Очевидные вещи

      Порой хорошие идеи преследуют нас слишком долго. Иногда, чтобы заметить, очевидно, прекрасный факт, требуется какое-то время побыть абсолютным слепцом, пока в один прекрасный момент непредсказуемая вселенная не толкнет тебя рожей прямо в ебучее осознание. И вот, ты такой, сидишь, пялишься в окно на дохуя яркий фонарь, после которого в глазах надолго поселятся яркие пятна, и истерично дышишь в подушку, подавляя громкие вопли и рвотные позывы, провоцируемые комком нервов внизу живота.       Да, уж, спасибо за эту хуйню. —Хочется сказать поначалу. Но чё-то, думаешь, и кажется, благодарить то не за что. Что делать ветренному и энергичному подростку со слишком быстрым потоком глупых идей и с этой пугающей информацией? Обычно, в таких ситуациях Осаму выбирает вариант «забить хуй», или «притвориться, что забил хуй». Но, похоже, сегодня произошло в его жизни какое-то особенное событие. Кажется, бешеный сердечный ритм подсказывает, что придется пойти самым сложным путем.       Так бы точно поступил Чуя. Он определенно не стал бы бегать вокруг да около и взял бы всё в свои руки. Однако когда дело касается напрямую этого невероятного юноши, стоит только начать продумывать план, как всё оборачивается провалом. Боязнь ошибки настолько велика, что оказывает на ситуацию обратный эффект.       Дазай решил, что ждать и планировать идеальный момент — не его конек, поэтому в своем стиле решил сделать всё наобум, вверяя себя случаю. Вот, потная ладонь уже хватается за телефон, свет от экрана которого неприятно щиплет привыкшие к ночи глаза. Но сейчас отступать не время! Он бесстрашный вершитель своей нелегкой судьбы, и его ничто не остановит. Гудок. Вдох. Выдох. Гудок. Вдох. Выдох. — Вызываемый абонент не отвечает ваш звонок был… — Агх! Сука-а-а! Чуя, тупица, хватит спать! Чтоб тебя… Я должен тебе сказать что-то очень важное, ну-же-е! — …переадресован на голосовой почтовый ящик… — Глупый Чуя! Глупый, глупый! — Осаму был настроен серьезно, настолько, что почти ревел, когда на пятой попытке услышал то же, что и на первой. Как Чуя может спать в такое время?! Он вообще в своём уме? Стоп. У него же днём было столько изнурительных тренировок, а потом ещё и дурацкий школьный матч! Наверняка, его там до смерти загоняли… И вот опять! Очередное доказательство того, что Накахара достоин лучшего, чем друг, который совсем не заботится о нём. Ох, на что он вообще рассчитывает?       Пока Дазай девятый раз за ночь думает о собственной ущербности, Чуя мирно посапывает в кровати, до которой он едва дополз, и видит чудесные сны, даже не догадываясь о том, что его телефон разрывается от звонков. Нет, он не расстроился из-за того, что Осаму забыл о матче, даже хорошо, что его там не было, пропустил их позорный проигрыш. Ему же лучше. Чуя вообще никогда не обижался на его ветренную головушку, зная, что он не со зла.       В последнее время Дазай всё твердил о том, как ему одиноко, как мало он имеет, и стоит ли вообще жить. Накахара лишь терпеливо выслушивал все бредни, периодически отвешивая подзатыльники. Совсем недавно этот неугомонный бегал за старшеклассником, чье имя Ода Сакуноскэ. Так уж сложилось, что тот начал иногда за ним приглядывать, а Осаму постоянно хвостиком носился за ним почти везде. Тогда он ещё без умолку тараторил о том, какой же Ода замечательный. Заботится о нём, дает советы. А Чуя улыбался, ведь его сосед по парте наконец заговорил о чём-то кроме самоубийства и прочей ерести. Через пару месяцев Дазай таки решил признаться в чувствах своему старшему товарищу, а Накахара сразу намекнул, что идея не из лучших. Но этот засранец ведь никого не слушает! А потом слёзы льет.       «Ну конечно! Чуя, меня же совсем никто не полюбит! Он слишком хорош для меня! Видимо, моя судьба — вечное одиночество!» И каждый, блять, раз! Всегда в этот момент Чуя сидит рядом и, посмеиваясь, успокаивает этого идиота. Он всегда рядом, но дерьмовый Дазай продолжает смотреть сквозь. И что самое удивительное, этот парень видит невидимое, читает намеки, которых нет и смотрит туда, где пусто так, словно там мило беседуют Дева Мария и Брюс Уэйн. И при всём этом, придурок не замечает, что прямо перед ним стоит человек, готовый на всё ради того, чтобы этот капризный ребенок оставался счастливым. Купи, блять, себе очки.       Каждый божий день. «Чуя, я голодный!» И вот огромная тарелка крабов с красным флажком на зубачистке. «Чуя, я не хочу идти домой!» И Накахара спит на диване, уступая свою кровать (не без угроз, конечно). «Чуя, я поранился и сейчас умру!» И вот тебе медицинский наборчик, перекись и красивый пластырь с машинкой «для самых маленьких 3+». Неважно, был это порез бумагой или неудачно вскрытая ложкой вена. «Чуя, мне так грустно и одиноко, я так устал!» Чуя тут как тут. Всегда рядом… Вот тебе и платочки, и объятья, которые сначала отталкивали, и успокоительные. Всё. Что. Пожелаешь. — Чуя, я, кажется, люблю тебя!       