Профессиональная деформация

- Нам конец, верно? Владимир Чен задаёт этот вопрос в воздух, не рассчитывая на осмысленный ответ. Коморка, где их заперли повстанцы, узкая и тёмная, с одной стороны её ещё дополнительно сужает силовая решётка, и именно там, за ней - единственная дверь. - Если они захотят перестрелять нас, как мишени в тире, им даже усилия делать не придётся, вошёл и всё!.. Удивительно, что у него ещё есть силы орать, хотя и слабо. Когда повстанцы атаковали их филиал а-Тана, он собирался валить с ночного дежурства - и, может, если бы поторопился, то успел бы не попасть в эту заварушку. Не поторопился. Теперь вот - узкая камера в какой-то дыре похуже его первой снятой комнаты на Инцедиосе, трещины в рёбрах, чудом не проломленный череп, когда били по голове. Почему не шокером, как нормальные люди?.. - А если я попробую... - Ты умрёшь ещё быстрее, чем должен. Это первые слова, которые Тео произнёс за последние несколько часов. Владимир оборачивается к нему и смотрит подозрением. Выглядит танатолог неважно - ему как раз, видимо, досталось от души и шокера, и прочих прелестей взятия в заложники, или как их теперь называть. Скуластое смуглое личико посерело, половина золотистых кудрей слиплись от крови и какой-то грязи, а обмотанную тряпкой руку он прижимает к груди, скрючившись в своём углу и не имея желания двигаться. Памятуя о том, как выглядело это изнеженное создание примерно всегда, Владимир думает, что до того, как оказаться в камере, Тео мог получить от повстанческих солдат отнюдь не только шокером по позвоночнику и сапогом под рёбра. Тем более странно слышать такую осмысленность в его голосе. - Ещё раз?.. - нерешительно спрашивает он, опираясь о шершавую стену и сползая по ней в паре шагов от него. - Ты, - на лице танатолога мелькает слабая тень обречённости, - умрёшь. Ещё раньше. Чем должен. Чен смотрит на него краем глаза, пока не начинает пульсировать отбитый висок. - Это такая общая мудрость, да? Очень вовремя. Твоя профессиональная деформация - то, что нам нужно, чтобы попробовать вырулить. Спасибо, блин, огромное... - Ты кретин? - устало спрашивает Тео, и Владимир замолкает. Он никогда не слышал от этого человека таких слов. Он, строго говоря, вообще ни разу за все годы работы в компании не видел, чтобы эта миниатюрная машинка для секса со всем, что движется и нет, готовая оказаться под любым их клиентом и половиной коллег в качестве "психологической поддержки", проявляла по отношению к кому-то агрессию. Похоже, дело и правда дрянь. - Ты что-то знаешь? - говорит он тихо. Поворачивает голову, хотя в шее движение отдаётся почти хрустом. - Тео? Ты знаешь, почему мы здесь? Они не собираются требовать за нас выкуп или что-то такое? - Смешно. - Танатолог закрывает глаза, облокачиваясь затылеком о стену. - Какой за тебя выкуп, Чен? И кто его будет платить? - Компания?.. - Владимир хмурится, сам понимая нелепость своих слов. - а-Тан - огромная структура, и их репутация... - ...Их репутацией полностью заведует Кертис ван Кертис. И если он решает, что ты не стоишь даже салфетки из моего кабинета - это становится реальностью. Утилизированные салфетки не влияют на репутацию компаний-монополистов, знаешь ли. - Ты намекаешь, что мы... - Чен пытается думать быстрее, но удары по голове, видимо, даром не проходят, и он отчаянно тормозит. - Но почему... Чем простые сотрудники... - Шпионаж, милый. - Тео тяжело вздыхает, словно он слишком устал для долгих объяснений. А потом просто говорит: - Ты делал записи воспоминаний Овальдов, которые я потом передал человеку из СИБ. Не корчи лицо, умоляю. Все это делают, и все потом хоть что-то да смотрят. Всегда интересно, каково было умирать тем, кому мы возвращаем жизнь, да? Это мог быть кто угодно, вас было семь человек на той неделе из операторов. Но здесь со мной оказался ты. А я знаю, почему я здесь. Всё просто. - Но мы делаем записи постоянно! То есть, часто. И ещё ни один клиент... Почему Овальды? - Очевидно, потому что они не простые клиенты. Я сказал бы тебе больше, если бы Овальд тогда не отказался от сеанса. Но теперь неважно. Чен осторожно сжимает пальцами виски, пытаясь начать соображать. - Значит, ты думаешь, Кертису мы теперь не нужны? Как шпионы, которых теперь надо убрать, вот такое?.. Это прозвучало, как идиотская фраза из старого фильма, и он сам почти стыдился, произнося её. Если бы он успел хотя бы проверить