Убить и оставить в живых

Килет откидывается на спинку стула, прикрывая глаза и сосредоточенно потирая виски. Усталость заставила плечи девушки ссутулиться, головная боль хоть и поумерилась — продолжала донимать, въедаясь под черепную коробку, мешая сосредоточиться. Благо, лечение она завершила. Не нужно больше сидеть, нависнув над бессознательным телом, судорожно подбирая в голове нужные слова и рецепты. Можно и отдохнуть. Приоткрыв глаза, полуэльф смотрит на потолок, где горит ослепительное огненное кольцо канделябра, освещая и немного обогревая комнату. Переводит взгляд на пустые и чуть мрачноватые стены, скользя по зарешеченному окну, изголовью кровати, узкому и высокому платяному шкафу в углу. Необжитая и наспех обставленная комната, подальше от всех остальных. На всякий случай. Взгляд девушки останавливается на зеркале, улавливая в отражении ее саму. Побледневшую от истощения и недосыпа в последние дни. С ссадинами и царапинами на открытых участках кожи. В подранной одежде, с всклокоченными когда-то рыжими волосами, сейчас потемневшими от пыли и грязи. Боги, ей в самом деле нужен был отдых. Нужно было хотя бы немного позаботиться о себе. В углу отражения — край кровати. На ней — существо, которое вызывает у Килет огромное противоречие в душе. Имя "Перси" этому существу нельзя дать, хоть и носит оно его внешность. Тем более, что собственное имя он... оно уже назвало. Или они…? Она не помнила толком, было ли у демонов хоть какое-то самоопределение. Этот "Орзакс" вызывает у нее головную боль одним своим существованием. Неправильным существованием, его не должно быть здесь в той же степени, как и Перси не должен быть жив. Она чувствовала — теневой демон, разгуливающий по миру смертному без "хозяина", демон, что судя по речи больше к культуре мира Бездны относился, демон в человеческом теле... Все это приведет к большой беде. Бесповоротно. Килет повернула голову на лежащего. Смятая одежда не в лучшем состоянии, все еще есть синяки, но от страшных ссадин — ни следа. Мирно лежит с закрытыми глазами, похожий на Перси до жуткого сильно. Было сложно понять, все еще ли он без сознания, или же с непривычки человеческое тело тут же утянуло его в крепкий и спокойный сон. Ответ, словно бы ее мысли услышали, последовал незамедлительно. Полуэльф вздрогнула, почти падая с табурета, когда широко распахнулись глаза, оголяя жуткие черные белки глаз. Радужка, на мгновение словно бы поблекшая, зажглась ярким оранжевым цветом. Глубокий обрывистый вдох. — С-сука.... Орзакс сел на кровати почти рефлекторно. Приложил обе руки к голове, что дискомфортно гудела, режущей... Болью? Привлекая к себе внимание хозяина. Он никогда не чувствовал этого прежде. Человеческая боль. Ее нельзя описать доступными для него языками и знаниями. Он никогда не ощущал, нет, он никогда не мог прочувствовать. Он знал лишь эмоциональную часть этого, и то не до конца, он не мог подумать, что это чувствуется... Так. Коротко остриженными ногтями впившись в кожу головы, он пытался сделать... Что-то. Удивительно, но это помогало. Острый дискомфорт от этого словно переключал внимание тела на более "удобную"... Боль. Это слово все еще непривычно ложится на язык даже в спутанных змеиным клубком мыслях. Это звучит неправильно и странно. — Орзакс?... Тебя же... Так зовут, да? — послышалось откуда-то сбоку. На самой периферии зрения он уловил рыжий отблеск волос. С другой стороны — взгляд, мазнув по пустой стене перед собой, метнулся в угол помещения, в котором он находился — окно, окованное в железную раму. Воспоминания, частично его, частично — тела, в котором он находился, со скрипом всплывают, медленно и тягуче давая понять, что он в крепости. Успевшая стать относительно-привычной