Жемчужина Мудрости

Абсолютно вся карта Инадзумы была в красных крестиках, а с последним поставленным сломался карандаш. На такой случай всегда есть ещё заготовленные карты и карандаши. В последнее время. — Ой-ой, у Паймон уже кружится голова. — Ты ничего такого не сделала. — Имей совесть! Паймон передвигается вместе с тобой и летает туда, куда тебе лень забираться. Так что я тоже вкладываю все свои силы на поиски. Если бы не неловкий момент в разговоре с Кокоми, то этих походов туда-обратно и не было бы вовсе. Внутреннее чутье подсказывает, что она обижена, поэтому хочется перед ней извиниться должным образом. Все-таки это не первый прокол. К счастью, Паймон — самый лучший на свете компаньон — вычитала в какой-то книге про древнюю жемчужину, которая имеет нестандартный цвет и переливается иначе. С того дня начались и ни на секунду не прекращались её поиски. Либо жемчужина найдётся, либо придётся остаться с носом. Остров Ватацуми. В очередной раз это место будет обшарено от озера Суигэцу до святилища Куракумо. Возможно все-таки удастся найти ту самую неприметную пещеру, где хранится та жемчужина. При условии, что она находится в пещере. Точное местоположение никто любезно не предоставил. О чем вообще говорить, если нет даже минимальных зацепок о её существовании. Никаких загадок, предположений. Приди вот в это место, найди какую-то несомненно очень важную бумажку, потом пойди, поговори с тем-то торговцем, который вообще в первые слышит о том, что ты говоришь, и он даст тебе ключ, дабы отпереть замок с очередной загадкой. Даже этого не было. — Только не говорите, что придётся снова спускаться в Энканомию. Паймон не по себе от этого места. — Я могу пойти туда и без тебя, если хочешь. — Ну уж нет! Паймон тебя одну не оставит! Мало ли что ты там учудишь. Мне же потом всё это разгребать. И снова за поиски. За бесконечные поиски того, что не факт, что существует в Тейвате. Никаких доказательств, никаких свидетелей. Только история и две отчаянные души. — Да пропади всё пропадом! — Паймон со всей силы кинула в сторону обычную жемчужину. — Паймон! — Люмин побежала вслед за жемчужиной. Подняла и отряхнула от грязи. — Не стоит так делать хотя бы из-за уважения. Ты же знаешь, как Кокоми любит жемчуг. — Э, ты права, я… не подумала… В общем, буду думать. — Паймон, в свойственной для себя манере заикаться, виновато глянула на руку путешественницы. — Относись с уважением, — сказала девушка, отдавая Паймон жемчужину. — Держу и уважаю, — ответила компаньон. Люмин помнила абсолютно всё, что было так или иначе связано с Кокоми. Она помнила всё, что говорила ей сама жрица. Ей… было приятно находится в обществе девушки. Путешественница стала чаще искать свободное время, чтобы скорее вернуться на Ватацуми и провести его с Кокоми, которой было только в радость читать вслух все свои любимые книги о стратегии такому внимательному слушателю, как Люмин. От нежного голоса Сангономии перехватывало дыхание, а от её полусонного вида, когда она еле-еле прочитывает предложение из-за зевоты, невозможно было оторваться. Со временем Люмин поняла, что испытывает к божественной жрице что-то большее, чем просто дружеские чувства. Однако так и не решалась об этом рассказать. Обе девушки заняты: Кокоми исполняет свою роль божественной жрицы на острове, Люмин — поисками своего брата. — Паймон, а в какой книге ты вообще об этом прочла? — спросила Люмин. — Когда мы были в библиотеке Ордо Фавониус, ты читала путеводитель, а мне стало скучно. Паймон взяла первую попавшуюся книгу на полке и открыла случайную страницу. Даже название не помню. — А пересказать можешь? — Да, конечно. — Ответила Паймон. — Сэр Николас… «…Сэр Николас преподнёс своей возлюбленной нечто большее, чем обычный охотничий трофей. Это была жемчужина, но другая, как ей показалось. Она не была похожа на остальные, какие до этого видела леди Ариана. Жемчужина была воплощением любви и верности рыцаря Николаса. В эту романтичную ночь она имела совсем другой цвет, а как жемчужина красиво переливалась под лунным светом… Леди Ариана почувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Кто бы мог подумать, что обычная жемчужина способна так сильно затронуть струны души возлюбленной рыцаря, который не был известен своими подвигами, да и не совершал он их, будем честны. Он просто пропадал на службе за стенами города и приносил что-то любимой. Они были вместе до конца, в горести и радости. Они старались быть опорой для друг друга. Они были обычными людьми, который очень сильно любили друг друга…» — Как-то так, — сказала Паймон, спрятав руки за спину. — Как ей показалось… — Люмин задумалась. — Воплощение любви и верности… Обычная жемчужина… — Что-то не так? — спросила Паймон. — Очень странно то, что обычный рыцарь, патрулирующий окрестности города, смог найти древнюю жемчужину, которая, с твоих слов, когда ты только подняла эту тему, наверняка