась теплая улыбка. — Как же мне тебя назвать? Может, Варнасс? Думаю, тебе подойдёт. Накормив малыша кусочком свежего мяса и напоив его проточной водой, мужчина устроил зверьку небольшую лежанку возле своей кровати. Однако, когда пришло время ложиться спать, Варнасс никак не хотел спать в специально отведенном для него месте и лез в кровать к Оливину. Спустя несколько безрезультатных попыток снять зверька с кровати, священник сдался и позволил малышу лечь рядом с ним. На следующее утро Оливин проснулся от довольно неприятного звука. Кое-как продрав глаза, мужчина увидел, что Варнасс скребет когтями, почти как кот, закрытую дверь, ведущую на улицу. Наспех надев обувь, Оливин поспешил отворить своему новому дружку дверь. Как только дверь приоткрылась, зверек тут же протиснулся сквозь щель и выбежал наружу. — Варнасс, куда ты так торопишься? Что произошло? — зевая, спросил священник и открыл дверь до конца. Почти у самого порога стоял высокий мужчина с золотистыми волосами и…что ж… Оливину действительно пришлось постараться, чтобы разглядеть глаза незнакомца сквозь его большие мешки под глазами. — Господин, вы выглядите таким уставшим… Не желаете зайти и отдохнуть? Оливину было буквально больно взглянуть на мужчину, стоящего на его пороге. Любой бы вам сказал, что этот человек вполне мог получить первое место в кокнурсе «самый уставший человек в мире». Блондин только открыл рот, чтобы отказать священнику, как из-за его спины выскочил ночной гость Оливина и юркнул обратно в церквушку. — Ох, Варнасс, вот ты где! Что же ты разбегался? — Его зовут Топпер. — послышался низкий голос. Голос незнакомца будто зачаровал Оливина своей красотой. Несмотря на начитанность священника, он не смог связать и двух слов в своей голове, чтобы описать услышанное. Он просто понял, что мужчина напротив прекрасен, невероятен, превосходен. Это сложно было назвать любовью с первого вгляда. Оливин просто восхищался этим незнакомцем, как восхищался снегопадом. Священник так погрузился в свои раздумия, что не заметил, как мужчина молча развернулся и, не дождавшись своего питомца, направился в сторону леса на слегка покачивающихся ногах. Даже со спины он выглядел невероятно уставшим. — Господин… — откликнул уходящего Оливин. — почему бы вам не зайти в церковь и не отдохнуть? Даже Вар… Топпер намекает Вам на это. Священник указал обернувшемуся на оклик мужчине на белоснежного зверька, что преспокойно сидел возле его ноги. Блондин нахмурил и без того сведенные к переносице брови и устало или же просто нехотя повернул ко входу в церковь. — Я святой отец Оливин. А как ваше имя? — почти шепотом спросил Оливин, словно это было что-то интимное. — Куинси. Голос этого мужчины действительно завораживал, однако кроме голоса он также обладал неотразимой внешностью: сильные плечи, накаченное тело и глаза цвета имбиря. Зайдя в церквушку, Куинси бросил короткий взгляд на алтарь и стойку с благовониями. Парочка из них медленно тлели, источая легкий цветочный аромат. Несмотря на свои крохотные размеры и бедность, церковь выглядела довольно уютно. На серых стенах висело несколько обветшалых икон, на которых был изображен молодой муж с приятным лицом и добрым взглядом. — Твой брат? Вы очень похожи. — неожиданно спросил Куинси. На мгновение Оливин даже потерял дар речи и залился легким румянцем. Не каждый день тебя сравнивают с самим Господом. — Что вы, господин Куинси. Это Господь Бог, человек, который наделил жизнью и меня, и Вас, создал весь наш мир. А я лишь его верный слуга, который помогает людям поддерживать с ним связь. Получив ответ, мужчина всерьез задумался, словно в действительности никогда не слышал о Боге. Оливину даже показалось, что