***
Существ, подобных ему, мироздание удерживало лишь во имя великой цели. А как известно, цель должна оправдывать средства. Для Рейдена долг был превыше всего. Он верил, что какой бы поступок не совершил, правда всегда будет на его стороне. Священная клятва, данная, скорее, самому себе, чем Старшим богам, служила ему оберегом. Она удерживала от необдуманных деяний, не позволяла уставать. Однако цепь ужасных событий не оставила богу грома ни единого шанса на чистую, благородную победу. Рейден понимал: клятва нерушима до тех пор, пока на землю не прольётся его собственная кровь. В глубине души он принял это, как должное. Потому не находил себе места от горя, когда кровь пришлось проливать его друзьям. В воздухе витал удушающий запах смерти. Горы трупов, стоны раненых и осознание грядущего кошмара впервые заставили Рейдена усомниться в собственных силах. Столько усилий, столько попыток обмануть предначертанную судьбу, и всё напрасно. — Они погибли, — прошептал тот, на чью долю выпало немало великих битв, — так быстро, так бесславно. — Мне жаль, Лю Кенг. Не в силах сдвинуться с места, Рейден молча озирался по сторонам. Он привык скрывать свои эмоции, опасаясь показаться слабым, недостойным титула защитника. И даже теперь, возвышаясь над телами поверженных союзников, громовержец изображал холодную отстранённость. Так было правильно, но только не для чемпиона Земли. — Это всё, что ты можешь сказать? Тебе жаль?! От его былого уважения не осталось и следа. С перекошенным от гнева лицом, он приблизился к Рейдену и ткнул указательным пальцем ему в грудь. — Именно по твоей милости мы оказались здесь. Они верили тебе! Я верил! А ты всех нас приговорил. — У меня тоже болит душа из-за этих жертв, но ещё рано впадать в отчаяние. Мы можем всё исправить. — Так исправь! — воскликнул Лю Кенг в гневе. — Верни их к жизни. Покажи, что ты хоть чего-то стоишь. Вместо ответа Рейден обречённо покачал головой. Он не признавал некромантию. Считал её магию запретной, недостойной того, чтобы марать о неё руки. Даже ради тех, кого любил всем сердцем. Тяжёлый, но справедливый выбор. В конце концов, война без потерь, точно гром без молний — явление невиданное. Всё в этом мире имело цену. А за победу Земного Царства Рейден был готов заплатить многим. — Китана стала для меня целым миром, — расценив молчание, как личное оскорбление, Лю Кенг опустился на колени перед возлюбленной, — моим лучом света. Я столько не успел ей сказать. Чемпион, не знающий поражений, надёжный товарищ и верный последователь, без малого сын, чувствами которого Рейден дорожил — ослеплённый ненавистью человек. Скорбь меняла смертных, и Лю Кенг оказался явным тому примером. В его глазах плескалась дикая ярость. Лицо побледнело, обратилось в гипсовую маску. Долг против дружбы. Вот оно, последствие мимолётного выбора. — Я понимаю твою боль, но… — Ничего ты не понимаешь, — процедил Лю Кенг сквозь зубы, — и никогда не поймёшь. Ты разбрасываешься нашими жизнями направо и налево, посылаешь на верную гибель и ещё смеешь так нагло врать! Ты не знаешь, каково это, потерять любимого человека. С тоской Рейден взглянул на грязно-серое небо. Он привык бороться до самого конца. С союзниками или в одиночку, не имело значения. Но теперь от решительных действий его сдерживало необъяснимое чувство тревоги. Будто в тот самый миг Рейден, сам того не ведая, совершил фатальную ошибку. — Знаю, — сказал он в полголоса, — уже потерял. Рано или поздно ему приходилось жертвовать чем-то большим. Особенно ради победы, цена которой ещё никогда не была настолько высокой.***
Звук шагов за спиной и слегка сбивчивое дыхание выдернули его из омута воспоминаний. Прикрыв глаза от мягких лучей заходящего солнца, он неторопливо обернулся и поприветствовал девушку сдержанным кивком. — Это птица… это самолёт… это Рейден! — продекламировала она бодрым голосом. — Любуешься закатом? Должно быть, только-только вернулась с пробежки. Промокшая, уставшая, но до жути довольная собой. Из беспроводных наушников, которые она берегла сильнее, чем табельное оружие, без остановки гремела сомнительная музыка. Кэсси любила выделяться, даже в том случае, когда её об этом не просили. — В моей обители солнечных дней практически не бывает. — Ага, точняк. Папа