Прикоснувшийся к солнцу

Как, по-вашему, пахнет детство? Свежей земляникой с лугов или парным молоком, маминым теплом или моментом, когда ты впервые едешь сам на двухколесном велосипеде? Вариантов множество, они могут как совпадать, так и отличаться в зависимости от прошлого и мировоззрения человека. Нам всем не может нравиться одно и то же. Мы разные, словно снежинки. Так же кружимся, падаем и таем. Детство-детство - пора без забот и хлопот. Как же каждому из нас бы хотелось вернуться туда. Для Рея детство всегда пахло свежей травой и ее же запахом только после дождя. Он любил, когда мелкие капельки падали к тому на лицо, словно пронзая своей свежестью. Юноша помнил как маму, которая всегда добра и нежна, так и отца, который был весел и мудр. Сами родители называли своего сына Совенком, так как от рождения тот был альбиносом. В садик тот не ходил с другими детьми и сидел в основном дома. Возможно, оно было и к лучшему. Там мальчик читал книги и занимался тем, что ему нравится, вместо глупых занудных занятий по расписанию. Также с самого детства он любил рисовать что угодно. Ему не нужны были никакие игрушки рядом, если были карандаши и бумага. Деревья, цветы, люди, дороги. Родители, кошки и собаки с улицы: все это было в альбоме. Конечно, была и подготовка к школе. Письмо, математические азы, логическое мышление, немного из ботаники и биологии, но всем этим тот занимался либо с родителями либо с репетиторами. В школу все-таки пойти уж пришлось. К счастью, дети там не задирали его и, наоборот, помогали. Никто не осмеливался и слово сказать скверного тому, ибо, к счастью, нашлись защитники. Самому Рею нравилось это заведение. Друзья, учеба — все это не надоедало и приносило большую радость. Мальчик всегда ходил с абсолютно покрытым телом, так как лучи солнца могли навредить ему. Даже летом, когда было жарко, приходилось носить что-либо с длинным рукавом и штанинами, ну и куда без широкополой шляпы. Шло время, рос вместе с тем и Рей. Тому было порядка 12 лет. Сверстники в школе рассказали тому, что чуть дальше поляны на окраине города есть Расческа - так мальчишки называли построенные в ряд многоэтажки и пустыри с дырявыми сетками из железа. Так вот, там, около трассы, за забором находится Дом. Особо никто не знает, что в нем, но поговаривают, что заколдованный он и не всякого пускает. Конечно, мальчик был не из суеверных или тех, кто верил в байки, не обоснованные фотографиями или же другими аргументами, но интерес небольшой все же появился. Собрав блокнот, карандаш, телефон, перочинный ножик, крем от загара, бутылку воды и еще что-то по мелочи отправился в путь-дорогу. Первая половина пути была пройдена, когда мальчик вышел на остановке возле пролеска. Небольшая тропинка вела к той самой маленькой поляне, дальше которой зубчатыми рядами стояли многоэтажки и пустыри. Расческа по площади была довольно-таки большой и, за счет этого, местами пустынной. Дом он нашел не сразу - потерял средь месива муравейников, гаражей, машин, мусорных баков. Сие месиво не пестрило красками и представляло собой пресную картину. Юному художнику они были не интересны и лишь мешали взору. Наконец сквозь толщу мрачного бытия мальчик нашел тот самый дом, о котором говорили ребята. В отличии от многоэтажек, он был серым, но из-за этого все равно не казался унылым. Слегка покосившийся в сторону забор, отчасти суховатая трава вокруг с редкими вкраплениями полевых цветов. Все это придавало интересную атмосферу, но никак не загадочность. Завываний, о которых говорили мальчишки, не было, лишь детские крики и легкий гул. Ни зловещих окон, ни скрипящих дверей - ничего из вышеперечисленного он там не заметил. Байки для запугивания - не больше, не меньше. Подобравшись чуть поближе, стал стараться