Я тебя съем!

— Прочитать тебе сказку на ночь, Папс? — спросил парень, присаживаясь на кровать, где лежал маленький мальчик. — Да! Да, пожалуйста! — малыш радостно захлопал в ладоши и поспешил завернуться в одеяло с головой. — Что ж, давай посмотрим. — Старший встал и подошёл к полке с книгами. — «Лулу и друзья», «Маленький тигрёнок», «Прятки с пушистым кроликом», «Печенька и молоко»… Что бы ты хотел услышать сегодня? — Мою любимую! — парень улыбнулся и взял книгу в мягкой белой обложке. — И так, — начал он, вернувшись на прежнее место. — жил на свете маленький пушистый кролик, и больше всего на свете он любил… — Я тут подумал. — мальчик перебил брата, медленно поднявшись. — Зачем мне сказка, если я мёртв? — одеяло упало на пол. … С тихим визгом, Даст подпрыгнул на мартасе, судорожно зарываясь в капюшон. Снова. Снова этот кошмар. Как давно он не видел снов с братом? На другой стороне кровати послышалось недовольное бормотание, и парень оказался прижат обратно к простыням тяжёлой рукой. — Ну тише ты. Мы и так в прошлый раз чуть не попались. Пыль сперва испугался, а после всхлипнул и прижался к Хоррору. — Я видел его. Я видел его снова. — Кого «его»? — недоуменно спросил каннибал, обняв того в ответ. — Моего… — Даст замолчал на полуслове, и вздохнув продолжил. — Не важно. Просто… Можно я задержусь ещё ненадолго? — До рассвета — я твой. — усмехнулся Вулнус, крепче обняв любимого. Даст лежал, молча вдыхая еле слышимый запах лекарств, согреваемый теплом того, кому он доверяет, и под тихий храп вновь заснувшего Хоррора, он тоже задремал. … Проснулся Пыль от того, что на него бесцеремонно легла туша, громко сопя и опаляя плечо горячим дыханием. Кое-как выбравшись из-под этого тела, Псих заметил что на улице уже начало светать, а это значило, что пора идти. Поправив куртку и поцеловав спящего парня на прощание, Даст открыл окно и аккуратно зацепился за пожарную лестницу. Спустившись вниз, он медленно стал обходить здание, молясь чтобы охранники его не заметили. К счастью, никого из персонала не было видно, так что добрался он без происшествий, и подойдя к открытому окну он забрался в него, тихо начиная подниматься на второй этаж. На четвертом и третьем этажах охрана патрулировала постоянно. Никому не хотелось, чтобы психи по ночам выходили прогуляться без предупреждения. Но бросив все силы наверх, они не учли того, что второй этаж остался совсем без присмотра. Так что до своей комнаты Пыль добрался без каких-либо помех, и сняв куртку, лег на кровать, словно и не было этой маленькой ежедневной вылазки. Перед глазами мелькнуло что-то красное. Псих испуганно повернулся. На шкафу, словно поддразнивая, висел яркий шарф его брата. Подскочив с кровати, Даст поспешил схватить несчастный предмет одежды и запихать его как можно глубже в шкаф, спрятав за кипой других тряпок. Раньше этот шарф был неотъемлемой частью гардероба психа, но с недавних пор, он попросту не может на него смотреть. И вероятно, благодаря этому его состояние стало чуть лучше. Каждый день, этот злосчастный кусок ткани напоминал о старых ошибках, и о том, что за ними следовало. Даст теперь не особо жалует красный цвет. Ведь в этом самом ярко-красном шарфе к нему являлся брат. И часто, во время припадков, куда бы он не посмотрел, везде был этот несчастный, красный предмет одежды. Когда Пыль впервые увидел его в комнате у Хоррора, то еле-еле удержался от истерики. А услышав, что это был любимый предмет младшего брата каннибала, он и вовсе упал в обморок. Даст усмехнулся. Он ведь даже не объяснил Ужасу, почему, и просто оставил того, убежав к себе. Если так подумать, Даст, в отличии от Хоррора, не рассказывал партнёру о своем прошлом. Хотя это было одной из первых вещей, которую сделал Вулнус, после взаимного признания, полностью доверевшись своему любимому. Стало как-то паршиво на душе. С одной стороны, не хотелось ворошить старую кучу. Но с другой — она так, или иначе в один день покажется Хоррору на глаза. Так что оттягивать было бессмысленно. … — Мам, пожалуйста! Мне больно! — дитя стонало, раз за разом вскрикивая, когда металлическая пряжка ремня со свистом и хлопком касалась мягкой кожи. — Паразиты! Два паразита, что один, что второй! — злобно повторяла женщина, нанося удары. — Надо было давно выкинуть вас на улицу! Только и делаете, что тратите мои деньги, время и