он поставил в тупик бедолагу, поэтому он поскорее решил отвести его в свою комнатушку, чтобы незнакомец смог отдохнуть. По небольшой лестнице, ведущей в комнату священника, мужчины поднялись в гробовой тишине. Однако эта тишина не была напрягающей, а скорее естественной. Будто так и было задумано по канонам судьбы. Комната Оливина выглядела еще беднее, чем основной церковный зал: ветхая кровать с одеялом из какой-то тряпки, маленький столик с кипой книг, небольшая керосиновая лампа, старый сундук в углу и небольшое окошко, стекло которого местами было треснуто. — Простите, если вам будет неудобно отдыхать. Мой матрас жесток, да и одеяло знатно прохудилось. Если вам будет холодно, я могу накрыть вас своим холщевым плащом. Тепла от него немного, но хоть что-то. — Нет нужды. — уже зевая, произнес Куинси и присел на деревянную кровать. Уже через пару минут гость заснул крепким сном, почти как младенец. Ранее хмурые черты лица разгладились, и лицо Куинси, казалось, стало еще прекраснее. Оливин даже невольно загляделся на спящего незнакомца, потеряв счет времени. Немного посидев возле спящего гостя, Оливин спустился вниз, в основной зал. Гости гостями, а служба по расписанию. Подойдя к алтарю, взгляд священника упал на потрепанную икону. Встретившись глазами с Господом, в голове невольно всплыла фраза Куинси: «Вы очень похожи». Казалось, сердце пропустило пару ударов. Эти слова действительно запали Оливину в душу. Стрелка часов стремительно двигалась к отметке в 12 часов, а это значило лишь одно — скоро придут горожане послушать службу и помолиться. Мужчина подошел к крохотному столику с благовониями и зажёг одну цветочную палочку. По полупустому залу медленно распространялся аромат луговых цветов, заглядывая в каждый уголок церквушки. Надев церемониальные одежды, Оливин постепенно настраивался на работу и отворил двери церкви, позволяя пройти всем желающим. — Доброго утра, господа. Рад видеть всех вас на утренней службе. — улыбаясь, поприветствовал вошедших священник. Служба, если честно, ничем не отличалась от обрядов восхваления Господа в других религиях, очень уж много общего было. Однако для Оливина каждое такое мероприятие всегда было пропитано верой и любовью к Богу. Непросвещенный мог бы подумать, что священник в местной церквушке обыкновенный религиозный фанатик. Но какое же это было бы заблуждение. Любовь Оливина к Господу не была похожа на идолопоклонничество. Нет. Он скорее почитал Бога как своего отца, любил как родную мать. И за этой любовью тянулись горожане. Искренние чувства священника будто очаровывали людей, а любовь мужчины распространялась не только на Господа, но и на жителей сего мира, что не могло не восхищать. Ни одна служба не утомляла Оливина, мужчина действительно получал удовольствие от этого дела. Грудь всякий раз распирало от переполняющей его любви к окружающим и Богу. И даже местами убогая церквушка уже не походила на место заключения. Она была настоящим домом для священника. Ни у кого не было сомнений, что Святой Отец Оливин после смерти станет святым. Очень уж светлый и непорочный это был человек. Чуткий и к природе, и к людям, справедлив. Некоторым даже казалось, что Оливин — спустившийся с небес в мир смертных Бог, который пришел, чтобы научить их любви и состраданию друг к другу. Обычно Оливин так громко читал молитвы, что слова эхом отражались от голых стен, однако сегодня тон пришлось понизить, чтобы ненароком не разбудить отдыхающего под самой крышей Куинси. Но все же кое-кого священник разбудил своим богослужением. Когда все закончилось, и горожане разбрелись по домам, отблагодарив святого отца, сверху спустился Топпер. Маленький зверек сонно зевнул и посмотрел