Вышел за рамки разумного

— Хватит нести чушь, Тед! Меня достало слышать ото всех, что мой сын идиот и сумашедший придурок! Твоя группа — это всего лишь дурацкая выдумка! Это бесполезная трата времени. Кстати так же как и твой «дорогой» друг! Если ты в течении недели не перестанешь с ним общаться, клянусь я помогу тебе с этим, но думаю тебе это не понравится. *** Бедный мальчик закрылся у себя в комнате еще два часа назад и с того момента носа оттуда не высунул. Так ему было обидно и горько слышать такое от отца. Тед никогда не обижался на него по-настоящему… Но сегодня ему действительно стало больно от таких слов. Сейчас он плакал. Очень тихо. Не хотел, чтобы кто-то услышал. Обида грызла и царапала изнутри, слова сказанные отцом, будто поставленные на репит, снова и снова проносились в голове. Тут мальчишка встал с пола, вытер слезы с лица и метнулся к рюкзаку, начиная запихивать туда самые, по его мнению, нужные вещи, по типу: зарисовок эмблемы «Диких Жеребцов», белья, пары носков и футболок, блокнота с текстами песен и конечно же несколько жеваных купюр (они выглядели так, будто их только что выплюнула корова). Проверив все несколько раз он замер на какое-то время, после быстро окинул комнату взглядом. «Ничего не забыл?» — быстро пронеслось в голове. — «Я уйду дня на три, а потом вернусь… Это ведь…не будет считаться за уход из дома, да?» Закинул рюкзак на плечо, тихо и максимально осторожно открыл окно, вылез на улицу и со всех ног помчался к дому Билла. Дойти до дома лучшего друга он мог с завязанными глазами. *** Дверь в комнату Билла распахнулась, на пороге стоял Тед, но долго там не задежавшись, он прошел в комнату и опустился на колени перед другом, который сидел на полу и сейчас встревоженно смотрел на заплаканное лицо и красные глаза с растертым носом. — Он хочет… — жалобно всхлипнул Тед, — Он… Он сказал, что я должен перестать общаться с тобой! И…И чтобы… Наша группа… — говорить стало невозможно, еще одно слово и он снова заплачет. — Тед, успокойся… — ласково говорит Билл и притягивает друга в объятия, тот сразу утыкается носом в его шею, начинает лить слезы и громко шмыгать носом. — Я… Типа из дома сбежал… Он, он, когда найдет меня… Я не… н-не з-знаю, что он со мной сделает. — Плачь Теда больше уже походил на рев и двигался к истерике. — Но я не могу больше, понимаешь? Не могу… — ныл мальчик, крепче обнимая друга. Билл очень хотел помочь Теду, но пока что даже не представлял как это сделать, но вдруг в голову пришла идея. — Тед! Эй, посмотри на меня! Может тебе просто на время остаться здесь, если твой отец сюда придет, я ничего ему не скажу. — Мальчишка жалосливо всхлипнул, — Тебе нужно успокоиться и выпить горячий чай, я сейчас приду. — Билл осторожно убрал руки друга, поднялся и вышел из комнаты. Тед прекрасно понимал, что отец достанет его из-под земли. И первым делом, он приедет сюда, и даже если ему здесь скажут, что его ребенок сюда не приходил, то он все равно проверит это. А после того как он заберет его домой… Он точно выпорит его. И мальчик знал об этом, знал и все равно сбежал. Зачем? Может быть потому что знал и то, что это и так произойдет. От таких мыслей юноше стало страшно. До потери пульса он боялся боли. А порка точно обещала быть в этот раз, не только страшно болючей, но и долгой. — Тед, я принес тебе чай и шоколадку. С орехами и изюмом, как ты любишь. — Билл поставил перед другом поднос с горячим напитком и огромной плиткой молочного шоколада. Мальчик слабо улыбнулся, и сразу же засунул в рот кусочек сладости. — Спасибо, ты самый лучший! — И тут ребята услышали яростный стук во входную дверь