нервы! Я предоставила вам крышу над головой, я даю вам еду, а вы даже не слизволите выразить благодарность! Мать взяла со стола синий дневник, и схватив мальчика за волосы ткнула в страницы, на которых красовалась ярко-красная цифра два. — Что это такое? Что это такое, я спрашиваю? У вас, паразитов, есть всё! Я все последние крохи отдаю вам, проглотам, недоедая, каждую ночь работая, или проводя часы чтобы, чёрт возьми, понять как расплатиться за эти кредиты! А ты даже не удосужился хоть как-то помочь матери, и выучить уроки? Ты и твой брат, вы оба однажды доведёте меня до могилы! Ты этого хочешь, да? — Отбросив предмет в сторону, женщина крепче взяла в руку ремень, вновь замахнувшись для удара. — Ни чем вы не отличаетесь! Только жрёте, да гадите! Что один, что второй! Так же, как и ваши отцы! Два бесполезных идиота! — остановившись, она схватила ребёнка за плечо, грубо выталкивая из кухни. — Вон, с глаз моих! И никакой еды, пока не соизволишь исправиться! — Закрыв дверь на замок, она продолжила бормтать ругательства. Дитя встало, и подобрав с пола рюкзак заковыляло в комнату. Достав книги и тетради, малыш начал делать уроки, стараясь не испачкать слезами страницы. Он заслужил это. Мамочка так сильно старается, чтобы у него было всё. Но в последнее время, денег почти не хватает на то, чтобы содержать двоих детей. Обоим нужны книжки, карандаши, деньги на обед, и из-за этого мама работает больше, и не успевает пить таблетки. В том, что мама злая, виноваты только они. А если конкретнее, Папс. Даст повернул голову, смотря на свернувшегося калачиком брата. С тех пор, как он пошел в школу, мама начала быть более злой. Раньше, каждую среду у них было маленькое чудесное празднество: они ходили в парк и кушали мороженое, а теперь по средам чудо бывает в том, что иногда мальчику удастся съесть немного хлеба. Мама отдаёт почти всё Папирусу, лишая еды себя и старшего сына, аргументируя это тем, что он только-только начал расти, и ему нужно много сил. Ребёнок встал из-за стола и подошёл к спящему брату, присаживаясь на кровать. Это ведь так затратно. Папирусу нужна еда, вода, одежда. Возможно, если бы не он, то денег было бы больше? Что если именно в нём кроется решение проблем? Возможно, если Даст сможет от него избавиться, то всё наладится? Он правда, правда любит младшего брата. Но другого выхода нет, ведь так? И к тому же, он просто помогает маме, да? Лезвие ножниц красиво блестело, отражая свет настольной лампы. Дасту всегда удавалось находить красоту в мелочах. И сейчас, этот красный цветок, что распустился почти мгновенно, казался ему самой прекрасной вещью на свете. … Вскринув, Псих вскочил на ноги, оглядывая комнату. За окном уже было яркое утро, и птицы громко щебетали, словно специально действуя на нервы. — Снова кошмар… Нужно сказать доктору Сталтус об этом… — хоть на часах было только семь, а начало дня обычно в восемь, Пыль решил, что самое время вставать. Подойдя к шкафу, он стал медленно переодеваться в свою обычную одежду. Очередной день, который он проведет без любимого, чтобы после прийти и прижаться к нему ночью. Молча пройдя в сторону двери, Даст вышел в коридор, сталкиваясь с одной из медсестёр. — Ах, мистер Дэлиси! Вы сегодня рано! Мне перенести вашу встречу и мисс Сталтус, или… — Нет. Я бы предпочел сперва проснуться окончательно. Когда завтрак? — В 8:30. Но если вы хотите, вы можете начать утреннюю гимнастику чуть раньше, или пройти в столовую, там стоят компот и печеньки. Или библиотека уже… — Я понял. — перебил её Пыль. — Спасибо, я пойду. Это будет долгий день. … Комната быстро вращалась, сжимаясь и грозясь задавить того, кто внутри. Не было ни окон, ни дверей, ни мебели, и только страх заполнял всё пространство от потолка до пола. — Прости меня! — в исступлении кричал парень, свернувшись на полу. — Прости! Прости! Прости! — Я разочарован в тебе, брат. — злобно фыркнула нависшая над ним тень. — Ты буквально худший человек на планете. Серьёзно, Даст, худший. — Прошу, прости! Я не хотел! Это не я! Пожалуйста! — тень, будто подхваченная ураганом, начала кружить вокруг психа, продолжая повторять о своем разочаровании. — Прекрати! Оставь меня в покое! — пыль давился слезами, закрывая глаза ладонями, только чтобы не видеть как тень круг за кругом висит над ним. К горлу подкатил ком. Ещё, немного, и его