черными глазками-бусинками на Оливина, что стряхивал со стола с благовониями пепел в небольшую урну. Быстро преодалев небольшое расстояние от лестницы до столика, ласка ловко запрыгнула на плечо мужчины, удобно устраиваясь на нем. Нельзя было сказать, что Оливин рассердился на такую выходку, скорее просто испугался и отчитал животное: — Топпер, зачем же ты меня так напугал? Сняв зверька с плеча, священник уселся на первую ступень лестницы, и, прижимая маленькое существо к себе, поглаживал Топпера по спинке. — Интересный у тебя хозяин, милое создание. Пахнет природой и не слышал о Боге. Быть может, вы пришли к нам из леса? Я прав, Топпер? — Прав. — послышалось откуда-то сверху. Высокий мужчина ленивой походкой спускался по хлипкой лестнице. Казалось, одно неправильное движение, и конструкция с грохотом разрушится, сбросив мужчину на пол, но этого не произошло. Куинси все еще выглядел сонным, но Оливин списал это на то, что он только проснулся. — Вы меня немного напугали, — робко улыбнулся священник. — Выспались ли вы? — Да. Спасибо. — нельзя было сказать, что Куинси отвечал сухо, скорее очень сдержанно. — Это ты пел? Вопрос был весьма неожиданным, и Оливин даже немного растерялся, прежде чем ответить. — Да. Но я не пел, а читал молитву Господу. — Красиво. Это помогло мне заснуть. — Молитва? Ох, да, они очень успока… — не успел священник договорить, как его перебили: — Нет. Твой голос. Как же это было смущающе. Оливин хотел провалиться под землю от таких речей. — Вы мне льстите, Господин Куинси. — начал было оправдываться мужчина, как его вновь перебили: — Я не занимаюсь такими глупостями. Я уже долгое время мучаюсь от обрывочных сновидений*. Твой же голос помог мне выспаться. Щеки священника загорелист багряно-смущенным огнем. Эти слова… Этот человек… Оливина уже давно не заводили комплименты. Без преувеличения можно сказать, что слышал он их слишком часто. Однако то, что говорил ему лесной гость не шло ни в какое сравнение с тем, что говорили священнику прихожане. Куинси не подбирал слов, чтобы понравится Оливину. Мужчина просто говорил то, что думал. Да так говорил, что слова несколько раз повторялись в голове священнослужителя, оставляли своеобразный отпечаток в сердце мужчины, окрашивали щеки в цвет, сбивали дыхание. Уже в который раз за день — Спасибо. — оторвал Оливина от мыслей Куинси. — Мы с Топпером уходим. Будто выйдя из астрала, священник встрепенулся и сделал маленький шажок навстречу мужчине. — Вы еще вернетесь? Во взгляде Оливина загорелись маленькие искорки надежды, которые будто говорили «скажи мне «да», прошу». — Не думаю. — сказал Куинси, как отрезал. Ответ мужчины словно окатил священника ведром холодной воды. — Неужели взаправду больше не появитесь здесь, Господин Куинси? — и без того большие глаза Оливина расширились, будто пытаясь разглядеть небольшой лучик надежды. — Не появлюсь. Город мне неприятен. Сердце священника в какой-то момент заболело, защемило, а на душе начали скрести кошки. Такую печаль и разочарование мужчина еще не испытывал. Казалось, Господь нарочно дал ему прикоснуться к Куинси, чтобы потом забрать. И Оливин даже знал за что Бог так его покарал. Но пока Святой Отец плавал в собственных раздумьях, Куинси уже подошел к большим дверям, больше похожим на врата. Когда одна из дверей приоткрылась, внутрь ворвался холодный порыв ветра, несущий за собой хороводы из снежинок. Уже через пару мгновений Оливин оказался подле уходящего гостя и держал его за руку, устремив взгляд прямо на мужчину. — Господин Куинси, раз уж мы с Вами больше не увидимся… Простите мне мою дерзость, но… На последок я бы хотел насладиться с вами снегопадом. Давайте вместе им полюбуемся!