Добро пожаловать домой

Итак, Сири Китон понятия не имеет, что следует делать дальше. Нужен какой-то план, но для плана необходима система отсчёта, хотя бы примитивная сетка координат, и казалось бы - вот куча точек, - планета, остатки капсулы с рабочим модулем, известные и неизвестные переменные прямо у него перед глазами, - составляй из них любой график, интегрируй вектор движения и действуй по заданной формуле. Но Сири смотрит на эти точки, не понимая, как составить из них формулу и понять, что, вашу мать, происходит. Его китайская комната, в чьи функции входило это умение, сломалась слишком давно, и он не предполагал, что ему ещё хоть раз в жизни понадобится срочно пытаться собрать в голове что-то ей на смену. - Ну и... Что мы можем теперь? - спрашивает он негромко. Сарасти не отвечает. Он вообще не произнёс ни слова с тех пор, как они оказались здесь. Огонь их небольшого костра отражается в искривлённой поверхности его очков, и Сири видит его краем зрения каждую секунду - когда ворошит костёр, когда выколупывает оттуда металлическим штырём какую-то пластиковую деталь, провонявшую ядовитой гарью весь их лагерь, когда поднимает глаза на развалины бетонных заборов в стороне от пустынного ангара. Но почему-то - может быть, это всего лишь очередное искажение восприятия, баг в зеркальных нейронах человеческой половины его мозга - ему кажется, что Сарасти его слушает. К тому времени, как его капсула достигла цели, навигационная система в ней давно сдохла. Уже потом он понял, что это была не просто удача, а какое-то невероятное количество совпадений разом, позволившие ему выжить. Остаточных данных канала капсулы хватило на то, чтобы она всё-таки по инерции продолжала лететь по траектории, заданной на Землю. Капсула, за годы в космосе успевшая встретить не одно препятствие, сохранила достаточно обшивочного материала, чтобы не сгореть при входе в атмосферу вместе с содержимым. Система жизнеобеспечения, регулярно оживлявшая его на протяжении всего пути, чтобы позволить телу произвести мелкий ремонт накопившихся клеточных повреждений, кое-как смога сохранить его тело и вырубилась уже после того, как удар о гигантский бетонный обломок распорол капсулу трещиной, врубившей разгерметизацию. И ещё наверняка пара тысяч мелких неучтённых факторов, любой из которых мог его уничтожить до того, как он поймёт, что происходит. Но всё это он задним числом восстанавливал в голове горазо позже - а в те секунды, первые болезененные секунды его заново начавшейся жизни, Сири понимал только, что он снова жив, что это чертовски больно, боль причиняет каждое движение, от вдоха отвыкшими дышать самостоятельно лёгкими до движения кончика пальца, и что если он сейчас же не начнёт шевелиться, несмотря на это - он сломает себе шею, вывалившись из полуразбитой спасательной капсулы. А ещё, что, судя по пригодному для дыхания воздуху, температуре и вкусу пыли и песка на языке и слизистых - что он на Земле. Несколько часов у него ушло на то, чтобы вернуть телу и голове хоть какое-то бледное подобие функциональности. Капсула-челнок оказалась почти бесполезна - системы жизнеобеспечения вышли из строя, так же как связь, да и с учётом времени, которое могло уйти у него на полёт, вполне могло оказаться, что формат телеметрии или любого другого типа данных давно не совместим с тем, что используется на Земле. Или использовалось, если от человечества не осталось ничего, кроме руин, среди которых он оказался. Места, на которые сориентировалась капсула в своём контролируемом падении, больше всего напоминали какой-нибудь разгромленный город, при жизни состоявший из исполинских бетонных кубов, стальных на вид перекрытий и бесконечных ангаров, в развалинах которых кое-где попадались пустынные растения, цепляющиеся за теневые зоны в кучках нанесённого песка и пыли. Это могло означать, что Сири Китон и правда оказался последним разумным существом если не во Вселенной, то хотя бы на родной планете. Это могло