Прости, что не успел сказать тогда..

Комаэда...а я ведь до сих пор помню...помню то, как ты сказал что любишь надежду внутри меня. Ты имел ввиду...не только надежду, да?...Я до сих пор помню, как ты сказал что ненавидешь меня...но я понял слишком поздно то что ты имел ввиду совсем обратное. Тогда у тебя был синдром лжеца...ты правда хотел чтобы я обнял тебя? Прости, Комаэда, прости. Я обнял тебя слишком поздно. А когда ты совершил суицид? Это была всего лишь игра, и по сути тебя убила Нанами даже не зная об этом...ты узнал слишком много ненужного так скоро...узнал это раньше всех нас...когда ты умер на том острове...я правда не ожидал что ты умрёшь. Я не хотел твоей смерти не смотря на то что ты творил. Мне нравилось когда ты говорил : "Хината-кун"...хе-хе...и..только потом, когда уже было поздно...тогда я понял, что ты не врал на самом деле. Понял, что ты не вычитывал из той книги ту самую "трагичную" историю которая на самом деле произошла с тобой. Да чёрт возьми, я перечитал эту книгу с корки до корки и там не было об этом ни слова! И то что я скажу, то о чём я думаю...уже слишком поздно для этого...я должен был сказать это раньше. Должен был сказать тебе. Должен был, но не сказал. А ты...а ты умер, так и продолжая думать что ты бесполезный мусор...но ты не был им. Вовсе им не был. Ты всё же смог стать моим другом...даже если я не гей, даже если я тебя не любил как вторую половинку...ты был очень дорог мне. Я бы принял твою любовь, честно. Я не хотел тебя терять. Я итак потерял Чиаки...мою лучшую подругу...а тут потерял ещё и тебя. Почему я теряю дорогих мне людей? Что если...я потеряю ещё кого-нибудь? Я этого не вынесу. Ты так был рад когда понял что все очнулись...а ведь ты очнулся самым последним. Я был так рад когда ты очнулся. Ты же понимаешь что врачи дали тебе тогда так мало времени? А ты прожил семь лет благодаря своей удаче...ты прожил потом ещё два года и ты провёл из этого времени всего 8 месяцев с нами. Но за это время я смог стать безумно счастливым. А потом...потом тебе становилось хуже. Я и тогда заметил что ты начал терять вес. Боже...а когда ты лёг в больницу...когда ты там оказался...ты похудел ещё сильнее. У тебя пропадал аппетит. Ты отказывался есть, а потом у тебя началась анорексия. Бедный Комаэда, я так виноват что не смог тебе помочь. Все хоть и говорили что я ничего сделать бы не смог, но всё же...я мог что-нибудь придумать, мог! Но не придумал. А я ведь до сих пор помню твою бледно-белую кожу. Помню твои синяки под глазами. Хех...у тебя началась бессонница на шестом месяце пребывания в больнице, ты мог спать лишь по четыре-два часа. Бывали случаи когда удача тебе давала пятичасовой сон, но это происходило и то один раз в две недели. Я помню твои красивые серо-зелёные глаза. Глаза полные надежды. Но ты отчаялся. Ты в конце отчаялся. Проиграл болезни. Но ты не был слаб. Ты просто устал. Сдался от нехватки сил. И я до сих пор помню как ты быстро вытирал свою слёзы когда я уже собирался зайти к тебе в палату. Только вот ты не знал что твои глаза краснели от слёз, а на щеках оставались следы. Ты не замечал что твои губы улыбающиеся той самой фальшивой заученой улыбкой - дрожали. Ты не замечал этих мелочей ведь в эти моменты пытался притворятся радостным, ты говорил что всё в порядке. Говорил, но так на самом деле не было. Ты слушал то что я рассказываю и в то же время пытался бороться с апатией которая была у тебя на душе. Да, ты правда был сильным. Был бы ещё сильнее если бы рассказал мне то что творится у тебя на душе. Но я тебя понимаю. Понимаю, что ты так просто не