обстановка, детальный план помещений на каждом этаже, что вырисовывается в скованном дискомфортом разуме. Непривычное чувство потерянности, невозможности соориентироваться за считанные минуты, тут же улетучивается. Он вновь забывает вдохнуть и ужасное давление в груди и горле напоминает ему об этом. Он нехотя размыкает губы, хрипло захватывая порцию воздуха, застоявшегося в необжитой комнате. Поворачивает голову, сверля взглядом полуэльфа, что поспешно выпрямляется, пряча взгляд. Против воли вырывается пренебрежительный фырк. Управлять телом все еще ужасно сложно. — Высший балл за догадливость, — голос звучит словно бы ниже, тише, вырывается хрипом. Контролировать даже это одному — настоящая мука. Однако, кажется, его понимают — отвечают скомканным кивком. Только сейчас Орзакс осознает, насколько же все непривычно выглядит. Ощупывает свое — чужое — лицо, вцепляясь пальцами в очки, стягивая их. Мир смазывается. Режущий дискомфорт в глазах заставляет зажмуриться, хрипнуть, рефлекторно провести по глазам ребром ладони, прежде чем неловко нацепить очки обратно, лишь бы меньше ощущать это. Потому что чувствует и так слишком много и не успевает в этом многообразии ощущений (само по себе абсурдное для демона чувство "ощущать") разобраться. — Тебе нужно что-нибудь прямо сейчас? — отзывается друид негромко, заставляя дернуться. Глаза мажут по пространству мимо нее, несвоевременно фокусируясь на человеческом лице. Звуки четче. Цвета ярче. Новые ощущения ползают по телу, заставляя чувствовать себя... Он не знает. Ему неправильно. Ему дискомфортно. Спустя эту тягучую паузу, Орзакс хрипло выдыхает, забирает новую порцию воздуха, вновь расфокусировав взгляд в никуда, не желая даже стараться сейчас управлять телом. Понимать, как им управлять, по крайней мере. Не так, как он привык, но так, как это делают люди. Он не увидел, но ощутил, что его сейчас переспросят, потому лишь чуть шевельнулся, показывая, что слышит. — Чтобы меня блять в покое оставили, — неровным тоном цедит он, закрывая продолжающий оставаться в расфокусе помутневший взгляд и снова откидываясь назад, погружаясь головой в неясно расслабившее ощущение касания подушки к пронизанной дискомфортом голове. Сосредоточившись на звуках вокруг, он слышит лишь тихое потрескивание пламени свечей под потолком и, чуть позже, шорох рядом. Шаги, скрип двери. Четче и громче чем раньше. Настолько отчетливо, что, кажется, помогает убрать ненужные ощущения на второй план. На зрение уже нельзя полагаться. Остался только слух. Только звуки. Как только шаги за прикрытой дверью стихли — Орзакс приоткрыл глаза, вытянув перед собой руку. Привычным для тела движением щелкнул пальцами. Мышечная память, кажется, так бы выразился тот мальчишка. Раздавшийся резкий щелчок словно бы поставил что-то внутри на свое место. Личное беспокойство отошло на иной план. Ощущения тоже. Плавающие в голове мысли были настолько смутными, что Орзакс и сам не мог их осознать прямо сейчас. Картина мира взглядом смертного существа, существа человеческого, сводила с ума демона. Не обладавший физической оболочкой, тем более сходной с человеческой, с самого своего начала существования, в отличие от, к примеру, марлитов или, Бездна упаси, суккубов и инкубов, он никогда и не мог осознать, как именно чувствуется все то, что происходило с ним на данный момент. А как бы было проще, если бы к нему снизошла хоть толика ясности. Он медленно пошевелил самыми кончиками пальцев, ощущая, как непривычное тело нехотя движется под контролем усилия одной лишь воли. Полный контроль. И полная уязвимость. Теперь любое физическое повреждение — смерть для него. Ужасно, но, однако, не слишком огромная плата за взаимодействие с внешним миром в полном объеме. И голод... Та