Терновник

В ноздри резко вошёл тёплый поток воздуха. Летний запах травы. Собачья шерсть… звериная вонь… крепнувшая с каждой секундой, чем ближе источник, тем сильнее смрад пробивался в пустое сознание, забивая ноздри. Вспышка — картина проясняется. Запах травы из сна не проходит. Но к нему добавили греющее руки солнце и красиво перекатывающиеся мышцы мощной звериной груди, матово-белые клыки, алые глаза… Глаза волка. Сердце застучало, щедро обливаясь горячей кровью. Тревога. Как если бы брат сдернул одеяло и прокричал «вставай», неприятно и резко выдергивая из полудрёмы. Но вместо брата открытая поляна, а на ней… клетка размером с дом с погнутыми прутьями… Огромная тень поглощает меня, волчий силуэт накрывает с головы до ног. Мощные тяжелые как столпы лапы открывают объятья. Лапы, которые пробьют рёбра, когтями раскопают грудь. Мимо мазнула красная голова. Ничтожно маленькая. Нужно три таких только чтобы забить волчью пасть. Я отпрыгнула в сторону, смотря в тёмно-алые звериные глаза. Паника скручивает живот, мокрые… холодные ладони сжались в кулаки… Нет времени на разворот… И страшно бежать, подставив спину… Лапы проломили бы мне грудь, но сейчас пасть схлопнется на моей шее. Горько зелёная стрела мазнула из земли. Древесные шипы расцарапали морду, от чего на серой шерсти появились алые грязные пятна. В сознании ещё было место для радости. Радости видеть пасть над головой закрытой. Из мокрого черного носа под напором выходили потоки воздуха. Лианы оплели каждый изгиб четырёх лап. Сердце трепетало от желания закончить… остановить смазанную в адреналиновом потоке картину… Последний толстый ствол обвил живот монстра, рассекая плоть шипами, сдавливая. Кулаки перед грудью сжались сильнее… Первый громкий хруст. Истошное завывание. Позвонки животного хрустят, переламываясь в труху лианой как туловищем удава. Я боюсь, что этот древесный удав кинется на меня, закончив с первой жертвой. Благородный рёв, истошный вой и тихие жалкие поскуливания… Капает оставшаяся кровь в багровую лужу. Картина наконец замерла. Застывшая без дыхания, я блаженно… медленно втягиваю яркий… цветущий запах роз. Распустившийся нежно розовый бутон впитывает в себя кровавые капли. Железный запах ещё не успел заполнить солнечную поляну, даже собачья шерсть воняет меньше. Только живой аромат роз, обволакивающий ноздри и летняя трава… — Хиллис! — крик заставляет обернутся. Клубок человеческих тел кажется после монстра смехотворно маленьким. Одна голова прижимается к мужской груди, другая направлена на меня. Лицо аловолосого парня говорит… то ли о желании упрекнуть, то ли сдвинутые брови показывают волнение. Возможно за эту «Хиллис». Рука парня бережно прижимает упавшую на траву девушку к своей тёплой груди. Такая тёплая сцена заставляет меня лишь сильнее почувствовать холод, отдающий в спину. Стекающий пот после расчленения лианами огромного волка. — Братец Рикардо! Мне так страшно! — белый маленький зайчонок сильнее зарылся в объятья юноши. Рикардо мазнул взглядом по белой макушке, бегло одаривая заботой, сжимая чужое тело сильнее — «Тише, Габриэль…» — и снова взгляд вернулся ко мне. — Невозможно… Хиллис, как ты…? — золотые глаза смотрят прямо в мои, не отрываясь. Но парень вовсе не спрашивает о моём самочувствии. — Как ты это сделала? Это «Расцвет»? Хиллис. Рикардо. Габриэль. Расцвет. Хиллис, Рикардо, Габриэль, Расцвет… Хиллис… Хиллис Иноаден… Манхва. Я не отвечала странному напуганному парню. Требовательный долгий взгляд удлинялся. Я помню, как легла в кровать. Помню, как проснувшись, увидела клыки, пасть и алые глаза. Самое страшное, что эти глаза смотрели на меня. Помню как потом медленно сжимающая вокруг спины зверя лиана сжалась