вырвет. — Позорище. — гневно прошипела тень, и маленькие детские ручки в красных перчатках легли на шею парня. Вскрикнув, он попытался ударить столь ненавистного гостя, но хватка была слишком сильна, и вскоре воздуха стало критически мало. Даст хрипел, не переставая плакать и умолять о пощаде. На секунду давление ослабло. — Я сделаю… Что ты хочешь, я сделаю… — из последних сил прошептал он. — Вот значит, как? — тень отпустила, позволив ему наконец сделать вдох. Отлетев на другую сторону комнаты, она подняла руки вверх, и закричала. Крик был громким, настолько, что парню казалось, будто ещё чуть-чуть, и его барабанные перепонки разорвутся. Голова раскалывалась, когда комната закружилась быстрее, а пол начал трястись. Лампочка наверху лопнула. Тень швырнула осколок в Даста. — Возможно, если ты наконец станешь трапезой червей, я смогу простить тебя. Парень подобрал стекло с пола, крепче сжав его в руке. Острый крой больно резал ладонь, но сейчас было не до этого. Даст посмотрел на тень. Она одобряющие кивала. В глазах темнело, а комната не переставала сжиматься. Вздохнув он медленно стал приближать осколок к горлу. Внезапно, стена сломалась, и из неё выбежали люди. Последнее, что Даст запомнил, это боль в шее и гневный взгляд его брата. … — И... Вот как-то так и проходили мои дни. — завершил рассказ Пыльный, удобно устроившись на коленях у Хоррора. — Когда мне стало лучше, припадки сократились, и меня перевели на нижний этаж. А дальше появился ты… Хей, что с тобой? — Ужас, всё это время тихо слушавший о прошлом Даста, заскулил, агрессивно вытирая слёзы, что полилась фонтаном из глаз. — Ну, не плачь же! — Псих сел лицом к Каннибалу, и погладил того по щеке. Вулнус прижал милого к себе и уткнулся ему в плечо, как бы спрашивая разрешения. — Ну, если ты так хочешь… — пробормотал Пыль, расстёгивая пуговицы на ночной рубашке и стягивая край. Хоррор шмыгнул и прикусил основание шеи, стараясь не сильно давить. Зализав свежую метку, он спустился к ключицам и поставил ещё одну. Фыркнув партнеру в шею, он провел дорожку из поцелуев, от уха и до плеча, а после и обратно. Внезапно, он сжал Дэлиси ещё сильнее, и заплакал. — Да что с тобой происходит? — недоуменно спросил Даст, стараясь вытереть слёзы с лица каннибала. — Это так… Г-грустно… — протянул Хоррор, не переставая рыдать. — Тише, тише! Ты слишком громкий! — Ужас с каждой секундой прижимал милого к себе сильнее, продолжая беспрерывно плакать. Внезапно, дверь открывается, и в палату влетает медсестра. Какого же было её удивление, когда вместо одного, она застала двух пациентов, да ещё и не в самой приличной позе. … Спустя какое-то время, практически вся больница знала об отношениях Вулнуса и Дэлиси. Доктора бурно обсуждали случившееся, стараясь поставить приемлемый диагноз, пациенты же, распускали всё новые слухи. Тех двоих разлучили, пристально наблюдая за каждым их шагом, не давая им увидится. Из-за чего, состояние обоих медленно ухудшалось. Спустя две недели, было решено собрать коммитет и наконец решить судьбу двух психов. Даст шагал по коридору, покорно следуя за мисс Сталтус. Он не знал куда его ведут, и что же с ним собираются делать, но он прекрасно понимал, что это изменит его дальнейшую судьбу навсегда. Вот, доктор остановилась возле большой деревянной двери. Обернувшись, она положила руку пациенту на плече. — Послушай. Я понимаю, что для тебя всё это — огромный стресс. Но прошу, ты должен мне посодействовать. И вместе мы сможем пройти через это. — Пыльный молча кивнул мысленно подготавливаясь к чему-то ужасному. Мисс Сталтус развернулась и открыла дверь, проходя в помещение. За длинным, полукруглым столом, сидело несколько, важных на вид, человек. Левая сторона пустовала, в то время как с правой стороны разместились Хоррор и доктор Амика. Псих и его лечащий врач прошли к своим местам. Как только доктор кивнула, усатый мужчина, сидевший в центре, откашлялся. — Сегодня, мы разберем дело Хоррора Вулнуса и Даста Дэлиси. А так же подберём дальнейший план лечения. Важные люди взяли ручки и начали что-то записывать. У Даста в голове промелькнула мысль, что даже записывают они с важным видом. Он перевел взгляд на каннибала. Видимо, тот думал о том же. Внезапно, их взгляды пересеклись. Улыбнувшись друг другу, они продолжили «гляделки», переставая слышать нудный бубнеж мужчины с усами. — Мисс