***
некоторое время назад они ещё сидели на балконе и что-то активно обсуждали, курсед всё также курил, что не особо нравилось акуме, но сам процесс безумно завораживал его. он мог смотреть вечность на курящего курседа, на его втянутые щёки, когда тот делал очередную затяжку, на его плавно закрывающиеся веки, в момент выхода дыма из его рта, на то, как он закидывает голову назад, каждый раз когда никотин проникает в его мозг, вызывая чувство эйфории. серёжа сидел на парне, гладил того по волосам, целовал в шею, щёки, губы, нос, лоб, прижимался к нему, будто боясь замёрзнуть, попутно крепко обнимал. — кир, — начал акума, отстранившись, обвивая шею кареглазого руками и смотря прямо в глаза. — я люблю тебя… курсед начал рассматривать сидящего на нём парня. его глаза — зеленый чудный сад, губы, щёки, которые покрылись лёгким румянцем, его волосы, подобно ночному небу, манили своей некой таинственностью, заставляли хотеть зарыться в них и утопать в их мягкости и шелковистости, заставляли желать вдыхать их аромат, который отдалённо чем-то напоминал запах любимых сигарет кира. всё это заставляло улыбаться его, серёжа являлся, наверное, единственной причиной по которой курсед вообще просыпается. он опустил свой взгляд, чтобы не потерять голову от столь прекрасной красоты в ночном полумраке, чтобы ненароком не спугнуть, потому что сил, чтобы сдерживаться и не прильнуть к столь желанным и сладким губам, уже почти не осталось, чтобы не уничтожить настолько комфортную атмосферу. такой невинный и чистый акума сидит на коленях курседа, обвив шею кареглазого худыми бледными кистями, и мило краснеет. это признание немного застало врасплох старшего, он не ожидал, что серёжа вообще когда-то смог сказать такое вот так. прямо в лицо, твёрдо смотря прямо в глаза. — кир… — тихо прошептал акума, придвигаясь ближе к лицу курседа, тем самым заставляя кареглазого поднять свой взгляд. и вот он снова встретился с этими изумрудно-зелёными глазами, в которых ясно читалась небольшая тревога. — ты хочешь, чтобы я тебя поцеловал? — немного взволнованно сказал кир, проглотив ком в горле. глаза акумы широко распахнулись. он явно не ожидал такого вопроса, но врать он не хотел. — д-да — ещё более тихо прошептал серёжа и опустил голову, тем самым пряча глаза от прямого взгляда курседа, будто стыдясь своих чувств, стыдясь себя. в мгновение ока рука кареглазого, зарывшись в густых тёмных волосах, надавила на затылок парня, а губы наконец-то были плотно прижаты к губам младшего. как же сильно курсед жаждал этого, губы болезненно зудели, требуя большего, но пока рано. кир почувствовал, как акума задержал дыхание в тот момент, когда их губы соприкоснулись, почувствовал, как он немного вздрогнул, почувствовал, как сердце младшего начало трепетать и биться сильнее, как его щёки налились ещё большей краской и румянцем. кир боялся делать какие-либо движения, лишь бы не напугать. но стояло ему ощутить, как тело младшего немного расслабилось и обмякло, он посмотрел в его глаза и увидел, как тот опустил свои веки, и он понял, что зелёноглазый полностью доверился ему. губы курседа сухие, немного обветренные, но горячие и жаждущие, едва коснувшиеся нежных и мягких уст. акума сделал глубокий вздох через нос и запустил пятерню в волосы кира, немного приподнимаясь, он прижался всем телом вплотную к старшему. он тоже хотел большего, жаждал. курсед отстранился, облизнув свои губы влажным языком, убирая сухость, и посмотрел в прикрытые глаза серёжи. убрав упавшую на лицо парня прядь волос, он вновь коснулся трепетных и нежных губ акумы. он почувствовал это прикосновение. оно взорвало его сознание, как горячая искра, отлетевшая от пылающих углей коснулась губ. боли не было, было чувство неожиданности и желание повторения, страх ушел, его место заняло ожидание и предвкушение. губы кареглазого такие горячие и страстные, младшему хотелось их прикосновений ещё и ещё. кир почувствовал его состояние и понял, что ушел страх первого поцелуя. вкус