10 июня.

«Доброе утро! Сейчас на часах ровно 6 часов утра, а в календаре пятница 10-го июня. Также сегодня очень сладкий праздник, а именно Всемирный день мороженого, поэтому можете отпраздновать его вместе со своими близкими, съев какое-нибудь парфе или обычное шариковое. Ух, аж слюнки потекли! Что ж, а сейчас — посвящается всем жаворонкам — песня Ларисы Мондрус «Проснись и пой». Ведь как ты день встретишь, так его и проведёшь, так что всем желаем приятного прослушивания, оставайтесь на нашей волне!..» Началась мелодия нескольких инструментов, и в этот момент регулятор громкости понизили и радио стало почти не слышно. Звук перекрывался редким стрекотанием цикад, решившими то ли подпевать хиту девяностых, то ли создать что-то своё. Девочка лет четырнадцати вышла из деревянной беседки с накинутым второпях на плечах пледом, и нажала на экран фотоаппарата: на камере начала проявляться протоптонная тропинка, уходящая сначала вперёд, а после вниз. Там виднелась деревня и размеры напомнили особе детский макет для конкурса. Неожиданно, другая девочка закинула той руку через шею и повисла на плече. — Ого, какой вид! И солнце почти вышло! Ма-а-аш, сфотографируешь меня на этом фоне? — Она тут же отскочила от подруги и сделала вид, будто держит одной рукой солнце, словно конфету и уже готовится её съесть. Как по волшебству, подул слабый ветер, который немного развеял лёгкое цветочное платье и пшеничные волосы. Маша цокнула и настроила фотоаппарат, спрятавшись за его объективом: — Полин, я хочу злиться на тебя, но... — «Но не буду этого делать, так как не хочу упустить ценный кадр»? — Полина улыбнулась, показав все тридцать два зуба. Вместо ответа послышалась серия щелчков фотоаппарата, и в это время модель старалась менять позы, то стараясь выглядеть более женственной и взрослой, то, сдаваясь, начинала корчить рожицы и оттопыривать пальцы, как обезьянка. Когда Маша опустила камеру, Полина чуть ле ни пулей подбежала к подруге и начала разглядывать экран: — Ну как там? Девочки начали просматривать фотографии, но Полина на половине остановила промотку: — Нет, всё не то. — Фон не очень или поза?.. — Ммм, нет, как-то всё никак в жизни. Ладно, отложи пока свою шайтан-машину, до поры до времени. Полюбуйся лучше без объектива! Полина вышла к краю тропинки, раздвинула руки в разные стороны и окружила весь пейзаж. Точно актриса, которая выражает почтение любимой публике: деревянным домикам, пышным лесам, голосистым птицам, преданному солнцу. — Наконец-то же лето! Экзамены закончились! Впереди ещё каникулы! И тут так красиво! — Ну, мы же собираемся в одиннадцатый класс, так что лучше готовиться уже сейчас. — Маша повесила фотоаппарат болтаться на шее, а сама поравнялась с Полиной. — Да ну, плюнь ты на эти экзамены хотя бы на три месяца. Отдохнём хорошенько, а потом с новыми силами в новый путь! — Хм, ну может быть ты и права... — Не может, а точно! Чаще ко мне прислушивайся. Девочки пристроились на траву и укутались вдвоём в мягкий плед, а после начали наблюдать за проплывающими по небу затяжными облаками. Полина спросила: — Будем, как в типичном клише, сравнивать облака с каким-то предметами? Ха, как тест Роршаха прямо. Можно использовать, чтобы персонажей раскрывать. Маша повернулась и непонимающе посмотрела на подругу: — Что-что? Рор...шах? — А? Ну, это злодей из комикса одного. У него, типо, психологический тест был: показываешь картинки с пятнами и спрашиваешь человека, что на нём он видит. Там, на самом деле, всё сложно, а я в этом не разбираюсь, хехе. — Ого... Звучит интересно. — Да-а. Вот почитала бы ты «Хранителей», — Девочка зевнула и прикрыла глаза, уже засыпая на плече подруги. — Полин, слушай... — Маша прижала коленки к груди и обхватила ноги руками, будто пыталась согреться. — А? Что такое? — спросила она, не открывая глаз. — Ты никогда не задумывалась, а что есть жизнь? — Ничего себе, с чего такой философский вопрос? — Просто, я подумала об экзамене... По идее, это сейчас и есть смысл моей жизни: чтобы готовиться к нему, хорошо сдать и идти в светлое будущее. Я понимаю, что ничего так приносит мне радости и грусти, как это. Но ведь потом придётся сдавать ещё и ещё, и не только экзамены... Я как будто не живу... От самостоятельной до лаборотной, от лабороторной до контрольной, от контрольной до итоговой, от итоговой до- Полина потянулась рукой к лицу Маши и, к удивлению последней, сжала ей нос. Та же тут же среагировала, сморщилась, после чего шлёпнула подругу по руке. — Ай, ты чего делаешь? — Полина, словно ошпаренная, убрала руку. —...