сосущая, всепоглощающая пустота, из которой он состоял, теперь исчезла. Неуемная жажда пожирания душ смертных являлась главным бичом его тела эфирного, и, после трансформации его в тело физическое, совсем ушла. Зато свербил дискомфорт где-то в горле. Орзакс рефлекторно сглотнул, в омерзении поведя плечами на ощущение, когда слюна скатилась вниз внутри горла. Каждое ощущение было таким ужасно всепоглощающим, что заставляло стопориться. Демоническое восприятие ломалось и крошилось по кусочкам, давая место новым ощущениям. Ощущениям, которые испытывает недавно пришедшее в этот мир человеческое дитя, только начинающее познавать собственные чувства и мир вокруг. Пусть, однако, на фоне неразвитого человеческого отпрыска, демон был явно на порядок богаче интеллектом. Свешивая ноги с кровати, Орзакс недоверчиво ощупывает ногами пол, прежде чем встать. Делает он это максимально осторожно, чуть держась за железную спинку кровати, пусть, как оказалось, смог без сгибающихся от земного притяжения коленей устоять на ногах. Удивительно. Так же удивительно, как и то, как быстро демоны способны терять уверенность в реальности происходящего, стоит их вселить в смертное тело не по их воле. Орзаксу стоит титанических усилий осмелиться сделать осознанные, не вынужденные неловкими рефлекторными попытками уворачиваться первые шаги. Выходит неестественно. Нелепо и неловко он делает пару шагов и, качнувшись в сторону, хватается руками за стену, приваливаясь к ней. Ноги у тела подкашиваются и разъезжаются по полу, заставляя осесть на чуть полысевший от времени и выцветший ковер. Демон нервно хмыкает — это положение, глупое положение слабейшего существа, позорит его. И приводит в бешенство. Не так должен проводить свои часы напитанное душами, насытившееся исчадие. Орзакс откидывает голову назад, шумно выдыхая и упираясь макушкой в стену, прежде чем подняться на ноги, предусмотрительно пользуя единственную доступную опору. Медленно прошагав до двери, он положил ладонь на ручку, чуть надавливая, чувствуя как мурашки проходятся по коже от ощущения деревянной текстуры под рукой, от текстуры одежды на теле. Он чувствует каждым дюймом этого злосчастного тела. Щелчок. Разум возвращается к действительности. Орзакс давит на ручку двери чуть более уверенно, но та поддается слишком легко, заставляя отвлеченное от удержания равновесия тело вывалиться в коридор, еле удерживаемое на нестойких ногах. Демон метнулся к стене сразу, чуть скребнув по ней ногтями, словно к единственному спасению. Вновь забыл, что нужно дышать. Пара глубоких, шумных и хриплых вдохов и выдохов приводят в более уравновешенное состояние, позволяя продолжить изучение здания, в котором он находился. Не слишком доверяя зрению, он весь обратился в слух и тактильность, чувствуя шероховатую поверхность стены под пальцами и слыша собственные тихие и неровные шаги. И чей-то приглушенный голос дальше по коридору, смутно знакомый демоническому разуму. Головной боли не было. Саднящей боли в конечностях тоже. Как и демона. Это был сон. Глупый кошмар. Они даже не выдвигались в Уайтстоун. Они даже на приеме еще не были. Брайрвуды тоже не появлялись. Ничего не было, иначе Перси это чувство полного умиротворения и отсутствия боли объяснить не мог. Ему это чувство нравится, как иначе. Парень поднимается на кровати, чуть не столкнувшись лбами с Килет, сосредоточенно рассматривавшей его лицо на предмет отсутствия ран, чтобы лишний подтвердить теорию об общих повреждениях. Он удивленно моргает, после чего недовольно ежится на присутствие посторонней в его комнате, нервно ощупывая свою одежду, сразу одергивая рукава рубашки, закатанные слишком высоко для него. — Килет... Что ты, черт возьми, делаешь в моей комнате? — нервно