означать, что ему дико повезло - или не повезло - угодить в зону, где люди или вампиры, кто бы ни был сейчас хозяином этой планеты, не живут в принципе, и наверняка этому есть причины. Это могло не означать ничего вообще. Первым делом он проверил оставшиеся функции капсулы. Миниатюрное ядро, настроенное на то, чтобы добывать энергию методом преобразования окружающего вещества, - дешёвая копия того, что был когда-то на Тесее, - получило столько повреждений, что рассчитовать на него не приходилось. Сири грубо подсчитал, что на генерацию нескольких объектов его хватит, а дальше - непредсказуемо, и решил не тратить шансы на жизнь бездумно. До сих пор, все те годы, что он провёл, плывя в этом гробу по космосу без луча, выживание не было его компетенцией. Но теперь становилось понятно, что пока он не выяснит, имеет ли его жизнь ещё ту последнюю крупицу смысла, что вложил в неё Сарасти перед смертью - приходилось снова взять эту задачу на себя. Он внимательно осмотрел капсулу, проверяя, можно ли будет использовать её в качестве укрытия в случае опасности, потому что если нет - нужно будет найти воду, информацию, и выяснить, что в этих местах представляет опасность. Эти мысли алгоритмом простраивались в его голове, простая смесь рефлексов и здравого смысла, доступная любому человеку, кроме него самого, всю жизнь испытывавшего свою синтетическую версию фантомных болей в тех местах своего мозга, где она была удалена, - но теперь алгоритмы приходили так легко, словно были там вшиты всегда. Эти же мысли, разумные и осторожные, вылетели из его головы разом, когда он активировал одну из последних рабочих панелей капсулы - и та вдруг врубила разгерметизацию ещё одного отсека, под самым дном, сейчас горизонтально смотрящим в сторону самого большого скопления ангарных руин. В тот момент Сири ощутил, как до сих пор с непривычки сбивающееся сердце пропускает нужный удар и спотыкается, а в желудок словно входит ледяная игла, пробивающая все нервы одновременно волной нелепого, иррационального страха. Откуда-то он знал, что этого не может быть - но в то же время ещё до того, как крышка отошла с тихим шипением, он понимал, что может там увидеть. За все эти годы ему почти не снились сны - системы капсулы, вырубавшие его в анабиоз и выводившие обратно, работали слишком слаженно, стирая переходную зону между сном и явью, когда есть возможность запомнить часть образов, сгенерированных мозгом. Но последнее время они начали выдыхаться, и порой Сири смутно помнил обрывки видений, в какой-то момент слабо отличимые от памяти или мысли. Ему снились последние минуты Тесея, щупальца Роршаха и взрыв Большого Бена. Снились ребята из команды, чаще других почему-то Исаак Шпиндель. Пару раз снился отец, молодым и ещё до того, как его сына заменил Подменыш. Ещё ему снилось, что он летит в этой капсуле не один. В те минуты, которые у него оставались на осознание себя, иногда Сири думал, что это могли быть и не сны - он ведь не видел, как тело Сарасти было уничтожено, не знает, как быстро вампиры способны уйти в анабиоз и какие условия в нём выдержать, сколько десятков или сотен лет. Он даже не знал о том, что из случившегося было частью их с Капитаном бесконечного числа планов, и что - из не случившегося, как минимум, на его глазах. Но одно дело - отрешённо размышлять об этом, не имея возможности на что-то повлиять, полностью завися от капсулы, сквозь космические года и века несущей тебя к земле или тому, что от неё останется. И совсем другое - смотреть на длинное ссохшееся тело с металлической иглой нейроинтерфейса, так и оставшейся в черепе, прикованное к внутренней части обшивки твоего челнока. Сири успокоился всего за какие-то несколько минут - так он предполагал, по крайней мере. Тело вампира, напоминающее мумию, с присохшей к костям потемневшей кожей, с почти незаметными мышцами, похожими на спрятанные под ней одревеневшие тряпки, со сточенными зубами, всё равно виднеющимися из-под сухих натянувшихся