мог. Да, ты доверял мне. Доверял мне больше чем кому-либо. Но ты не мог. Ты устал. Тебе нужно было больше сил чтобы собраться с духом и просто всё высказать мне. Я тебя понимаю и судить не буду... Я помню твои белые волосы раскиданные по подушке. Ты лежал и смотрел в потолок. В такой же белый потолок, как и твои волосы. Волосы похожие на облака. Ты говорил что хотел бы так лежать со мной на траве и смотреть на облака. Но тебе нельзя было вставать. Я хотел сделать тебя немного счастливее в последние моменты жизни, поэтому когда тебя переложили в другую палату и ты спрашивал : "зачем это?", я просто ответил : "ты скоро всё узнаешь, Комаэда". Ты тогда испугался. Подумал что скоро умрёшь. Но нет. Какого было твоё удивление когда тебя завезли в палату, а потолок был голубым? Когда на нём были приклеины искусственные облака? А твоё белое постельное бельё с которым ты почти сливался было заменено на зелёное? Да и кровать стала больше. Ты так был рад. Ты долго благодарил меня.  Когда мы лежали на кровати ты так долго обнимал меня своими руками. Ну как руками? Одна из твоих рук была не целой, ведь раньше на её месте ютилась рука Эношимы которую ты пришил...но это всё равно бы тебе не помешало жить если бы не болезнь. И вот, оставалось совсем немного. Мы лежали на "траве" и смотрели на "небо". Я думал о словах врача что Комаэде осталось не больше недели. Нагито знал что скоро умрёт. Знал, но..но не подавал виду. Старался выглядеть счастливым, был рад что я проводил всё своё время с ним и только с ним. Ты сказал что меня любишь. Я это итак знал...я тогда улыбнулся и поцеловал тебя в губы. Я это сделал чтобы ты выглядел хоть немного счастливым. Но ты лишь сказал потом : "ты ведь не любишь меня, Хината-кун. Не нужно...заставлять себя делать подобное ради меня. Не...нужно, правда...я ведь...такой мусор...". Твоё лицо что я прежде видел только с улыбкой...на нём растекались горькие, солёные слёзы. Ты всхлипывал и дрожал, пытался закрыть лицо от меня, но я тебе не дал. Я не знал что тогда сказать и просто обнял тебя. Крепко обнял тебя и прижимал к себе пока ты не успокоился. На следующий день тебе стало ещё хуже. У тебя стали выпадать волосы. Кстати...раньше же они у тебя были другого цвета, так? Они побелели из-за болезней, верно. Пока ты лежал в больнице они отросли. Ты сказал что хочешь подстричь их, а я сказал что тебе так больше идёт. Ты так покраснел тогда. Я собирал тебе хвостик, с ним ты был немного похож на девчонку, но тебе правда шло. Непослушные вываливающиеся пряди закалывал тебе заколками, это было мило. Волос выпадало не много, поэтому это не было особо заметно пока я не начал тебя расчёсывать. Я тебя и раньше расчёсывал, да, но...раньше такого не было. На следующий день тебя уже на постоянной основе подключили к капельнице. Ты всё ещё улыбался. Устало, но улыбался. Я не отходил от тебя ни на минуту. Я сам ни ел, ни пил. Выглядел устало, грязно, но был готов быть таким. Я не хотел оставлять тебя одного. Не хотел чтобы ты был в одиночестве. Держал тебя всё время за руку. Последний день. Мы всё ещё разговаривали. Всё ещё я был с тобой и держал тебя за руку. Ты начал задыхаться, я позвал врача. Он надел на тебя дыхательную маску. Я больше не отходил от тебя ни на минуту. А когда...когда ты умер...я просто не выдержал. Я кричал, всё ломал в твоей палате. Я снял с твоих волос ту резинку и заколки. Подстриг тебя именно так, как ты хотел. Забрал твои волосы себе, даже твой больничный халат. Врачи тогда оттаскивали меня от тебя. Я тебя обнимал, плакал. Говорил что не хочу чтобы ты умирал. Но было поздно.