в несуразно маленькое кольцо, ломая волку позвоночник, крики агонии и медленно растущую лужу крови под зверем. А теперь… Теперь передо мной персонаж манхвы… «Недосягаемая леди», кажется… Рикардо Иноаден, вопрошающе впившийся взглядом в мои глаза и зовущий «Хиллис». Нежно розовые бутоны распустились под холодными пальцами. Я погладила нежную чашечку цветка. Рвать цветы не в моих правилах… поэтому цветок медленно рос за моей рукой, поддерживая свой стебель другими ветками терновника. Я вела бутон, наполняющий ладонь, пока он не оказался у моего носа. Блаженный нежный аромат… просто успокаивал. Пальцы сминали прохладные лепестки. Запустив другую руку в волосы на затылке, я пропустила сквозь пальцы пряди от корней до кончиков. Розовый локон между пальцев был приложен к лепесткам. Один цвет. Какой прекрасный… Цвет волос Хиллис Иноаден. Теперь этот цвет и прекрасные бутоны роз принадлежат мне. Золотые глаза пилящие меня взглядом принадлежат человеку, убившему Хиллес по пьяне в первую её жизнь. Смотря за бурлящим в них беспокойством нужно это вспомнить. Беспокоятся они не за меня. — Рикардо… — я тщательно искала слова. Простое «Это всё, что ты хочешь мне сказать?» не подойдёт. Я скажу эти слова за прошлую бедную Хиллис и за себя, ставшей участницей этой сцены. «Ты ебанулся?» Бутон смялся в ладони. Нельзя. Когда проявляешь агрессию, никто даже слушать не будет, а проглотить такие формы оскорбления без обид не получится. Нельзя разбрасываться человеческими ресурсами. Времени у меня на мысли был лишь один блиц-крик, но за него можно бегло оценить обстановку. — Ты бросил меня на растерзание зверю. Твою родную сестру и… — «прижимаешь к себе эту сучку». — …это всё, что ты хочешь у меня спросить? Отлично, я отвечу. Да. Расцвет. — «Да, ты всё правильно понял, эта сила тебе не достанется.» — Хиллис, я не бросал тебя! Габриэль очень напугана! — проблеск вины утонул в этих золотых омутах, которые не говорили мне ни о чём кроме моего нового незавидного положения. А меня бесит эта несправедливость возведённая в абсолют. Жаль две сцены расчленения за вечер моя психика не переживёт. — Бесит. — чесоточный зуд в груди разрастался, взывая к действию. Ладонь выпустила розу, сжавшись в кулак. Смыться отсюда, чтобы эта пытка закончилась, пока я не стала способна на новое убийство этими лесными тентаклями… Мне плевать, если этот ублюдок умрёт, но. Он может помочь. Быстрые шаги к особняку. На одной линии со сладкой парочкой на траве я впилась каблуком в землю. — Если правда хочешь искупить вину, не говори об этом папе. Подавив злобный взгляд я, расслабив все мышцы лица, вложила в эту фразу всё убеждение и последние силы, которые могла потратить на такого ничтожного червяка. — Хиллис! — этот отравляющий душу цветочный шлейф отрезвил Рикардо как нашатырь. — Ты не можешь сейчас вот так вот уйти. — Отвянь, мразота. Розовые локоны вились подобно цветочным лозам. Чёрт, сорвалась. Я резко отломила ветку с бутоном, впившись в аромат моей мессии… Слуги и убийственная семейка остались за спиной, стоять в ступоре. Их не существует… Вдох ещё глубже… заглушающий всё аромат проник в лёгкие. Я не дам испортить мне настроение снова этой гнили за спиной. Порыв тёплого ветра окутал мою фигуру, приласкав лицо и руки. Я с упоением смотрела на выстилающие мне путь розовые соцветия ровно такого же цвета как и эти волосы. Сила, что спасла меня… Я цеплялась за эти красивые лепестки, как за величайший дар. — Я люблю эти цветы. Поднимаясь по лестнице, я краем глаза отметила всех слуг на пути и мазнувшую фигуру герцога, а краем сознания похвалила себя за то, что перечитывала эту манхву перед сном. Третий этаж, единственная жилая комната - комната Хиллис.