В коробке

      С момента побега разношерстной компании из Сейрейтея прошёл месяц, и это был уже пятый переезд.       Они жили в постоянном страхе, что их найдут. День и ночь Киске искал способы исцелить несчастных синигами, а Тессай творил запретные кидо сокрытия и сдерживания, увеличивая приписанный ему срок заключения в тюрьме на десять лет за каждую партию заклинаний.       Урахара рассеянно пнул стоящую в углу пустую коробку. На этот раз обосновались в заброшенном торговом складе, имевшем прошлое сталепрокатного завода. Здесь было холодно, гнила теплоизоляция, по углам селились противные многоножки, зато обреталось много места. И не было чужих глаз.       Начали обживаться. Киске организовал себе "кабинет" из бывшей подсобки, служивший также спальней его и Тессая. Тессай раздобыл тюфяки, стол и стул - даже вполне сносные, хотя заметно потрёпанные временем. Электричества, правда, не было. Урахара, по специфике своей деятельности, интересовался прогрессом в мире живых и знал, что люди изобрели особые провода, к которым можно подключать разные приборы, и те будут давать свет, тепло, связь, всё что пожелаешь. Но такого здесь не водилось, так что работал опальный капитан 12-ого отряда при масляной лампе, обогревался буржуйкой (это была настоящая драгоценность), а воду... С водой было всего сложнее. Техническую воду можно было сливать из сети труб, пронизывающих завод, как вены - живой организм, но полузаржавленная старая вода не годилась для питья, а всякая вылазка во внешний мир за этим ценным ресурсом представляла собой рискованное мероприятие... Словом, Киске и подобравшаяся с ним компания испытывали на себе все тяготы смертной и бездомной жизни.       Сидя впотьмах "кабинета", в перерывах между мозговыми штурмами, Урахара вспоминал свою прошлую жизнь. Когда-то он занимался тем, что изолировал опасные элементы Готэя-13 от общества, а теперь его самого записали в "опасные элементы" и изолировали. Любопытно так всё вращается...       Размышления учёного прервал громоподобный скрежет металла о металл и неистовые вопли капитана Хирако, запертого в одном из цехов. А может, это был и не Хирако... Что можно было разобрать в таком монструозном рёве?       Урахара обхватил голову руками и повалился лицом в кипу бесчисленных формул, начертанных и несколько раз перечёркнутых его нервной рукой. Бессилие и отчаяние навалились тяжким грузом. Жуткие завывания изуродованных подлостью Айзена товарищей преследовали его ночным кошмаром наяву. Бесполезно. Всё бесполезно.       - Бесполезно, - простонал он.       Единственным желанием было потерять слух, чтобы не слышать каждодневно диких, невыносимо животных криков несчастных капитанов и лейтенантов, обращённых в пустых. Не видеть их безумных глаз в узких прорезях белых масок, содранных до крови ногтей, перекошенных ртов с ворочающимися в них искусанными языками...       Несносный гам, визг, вой... Затем звук громового разрыва, лёгкий запах озона, отдалённый бас Тессая и... тишина.       Тишина...       Что-то пушистое и тяжёлое запрыгнуло на стол, потёрлось мокрым носиком о небритую щёку. Урахара вздрогнул и проснулся. Две плошки с перетекающим в них жидким мёдом, в их глубине - узкие зрачки. Он пока не привык к этому облику Йоруичи и спросонья машинально потянулся рукой к мягкой шёрстке животного, но вовремя спохватился.       Неудачник, не сумевший защитить ни себя, ни своих ближних, потерявший всё, что у него было, конечно, не мог претендовать на то, чтобы чесать за ушком наследную принцессу клана Шихоин. Нет, не так. Даже если бы Киске не лишился всего - было ли хоть что-то в его жизни и карьере, чем он не был бы обязан Йоруичи? Он всегда был только никем. Она поверила в него, она протащила его кандидатуру на все высокие должности, а он умудрился всё растерять. В тот самый момент, когда он уже почти верил в возможность счастья... Так подставиться, так погибнуть... Безобразно, безвозвратно. Теперь он уже не хотел тешить себя несбыточными мечтами.       - Госпожа Йоруичи... Вы всё ещё здесь?       - "Всё ещё?" - насупилась кошка. - Я сказала, что никуда не уйду, и не уйду, Киске. На что ты намекаешь?       - Вы уже очень много сделали для нас. Мало того, что спасли жизни - нашли пристанище. Выполнили всё, что в ваших силах, и я подумал... Вы захотите вернуться в Сообщество Душ. Потому что... - Киске почесал неопрятную месячную щетину, - вас будут искать... Уже ищут. Ваша семья беспокоится о вас. Разве вы хотите лишиться всех своих регалий? Быть похороненной заживо в числе жертв моих бесчеловечных экспериментов?       Учёный невесело усмехнулся, и кошка впервые заметила, что на его гигае проступают морщинки.       Йоруичи зашипела, выгнула спину дугой, подставила ощетинившуюся мордочку к чумазому, исхудалому лицу отставного синигами и почти прорычала:       - Оставь этот тон, Киске! Я твой друг! И я не верю! Ты слышишь, я не верю этой лжи! Я знаю, что ты этого не делал! Я вижу, как ты стараешься всё исправить, и я хочу быть с тобой, хочу тебе помогать!       - Я не смогу "это" исправить, моя госпожа. Должен вам повиниться и сознаться. Не смогу... исправить даже часть "этого", даже представить никаких доказательств в свою защиту не смогу. Меня и на порог теперь не пустят. Я изгнан. Я персона нон-грата. Нужен вам такой друг, такое будущее?       - Ты сдался, Киске?       Урахара тряхнул лохматой, давно немытой головой.       - Я трезво оцениваю свои возможности, - медленно, с усилием, выговорил учёный, - взвешиваю все шансы. Исходя из этих выводов, хочу быть честен с вами.       Кошка прикрыла горящие белки.       - Друг познаётся в беде, Киске. И что же я буду за дру...       - Вы услышали меня? - устало перебил Урахара. - Я со всей ответственностью вам заявляю, что не в силах решить проблему пустофикации. Я изгнан и застрял на Грунте на долгие годы, возможно, десятилетия. Если меня найдут, то лишат силы синигами или уничтожат, а вас объявят сообщницей маньяка и предателя, и что тогда будет с вами... Не хочу даже думать. Этого я уж точно себе простить не смогу.       Кошка выслушала внимательно, аккуратно сидя на краю стола, обернув хвост вокруг пушистых лапок, и всё же лапки эти нетерпеливо переминались от еле сдерживаемого волнения, а пушистый кончик хвоста подёргивался, словно через него шёл электрический ток.       - Я ценю твою заботу, Киске. Но ты не в праве решать за нас обоих. Это мой выбор. Или ты прогоняешь меня?       - Нет!.. Нет. Но мне бы не хотелось, чтобы вы пострадали. И чтобы видели меня таким...       "Опозоренным, беспомощным, никчёмным, уничтоженным. Ничтожеством. Ничтожеством!" - докончил про себя Урахара и сник.       - Я люблю вас, госпожа, - выронил он вдруг, без разгона, глухо, пусто, точно упал в холодный и тёмный, давно манивший его колодец - будто в минутном обмороке - от бессилия, а не оттого, что наконец отважился в него нырнуть. - Я мечтал стать достойным вас. Но теперь...       Учёный обвёл запавшими глазами окружающее убожество, отпрянул от собеседницы, поспешно встал из-за стола, сообразив, что сейчас озвучил, и начал сутуло пятиться куда-то во тьму плохо освещённой каморки, нашаривая дрожащими пальцами дверь. Там, во тьме, он сделал пару вдохов и выдохов, после чего вернулся на место, но поднять глаза на кошку так и не решился.       - Вот. Теперь вы всё знаете, - сипло закончил он, сжав кулаки.       Чёрный комок шерсти прыгнул со стола к мужчине на колени, приближая вплотную к лицу медовые глазищи.       - Так слушай меня в свою очередь, Урахара Киске, - грудной хрипловатый голос кошки чуть заметно вибрировал, - ты самый достойный человек из всех, кого я знаю. А знаю я тебя достаточно. И ты для меня значишь больше, чем могут вообразить твои гениальные мозги! Поэтому я здесь. Но будь ты посмелее! Твоя вечная пристыженность и неловкость действительно раздражают! - прибавила Йоруичи, топорща шерсть и вытаптывая лапками бедренные мышцы Киске, поочередно запуская в них коготки. - Я девять лет ждала, когда ты мне это скажешь! С самого, чёрт возьми, начала твоего шефства над двенадцатым отрядом!.. Предлагая тебя в капитаны я имела свои корыстные планы, не спорю (повысить твой статус и стать твоей официальной женой, дубина!), но прими отныне и навсегда - никакая моя рекомендация не помогла бы тебе занять высокую должность, не будь ты сам достоин её!.. Я горжусь и восхищаюсь тобой бесконечно, восхищаюсь прямо сейчас, как ты поступаешь в этой ситуации - не отчаиваешься, ищешь решение, не бросаешь людей. Я не променяю тебя на всё золото дома Шихоин! Ты мой добрый гений, гений, Киске, ты можешь всё на свете, ты мир перевернёшь, если перестанешь коптиться над своими пустыми комплексами и... как следуешь выспишься!       Каждое слово вливалось в душу глотком живительной воды. Урахара согнулся над маленьким кошачьим тельцем, ощущая колотье в глазах и страшную слабость. Внезапная перемена забвения и отчаяния на свалившееся счастье, признание, безусловную поддержку от горячо любимой женщины окончательно его доконала. Бедный изгнанник почувствовал себя богачом. Йоруичи ждала "этих слов". Ему не показалось, это был не призрак, не его фантазии, он в самом деле любим взаимно...       - Моя любимая госпожа, - сколько раз он шептал это про себя ночью в бараках второго, а за ним и двенадцатого отряда, лёжа без сна в своей постели, и вот наконец произносил ей вслух. В такой обстановке... Что значила для него теперь эта обстановка! - Госпожа, если бы вы знали, как давно и верно я вас люблю, то гордились бы мной ещё больше.       Тёплое "мурлы-мурлы" кошки заполнило всё его сердце.       - Но... Вы всегда называли меня только другом.       - Лучшим другом, - мяукнули ему в ухо. - Который мог бы претендовать на более высокий ранг, если бы был побойчее да порасторопнее в некоторых вещах! Я вот всегда презирала все эти условности! Ты сомневался на мой счёт, Киске?       - Сказать по правде... нет. Я видел. Верил... Всегда хотел верить, что вы ко мне чувствуете то же, что и я к вам. Только не смел. Ждал подходящего случая. Переживал за свой социальный статус. Я не хотел губить ваше будущее, подставлять вас перед общественным мнением.       Йоруичи хитро хмыкнула.       - Я похожа на женщину, которая превыше всего ценит общественное мнение?       - Нет, но, по-моему, вы заслуживаете лучшей участи, чем сидеть в подобной дыре...       - С милым рай в шалаше, - отпарировала Шихоин. - Да мне сейчас хватит и картонной коробки. Ну что, теперь ты лишился части своих тревог? Вокруг ни людей, ни статуса - вот и переживать не о чем! А ещё - я могу ловить мышей.       Принцесса Шихоин засмеялась - не так, как могла бы сделать это в человеческом теле - кошачьи связки изменяли голос - но почти беззаботно.       - Расслабься, Киске, - подытожила Йоруичи. - Мы в одной лодке, это не обсуждается. Я так хочу.       Впервые с момента изгнания перед Урахарой забрезжила надежда. В него верили. В этой грязи, нищете, унижении - с ним рядом была его принцесса. А раз так, то он не имеет права опускать руки. Её светлости нужен дом, приют. Он что-нибудь придумает, обязательно найдёт выход, исцелит всю компанию... Он всё изменит, всех спасёт, всё решит... Только поцелует ещё раз этот дорогой носик-пуговку и... выспится немного.