губ, тревожило его. Но оно оставалось неподвижным, и даже на его присутствие вроде бы не проявляло признаков грядущего выхода из стазиса. Сири сидел рядом с ним какое-то время прямо на земле, пытаясь понять, боится ли коснуться его, хочет это сделать, опасается навредить или испытывает желание убить его, пока он спит, если вдруг он не до конца мёртв. Но... У него было слишком мало данных. Существо, которое уничтожило его когда-то на Тесее, попыталось убить, смотрело ему в глаза и вернуло ему человечность - осталось с ним на, возможно, вымершей планете, и могло никогда больше не ожить, а могло через какое-то время попытаться убить его снова. И у Сири даже не было инструментов, чтобы оценить, какой вариант его тревожит сильнее. В конце концов он нашёл среди обломков мёртвой части капсулы пару прочных штырей, назначения которых уже не помнил - и следующий час или больше потратил на то, чтобы, замирая от подспудного ужаса, вбить их в ладони Сарасти, фиксируя его руки на более слабой внутренней обшивке крышки вместо разомкнувшихся скоб. Так себе безопасность, но ничего прочнее ладоней он бы сейчас не пробил. Вытащить металлический стержень из его головы Сири почему-то не посмел. Теперь предстояло отправиться на разведку. Осмотр ближайшей части руин ничего не дал - если здесь когда-то и были люди или техника, из которой можно что-то извлечь, то это было давно. Накладки в голове тоже молчали - то ли давно сломались, то ли падение с капсулой их добило, то ли в эфире и правда наступила мёртвая тишина. Может быть, их жертва была напрасной, и взрыв Тесея не смог уничтожить Роршах - или что-нибудь, явившееся оттуда же, откуда пришли он и светлячки, и найденные ими пришельцы в конце концов добрались до Земли, уничтожив на ней то, в чём опознавали для себя наибольную опасность - информационный шум, из-за которого всё началось. В любом случае, экспедиция Сири не принесла даже видимости успеха, так что нужно было возвращаться на "базу" - к капсуле и неподвижной мумии Юкки Сарасти, терпеливо ждавшей его в нижнем отсеке все эти годы. Именно в тот момент Сири их заметил. Пустынные руины позволяли слышать дальше, чем он привык за всю свою прошлую жизнь, поэтому невнятный щёлкающий стрёкот, отрывистые голоса и ещё что-то жутковато знакомое он распознал ещё до того, как увидел их. Успел спрятаться на возвышении ярусом повыше, чтобы его не заметили - но уже через пару секунд, найдя глазами источник звуков, готов был пожалеть даже об этом. По руинам двигалась группа вампиров. Группа. Вампиров. Сири почувствовал, что недавний страх перед телом Сарасти - ничто по сравнению с тем, который он ощутил сейчас. Пятеро, высокие, в защитных костюмах, быстрые и плавные, как напряжённые змеи, из них две самки. Они шли группой, явно целенаправленно, иногда перебрасываясь парой коротких фраз - именно тогда Сири слышал почти незаметное эхо гортанных щелчков и постукиваний. С каких пор вампиры способны передвигаться группами и не перебить друг друга? На ватных ногах Сири отступил назад и, задерживая дыхание, быстро двинулся обратно к капсуле. Невозможно... Если то, что они спокойно осматривали руины, где прямых углов было на каждом шагу хоть обсмотрись, ещё можно было объяснить дозами антиэвклидиков, то вот это... Коммуникация. Работа в группе себе подобных. Да это ведь было единственное, что, возможно, гарантировало возродившему их человечеству, что они не возьмут над ним верх. Сильные, быстрые и невероятно умные монстры, чьи предки жрали людей, вынужденные служить им много десятков лет. А теперь, значит... Сири почти бежал к челноку, на ходу пытась сообразить, какова вероятность, что они засекли падение челнока несколько часов назад - и теперь движутся именно в том направлении, прочёсывая местность и неумолимо приближаясь. Впрочем, какой бы она ни была - рано или поздно они его найдут, он не сомневался. И если у него есть ещё хотя бы полчаса... Думать об этом было всё ещё слишком жутко, но с каждым