Кофе с мятным сиропом

«Запомни миг, каким он был, Где сердцу ты любовь простил, Где закрываются глаза, Приходят снова Сны непонятные уму Заполнят светом пустоту, Со вспышкой света поутру Все исчезает… Медленно… Пульс усыпляет…» Артем Гагара «Снег»

       На вокзале было много людей. Все они щурились, махали, гомонили, так что начинала болеть голова. Девушка грустно стояла недалеко от перехода, одета она была аккуратно: в пальто песочного цвета с косым замком, в высокие замшевые сапоги молочного шоколада, с атласным платком на груди и в белой шапочке. На рыжие локоны хлопьями ложился первый снег. Погода позволяла надеть юбку и плотные колготы. Она всматривалась в толпу, наблюдала за поездами. На сердце было мокро, как на улице, и только снег ее успокаивал. Хотелось спать после суток, но она честно держалась, то и дело резко распахивая веки. Работа доставляла много хлопот. Взять хотя бы ее забитый график, она не видела близких людей так часто, как ей бы хотелось.        Девушка оттолкнулась от стены, к которой опрометчиво прижималась спиной и стала прохаживаться вдоль перрона. Часы мигали, время двигалась. Где же поезд? Когда все это кончится?        Она так глубоко ушла в себя, что не замечала ничего вокруг. У нее столько недописанных историй, потому что даже ночью не бывает спокойно, когда бы все это сделать?.. Каблук скользнул по чему-то мягкому. Похоже, наступила в маленький наметенный сугробик. Но сугробики обычно не возмущаются. - Ты можешь смотреть за своими ластами? Или в глаза долбишься, не видишь ничего вокруг? – Резко отозвался кто-то. Девушка обернулась, холодно оглядывая грубияна. - Нечего столбом стоять! – Ответила она. – Не постинсультный! - Ты чего дерзкая такая? Давно не получала? – Прищурившись, отозвался мужчина. - А если так, то что? – Она подошла ближе, глядя хамящему в глаза. Губы дрогнули и улыбнулись. – С возвращением! – Девушка раскрыла объятия, ее тут же оторвали от земли.        Кудри описали в воздухе дугу и опустились на заднюю половину шеи. Кофейные глаза сияли теплом и любовью. Он был в кожаной куртке, из-под которой выглядывал капюшон толстовки, и в джинсах. Обнявшись, они пошли по направлению выхода с вокзала. Несмотря на надпись на поездах «Вятка», на здании вокзала голубыми буквами, особенно яркими на фоне пасмурного неба было написано «Киров», рядом желтый греб города. - Как отыграли? – Спросила девушка, держась за руку кудрявого, перекинутую через его плечо. - Отлично! Цветов набрали… все девочкам раздал. Они бы все равно не доехали целыми! – Как бы оправдываясь, добавил он. - Не переживай, Артем, - малахитовые глаза ласково скользнули по его лицу. Как же ему не хватало этих глаз в Петербурге! А как хотелось забыться в этой женщине… а не в своих руках. - Арина с Лехой где? - У твоей мамы, я их на весь день оставила. И на ночь. – Что-то знакомо манящее появилось в ее лице. Артем ухмыльнулся. - На что это вы намекаете, Яна Юрьевна Гагара? - Да вот, думаю, приедет муж: полы не мыты, окна не заклеены, картошка не чищена, жена не радована… - Давай начнем с последнего пункта! А то муж тоже не особо довольный приехал после трех недель дождины. И кстати, пластиковые окна не заклеивают…        Яна не удержалась и заткнула ему рот поцелуем, Артем чуть не уронил сумку. Вроде семь лет вместе, а он все равно как мальчишка трясется после каждого поцелуя!        Пока ехали домой, Яна рассказывала новости и тихо ругалась названиями лекарств и реанимационных мероприятий. Водила она из рук вон плохо, но настояла, что сама сядет за руль, ей нужна практика. Эх, ее дело сидеть рядом и развлекать его в пробках, а не пытаться угробить его машину о первое попавшееся дерево. Яна говорила, что Арина (кудрявая, зеленоглазая девочка шести лет) пела все три недели и мучила фортепиано, не давая никому спать. А Леша (кудрявый мальчик с глазами цвета кофе трех лет) не перестает тиранить кота и собаку. А она просто пыталась успевать везде, но в итоге почти сдалась, и ей помогала Елена Николаевна, потому что двое детей, реанимация, кот и пудель – это слишком. - А теперь у меня снова два пуделя! – Закончила она, поворачивая к дому. - И один из них очень голодный. И я не только о еде сейчас говорю! – Отозвался Артем, у которого желание уже не помещалось в рамки дозволенного.        