***

Прошли похороны. Вот эта удача, идёт дождь. Никто долго не задержался на кладбище. Остался только я. У меня был зонт, но я хотел постоять под дождём. Почему то я сравнил его тогда с твоими слезами. Уж очень долго шёл дождь. Я сел на твою могилу, можно даже сказать лёг тогда на неё. У меня кажется покатились по щекам слёзы, а может это был дождь тогда. Я точно не знаю. Не знал. И не хочу знать.

***

Я впал в депрессию, кажется...первое время после того как ты умер я только и делал что приходил на твою могилу. Потом я перестал делать и это. Я целыми днями и ночами лежал на кровати. То ли спал, то ли не спал, я не знаю. Я иногда забывал попить, у меня не было сил чтобы встать и сходить в туалет. Я не мылся, от слова...совсем? Верно. Я не ел, хотя в холодильнике была еда. Если я не ел бы, то она просрочилась, верно? Верно. Но мне было без разницы. У меня не было сил переодеться, но мне это нужно не было, а хотя все вещи были чисты. Я нюхал одежду Комаэды, перебирал в руках его волосы...потом я понял что на самом деле влюблён в него, но уже было поздно. Как жаль что я не смог сказать это ему. Мои волосы отросли достаточно сильно ведь я не подстригался с того времени как Нагито положили в больницу. Я решил что не буду подстригаться больше никогда чтобы сохранить память о тех временах проведённых с тобой. Я понял что очень сильно похудел, но мне было плевать. Как-то ты мне сказал что ешь лишь для поддержания жизни. За это я тогда ударил тебя, а ты лишь улыбнулся и поблагодарил меня. Я тебя тогда не понял. И сейчас тоже не понимаю. Я всё же сходил в душ, и закинул в стирку ту одежду в которой пролежал наверное недели две. Я включил душ, да. Принимать ванну вовсе не хочется. Я намочил засаленные волосы, а после взял тюбик шампуня и выдавил немного густоватой жидкости себе на руку и стал наносить на волосы. Я мылил их довольно долго по причине того что хотел чтобы они были чисты. Нет, я лгу. Я просто задумался.

***

Я готовлю яичницу. Да. Я собираюсь поесть. Я не собираюсь готовить себе много по причине того что аппетита до сих пор нет и я более чем уверен что меня сразу вырвет когда я только начну есть. Но этого не произошло. Я сидел и спокойно ел, желудок урчал и жаловался на то что ему этого мало. Но я решил его не баловать. Я достал из холодильника йогурт, его срок годности должен закончится завтра, вот это везение...наверное это из-за Комаэды. Я так же быстро съел йогурт и выкинул стаканчик от него в мусорку. Нужно будет вынести мусор...собрав все силы, я всё же смог помыть за собой посуду. На улице было холодно, конец октября в конце концов. Я выбежал в шортах и футболке так как надел их после того как помылся. Зря я так вышел конечно. Меня радовало то что на улице не было моих знакомых, пять утра, точно же...я выбросил мусор и забежал обратно в подъезд, а после в квартиру. Когда тепло меня коснулось - я вздрогнул. Я кстати, в зеркало не смотрел. Я подошёл к зеркалу и посмотрел на себя...волосы отросли до плеч, чёлка тоже была длинной...нужно подстричься, нужно его отпустить. Схожу завтра на могилу Нагито.

***

Я лёг поспать, ведь было ещё рано, да и мои синяки под глазами казались чёрные чёрной дыры. Пока я спал ничего не происходило. Удивительно, но я проснулся на следующий день. Был уже вечер. Темновато, шёл дождь. Отлично. Я подстриг свои волосы и выбросил их в мусорный мешок. Я надел чёрные джинсы и чёрный свитер поверх которого надел джинсовку. Надел кеды, в волосы закрепил одну из твоих заколок. Удивительно, но все твои вещи я постирал и сложил в свой шкаф. Я взял немного денег и зонт, а затем вышел из квартиры, а после и из подъезда.