Я чего? — Маша смогла говорить только вдохнув полной грудью, — Это...ты... Чего?! Ты это зачем сделала? Полина рассмеялась. — Ну, что же. Ты только познала истинную ценность жизни! — Э-э. Красный нос? Вот спасибо. — Я этот твой сарказм оценила. Нет же, «ды-ха-ни-е», как сам Лихачев писал! «Дух», «душа», понимаешь? Я сейчас помогаю выдохнуть тебе и не думать о каких-то там мелочах. Ты сама как под водой находишься: не можешь успокоиться, нормально двигаться или думать, то есть не можешь дышать! — То есть, моя ценность - дыхание? — Тьфу на тебя. Это лишь причина, нам ещё следствие нужно. Ты ведь так любишь фотографировать, почему мало времени уделяешь? — Ну, я же уч... — Нет уже никакой учёбы. Уже как пару недель прошло. Уметь отдыхать так же важно, как и трудиться, понимаешь? Разве, когда машину пополняют бензином совсем немного, а потом предлагают проехаться без остановок до другого города, она справляется? Маша промолчала. Полина же встала и направилась в сторону беседки, скрипя её половицами. Там, она начала что-то настраивать в радио. Постепенно, до Маши начали доходить слова: —..мельчало всё на свете. Люди, дожди и всё, что ни возьмёшь. Полина, подпевая, подбежала к Маше и, как только помогла той снять фотоаппарат с шеи, взяла за руки и начала танцевать, одновременно с певицей продолжила: — Видно, забыли, что вначале, деды о том же и ворчали... —...А между тем всё так же мир хорош, — подхватила Маша. «Проснись и пой! Проснись и пой!..» Они танцевали и пели, и Маша почувствовала необычайную лёгкость в теле и на душе. Она смотрела на весёлую Полину, которая, не жалея голоса, старалась петь громко и размашисто, чем вдохновила повторять за ней. К тому времени, как песня закончилась и голос диктора начал оповещать о рекламе какой-то эзотерики, девочки уже сидели в беседке и пытались отдышаться, то и дело переглядываясь и улыбаясь друг другу. — А как думаешь, существуют параллельные миры? — Не знаю. Может быть. — Эх, хочется верить. Как думаешь, кем бы ты была в параллельной вселенной? — Ох, ммм... Может быть преподавателем истории... Или английского, не знаю. Я бы была из какого-нибудь города с тёплой погодой постоянно. — А я бы.. Я бы тогда журналистом! Или...в туризме бы работала! И из какой-то столицы! Ох, стой, а если бы мы не были знакомы? — Мне кажется, мы всё равно пересеклись бы, даже если бы были в других городах. — Да-а-а, и жили бы в одной квартире, смотрели фильмы, ели вкусняшки и читали... — Девочки, вы чего с утра пораньше здесь шумите? К ним подошла женщина, одетая в ночную сорочку и растрепанными волосами. Она была явно недовольна тем тандемом, которые решили устроить дети. — Мы идём, мам, просто рассвет хотели встретить, вот и заигрались. Лето, сама понимаешь, — Полина поспешно встала и выключила радио. Было видно, что ей стало немного стыдно. — Да уж, не сомневаюсь... — Женщина оглядела девочек и вдруг спросила, — Кстати, хотите мороженого? Полина и Маша переглянулись, удивившись реакции, но решили не упускать такой шанс и в один голос ответили «Да!», после чего они втроём отправились в дом. Начался дождь, а бездыханный фотоаппарат так и продолжал лежать на пледе. Ведь, даже если воспоминания сотрутся, не оставшись на очередной плёнке, они обязательно оставят свой незримый след в истории. Пока они будут хранится в песнях, окружающих и окружаемом — они будут жить. Как и сейчас.