торопливым шагом он понимал, что вот теперь терять ему нечего. Он помнит следующие свои действия урывками, словно тело и мозг вдруг вернулись в то состояние, в каком он выпал из капсулы, первый раз за годы сам вдыхая сухой воздух. Помнит, как принёсся к капсуле, почти за шкирку заставляя себя перешагнуть через тело Сарасти, а потом подтащить его к своей полуразвороченной кабине на крышке. Как торопливо ковырялся в кабелях и проводах от внутренних капельниц, которые ещё недавно вгоняли поддерживающие жизнь вещества в него самого, как выдёргивал их, чуть не оторвав неловкими пальцами, ругаясь себе под нос, пытаясь загнать хоть одну иглу в почти ссохшуюся вену. Как дёргающимися пальцами на покрытом всполохами сенсорном экране пытался вручную заставить полусломанную систему выдавить в тело вампира хоть немного нужного раствора, тратя драгоценные остатки энергии, чтобы сработал органический триггер, и как медленно, с перебоями, в провод потекла первая прозрачная дорожка. Каждую минуту ему всё отчётливее казалось, что он слышит эхо их щёлкающих голосов, и когда пальцы Сарасти наконец начали медленно теплеть, Сири чуть не взвыл от ужаса и отчаяния. Без воды, пищи и медикаментов, да ещё в таком состоянии, он от них не сбежит и уж тем более не даст отпора. И уж тем более не утащит с собой капсулу. Сейчас ему было плевать на свою миссию, на человечество, примитивный животный страх шептал ему, что эти вампиры - могут оказаться куда опаснее, чем те, которых он видел в прошлой жизни, и что, возможно, единственный его шанс уцелеть хоть ненадолго - вон он, с хрипом делает первую попытку втянуть воздух в не желающую подниматься грудь. - Да давай же!.. Сири подполз к нему ближе и с размаху залепил рукой по его лицу. Сухие потемневшие веки Сарасти вздрогнули, и под ними болезненно дёрнулись глазные яблоки. Сири запоздало замахал рукой, край ладони которой распороло то ли о сухой край вампирьей кожи, то ли о край его точащих зубов. Если те, другие, ещё и кровь его почуят, у него не будет даже того запаса времени, что был до сих пор. Кровь. Сири вздрогнул. А потом вырвал один из штырей, которыми пробил Сарасти ладони, и распорол свою руку сильнее, кривясь от мерзкой боли. - Ну!.. - Он сжал зубы и провёл этой рукой по лицу вампира, по его губам. - Давай, я знаю, что вам не плевать, ты же мне показал... Здесь вот-вот будет толпа твоих сородичей, которым не интересно жрать друг друга и которым плевать на кресты! Ты позволишь им сожрать нас обоих?! Он несёт чушь, он сам это понимает, но другого оружия против толпы вампиров у него сейчас нет. Неожиданность и агрессия, которую они, возможно, хоть немного утратили или взяли под контроль, но которая должна, обязана включить инстинкты Сарасти - в любом случае, если Сири просчитался, пусть лучше его сожрёт этот рассчётливый ублюдок, чем сразу целый отряд тех, кто пришёл на смену человечеству, вырезав его под корень. Веки Сарасти снова дрогнули, и одновременно с этим Сири услышал первые щелчки со стороны руин - и тут же едва не схватился за голову. - Стой! Слушай меня, вы должны соображать быстрее... Не открывай глаза, твою мать... Сарасти вздрогнул, издавая угрожающий звук, почти такой же, как те, что приближались от руин, и Сири лихорадочно оглянулся в поисках хоть чего-нибудь... Какой-нибудь тряпки или... - Вот! - Он зубами отодрал от своей полуистлевшей одежды полосу с острым краем и наклонился ниже, быстро завязывая вампиру глаза. - Я не знаю, понимаешь ты меня или нет, но времени не осталось. Их пятеро, две женщины, они не знают, сколько нас, идут по... по... - Он сбился, быстро обернувшись назад, торопливо хрипло продолжил: - По линии где-то в двенцадать градусов от тебя. Они могут смотреть на прямые углы. И углов здесь полно. Можешь вскрыть меня потом и сожрать мой мозг, но сейчас хотя бы попытайся сделать то, что вы, чёртовы идеальные хищники, умеете делать друг с другом лучше всего!.. Сарасти вскидывает голову, снова роняя из горла обрывок