Этот закат цвета крови

- "Ну давай прогуляемся, Сайхара-чан!!! Ну пожалуйста, я очень хочу. Смотри какой закат, цвета клена! Разве это не романтично? Ну пошли!!!" Яркие, заходящие за неровную линию горизонта лучи солнца прощально освещали округу, испуская последние вздохи теплого дня. Вызывающий мурашки цвет заката был малиновым, переливавшим в загадочный, рыжий, словно хвост красавицы лисы. Словно клён, покрасневший к осени, ставший не больше чем украшение для твоей аппликации. Этот день был совершенно обычным, обычнее только я сам. Я никому не нужен, никогда не стану нужен, даже себе не нужен. Какой смысл стараться, выделяться, если все восхищение к тебе будет лишь лестью, созданной желанием привлечь к себе внимание, показать себя милым и хорошим со стороны. К таким людям у меня всегда было искреннее отвращение, ведь эти люди не больше чем эгоистичные тени, желающие выкинуть тебя из жизни, занять твоё место. Все люди обычны и скудны, просто не все осознают это. Стандарты красоты не более чем плод фантазий какого-то закомплексованного человека, который решил сделать свой внешний вид всеми принятым стандартом, при несоблюдении которого ты окажешься монстром для других. Уродом, на которого внимание не обратят никогда. Тогда какой в этом смысл? Какой смысл быть такими эгоистичными тварями? Ужасно, просто ужасно. Я прогуливался по дороге, у которой, казалось, нет конца. Она всё вела куда-то, вела, уводя всё дальше от дома, куда-то во внутрь этого гнилого мирка, где никому не нужны причины чтобы сделать тебе больно. Я просто шёл в магазин. Огромный супермаркет предстал моему взору янтарных глаз, которые почему-то никогда никому не нравились. Осознавали бы они, что их серые глаза еще скуднее и ужаснее, это выглядит отвратно на их мерзких лицах, а их убогая ухмылка лишь больше порождает ненависти к себе. Нет, серые глаза действительно красивы, красивы по-своему. Они словно поверхность луны, неизвестны и загадочны. Словно непроглядный толстый слой пыли, что скрывает истинное состояние души. Но у ужасных морально людей и внешность начинает казаться поганой, хуже чем у монстров из сказок. Бегая глазами по различным полочкам, где были упаковки самых различных видов печенья, красочные, яркие, я выискивал ту самую не выделяющуюся пачку печенья. Ту самую. Ту, что поменяла мои мысли, забила чем-то ненужным, несуразным. Чем-то до жути простым, но в то же время необычным. Чем-то, что вызывало у меня бабочки в животе, лишь от воспоминания этой яркой улыбки и милых маленьких клычков, что вызывали эмоции противоположные страху. Это было два месяца назад. Всего два гребаных месяца назад, я гулял в один точно такой же обычный день. Не наслаждаясь закатом, не наслаждаясь ничем, что я видел вокруг. Ко всему у меня было отвращение, из-за которого невозможно дышать. Оно душило, сжимало легкие, давило на грудь. Ужасное отвращение к этому миру, которое вскоре лишь увеличилось как раз из-за этого происшествия. Пройдя в некрупный парк, в котором были потрепанные жизнью деревья, за которыми вообще никто не ухаживал похоже, я сел на скамейку, которая будто разваливалась на части. Она неприятно скрипнула подо мной, но похоже разрешила остаться, ведь не разломалась от моего веса. Мысленно извинившись перед бедным куском дерева, у которого жизнь будет изрядно похуже моей, я расположил рюкзак рядом с собой. Даже если он пуст - я буду таскать его. Таскать везде. Без него я чувствую себя незащищенным, одиноким. Он словно мой единственный друг, словно не бездумный кусок ткани, а человек, что всегда поймет. Хотя нет, не правильно сказано. Лучший друг будет понимать тебя намного хуже обычного незнакомца. Лучший друг привык к твоим проблемам, и конечно же, не будет проявлять никакого сострадания. Ему не понять, что тебе грустно. Ему не понять, что тебе