спрашивает он, хмуря брови и поджимая губы, но после, видя застигнутую врасплох подругу, смягчается, решая оставить этот разговор на потом и меняя тему. — Прости. Нервный спросонья, знала бы ты какая чушь мне приснилась этой ночью. Друид смотрит на него странно, почти как на диковинного зверя. Склоняет голову и немного сводит брови, отводя взгляд, пытаясь формулировать речь, пока Персиваль, озадаченный поведением девушки, поднимается с кровати и с легким сердцем оглядывая комнату, отпивая из нашаренного на столе стакана несколько глотков воды. Все в этой комнате такое же, как прежде, теплое и уютное, почти ощутимо греющее своей атмосферой абсолютной защищенности. Почти живая и дышащая за счет тех небольших деталей, которые намекали на то, кто является хозяином этого помещения. Сложенные в строгом порядке инструменты на рабочем столе, под ним — раскрытый кейс для оружия, в котором покоились его ценные изобретения. Платяной шкаф с некоторым количеством одежды, всегда максимально аккуратно сложенной, полки с теми несколькими немногочисленными книгами, что он позволил себе перенести в крепость за все недолгое время обитания здесь. Но... Килет наконец одергивает его за рукав, молча прося сесть. — Слушай, я не думаю что тебе стоит сейчас много ходить, — медленно и вкрадчиво произносит она, пытаясь говорить максимально успокаивающе. Де Роло, наблюдая за ней немного рассеянным вопросительным взглядом, допивает воду, чувствуя невыносимую жажду. Прочитав этот вопрос в глазах собеседника, Килет чуть больше нервничает, начиная понимать в чем именно дело. — Ты... Ты ведь помнишь что было вчера, не так ли? — Смутно, если честно, — пожимает плечами Перси, ставит стакан на стол, чуть бегая взглядом по своим собственным рукам. — Видишь ли, мой кошмар длился несколько дней, я так думаю. Мне сложно вспомнить какой из дней был той гранью, с которой начинался сон. — Кошмар? — брови девушки мгновенно приподнимаются в мимическом жесте удивления и Перси чувствует, что, кажется, в их дуэте персоной не от мира сего сейчас считается отнюдь не Килет. — Ну... Да? Очень сюрреалистичный, там было много из моего прошлого и в конце я был захвачен демоном, после чего мы разделились на два меня и начали драться. Глупость, правда? — парень пытается посмеяться, но друид перед ним не кажется особо веселой. Она смотрит больше с сочувствием и осторожностью. — А что не так? — Ох, Перси, с чего бы начать... — полуэльф перебирает руками ткань на коленях, сидя на стуле у кровати, однако прежде чем она вновь открывает рот, ее перебивает голос, который Перси не ждал услышать. — С того что глупее всего из этого — принимать реальность за кошмар, — опираясь о дверной косяк, цедит Орзакс, щуря раздраженный взгляд на Персиваля. Кто бы мог подумать что такой теплый, почти огненный оранжевый цвет, какой горел в глазах этого тела, мог быть таким убийственно холодным. Перси застыл. Руки его нервно сжали ткань одеяла, пока он пытался осознать ситуацию. Чувство тошноты подкатило к горлу, в голове загудело. Вереница воспоминаний из "сна", ощущение только начинающего отзываться болью синяка на плече. Все это красноречиво говорило о том, насколько эта ситуация была реальной, как бы не желал обратного парень. И сколь бы он не хотел оградиться от воспоминаний прошедших дней, запоздалая волна ужаса захлестнула его с головой. И он захлебнулся. По крайней мере, это тянущее вниз ощущение скованных легких всегда ассоциировалось у него с погружением в ледяную воду. Трясущимися руками Перси пытался оставаться в сознании, когда все происходящее сдавливало мозг. Он прикрыл лицо ладонью, отрывисто пытаясь вдохнуть, отворачиваясь и сгибаясь в три погибели, лишь бы быть подальше от ужасной действительности. Он