хорошо спрятана, учитывая её ценность. — Хочешь сказать, что… — Он просто перекрасил обычную жемчужину, которую купил у странствующего торговца, стало быть, вряд ли в городе будет лавка с жемчугом или любое другое место, где его можно приобрести. — Сказала Люмин. — Значит все наши поиски коту под хвост, — Паймон захныкала. Несколько дней на поиски того, чего не существует. Это действительно грустно. Если бы Паймон сразу рассказала, где она это прочла, можно было бы этого избежать. Однако ничего не поделаешь, пилить опилки бесполезно. Что случилось, то случилось. — Паймон, дай мне жемчужину. — Что ты будешь делать? — спросила малышка, отдавая Люмин шарик. — То же самое, что и сэр Николас. — Ответила Люмин. Как и ожидалось, девушка спокойно читала книгу в единственном тихом для неё месте — её маленькая тайная база. Хотя прочитыванием очередного тома по военной стратегии это было трудно назвать. По лицу Кокоми можно было понять, что она очень измотана. Обязанности Божественной жрицы это вам не шутки шутить. — Кокоми! — Окликнула Паймон девушку. — Малышка Паймон, добрый день. — Поздоровалась Сангономия, — а что ты тут делаешь совсем одна? Паймон прочистила горло. — Сангономия Кокоми, — начала она со всей своей серьёзностью, — Божественная жрица острова Ватацуми, не соизволите ли вы посетить её храбрейшество Люмин, искательницу приключений, что решила одержать победу над сильнейшим из всех сильнейших, дабы подарить своей госпоже древнюю реликвию. Встреча будет проходить здесь, — Паймон показала из-за спины чайник. — Не стоило так рисковать своей жизнью, чтобы что-нибудь мне подарить, правда. — Сказала Кокоми, вставая со стула. — Да и какая я для Люмин госпожа, она уже не моя подчинённая. Паймон осталась снаружи, дабы в случае чего прогнать нежданных гостей, если кто вдруг решит, что ему очень нужна Сангономия. Кокоми очутилась в знакомом доме. Любовь путешественницы к обустройству своего жилища видна на глазах. Всё было на своих местах, аккуратно и красиво расставлено. Люмин предлагала девушке прятаться здесь от суеты обязанностей её деятельности, чтобы точно никто не беспокоил. Пусть в чайнике уютно, всегда тепло и чисто, Сангономия не могла понять, почему она чувствует себя здесь не в своей тарелке. Из-за чего… или, вернее сказать, из-за кого. — А, ты уже пришла. — В зале показалась знакомая фигура. Путешественница не скрывала того, как она светится от счастья. Её руки были спрятаны за спиной. — Паймон сказала про древнюю реликвию, она как-то связана с Энканомией? — спросила Кокоми. — Нет, — ответила Люмин, — она связана с Сангономией Кокоми. Девушка вручила жрице маленькую лавандовую коробку, обвязанную белой лентой. Кокоми взглянула на путешественницу. Люмин смотрела на девушку с такой нежностью в глазах, что хотелось расстаять от такого тепла, исходящего от неё. Сангономия развязала ленту, открыла коробочку. — Это… Обычная жемчужина. Обычная жемчужина на белой шёлковой подушечке. Внимательно всматриваясь можно было понять, что её красили впопыхах: где-то краска лежала толстым слоем, а где-то её вообще не было. — Древняя жемчужина из сказки, которую прочитала Паймон. — Сказала Люмин. — Воплощение моей любви и верности. — Прости… что? — Сангономия глянула на путешественницу, не веря сказанному. Почему это похоже на признание в любви. В ответ Кокоми увидела лишь смущённо отвернувшуюся девушку. Это и вправду признание в любви. — Люмин… — жрица замолкла, пытаясь подобрать слова. — Я… Люмин, ты многое сделала для Ватацуми, для всей Инадзумы. Мы все перед тобой в неоплатном долгу за твою храбрость и доброту. В частности я… Сангономия прижала коробочку с жемчужиной к груди. Послышалось тихое всхлипывание. — Кокоми, я… — Люмин подняла опущенную голову девушки, обхватив руками. Даже в слезах жрица была прекрасна. — Я тоже… Люмин, я тоже тебя очень люблю! — Сангономия прильнула к путешественнице, крепко обнимая. Это тепло, исходящее от её тела, такое отныне родное. Она — её мир. Её глоток свежего воздуха. Люмин обняла девушку в ответ. Минута. Целая минута молчания. По ощущениям прошла вечность. Кокоми потихоньку успокаивалась, её всхлипы перешли в сопение. Глаза покраснели и слегка припухли, а на щеках солёные дорожки после слез. — В таком состоянии в народ не выйдешь, — сказала Люмин. — Тогда я останусь у тебя, если ты не против. Горо справится без меня, я верю в него. А мы с тобой давно не читали вместе. Что скажешь? — спросила жрица. Этот взгляд. Этот полный нежности взгляд, с которым она смотрела на Люмин. Именно в него так долго была влюблена девушка. И сейчас, находясь в объятиях любимой, она была уверена в том, что этот взгляд предназначен только для неё. — Я не против! Мы можем прочитать по ролям любую книгу, которую захочешь. — Сказала путешественница, чмокнув Кокоми в щеку. Солёная. — Тот рассказ про жемчужину… Он у тебя есть? Я хочу прочитать его.