тихого угрожающего клёкота, и одним движением скидывает его с себя. А затем бесшумно вынимает второй штырь из ладони и, сжимая его в руке, плавно пригибается к ближайшему камню, мгновенно уходя с линии, на которой Сири отделяет его от группы приближающихся вампиров. Сири прижался плечом к покатому носу капсулы, стараясь не дать себя обнаружить раньше времени. Шансов у Сарасти не так уж много, он услышал и понял, что Сири ему говорил - и повязка осталась у него на глазах. Хватит ли ему преимущества, которые дадут голод, проснувшиеся инстинкты и неожиданность его появления для гостей, с учётом того, что ему придётся нападать на них, не имея глаз - Сири не знал, поэтому надеялся, что когда понадобится, сможет заменить ему хотя бы один. Он по-прежнему не отвечает. Сири помнит, что тогда на Тесее Капитану пришлось пробить ему череп, чтобы взять под контроль начавшийся приступ эпилепсии из-за подменённых антиэвклидиков. Для кого угодно это было бы смертью, но вампиры прочнее, чем кажется. Игла Капитана повредила ему речевой центр - и за время анабиоза, судя по всему, там смогла восстановиться только та часть, которая отвечала за те звуки, что заменяют язык вампирам. Сири даже не уверен, что тот функционирует, как нужно - сам он закономерно никогда не пытался учить эту "речь", а с той группой, которая пришла сюда недавно, Сарасти даже не пытался поговорить. Вампиры вообще почти не издавали звуков, даже группа вдруг начала действовать молча, словно появление сородича, настроенного на древнюю частоту, запрограмированную в их ДНК, активировало им какой-то другой режим. Единственным, кто издавал там связные звуки, был сам Сири, который из своего укрытия за неимением передатчика и накладок хрипло орал, в какой момент и на каком расстоянии сзади оказался противник, - понятия не имея, помогает ли хоть чем-то, зная только, что в эти минуты они с Сарасти в одной лодке. То, что эта лодка пока осталась на плаву, можно было назвать чудом. Но она осталась. Костёр, который они в полной тишине разожгли после того, как замаскировали по возможности капсулу, горит всё ещё ровно и даёт минимум тепла. Разжигать крупный Сири не рискнул, да и не из чего особо - но было бы глупо тратить остатки энергии капсулы на обогрев ночью, они и так израсходовали её слишком много для одного раза. - Ты всё ещё злишься на меня за эти очки? - спрашивает Сири. Сарасти недовольно морщится и смотрит в огонь. Логично. Очки, на которые он потратил ещё немного капсулы после того, как Сарасти обработал повреждения и вправил себе руку, не сработали так хорошо, как должны были. Он попытался встроить в них линзу, которая искажала бы перспективу так, чтобы глаз не видел прямые прямыми - но, как оказалось, мозг вампиров слишком хорошо настроен на распознавание образов и адаптируется примерно за три-четыре минуты, выпраляя картинку, которую видит глаз. Сарасти наверняка мог бы объяснить ему это ещё до того, как он протянет руку к экрану - но наверняка не стал бы, даже если бы мог говорить. - Хорошо. Я не буду больше тратить энергию, не спросив тебя. Могу замазать наглухо, чтобы тебе их вместо повязки носить. Сарасти смотрит в огонь, потому что яркое пламя позволяет не видеть окружающих их руин и оставшихся в них прямых углов. Сири не спрашивал его об этом, но он догадывается, что другие причины вряд ли существенны. - Сделать? Вампир поднимает голову и издаёт пару негромких щелчков, от которых Сири вздрагивает - но уже меньше, чем поначалу. И ещё они кажутся ему немного знакомыми. - Это означает "нет"? Сарасти медленно кивает. - Ладно. Я понял. Плана у него по-прежнему нет. Может быть, есть у Сарасти - или у Сарасти с Капитаном, потому что после того, что было на Тесее, нельзя исключать, что в мозгу вампира давно существует какой-нибудь чип или даже органическая структура, которая выполняет функции ИИ. Почему бы и нет? В конце концов, сейчас этот вопрос не слишком принципиален - а утром у них обоих будут дела поважнее.