впился собственными пальцами себе в плечи, до боли, оставляя новые синяки. Все, что может держать в сознании. Все, что может помочь перетерпеть это жуткое состояние. Глубокий вдох, раз, два, три, опустошающий легкие выдох. Забыть про ощущение спиной двух пар удивленно смотрящих глаз, забыть про то, что один человек в этой комнате не должен находиться здесь, забыть, пожалуйста, забыть. Де Роло медленно приводит дыхание в норму, но продолжает сидеть отвернувшись, уставившись в зашторенное окно у его кровати. Килет сочувствующе качает головой, пока демон задумчиво перебирает пальцами, смотря на эту картину. Мальчишка остался слабым. Даже стал еще слабее, потеряв веру в него. Это поведение, знакомое за все проведенное вместе существование, не было Орзаксу чем-то понятным. И, судя по тому, как сам Перси на это реагировал, для него самого его состояние было чем-то неясным и пугающим. Все эти судорожные попытки захватить воздуха, эти содрогания и, довольно часто, непроизвольные слезы. Это смотрелось дико. Особенно если происходило где-то на людях и хорошо, если в итоге не приводило к последствиям. Потому что те сочувствующие глупцы, что наивно спрашивали, все ли хорошо, находились почти всегда. И наблюдать за этим полным фальши участием было невыносимо. — И что это мы отвернулись? Неужто настолько обижен, чтобы в глаза мне смотреть? — тихим голосом, неспособный контролировать тон, шипит Орзакс, делая шаг вперед. — Уж в чем, а в инфантильном поведении я тебя не улучал, Персиваль. Перси содрогается, сжав губы настолько плотно, чтобы не вырвалось ни единого слова. Не говорить с тем, что бросает в это состояние. Не смотреть на то, что становится причиной. Ощущение, похожее на ту наивную надежду, которую испытывает ребенок, накрывающийся с головой одеялом, чтобы защититься от воображаемых монстров. Разница лишь в том, что в случае с Де Роло монстра и воображаемым назвать нельзя, и монстр этот больно очеловеченный. Парень даже не слышит, что говорит существо, выглядящее как он. Один лишь звук собственного голоса, произнесенного в этой глухой, неестественной для людей манере, заставляет осознавать весь ужас ситуации. Он не может его слушать и дальше. — Заткнись... — цедит Перси почти одними губами. Еле слышно, неразборчиво, пытаясь вернуть крупицы потерянного мгновения назад самообладания, произносит больше в пустоту, чем обращаясь к конкретной твари. Оно не должно существовать, как и все произошедшее. Орзакс глядит на Перси с холодной ненавистью во взгляде, прожигает насквозь, въедаясь в душу, которую так и не смог отнять. По большей части. Он чувствует, как внутри него самого, пульсирует небольшая частица чужой души, живая и дающая этот тупой эффект общих ран. Отвратительная светлая сила жгучим неощутимым огнем пробирается по груди изнутри наверх, к горлу и... Демон щелкает пальцами, нарушая повисшую напряженную тишину. Краем глаза он замечает, как дернулась от этого звука Килет, чуть затаившаяся от всего давления этой ситуации. Орзакс продолжает щелкать, пока разум не сосредотачивается на действительности вновь. Перси выпрямляет спину в раздраженном и почти протестующем жесте, когда слышит щелчки. — Хватит. Это раздражает, — ослабевшим голосом, наращивая в нем напряжение, пробормотал Перси, чуть поворачивая голову на демона. Его точная копия смотрит на него сначала расфокусировано, без эмоций, прежде чем сощурить глаза в две узкие прощели с пылающими углями радужек, выдавая оскал вместо улыбки. Выглядит жутко и неестественно, от чего даже у Персиваля внутри все на мгновение сворачивается и комом ухает куда-то вниз, прежде чем он вновь дергается на щелканье, которое демон теперь явно издавал ему назло. — Смотрите-ка кто рот раскрыл. Неужели