ту запись... - Если ты думаешь иначе, я тебя поздравляю. - Но тогда выходит, что налёт повстанцев был не случайным. Или всё-таки?.. - Ты считаешь, я в курсе всех игр, в которые здесь играют Кертис и служба безопасности? - раздражённо спрашивает Тео. Владимир осторожно качает головой. Что-то не складывается, но ему трудно понять, что именно. СИБ или сам Кертис решили, что пара сотрудников, которые поучаствовали в очередном уровне их разборок, теперь представляют угрозу, и от них необходимо избавиться. Но городить для этого целую конструкцию с участием местных повстанцев, нападения на филиал, взятием в заложники и кто знает, чем ещё?.. Либо Тео получил по голове ещё сильнее, чем он, либо знает что-то, чего не знает Владимир. - Если они хотели от нас избавиться, почему было не сфабриковать любое обвинение или просто не обвинить нас обоих в том самом шпионаже, чтобы приговорить к казни? Тео чуть приподнимает голову, глядя на него почти с жалостью. - Это и есть казнь, Чен. Владимир несколько раз моргает, всё ещё не понимая. - Если бы это было так, почему мы всё ещё живы? К тому же, у сотрудников а-Тана безлимитный кредит на бессмертие, так что... Звук, который он слышит из горла танатолога, напоминает тихий неровный хрип или слабый кашель, и только через несколько секунд Владимир понимает, что он смеётся. - Ты очаровательный. Конечно, безлимитный. Как ты думаешь, сколько времени нужно системам компании, чтобы обработать инцидент в нашем филиале, установить личности погибших и места, где они воскреснут, а потом проверить, в порядке ли профили тех, кто ещё жив? Чен прикидывает техническую часть, потом делает поправку на мощности филиала. - Пара часов... Но если нам ещё и связь порушили, то до пары дней, пожалуй. Инцедиос - та ещё дыра. - Именно столько мы должны прожить здесь. - Чтобы... - До него наконец начинает доходить. Тео чуть заметно кивает. - Чтобы они могли взять тебя в свежем теле там, где ты очнёшься, и пустить по кругу дальше, например. - Но они могут просто отключить нам а-Тан. - И хорошо бы они это сделали, - тихо добавляет Тео, отворачиваясь от него. - Умирать неприятно. Особенно когда каждый раз не знаешь, очнёшься ли и придётся ли делать это снова, и надеешься, что нет. Но я не стал бы ожидать, что нам с тобой так повезёт. - Это тебе клиенты рассказывали? Танатолог бросает на него косой взгляд и снова отворачивается. Владимир скользит взглядом по тонким смуглым пальцам, торчащим из-под тряпки, и замечает, что они чуть заметно вздригивают. Человек, работающий рядом со смертью и большую часть суток проводящий рядом с людьми, только что вернувшимися к жизни, боится смерти больше, чем всего, что им могут устроить повстанцы? Сам не зная, зачем, Владимир осторожно подсаживается ближе к нему. - Тебе часто приходилось умирать?.. Несколько секунд Тео молчит. - Просто умирать - всего десяток раз. Это ерунда. Нас учили, что мы должны понимать, как чувствуют себя те, кого нам предстоит сопровождать, и знать принципы восприятия мозгом смерти. Это вроде части... Практики. - Пальцы у него сжимаются в кулак, и он тихо шипит, пряча руку на груди. - Смертный приговор - это другое. Слышал истории про тех, кто насолил Кертису, и кого держат в их застенках годами, позволяя умереть и воскреснуть снова и снова, чтобы потом убить ещё пару десятков раз?.. Чен ощущает, как по спине ползёт едва ощутимый озноб. - Но ты уже несколько лет работаешь у нас?.. Тео сжимает губы в нить, давя нервную усмешку. - Моя отсрочка предполагала семь лет, если быть точным. Мозг адаптируется к постоянным смертям примерно через полтора десятка лет, если неравномерно. После этого нужна передышка, чтобы ты мог восстановиться и снова воспринимать происходящее в полную силу. У меня было ещё почти три года жизни. А теперь... Полагаю, у нас с тобой остались последние несколько часов. Чен смотрит на него, одновременно давя в себе желание заорать, что всё это чушь и не может быть правдой, - и спросить, сколько же ему на самом деле лет. - И что можно сделать?.. - Ты меня спрашиваешь? Я за почти двадцать лет не смог придумать, что. Впрочем, если у тебя нет других вариантов, могу подсказать единственное, что мне хоть немного помогало всё это время. - Тео поворачивается к нему и второй, не сломанной рукой мягко касается его лица, поглаживая в обход ссадины кончиками пальцев, и тихо выдыхает: - Добро пожаловать в клуб.