Heat of the Moment

В классе было невыносимо душно и распахнутые настежь окна не спасали положение. Расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, Паша взялся за новую стопку тетрадей, мысленно обматерив того человека, который придумал проводить уроки физкультуры на улице. Спортивная площадка располагалась прямо под окнами кабинета физики и доносящиеся оттуда громкие голоса и смех мешали сосредоточиться на проверке контрольных работ, подталкивая наплевать на оставшиеся два урока и свалить из школы наслаждаться неожиданно хорошей погодой где-нибудь в парке. Сосредоточиться никак не получалось. Паша откинулся на спинку стула, рассеянно глядя на непривычно чистое небо за окном. Очередной взрыв смеха под окнами заставил переключить внимание на спортивную площадку, чтобы тут же потерять последние крупицы сосредоточенности. Потому что сопротивляться главному отвлекающему фактору в виде Музыченко Юрия Юрьевича у Паши не получалось с первого дня в новой школе. Особенно, когда тот демонстрировал восхищенно пялящимся на него девятиклашкам как правильно выполнять гимнастические упражнения на турнике. Поднявшись со своего места, Личадеев подошел вплотную к окну. Так было намного удобней пялиться на школьную спортивную площадку, где Музыченко разминался перед очередной демонстрацией своей отличной физической формы. Паша прикусил нижнюю губу, бессовестно засматриваясь через стекло как Юрий Юрьевич, вняв просьбам публики, с явным удовольствием принялся крутить очередной замудренный финт из гимнастического прошлого. Даже с высоты второго этажа было хорошо видно, как напрягаются скрытые под тонкой тканью спортивной куртки мышцы, как красиво выгибается тренированное тело, на пару секунд зависая в воздухе во время очередного кувырка. С каким изяществом и почти кошачьей грацией он прогибает спину после идеального приземления. Стоит ли говорить, что половина тридцать пятой гимназии текла по молодому учителю физкультуры? И далеко не все из его поклонников принадлежали к женскому полу. Закончив с шоу-программой, он отошел на несколько шагов от площадки, чтобы забрать журнал. Перелистнул несколько страниц и вдруг поднял голову, посмотрев прямо в глаза Личадееву. Паша замер не в силах пошевелиться или отвести взгляд, понимая, что его только что поймали с поличным. Музыченко чуть склонив голову к плечу несколько секунд внимательно изучал его лицо, вдруг улыбнулся и развязно подмигнул, отчего желудок совершил кульбит. Оглянувшись на облепивших спортинвентарь подростков, он снова посмотрел Паше в глаза и вдруг показал пальцем на себя, потом на него и толкнулся языком за щеку, после чего послал воздушный поцелуй. По коже табуном побежали мурашки, а сердце забилось чаще, подгоняя кровь туда, куда не следовало. В ответ на его широкую улыбку получилось только озадаченно моргнуть, и в растерянности смотреть, как Юрий Юрьевич возвращается к классу, чтобы принять зачет. С трудом отлипнув от окна, Паша на негнущихся ногах вернулся к столу и уставился в пространство перед собой, пытаясь рассортировать крутящиеся в голове мысли. План действий сформировался моментально, во всех подробностях и с учетом всевозможных рисков. Оставалось только считать минуты до возможности привести его в действие. А тот факт, что впереди еще два урока, которые будут проходить в кабинете с окнами, выходящими на спортивную площадку, добавлял ожиданию перчинки. Паша с тоской взглянул на часы и заставил себя вернуться к работе. Два часа спустя, Паша закрыл дверь за последним почуявшим свободу десятиклассником и нарочито медленно начал приводить кабинет в порядок. Дождавшись, когда стены гимназии совсем опустеют, задержав только спрятавшихся по кабинетам учителей, активистов, и хулиганов, которых завуч оставила на отработки, он, изредка оглядываясь, поспешил в сторону спортивного зала, занимавшего почти все малое крыло первого этажа. За большой железной дверью, окрашенной в противный светло-зеленый цвет, находился зал вместе с раздевалками и рабочим кабинетом учителя физкультуры. Он выждал пару минут, чтобы убедиться, что никаких особо медлительных школьников ни в раздевалке, ни в зале не осталось, подошел к двери кабинета. Сделав короткий вдох, уже занес кулак, чтобы постучать, но вдруг остановился, немного подумал и уверенно повернул дверную ручку. Здесь он бывал не раз — предупреждал о своих заболевших шестиклашках, пару раз заносил журнал — но мельком, набегом, напряженно просчитывая в уме, как вести себя, чтобы, не дай бог, не спалиться, не сделать неверное движение, не задержать взгляд дольше чем нужно. Если в присутствии коллег было легко дистанцироваться и вести себя