больно. Ему не понять... Ничего не понять. Сегодня мой рюкзак не был пустым. В нем находились мои привычные простые карандаши, черные ручки и старый потрепанный скетчбук. Скетчбук, который стал шкатулкой моих мыслей, мусоркой моих чувств. Хочется выкинуть туда все свои мысли и ни о чем не думать. Не хочу думать. Просто не хочу. Моё лицо подобно камню застыло. Я не знаю что рисовать. Всё вокруг настолько отвратительно, что даже природа стала ужасной, темной. Деревья, рассаженные в этом парке - тоже порождение людей. Люди садили эти деревья, но не потому, что им они нужны. Их посадили лишь чтобы все думали, что этот город хоть в чем-то хорош. Но этот город ужасен. Никакие цветы не изменят той атмосферы, что царит вокруг. Темной и неприятной. Я взял в руку ручку. Хрупкая черная ручка, которую от злости можно было бы сломать в руке. Я начал водить ей по округе, вертеть в руке, ища натуру для скетчей, но все было отвратительно. Невозможно смотреть вокруг без этого оглушающего писка в ушах. Ручка неосознанно навелась на парнишу, чья улыбка сияла ярче солнца в полдень. Растрепанные волосы торчали в разные стороны, напоминая веточки кустов. Это выглядело до ужаса неопрятно и убого, однако... Однако в этом что-то было. В то время, когда все стараются выглядеть нормально, он просто выглядит так. Такой неидеальный, такой ужасно неправильный, что уже само по себе... Идеально. Моя кисть руки вела узоры на белоснежном, как кожа того юноши, листе бумаги, вырисовывая маленький росток, поверх которого были нарисованы очертания незнакомца. Это выходило ужасно, но это было ужасно в хорошем смысле. Он идеален. Взор с бумаги поднялся, чтобы снова посмотреть на мальчика, однако я вздрогнул. Он уже стоял передо мной, с озорной улыбкой разглядывая мой небольшой клочок мыслей на бумаге. Всё, сейчас я услышу ехидный смех, а после мой скетчбук разорвут и швырнут куда подальше. Меньше нужно пялиться. - Огоо! Ты что, меня рисуешь? Вау, это настолько на меня не похоже, что даже похоже, ни-ши-ши! Я - росток? Неплохо, может я действительно когда-нибудь им стану! Но реакция была совсем не такой... Не такой, как я ожидал. Ему... Понравилось? Почему? После, он глянул более заинтересованно и вопросительно. Я просто врос в скамейку, стал с ней единым целым. Во мне мешались несколько чувств: страх, смущение, беспокойство. - Прости... Я могу выбросить это, если ты против. Вымолвил я, стыдливо посмотрев в сторону. Если парнише не нравится моя работа - я действительно готов её выбросить. - Ни в коем случае!!! Это так круто выглядит, ты художник? Почему этот мальчик пристал ко мне? Неужели он пытается найти способ посмеяться надо мной? В таком случае, искать ему нечего. Я ведь просто ходячий ужас для окружающих. - Нет, не художник. Иногда рисую. Почему ты подошел ко мне? - Ну, на меня просто никогда так не пялились, а ты еще и рисовал. Что, влюбился? Я покрылся плотным румянцем. Естественно нет, никаких чувств я не испытывал к нему. Однако сам факт того, что меня заподозрили в этом, был достаточно смущающим. Если так посмотреть, мальчик был довольно мил: фарфоровое детское личико, которое пронизывало чувствительным взором фиолетовых глаз. Стоп... Фиолетовых? Такого не бывает однозначно, наверняка это всего лишь линзы, или что-то подобное. Но если он носит линзы, значит ли это то, что он имеет комплексы по этому поводу? - Не влюбился. Я могу продолжить рисовать? - Ой, да, конечно! Я тут посижу, не помешаю ведь? Я молча кивнул. Как бы я продолжил рисовать, если натура не здесь? Вот-вот. Я старался делать максимально задумчивое выражение лица. Боже, наверное я выгляжу как идиот. Взгляд мальчика был довольно внимательным, словно он пытался прочесть мои мысли. Нужно срочно подумать о чем-то нормальном, чтобы он не подумал что я какой-то ужасный, если он действительно