Сталтус, вам есть что сказать? — вышеупомянутая поднялась, и взяв в руки бумаги, вышла, встав перед столом. — Как рассказал мне мой пациент, данная ночь была не единственной, когда он, скажем так, «навещал» Вулнуса. Как минимум три раза в неделю, а то и больше, те двое виделись в ночное время. Не могу точно сказать, приносили они друг другу боль, или же у них был интим, но судя по шрамам на теле моего подопечного, в большинстве случаев просто повторялтсь события первого инцидента. Предположительно, мой пациент стал жертвой стокгольмского синдрома, из-за чего и продолжал «походы». — Хорошо. Вулнус? — мисс Сталтус вернулась на место, врач Хоррора же встал перед столом. Дасту это подозрительно напомнило судебные разбирательства. — С позволения мисс Сталтус, я осмотрел дело Дэлиси, и сравнил его с делом Вулнуса. Согласно записям, со дня социализации моего подопечного, состояние обоих было вполне стабильно. Приступы шизофрении сошли на нет, так же, как и приступы паники. В тот день, когда произошел инцидент, а так же в последующие несколько недель, было зарегистрировано два лёгких проявления болезни у Дэлиси, и несколько панических атак у Вулнуса. С того же момента, когда предположительно начались частые контакты наших подопечных, их состояние стало заметно улучшаться. Но после инцидента номер два, ситуация повторилась. Из всего вышесказанного следует: состояние Вулнуса и Дэлиси зависит друг от друга. И, предположительно, если дать им возможность продолжать контакты, но уже в чуть более контролируемой среде, то мы, вероятно, сможем достигнуть результатов. — Мисс Сталтус встала, быстро зашагав к Вулнусу. — Вполне очевидно, что из-за всех событий, описаных вами, пациенты заработали нездоровую привязанность друг к другу. И прошу обратить внимание, что это так же является частью стокгольмского синдрома. Если мы будем держать пациентов раздельно, то эффект от стресса, пережитого совместно, пройдет. В голове у Даста что-то щёлкнуло. Получается, его и Хоррора разделят? И возможно, разделят навсегда? Мысли в голове мешались в мерзкую и тяжёлую кашу. С одной стороны, он не хотел расставаться с любимым, а с другой… Что, если мисс Сталтус права, и всё это — просто реакция мозга на стресс, которые оба испытали? Внезапно, спор врачей прервался, когда один из членов комитета указал на Вулнуса. Тот вжался в стол, явно в очередном приступе панической атаки. Амика поспешил к подопечному. Даст тоже хотел помочь, но мисс Сталтус удержала того на месте. Собрание пришлось экстренно прервать. … — Стойте, вы серьезно? — воскликнул Пыль, смотря на своего лечащего врача. — Абсолютно. — улыбнулась мисс Сталтус и протянула ему бумаги. — Ты должен подписать здесь, здесь и здесь. И тогда тебе разрешат видится со своим женишком. Конечно, в контролируемой среде. Пробежавшсиь глазами по тексту, Даст схватился за ручку, судорожно ставя росписи. Но вот над третьей бумагой он задумался. — Что означает «принятие опекунства»? — мисс Сталтус улыбнулась шире, и приобрела Дэлиси за плечи. — У тебя ведь никого нет, да? Но при этом совсем скоро тебя выпустят, и ты станешь членом общества. Тебе нужно будет продолжить учебу, найти работу, и это не возможно без материальной и эмоциональной поддержки. А так как никто из твоих родственников не объявился, между прочим, точно так же и у Вулнуса, то мы с Амикой посоветовались, и решили взять вас под своё крыло. Пыльный посмеялся. Конечно, временами Сталтус была невыносима, но в роли опекуна он не мог представить человека лучше, чем она. Поставив последнюю роспись, Даст протянул бумаги доктору. — Ну, пойдем? — женщина встала, взяла под локоть Пыльного, и поспешила наверх. В комнате Вулнуса, на кровати, сидели Амика и он сам, старательно заполнявший бумаги. Обернувшись, на скрип двери, Хоррор широко улыбнулся, смотря прямо в глаза Дасту. — Мисс Сталтус, можно вас на минутку? — кряхтя, доктор встал с кровати и вышел за дверь. — Мальчики, только давайте без непристойностей, ладно? — усмехнулась Сталтус и проследовала за доктором, оставляя тех двоих на едине. Всхлипнув, Пыль бросился в объятия Хоррору, не в силах сдержать слез, что крупным градом лились, капая на рубашку. Каннибал улыбался, прижимая к себе любимого, и мягко расцеловывая обе щеки. Жизнь налаживается. И совсем скоро, эти двое тоже обретут свой счастливый конец.