нежных, желанных губ, робкое, но такое долгожданное ожидание сбылось, наполняя сознание новизной ощущения, он, как мучимый жаждой путник в пустыне, смаковал по капле, впитывая этот вкус. вновь оторвавшись на миг от живительного источника вдохнул, коснулся еще, короткими, быстрыми, как мазок художника, прикосновениями. снова и снова, чувствуя, как оживают от прилива горячей крови, пробуждающимся чувством, охватывая их своими губами. кир чувствовал, как губы акумы становясь упругими, горячими, и только потом, уже чувствуя их, ожидающие поцелуя, охватил, жадно вбирая своими губами. серёжа почувствовал как от прикосновения губ старшего, закружилась голова. его губы властно охватили не только его трепетную плоть, но и его разум, лишая воли, отдавая в его власть. акума почувствовал, как слабеет тело, но не владея собой отдавался во власть неизведанного, не зная как вести себя и плохо представляя свое состояние. хотелось чего-то, но чего он сам не понимал. это новое захватывало в свои тиски сознание, хотелось, что бы это не прекращалось, длилось вечно. испугавшись его настойчивого языка, но прикосновения, лихорадочно шарящего во рту акумы, дарят новые неслыханно приятные ощущения. под его напором серёжа разомкнул стиснутые зубы и понял, что ничего не знает о поцелуях. все эти мысли мелькали хаотично, обрывками, наполняя, и без того переполненное чувством наслаждения, сознание. языком, пройдясь по губам акумы, чувствуя их атласную упругость и трепетную отзывчивость, знакомясь. Слегка раздвигая их, курсед проник внутрь. своими же, сжимая, нежно охватывая и трепетно сосуще, вбирает в свой рот, его становящиеся припухлыми, заполняющими все пространство губы. язык настойчиво скользнул по деснам, жемчужным зубам, которые под его напором приоткрылись, словно ворота рая, впуская его грешную, но такую желанную сущность. наконец произошла долгожданная встреча двух языков. какую бурю страстной борьбы они подняли при встрече. знакомясь, они невообразимо сплетались, лаская друг друга, выталкивая и проникая изо рта в рот, касаясь губ, вызывая желание и страсть в их душах. акума, чувствуя прикосновение его языка, сначала старался убрать свой, освобождая место гостю, но потом робко коснулся его своим. ему понравилось чувствовать его приятную упругую шероховатость. снова и снова, толкал его, чувствуя упругую неуступчивость, и так завязалась борьба, доставляющая младшему новые богатые красками нежности. языки невообразимо сплетались, даря им обоим радость и доставляя наслаждение, рождая страсть и желание. губы, слитые в простом касании, приобрели жар, упругость, рождая страстный поцелуй. поцелуй, в котором акума всецело отдавался ласкам, наслаждению, теряя контроль над сознанием. он обнимал, прижимался, лаская его волосы, поглаживая их, стараясь слиться с ним в одно целое, желая раствориться в его таком желанном теле. они оба чувствовали этот трепет, страстную самоотдачу тел, прижимающихся, сплетающихся в объятьях друг друга. серёжа с трудом отстранился, тяжело дышал, пытаясь перевести дух. курсед переместил свои руки парню на талию, тем самым обнимая его, и нежно поглаживал. акума посмотрел в горящие глаза кира, после перевёл свой взгляд чуть ниже, к губам. слегка улыбнувшись уголком губ, тёмноволосый обвил руками шею парня и прижался к нему, будто котёнок, трётся об него, чуть-ли не мурлычет. он прикрыл свои очи, улыбаясь.***
серый дым медленно и плавно вытекает изо рта курседа, а после тонкой струёй быстро до конца полностью покидает ротовую полость парня. акума уснул, уснул прямо на руках у кира, всё также крепко обнимая того и даже не думаю разорвать эти оковы. кареглазый смотрел на безграничное ночное небо, на котором находились бесчисленное количество микроскопических мерцающих звёзд, которые складывались в невероятной красоты узоры. кир сделал ещё одну затяжку. стоило серёже немного дёрнуться, как тот сразу обхватил его руками, обнимая и прижимая к себе, боясь, что тот уйдёт, бросит его, оставит одного…