может читать мысли... Рука выводила аккуратные красивые узоры, но в некоторых местах они были до ужаса хаотичными, именно так я представлял этого парня. Как его, кстати, зовут? Вот идиот, даже не спросил. Максимально невежливо. Последний штрих, и своеобразная мысль была завершена. - Я закончил. Извини, что не спросил сразу, но как... Я повернул голову в его сторону. Похоже, он уснул. Боже, я даже не заметил как он уткнулся мне в плечо. Его аккуратные черты лица были сглажены, длинные реснички иногда подергивались. Было слышно тихое умиротворенное сопение, словно он маленький ребенок, которому снится какой-то приятный сон. Это выглядело мило в какой-то степени. Я словил себя на мысли о том, что будить было бы его неправильно, потому я достал телефон, сфотографировал его и начал ждать, пока он проснется. Радостный смех, словно звон колокольчика, раздавался по квартире гулким эхо. Это была моя музыка для ушей, моё умиротворение. Он был прекрасен. Он идеален. Кокичи Ома - его мне не хватало все эти чертовы восемнадцать лет. Он лучший человек, из всех что я встречал. Он не старается выделяться из серой массы, старается наоборот слиться, что делает его уже максимально отличающимся от всех. Его проницательность порой пугала: иногда складывалось ощущение, что он умеет читать мысли, однако скорее всего, он просто очень понимающий. Его милая улыбка всегда вызывала у меня легкий трепет, сладкий и ванильный. То самое чувство, когда влюбляешься в детском саду: хочется получить все внимание любимого себе. Но нет же, я не влюблен, обещаю. У меня нет на это права, я даже не достоин того, чтобы... - Сайхара-чан! Ома хлопнул меня по щекам, а потом сжал их и сердитыми осуждающими глазками посмотрел на меня. Весь мой поток мыслей был прерван... - Перестань думать о такой чуши, фи. Зачем забивать голову такой тупостью. - Что.. Нет, он действительно читает мысли. Я уже не могу поверить в обратное, ведь его проницательность простым совпадением не назовешь. - Готов поспорить, что в твоих мыслях было что-то вроде "я такой плохой, не достоин ничего, бе-бе-бе.." Мальчишка скрестил руки на груди и отвернулся. Ома был младше меня на год, хотя во время нашей первой встречи я был уверен в том, что он не старше четырнадцати лет. Он и ведет себя как ребенок, и выглядит как ребенок. Однако, в его поведении иногда проскакивало что-то еще. Взгляды, которыми не может смотреть ребенок. Эта тяжесть в глазах не могла быть просто так. Словно он скрывал что-то. Что-то очень серьёзное. Что-то непонятное для меня, но я хотел понять. Я хотел узнать, что же таит этот маленький комочек счастья, дарующий мне веру на хорошую жизнь. - Прости, ты как всегда прав. - Еще раз подумаешь о таком - я тебе пропишу щелбан! - Хорошо-хорошо. С усмешкой я проговорил свой ответ. Это была моя первая искренняя улыбка за последние десять лет. - Как всегда мрачнее ночи. И почему ты вечно такой угрюмый? - И тебе привет, Ома-кун. Я поприветствовал Кокичи с усталой улыбкой, которая возможно вовсе не была искренней. Мы встретились с ним в том самом парке, где виделись в первый раз. С тех пор прошёл месяц, и мы достаточно сдружились. Когда я проводил время с ним - я действительно был счастлив. Очень счастлив. Цветы в парке выглядели необычайно красиво. Фиолетовые, голубые, желтые. Почему я раньше не замечал этой красоты? Деревья вокруг были величественные, словно старые задремавшие мудрецы. - Тебе что-нибудь купить? - Оо, Сайхара-чан, опять меня вкусняшками баловать будешь? Тогда мне те самые печеньки, которые мы покупали вчера! - Чем они тебе так понравились? - У них была абсолютно обычная упаковка. - Ну давай прогуляемся, Сайхара-чан!!! Ну пожалуйста, я очень хочу. Смотри какой закат, цвета клена! Разве это не романтично? Ну пошли!!! Около моей двери, в подъезде стоял Кокичи, пытающийся