нормально, то наедине тормоза отказывали напрочь и он боялся, что однажды сорвется и попросту зажмет Музыченко в темном углу. Что, похоже, случится сегодня, если, конечно, Паша правильно понял его намек. От этой мысли тело на миг сковало холодом, но отступать было некуда, потому что Юрий Юрьевич отвлекся от разбросанных по столу бумаг и с интересом посмотрел на застывшего на пороге Пашу. – Павел Игоревич, – улыбнувшись во все тридцать два, промурлыкал он, отодвигаясь от письменного стола. – Какой приятный сюрприз. А я уже голову сломал думая бежать ли к вам в кабинет или зажать вас где-нибудь подсобке после педсовета. Чтобы, так скажем, обсудить последние новости, – он выразительно подвигал бровями. Заметно расслабившись, Паша повернул торчащий в замке ключ, отрезая их от внешнего мира. Скопировал его хитрую, полную горячих обещаний улыбку, принимая правила игры. – На самом деле, Юрий Юрьевич, я пришел сообщить, что вы вкрай охуели. Скрестив руки на груди, он откинулся на спинку стула, одним только взглядом облапав так, что Паша на самом деле почувствовал фантомные прикосновения на коже. Что от Юры утаить, конечно же, не получилось. Он подался вперед, с нетерпением и интересом уставился на Пашу своими темными глазами, едва ли не облизываясь. Личадеева аж в жар бросило — этот чертяка вообще понимает, что с людьми делает? – Интересно узнать почему. Паша подошел ближе. На пару секунд завис, разглядывая красивое лицо с провоцирующей на дальнейшие действия ухмылочкой, но поддаваться не стал. Не сейчас. – Да вот, целый день под моими окнами либо скачите в обтягивающей форме, либо на турнике изгибаетесь в самых провокационных позах. Ну вот объясните, как нормально вести занятия, когда глаза за вами только следят, а не за происходящем в классе? – Интересный вопрос. Думаю, тут дело в невыпущенной сексуальной энергии. Решается свиданием сегодня вечером. Как вам такая идея? – Юра резко поднялся на ноги, сокращая расстояние между их телами до незначительных сантиметров. Паша даже дыхание задержал, чтобы не выдать насколько такое простое действие выбило его из колеи. Не двинулся даже когда на бедра легли широкие ладони. – Идея отличная, только предлагаю пропустить ужины, прогулки и прочую первосвиданческую шелуху и перейти сразу к сексу. Его брови комично подскочили вверх, а пальцы сжались сильнее, пуская дрожь по телу. Паша положил руки ему на плечи и чуть склонил голову, ожидая ответа. – Заметано. Признаться, не ожидал от вас такого, Павел Игоревич. – То ли еще будет, Юрий Юрьевич, – усмехнулся он. Провел ладонями по сильным плечам, изучая рисунок мышц под тонкой тканью футболки. Погладил по щеке, чувствуя как подушечки пальцев щекочет начавшаяся пробиваться к концу дня щетина. Юра театрально закатил глаза и, подавшись вперед, поцеловал. Паша завис на несколько секунд, позволяя себе раствориться в жадных прикосновениях губ. Ответил на поцелуй, чувствуя как по венам растекается огонь, заставляя потерять последние крупицы самоконтроля. Просунуть колено между его ног, какой-то частью сознания поражаясь, что ему позволили. Что не оттолкнули, а прижались ближе, собственнически сжимая ладони на поясе. Оторвавшись от покрасневших губ, Юра быстрым движением сдернул резинку с его волос, сжимая пряди в кулаке, заставляя охнуть, потерявшись в болезненных и одновременно до дрожи приятных ощущениях, чем он не преминул воспользоваться, толкая Пашу к столу. Пальцы ловко расправились с мелкими пуговицами на рубашке, оголяя грудь и живот. Юра отстранился, окидывая его довольным взглядом. Даже облизался показательно. Актерище. – Нравлюсь? – несколько листов упали на пол, но Паша не обратил на это внимания, с комфортом располагаясь на столешнице. Откинулся на вытянутые руки, развел колени, прикусил нижнюю губу, сам не понимая в шутку или всерьез рисуется перед ним. Судя по голодному взгляду – попал туда, куда целился. – Всегда, – ответил Юра, делая шаг вперед. Поцеловал жадно, толкаясь внутрь языком. Сжал в руке волосы, оттягивая назад, чтобы открыть доступ к шее. Провел языком по бьющейся жилке, сжимая зубы, тут же зализал оставленный след, отчего по телу пробежала волна тепла, концентрируясь внизу живота. Его ладони хаотично скользили вверх-вниз по груди, пока Паша, зарывшись пальцами в его волосы, пытался хоть как-то сдержать рвущиеся наружу эмоции. Понял, что провалился, когда Юра огладил его бедра и с силой впился пальцами в ягодицы, толкая на себя и притираясь возбужденными членом. Толкнулся навстречу раз, второй, не скрывая своих намерений. Паша застонал ему в рот и провел рукой между их телами. Хорошо, что у спортивных штанов нет мудреных застежек, потому