только когда нам что-то не нравится, мы снова снизошли до того, чтобы обратиться к тем, кому ты не считаешь нужным отвечать? Так ли, Перси? — клокочущий неприязнью шипящий голос пронизывает каждую клеточку тела, заставляя немного пошатнуться еле восстановившуюся уверенность в том, что вклиниваться в этот фоновый шум стоило. Де Роло поднимается с кровати, стараясь держать зрительный контакт с Орзаксом, но все время теряя его. Смотреть в эти темные, обжигающие провалы было очень тяжело и почти тошнотворно, но желание отстоять свою честь было выше этого. — Моя ли проблема, что я не имею к тебе ни капли уважения, демоническая тварь. Ты — прогнившее с рождения существо, которое не имеет ничерта, кроме своих желаний. Ни капли гребаной верности, а только... манипулятивная лживость, — злобно процедил Перси, вновь закипая. Обида поднималась в нем раскаленным, бурлящим ядом, как только он видел во взгляде Орзакса не только отвращение к нему, но и безразличие к своим поступкам, если не гордость ими. Бессовестно и отвратительно. Слушая этот монолог, демон не вполне заинтересованно склонил голову, не выразив внешне даже малой уязвленности. Хотя, мимика его и так была очень ограниченной. — Приятно знать, что ты это уяснил, — даже как-то польщенно произнес он, чуть прищурившись. Так, чтобы у мальчишки сжались кулаки. Так, чтобы слова оцарапали и так кровоточащее от предательства сердце. Заслужил. В голубых глазах читается боль, от которой Орзакс имеет наглость назло Перси вновь оскалиться в своей жуткой ухмылке, вызванной больше слабым контролем лицевых мышц. — И будь так добр, зови меня по моему имени, ведь демонических тварей много. Обезличивания я не терплю. Перси всего трясло. Клокочущее ощущение злобы где-то в глотке невыносимо давило, вытесняя все здравые мысли. Вытесняя саму память о том, что если Персиваль сейчас ударит этого демона — плохо будет им обоим. И пусть только эта бессовестная дрянь еще раз откроет рот... — И чего застыл? — словно зная, к чему всё это ведет, подначивает Орзакс. В голове Де Роло срывает тормоза и он бросается к демону, готовый прикончить его. Спасает ситуацию вовремя заглянувший в комнату Вакс'Илдан, тут же оглушенный общей суматохой — оттаскивающая Перси от Лже-Перси Килет, сам Перси, явно настроенный вырвать у самозванца сердце и не остающийся в долгу, вцепившийся в чужие запястья ладонями демон, сыплющий проклятия в сторону атаковавшего. Разнятые уже вновь изрядно потрепанные "Персивали" теперь удерживались на приличном расстоянии друг от друга и, отдышавшись, Вакс смог спокойно говорить. — Как раз зашел спросить как там эти двое, — немного натянуто пробормотал он, с сомнением смотря на мрачного как туча Орзакса, сверлящего настоящего Перси убийственным взглядом. Хотя, сам парень также не оставался в долгу. Словно два подранных дворовых кошака, они готовы были опять в любой момент сцепиться и потому хватка на запястьях истинного Де Роло лишь усилилась после неоднозначного взгляда в сторону раскрытого кейса с оружием. Килет пожала плечами, отведя взгляд, как бы указывая на все происходящее. — Сам видишь, живее всех живых, — лишь тихо хмыкнула она, устало зевнув. Вакс сочувствующе кивнул, удобнее сжав запястья Перси за его спиной, чтобы тот опять не бросился на более спокойного Лже-Перси. Апатичная реакция девушки была вполне объяснимой, ее вид вполне тому соответствовал. — Ты можешь отдохнуть. Сейчас мы с ребятами хотели бы устроить этим двоим, — полуэльф кивнул на удерживаемого им парня и после на демона. — Небольшой допрос. Надо же узнать что вообще произошло. С полной картиной мы хотя бы сможем решить что делать дальше. — Спасибо, Вакс... Кассандра уже очнулась? — с некоторой надеждой спросила Килет, и, получив