Он и так раздал всего себя зрителям в театре, когда несколько раз за неделю играл роль вредного дядьки с отсутствием даже малейших понятий о приличии. Роль была ему близка: стоило только закрыть глаза и вспомнить свою жизнь до появления в ней рыжего недоразумения…        А потом он встретил Яну, и все сломалось, в том числе и в нем. Она как раз наливала ему суп. На тарелке уже была нарезана Вятская колбаса. Когда Яна узнала, что такая есть (это было еще в Москве), то чуть не задохнулась от смеха. Он обнял ее со спины. - Помнишь, как я сделал тебе предложение? Ты тогда минуты три на меня смотрела с таким видом, словно я тебе в Космос переехать предложил! - Так оно же близко по смыслу! – Артема попытались усадить за стол, но он упорно изворачивался, не выпуская Яну из рук, и перемещая их на более выпуклые части тела. – Может, поешь? - После поем! – Затяжной поцелуй, и Артем сажает жену на стол.        Она-таки согласилась, проворчалась, выговорила ему, какой из него будет отвратительный несерьезный безответственный муж, и пошла с ним в ЗАГС. А на свадьбе договорилась спеть с ним и Роднополисами. Артему даже удовольствие доставляло представлять ее как «моя жена». Он уговорил Яну взять свою фамилию, убил не один месяц, чтобы она стала правильно ставить в ней ударение. Мама чуть не разбила стойку с РСК, когда узнала, что сын женится. Он не знал значение аббревиатуры РСК, но Яна долго смеялась. Она пыталась объяснить, но Артему это быстро надоело. А потом появилась Арина. Прямо к диплому. На гинекологии Яна отвечала уже с личного опыта. Ох и намучились они тогда… да и сейчас не лучше, девочка с папиным характером могла вынести мозг кому угодно. Когда она спросила у отца, откуда берутся дети, и Артем открыл рот, Яна тут же показала ему кулак. А что такого? Не про капусту же ей рассказывать?        Они ссорились. Постоянно. Горячо, с битьем посуды и разъезжанием по соседним комнатам. А потом так же горячо мирились. И как-то раз Артем даже объяснял детям: мама кричала, потому что они поспорили, что она не сможет разбить голосом стекло. Поверили. Но ему все равно достался подзатыльник. Вот так всегда, делаешь женщине очень хорошо, а она тебя бьет. Так и жили. На волнах. Артур женился примерно через год после Артема (а куда деваться, Лена поймала Янин букет!). Их сын, Андрей был на два года младше Арины. Они часто ужинали вчетвером, оставляя свору детворы играть в детской. Как они еще ничего не разнесли, так и оставалось загадкой.        Реутова обзавелась семьей относительно поздно, но по большой любви и теперь сидела дома, нянча дочку Аленку. Ей сейчас было не до друзей, вот немного свыкнется с ролью матери и позвонит.        Настя с Марком жили в Москве, созванивались они нечасто, но Яна знала, что ее подруга счастлива, у нее двойняшки и музыка.        Минут через сорок Артем довольно и удовлетворенно поедал суп, а Яна тихо улыбалась. Он не меняется. И не изменится, похоже, никогда. У него по-прежнему в голове только секс, работа и девочки… правда, теперь этими девочками стали они с Ариной. И Леша, это даже без вопросов. Артем сделает все, чтобы сын стал человеком. Сделает все, чтобы они были счастливы. Наконец-то он вернулся. Яна сладко вздохнула. Без него дома было не так буйно и шумно. Как же она его все-таки любит! Словно почувствовав эту мысль, Артем поднял голову от супа, который ел огромными глотками, и подмигнул ей.