***

Я шёл под зонтом, а в моих руках был букет ромашек и букет сиреневых гвоздик. Я пил сок. Апельсиновый. Да, он очень вкусный, ты тоже это знал, Комаэда. Мы пили его вместе, ты тогда сказал что он тоже тебе нравится, но потом добавил что я нравлюсь тебе больше. Я притворился что не слышал и ты немного погрустнел, но я не понял из-за чего. И вот, я уже стою у калитки кладбища. Захожу и подхожу к надгробью могилы Нанами, ложу на него букет гвоздик. Теперь стою у могилы Нагито, я закрываю зонт и ставлю под дерево стоящее рядом. Оно рядом стоит, но могилу Комаэды от дождя не спасает... —Прости, Комаэда. Я забрал все твои вещи без спроса. Я ложу на его могилу букет ромашек. —Ты говорил как-то что это твои любимые цветы. Я ложусь на надгробье не спиной, а грудью вниз и обнимаю его и представляю будто обнимаю тебя. —Ты хотел чтобы я тебя обнял, но я этого не сделал. Обнял тебя лишь раз пока ты был жив и больше не смогу этого сделать. Мой монолог слышали лишь эти одинокие могилы, больше никого тут не было. Это и хорошо. Но тут... –Хината-кун? Сония Невермайнд, что стояла позади меня держала в руках два букета роз. Одни розовые, другие белые. Розовые она положила на могилу Нанами, а белые на могилу Нагито. –Прости, что потревожила. Ты...так и не смог смириться? Я молчу. В горле большой ком. Я поднимаюсь на ноги, стою, не зная что делать и говорить. Сония сама ко мне подходит, крепко обнимая. Мы ничего не говорим, и я через пару секунд аккуратно обнимаю её в ответ. Мы стоим так ещё очень долго. Я понимаю, что она в печали. Нанами и Комаэда были её друзьями, и они оба умерли. Казуичи, что так был в неё влюблён стал принимать наркоту, а позже сошёл с ума и попал в псих-больницу. Можно считать, она потеряла ещё одного друга. Она встречается с Танакой, поэтому у неё есть крепкое плечо и опора. Она и без этого сильна. Но проблема в том, что так она уже не может. Я это понимаю. Мы вместе идём с кладбища отправляясь к рельсам что расположены не далеко от него. Садимся на них, я понимаю что забыл зонт. Мы оба молчим. Это не неловко сейчас, а очень даже уместно. Сония прерывает тишину, и я вовсе не против. –Знаешь, Хаджиме...я понимаю, что сейчас вовсе не люблю Гандама. Но я боюсь, боюсь сказать ему. Что если он больше не захочет быть моим другом? Её глаза наполняются слезами, сейчас они похожи на красивое небо. Я молчу, проходит примерно минута, прежде чем я начинаю говорить. –Знаешь...лучше сказать это сейчас, прежде чем случится то, после чего это будет уже слишком поздно говорить. Я не успел сказать Нагито, что люблю его. И возможно если бы понял свои чувства к нему раньше, то он бы был жив. Мне кажется, что Гандам поймёт тебя. –Спасибо, Хаджиме. Я попробую. Мы сидим так ещё примерно минут 37, после чего дождь заканчивается. Мы расходимся своми дорогами, я же иду ТУДА. ТУДА, это то самое место. 10-этажный дом на котором мы когда-то сидели, на самой крыше и любовались звёздами. Сейчас как раз уже довольно темно. Звёзды такие яркие, как и ты. Я всё ещё скучаю, Нагито. Скучаю. Я встаю на самый край и держусь за поручень. Перелезаю через него, держусь руками и свисаю лицом вниз. Мои руки уже не могут его держать, я соскальзываю. Я лечу вниз, моя одежда развивается на ветру. Я падаю в объятья смерти, а хотелось бы в твои. Я уже лежу на холодном мокром асфальте, и чувствую невыносимую боль во всём теле. Я кричу от боли. Ко мне подбегают люди, едет скорая. Но она не успевают. Я вижу лишь перед собой силуэты Чиаки и Нагито. Они напуганы, им грустно. Они не хотели моей смерти. Не хотели моих страданий. Я улыбаюсь, потому что вижу их вновь. Я теряю сознание.

***

Сония Невермайнд рассталась с Танакой, и к её счастью они смогли остаться друзьями. Друзьями, что сейчас стояли со всеми остальными одноклассниками возле ещё одной могилой, что находилась рядом с могилами Комаэды и Нанами. Девушки плачут, парни пытаются сдержаться от подобного. У Пекоямы и Фуюхико совсем наоборот. Сода которого выписали из, так скажем, "дурки" - тоже пытался сдержать слёзы, но тщетно. Все пробыли там не долго, остались только Сония и Фуюхико. Фуюхико напоследок попрощался, и тоже ушёл. Сония подошла ближе к могиле Хинаты, села рядом с ней и улыбнулась. –Спасибо тебе, Хаджиме. Спасибо. Но, тебе я так и не сказала. Я люблю тебя. Спасибо, что был моим другом. Пошёл мелкий дождь. Может, это чьи-то слёзы?...