рассмотреть людей. В основном только обычные юные мальчишеские лица. Как уже заметил Рей, большинство из них были инвалидами. Интернат, по всей видимости. Он был наслышан о нем, так как врачи предлагали родителям краткосрочное лечение и проживание там, но мать и отец отказались, сказав, что сами смогут оплатить лечение и проследить за собственным ребенком. Отвлёкшись от мыслей, снова обратил внимание на поле. Некоторые сидели на колясках, образовывая маленькое подобие трибуны, а другая часть играла в футбол. Возможно, если бы его судьба сложилась немного по-другому, то он бы сейчас был среди них, а не по другую часть забора. Неожиданно его взгляд скользнул на юношу, стоящего чуть поодаль всего гула и активностей. Он копался с каким-то механизмом на двери, видимо в подвал. Тот поднимает лицо и, недовольно щурясь, подзывает кого-то. Рей сразу же старается подползти чуть поближе. Одевает очки и достает бинокль. Цвета свежей пшеницы волосы болтались чуть ниже ушей, по птичьи широкие желтые глаза, похожие на густой мед с каплями золота в нем, хмуро глядели вперед словно выжидая чего-то, гордый профиль с орлиным носом тоже выглядел зловеще, но как паззл складывался со всеми остальными компонентами его внешности в идеальную картину. Все это выглядело до ужаса эстетично. Смотря на того, он словно застыл в моменте. Очнулся лишь когда к нему подошел другой мальчик. У его спутника были кудрявые цвета смолы волосы, которые закрывали его глаза. Он шел к светловолосому юноше и отфыркивался от кудрей, они вечно лезли к тому в лицо. Не теряя и минуты, Рей стал зарисовывать то, что видел. Сероватый с отливом черного грифель скользил по поверхности бумаги, отрывисто чиркая. Зарисовки лиц и образы мальчишек быстро ложились в возможную основу более красивого рисунка, конечно же, если он не забудет. Через пару минут разговоров между ребятами и попытками вскрыть замок, те исчезают из вида, быстро убегая в подвал. Рей тихо разочарованно вздыхает, смотря на свои зарисовки. Вроде вышло неплохо, да и юноша запомнил предостаточно. Наверное, стоит уходить, пока кто-то из детей не заметил его. Схватив рюкзак и стремглав положив принадлежности для рисунка, Рей покидает окрестности Дома, обещая себе еще раз сюда вернуться. Несколько месяцев юноша следил за незнакомцем. Маме тот обычно говорил, что идет прогуляться со своими друзьями. Конечно, случались небольшие недопонимания, которые крутились в его голове, пытаясь собрать конечный образ мальчишки, словно паззл. Один раз Рей снова сидел в засаде и ожидал объект своего вдохновения, как вдруг, заметив его силуэт, недосчитывается одной ноги. Вместо нее была пара лакированных деревянных костылей, что были зажаты подмышками. «Какого черта?!», - спрашивает тот про себя. «Ампутация? Да все же нормально было, только неделю назад бегал, явно бы тот в больнице провел больше времени. Плюс, ампутированная конечность так быстро не заживает. Да и не научился бы тот так быстро управляться с костылями, вон как резво передвигается, словно родился с ними». Рей, будто Шерлок, пытался распутать паутину необъяснимых вещей и одновременно зарисовывал юношу. Сегодня тот решил взобраться на небольшие коробки за трансформаторной подстанцией подле забора. С высоты, как посчитал он, лучше видно. Все распуталось к вечеру, когда, казалось бы, вышел он же, но уже с двумя ногами. «Близнецы.», - пронеслось как озарение в голове альбиноса. Раньше, логично, что тот не знал об этом, он попросту не видел его брата. От подобного открытия для себя тот падает со своей башенки, роняя блокнот с карандашом. От этого в тишине раздался громкий стук и треск. Логично предположить, что эти шумы дойдут и до незнакомца. Тот испуганно и настороженно поворачивается, заметив человека, который распластался