рассказывал, как хотел заскочить к тебе в гости, а в итоге молния чуть не перебила вертолёт надвое. Кстати, если ты пришёл к родителям, то лови облом — у них свиданка. Рейден вздохнул. — Не лучшее время для проявления чувств. — Знаешь, если бы мои старики прислушивались к каждому твоему слову, то погибли бы ещё тогда, вместе с остальными, — Кэсси очаровательно улыбнулась, давая понять, что её слова стоило воспринимать только в качестве неудачной шутки. — Дай им отдохнуть хотя бы один день. Внешний мир больше не несёт нам угрозы, а на костлявом заде Шиннока я оставила личный автограф на долгие годы. Всё хорошо. Её уверенности можно было позавидовать. В этом она как две капли воды походила на отца. Тот тоже не стеснялся жечь глаголом при каждом удобном случае, а к проблемам относился не иначе, как к назойливым насекомым. — Ты столкнулась с серьёзными соперниками и отлично показала себя в бою, — произнёс Рейден в поучительном тоне. — Но предупреждаю, угрозу в себе таят куда больше миров, чем тебе кажется. После триумфа есть риск поражения. Помни об этом. — Судишь по собственному опыту? Вслед за вопросом наступила неуютная тишина. Оскорбления Рейден давно научился пропускать мимо ушей. Но когда ими разбрасывался каждый второй, скрывать обиду становилось очень непросто. — Следи за своей речью, дитя. — Ладно, дядюшка, — также лучезарно улыбаясь, Кэсси мгновенно прервала поток брани, льющийся из наушников. — Вижу, твоя депрессия идёт полным ходом. — На это есть свои причины. — Дело в Лю Кенге, да? Или Кунг Лао? — не получив ответа, она раздражённо закатила глаза. — Ты всё время твердишь, что ради душевного равновесия необходимо отказаться от прошлого. А сам занимаешься подростковой херней. Тоже мне, мальчик-эмо на максималках. — Их смерть на моей совести, Кассандра Кейдж. Такое забыть невозможно. Признаюсь, когда-то я считал себя выше людей, старался отгородиться от эмоций, не поддаваться сомнениям. Страдание, умиротворение, страх — я бежал от них с мыслью, что поступаю правильно. Мне было велено защищать Земное Царство, но разве защита людей не то же самое? Кэсси задумчиво потёрла переносицу. — Скорее да, чем нет. Значит, тебе пришлось выбирать из двух зол. Поэтому Лю Кенг так обозлился? Если он рассчитывал на ванильное «долго и счастливо» с принцессой Диснея, то вина в случившемся лежит на нём. Просто кое-кто ждал от тебя невозможного, потому что с детства верил в бредни о всемогущих богах. Меня же на таком дерьме не возьмёшь. Ты выглядишь, как человек, говоришь, как человек, и ведёшь себя соответствующе. Следовательно, имеешь право на чувства, страхи и ошибки. Несмотря на внешнее безразличие, Рейден слушал её с особым вниманием. Мало кто осмеливался говорить с ним на подобные темы. Да и повода он никогда не давал. Свидетелей его неудач ждала незавидная судьба: одних ждала смерть, других — разочарование. Раз за разом предназначение вынуждало Рейдена мириться с чередой утрат и несчастий. Не забывая о клятве, он жертвовал всем, что у него было, совершал выбор за выбором. Но был ли хоть один из них действительно верным? — Сомневаюсь… Послышался сдержанный смешок. — Ну, как знаешь. Тогда продолжай скулить в одиночестве, если тебе от этого легче. А мне пора в душ. Махнув рукой на прощание, Кэсси устремилась к выходу со смотровой площадки. Правда на полпути она зачем-то остановилась, достала телефон из кармана толстовки и приподняла его над головой. — Селфи на память, — пояснила она, — для моих подписчиков. Среди них есть и твои фанаты, прикинь. Рейден не придал этому значения. Все его мысли вновь оказались на границе забвения и реальности. Желание найти ответ на простой вопрос, словно бушующее пламя, беспощадно сжигало его изнутри. Кто же он на самом деле? Бог грома? Человек? Или кто-то ещё? В словах Кассандры нашлось место и правде, и заблуждениям. Всегда будет существо, которое осмелится бросить Земному Царству вызов. И у Рейдена не останется выхода, кроме как встать на его защиту. Снова и снова ему придётся вершить судьбы тех, кто осмелится биться с ним плечом к плечу. Нет грома без молнии, нет войны без смертей. Так стоило ли метаться из одной крайности в другую? Ведь, по большому счёту, что такое выбор, если не извечная борьба воли за иллюзию?