заставить меня выйти на улицу. Его непослушные волосы забавно покачивались, почему они всегда так торчат? Как он их вообще так уложил... - Я не хочу на улицу. - Ну пожалуйста, ну, это очень важно! Я вздохнул и сердито потёр переносицу. Я им, конечно, дорожу, но порой он так раздражает. Для Омы не составит труда вывести из себя даже самого спокойного человека в мире. Его взгляд стал подобно щенку, просящему вкусняшку. Тот самый раздражающе-милый взгляд, которому невозможно отказать, что бы ты не делал. - Хорошо, только ненадолго... Опустим момент моих сборов, ведь оделся я достаточно быстро. Кокичи схватил меня за запястье и повел на крышу. - Куда мы... - Это важно! Он перебил меня, не дав договорить. Что-ж, это явно в его стиле, отрицать нельзя. Маленькие ножки быстро топали по ступенькам, поднимаясь, и уже через несколько минут виднелся яркий закат. - Смотри! Он показал пальцем на заходящее за горизонт солнце, которое окрашивало облака в различные оттенки рыжего. После, он немного отошел, создав между нами расстояние примерно в метр. По его глазам было видно, что он ужасно волнуется. Кокичи трясся, переживал, но почему?... Он вздохнул и взял мои руки в свои маленькие ладошки, нервно смотря куда-то под ноги. Совсем на него не похоже. - О-объявляю, что сегодня день раскрытия тайн. И п-первая моя тайна... Ома снова набрал в легкие воздух. Я совсем ничего не понимаю... Раскрытие... Тайн? - На самом деле у меня серые глаза! Аккуратно, мальчик достал фиолетовые линзы из глаз и... Кинул на бетон... - Ома-кун, я совсем ничего не понимаю, что происходит.. - Тихо! Я не закончил. Я всегда хотел себе необычного цвета глаза, но у меня гребаные серые глаза, фи. - А я считаю, что серые глаза это красиво... - Не перебивай! Итак, вторая тайна - я тебя люблю! - Что?... К моим мозгам прилил кипяток. Щеки окрасились в цвет самого заката, глаза распахнулись. В целом, было заметно, что я удивлен и смущен. Я чувствовал себя странно, по телу бежали мурашки, со лба скатилась капля пота. Я встал как вкопанный, не мог ни о чем думать, не мог шевелиться. В груди было неприятное давящее ощущение, в глазах всё темнело. Я собрался с силами, набрал побольше воздуха в легкие, и... - Я тебя тоже люблю, Ома-кун. Мальчишка вздрогнул, а затем залился густым румянцем, наверное, даже, погуще чем у меня самого. Это... Надо было видеть. Он никогда не смущался при разговорах со мной, для меня это было чем-то новым. Однако, могу сказать с уверенностью - это было достаточно мило.. - Давай... Давай встречаться? Давай что? Что он сейчас скажет? Боже, я идиот, я такой идиот. - Давай... Поиграем в догонялки! И Кокичи побежал в сторону, противоположную от меня. Что с ним не так? Я наконец отлип от места где я стоял: он побежал к краю. - Стой, Ома-кун!!! Ты сейчас упадешь! Но он... Он лишь с яркой как в день нашего знакомства улыбкой посмотрел на меня. Эта улыбка... Я.. Я её не забуду. Я побежал за ним так быстро, как мог. Ноги Омы оторвались от бетонной крыши, и он с такой же улыбкой полетел вниз. - Нет, Ома!... Мои ноги подкосились уже у самого края, где пару секунд был он. Я... Я все потерял. В глазах начало темнеть, я начал задыхаться. Это подступающие слезы не давали мне вдохнуть кислород. Почему? Он ведь... Он ведь не случайно упал. Почему все так произошло... Почему. По асфальту растекалась алая кровь. На лице парня все еще осталась лучезарная улыбка, а закат, уже подходя к своему концу, переходил в яркий кровавый цвет, который ранее я бы назвал цветом клена. С пачкой печенья, купленной только что в супермаркете, я подошел к одинокой могиле, что находилась в самом конце огромного темного кладбища. Рядом с портретом, отображенном на граните, находился небольшой росток дерева. Я тепло улыбнулся и положил печенье около ростка. - Твои любимые, в обычной упаковке.