внизу. В нее барабанили так сильно, что казалось, трясся весь дом. Тед испуганно замер, большими глазами смотря на лучшего друга. — Но он все равно заберет меня отсюда, Билл. Я точно знаю, мне влетит от него больше, если сейчас не спущусь. — В глазах снова защипало. — Но… — Он наказывал меня так, лишь три раза в жизни, последний раз в пятом классе, я хотел тогда тоже уйти из дома, но он поймал меня за руку уже у двери. И выпорол. — голос дрожал. — Он сделал это в гостиной… Это было т-так больно… Я тогда сорвал голос… — Начиная снова плакать, сказал Тед, а потом перешел на шепот, — Я боюсь боли, ты знаешь… — Билла кивнул и взял друга за руку, — Я боюсь, что если я не спущусь сейчас, то он… Он… Мне страшно, я не хочу этого. Я боюуусь… — шепот пересек в тихий скулеж. — Я пойду. — Мальчишки крепко обняли друг друга, и юноша, забрав свой рюкзак, поспешил вниз. Там его уже ждал отец. У мальчика только лишь от этого сурового взгляда, внутри все сжалось, а к горлу подступил ком. Раняя горькие слезы обиды, Тед подошел к отцу с опущеной головой. Тот грубо взял его за запястье и потащил к дому. *** — Тед, клянусь, я выпорю тебя так, что ты еще долго этот день не забудешь! Это уже не вписывается ни в какие рамки! — толкая ребенка в дом, яростно произнес капитан Логан. — Ты совсем идиот? Мальчишка стоял в прихожей, как вкопаный, пока отец искал что-то в шкафу. — Драть тебя надо было больше. Тогда бы нормальным человеком вырос! — рычал мужчина, пока мальчишка жмурил глаза от слез и кусал губы. И вот дверцы шкафа закрыли, а в руках у отца появился тяжелый и широченный ремень. Тед, как только увидел «страшный кусок кожи», сразу шмыгнул носом и замотал головой, подбежал к родителю, прижался к нему и отчаянно стал просить прощения. Но мужчина совсем не собирался слушать этот скулеж. Он схватил ребенка за локоть и повёл в комнату. Там подвел к высокому комоду, и велел на него опереться. — Тед, это была последняя капля моего терпения, поэтому поверь, теперь, тебе больше никогда не придет мысль о побеге из дома! Прилетел первый удар, мальчишка взвыл от жгучей боли. Второй был такой же сильный. Вой стал громче. Удары прилетали быстро, даже слишком. Тед орал, он мечтал о прекращении этого ужаса. И желательно поскорее! Уже на десятом ударе его сильно тошнило. При страхе или сильной боли, его всегда тошнило. Это было просто отвратительно. Ребенок уже много раз успел пожалеть о том что сбежал. Крик было слышно даже на улице. Прикусив губу до крови, он неостановимо рыдал, выл, скулил. Что он мог сделать, если терпеть такую боль для него нереально? Удары наносились с немыслемой, для него, скоростью. Мало кто мог бы молчать, при таком ужасе. Тед судорожно, буквально до побелевших костяшек, вцепился в комод, ему было безумно страшно. При каждом ударе, в груди все сжималось, жуткая боль пронизывала все тело. И каждый раз этот громкий хлопок. Казалось, кричать громче, ребенок просто не в силах, но как только ремень опустился на бедра, Тед завизжал так громко, как только мог. Сразу сползая на пол и быстро развернувшись к отцу, начал просить о прекращении. Слезы текли по светлой коже мальчишки, капали с ресниц на джинсы. — Папа, прошу, может быть хватит? — плача спрашивает ребенок, стоя на коленях, — П-пожалуйста… Н-не надо. Умоляю тебя… — он хватает отца за руку и прижимается к ней лбом. Никакого ответа ребенок не получает, вместо этого, его снова ставят к комоду и продолжают наказание. Он снова рыдает и захлебываться слезами. В конце концов, когда наказание завершается, мальчик шепчет извинения и мчится в ванну. Его рвет. Он долго плачет, а потом теряет сознание.