на холодном гравии. Потирая макушку от боли, Рей поднимает голову и медово-золотые очи встречаются с его, что цветом были похожи на звезды. Никогда тот еще не встречал столь красивых глаз. В них, казалось бы, можно было разглядеть себя и целый мир. Он готов был отдаться им и утонуть, но в мгновение осознает, в какой ситуации находится. Юноша смотрел на того с интересом, но и одновременно непониманием, что открыто отражалось в его медовых глазах. Мальчик следил за ним несколько месяцев, конечно, осознавал, что объекту его вдохновения могло быть некомфортно, но тяга увидеть его хоть еще один раз была сильнее. Юноша не знал, догадывался ли незнакомец о нем или нет, но ситуация была неловкой. Вдруг тот заметил, как светловолосый стал приближаться к нему, смотря точно в глаза, будто пытаясь взглядом приковать его к месту. Рей оцепенел, но быстро сообразив, что к чему, запихнул свои вещи в рюкзак и, не теряя ни секунды, ринулся прочь, да так, что только пятки сверкали. Юнец понимал, что поступок его был не из красивых, но ни секундой боле оставаться там был не намерен. Медово-золотые глаза незнакомца непонимающе, но и одновременно грустно следили за тем, а после, услышав свое имя, быстро вернулся в Дом.

***

Около месяца, если не больше, Рей просидел дома. Он боялся даже нос сунуть за дверь. Родители, которые были поражены энтузиазмом ребенка к прогулкам, сейчас были озадачены, почему тот сидит дома. Конечно, те задавали вопросы и интересовались, все ли хорошо, но мальчик говорил просто, что потом решили прогуляться, или сегодня непогода. Всегда находились отговорки. Родители, заметив, что тому это уже не нравилось, решили все-таки оставить его в покое с этой темой и не морочить голову ребенку. Рей возвращался к Дому еще несколько раз, но ни в один из дней не заметил его. Он решил, что спугнул, и теперь они больше никогда не увидятся. Таинственный незнакомец больше никогда к нему не вернется. Больше тот не зарисует ни одного портрета с ним, не увидит его глаз и не будет гадать, какие краски мешать, чтобы точнее передать их оттенок, не увидит, как прекрасно переливаются на солнце его волосы, не взглянет на его гордый профиль и не сможет вновь восхититься им, таким прекрасным, таким великолепным и неповторимым. Он был его музой, а что же теперь… Юноша пытался еще много раз зарисовать его портрет. Без толку, все не так, и то не этак. Глаза не были такими живыми, лицо интересным, волосы больше не передавали его движений, профиль забывался, и в памяти все смешивалось словно краска, выжатая из тюбиков и размазанная в непонятную массу на палитре. Ужас. Рэй нервно хватал эти рисунки и рвал их, говоря о том, какое они несовершенством, и это уже - совсем не то. Нет, к счастью или сожалению, он не был помешан на юноше. Скорее он был его культурной подпиткой, музой, высоким идеалом рожденного на земле человека грешного. Был непостижимым Аполлоном, на которого не был похож никто. Для многих подобная внешность вызывала лишь недопонимание и диссонанс. Рэй бы не согласился с ними и посчитал их лишь бескультурными и узколобыми подобиями человека. Для него фактически каждая персона была особенной и по своему красивой, а говорить, что та не имеет права выглядеть как она хочет, считал неприемлемым. Непохожий на всех и имеющий в себе частичку каждого. Редко что цепляло Рея после этого юноши. Да, он видел подобных людей. Они были похожи и профилем, и глазами, и цветом волос, и даже были в разы, возможно, красивее. Но это было не то. В них он не мог найти того, что видел в нем. А вот чего… К сожалению, и сам понять еще не мог. Из-за этого тот забросил портреты, а после и рисование в целом. Он больше не видел в этом смысла, азарта, интереса. Все стало серым, мрачным, однотонным и одинаковым.