Но тут уж, всё придется делать самому. Здесь Накахара не помощник. Никто не будет бубнить под руку и крыть многоэтажным матом, закатывая глаза в сторонке. Он остался наедине с самым противным человеком. Собой. Такая ненадежная компания, но придется искать общий язык. Слава богу, он нашелся быстро. Единогласно принятое решение гласило, что нужно встать с кровати, открыть окно и вылезти (а дверь для красоты) из дома в одних тапочках. А потом ещё и бежать через весь район в четыре часа утра домой к Накахаре.       Всю дорогу он думал лишь о том, как скажет всё, что понял сегодня ночью. Как Чуя обнимет его и ответит взаимностью… Так ведь и будет? Это же не очередная его глупая идея? Это не просто минутное влечение. Это чувства. На этот раз не только его собственные. И сейчас, стоя на крыльце чужого дома и настойчиво надавливая на звонок, он обещает себе, что будет самым осторожным, самым ответственным и самым лучшим для него. Безусловно. С сегодняшнего дня, Осаму будет уделять больше внимания тому, что у него уже есть. Он остановится, осмотрится и точно решит для себя, что действительно важно. Он будет стараться, он… — Блять, какого хрена, Дазай?! — словно бог. Сонный, злой, в одной пижаме, он прекрасен. Чуя потирает глаза руками и зевает. — Ты всех разбудить решил? Или у тебя снова шило в жопе заиграло? Ты время видел? — Ч-чуя… Я… — он пытается отдышаться, ведь его организм не был настроен бежать такое расстояние. — Ты чё, от самого дома бежал? — усмехается Накахара и садится на корточки рядом с согнувшимся в три погибли Дазаем. — Ещё и в тапочках? — играя бровями, добавляет он. Да, этот дурак всегда вызывает улыбку на лице своими выходками. Рука приподнимает темные волосы, убирая мокрую челку с лица. — Пф, ну ты даешь. — Я должен тебе сказать… — всё не унимается он. А глаза так и блестят. Упертый. — Чуя… — ноги совсем отказывают и Осаму валится прямо на друга, теперь они оба валяются на крыльце, только Дазай на чужих коленях, а Чуя, просто облокотившись о дверь. — Ну-ну, давай полегче, мы не торопимся, дурачок, — придерживая новоиспеченного горе-любовника говорит Накахара, запуская руку во влажные волосы, делая вид, что ему противно. — Я звонил, но ты не слышал, поэтому мне ничего больше не оставалось. — А ну, точно. Дождаться завтрашнего дня — не вариант. — Это важно, кретин! — Давай уже, человек-неожиданность, выкладывай. — Знаешь, я ведь часто говорю, что я очень одинокий и вообще самый несчастный, — начинает он спокойно, а тем временем взгляд собеседника становится серьезным, а рука в волосах останавливается на время. — Я сегодня понял, что я совсем не такой. Я осознал, что самым дорогим человеком в моей жизни является Чуя! Вот это сюрприз, да? — Осаму начинает нервничать. — Ты… Ты всегда рядом со мной, я воспринимал нашу дружбу и твою помощь, как должное, но сейчас… Хочу сказать спасибо за всё, что ты делаешь для меня, впредь я буду ценить этот вклад намного больше, — щеки красные, уже не от утренней пробежки, но слова слетают с губ четко и уверенно, он не жалеет ни о чём. — Я хочу сказать, что я осознанно признаюсь тебе в чувствах и отвечаю за свои слова. Я люблю… Тебя. Вот, как-то, вот так вот. — отводя взгляд, заканчивает он. — Боже, а я всё думаю, когда этот придурок заметит, — смеется Чуя, а Дазай чувствует, что на его щеку капает что-то теплое. Неужели, дождь? Или это.? — Ни слова, блять, — сквозь зубы шипит Накахара, задирая голову вверх, чтобы спрятать нахлынувшие чувства. — Прости, кажется, до меня долго доходит. — В самую точку, нахуй!       Осаму по-дурацки хихикает, пряча румяное лицо где-то в области торса Накахары. Вставать он не планирует, здесь очень удобно. Не зря всё-таки бежал. Его охватывает поразительное спокойствие. Надо сказать, впервые в жизни хочется на весь мир кричать об этой удивительной надежности, которая зарождается между ними. — Э-эх, столько времени из-за меня потеряли. — Не знаю, как ты, а я наслаждался каждой ебанной секундой, проведенной рядом с тобой. — Ах, это было так романтично! — Дазай смеется, когда его в очередной раз называют идиотом, а его улыбку покрывают тысячей трепетных поцелуев. Осаму скомканно повторяет «я тебя люблю» потому, что считает, что сейчас самое время. Конечно, будут ещё подходящие моменты, и их он тоже упускать не собирается. — Ура-а, Чуя Накахара мой парень! — Я этого не говорил! — Но… Но… — Ой, блять, вот только не устраивай… — Чуя меня ненавидит! Я не хочу жить в таком мире! Ч-чуечка меня не любит… — И вот всегда так, сука…