что справиться с чем-то сложнее шнуровки он сейчас был не способен. Юра всхлипнул и вжался лицом ему в шею, стоило запустить руку к нему в трусы и коснуться возбужденного члена. Его дыхание обжигает кожу, но больше заводит, как с его губ исчезает привычная нахальная улыбочка, стоит только сомкнуть сильнее пальцы, ускоряя движения. Паша вдруг вздрогнул всем телом, понимая, что слишком увлекся процессом и совсем потерял связь с реальностью, когда Юра, справившись с оторопью и ремнем на Пашиных брюках, обхватил ладонью его член и, не размениваясь на прелюдию, принялся быстро двигать кулаком. Снова прижался к губам, больше ловя дыхание, чем целуя, но Паше и этого было достаточно, чтобы забыть кто он и где находится. Он быстро облизал губы, сцеловывая Юрин стон, и задрожал от нахлынувших новой волной ощущений. Было немного стыдно, что он готов кончить от одного лишь ощущения грубой ладони на своем члене. Успокаивало, что не он один. Юра обвел большим пальцем головку, и у Паши звездочки расплылись перед глазами. Уцепившись рукой за его плечи, смял в пальцах ткань футболки, поддаваясь на каждое движение ладони на своем члене, практически забывая оказывать ответную услугу. За что и получил чувствительный укус в подбородок. Сомкнул пальцы плотнее, ускоряясь. Юра целует его и Паше достаточно нескольких движений, чтобы кончить ему ладонь. Вжавшись лбом ему в плечо, Паша закрыл глаза, пытаясь отдышаться, едва заметил как Юра накрыл его ладонь своей и через несколько секунд выплеснулся следом. С помощью Юриной футболки и пачки влажных салфеток удалось привести себя в относительный порядок. Прислонившись к стене, Паша с удовольствием наблюдал, как Юра заканчивает собираться. Его переодевание в джинсы, конечно, вызвало больше эмоций, но и застегивание пуговиц на рубашке выглядело вполне притягательно. Заметив его взгляд, Юра игриво подмигнул ему и улыбнулся. – Когда устроим наше свидание? Завтра суббота, занятий немного, я могу прикупить вина или чего-нибудь покрепче... – он выразительно поиграл бровями, доставая ключи от спортзала. Они вышли в коридор. Паша прислонился к стене, в который раз за этот день засматриваясь на красивые руки, что сейчас сражались со стопорившим замком. – Как насчет сегодня? Лучше ко мне, у меня кот голодный сидит. И к школе ближе. Успею накормить тебя завтраком, – Паша ухмыльнулся, заметив голодный взгляд. – Так что скажешь? – Я подъеду в семь. Паша просиял. Хотел было прикоснуться к соблазнительной полоске кожи между Юриными джинсами и темной рубашкой, но заслышав приближающиеся шаги, отпрыгнул в сторону. Как раз во время, потому что в следующую секунду из-за угла выплыла Людмила Алексеевна, или, как ее ласково называли за глаза школьники и часть учителей, Люцифер. Не особо оригинально, зато отражало саму суть всеми нелюбимого завуча. Она остановилась и смерила рентгеновским взглядом сначала Музыченко, затем Личадеева. Поджала губы, выражая крайнюю степень неодобрения. – Павел Игоревич, если мне не изменяет память, кабинет физики находится этажом выше. Интересно узнать, почему вы разгуливаете по школе в таком виде да еще за пять минут до педсовета? – ее голос болезненно царапал барабанные перепонки. – Павел Игоревич совсем засиделся со своими задачками и попросил организовать для него несколько персональных тренировок, – нашелся Юра, очаровательно улыбаясь не впечатленному его ответом завучу. – Павел Игоревич, пора бы понять, что школа это не бесплатный спортивный зал, а место, где вам платят деньги за работу. А свободное время вы могли бы потратить на правильное заполнение журналов, – Люцифер смерила его злобным взглядом. – Педсовет через пять минут, попрошу не опаздывать! Юра проводил ее недоуменным взглядом, а затем посмотрел на готового закипеть Личадеева. – Паш, какого хера ли она к тебе прицепилась? – Тебе никто не рассказал? – Юра покачал головой. – Два дня назад мои шестиклашки ей урок сорвали и, как ей кажется, записей в дневнике недостаточно для наказания. Теперь она мне житья не даст, – он вздохнул и боднул головой стену. Юра поджал губы, сочувственно глядя на него. Потянулся, чтобы похлопать по плечу, но вдруг заговорщически улыбнулся. – Могу сказать лишь одно, – быстро окинув взглядом пустой коридор, он подошел ближе и положил руки Паше на пояс, чувствительно сжимая, – если на педсовете будешь паинькой, то я сделаю так, что сегодня ты забудешь не только о всех придирках, а вообще о ее существовании. Идет? – Умеете вы мотивировать, Юрий Юрьевич, – Паша улыбнулся, нехотя отстраняясь. – Ладно, надо идти. Надеюсь, не меня одного на алтаре распнут. Юра фыркнул и потянул его за руку в сторону учительской.