утвердительный кивок, расслабленно выдохнула. — Это хорошо. Нам предстоит так же многое ей объяснить, пусть пока отдохнет. Бедняжка натерпелась побольше нашего. — Я уже попросил Векс позаботиться о ней, тебе не о чем беспокоиться, — несколько неловко улыбнулся Вакс'Илдан и, надежнее заломив руки своего друга, наконец смирившегося с тем, что пока что избить демона не удастся, кивнул Орзаксу. Тот, смутно осознавая, что от него хотят, без слов поднялся (Перси в этот момент всем телом содрогнулся и, создалось ощущение, почти нарычал на него) и последовал за своим сомнительного качества конвоиром, уводившим его на нижние этажи. Где-то на середине пути Персиваль с раздражением высвободил руки, не без усилия над самим собой пообещав Ваксу не нападать на Орзакса (Который на это язвительно хмыкнул что-то неразборчивое, щурясь в стену, на которую чуть опирался при ходьбе). Сосредоточенно потирая ноющие запястья, парень ушел вперед, чтобы лишний раз не испытывать на прочность собственное терпение. Все равно он знал куда они направляются и даже слишком хорошо знал зачем. Однако вместо привычного для таких ситуаций размышления над всевозможными сценариями предстоящего диалога, Перси медленно прокручивал в голове произошедшее между ним и демоном. Пытался понять. Не природу этого происшествия, нет, но то, почему Орзакс, тот, кого он считал полноценной частью себя, поступил именно так. Но даже при попытках мыслить здраво эмоции брали верх. Горечь и крайняя злоба обжигали его горло, поднимаясь по нему тяжелым комом, который раз за разом приходилось сглатывать, подавляя в себе весь бурлящий негатив. Мыслить объективно не выходило. Отдельные суждения роились в голове словно гнездо злобных шершней, настолько ощутимо, что вскоре головная боль вновь охватила виски. Орзакс где-то позади надсадно прошипел, приложив руку к голове. Больно, ублюдок? Так и должно быть. Опасная, манипулятивная тварь... Персиваль обнял себя за плечи, чуть ежась. Вновь накатывало за агрессией чувство абсолютной собственной беспомощности, незащищенности, откуда вновь, лишь сильнее — потребность в собственной защите. Без теневой опоры за спиной нести себя так же уверенно уже не выходило. Мысли угнетенно оседали до следующей вспышки агрессии, среди них — давящие, отвратительные проблески желания вернуть все обратно. Полностью подавленный этим бесконечным кругом, парень зашел в помещение, где всю их троицу уже ожидали Векс'Алия, Грог и Сканлан. Перед собравшимися в неуютной близости стояло два стула. Перси без лишних намеков понял, что ему следует сделать, потому податливо сел, сложив руки на коленях, выпрямившись в плечах и чуть подобравшись, дабы не выдавать своего плачевного морального состояния. Вошедший чуть погодя вместе с Вакс'Илданом Орзакс, осторожно оценивая обстановку, прошелся по комнате до своего места, на секунду — даже меньше — пересекаясь с Де Роло напряженными взглядами. Демон опустился на стул, уперев одну из рук локтем в колено и подперев голову, немного сутулясь. Вновь окинул присутствующих взглядом, от которого, каждый мог бы поклясться, укололо под ребрами. Повисло неловкое, натянутое молчание, которое никто не собирался нарушать. В конце концов, Сканлан прокашлялся, выразительно глянув на Векс'Алию. Та поспешно кивнула, начиная: — Давайте признаем что ситуация — откровенное дерьмо, мы все устали и нам бы пойти всем привести себя в порядок, но давайте все же проясним пару моментов. Перси и... Орзакс. Какого. Мать его. Хера? — Не возьму в толк о чем ты, — безразлично пожал плечом Орзакс, пиля группу несменяемым взглядом, очень редко моргая. — Я о, — Векс неопределенно махнула руками, не находя нормальных слов, для того чтобы высказаться, — Вот этом вот... Всём. Что ты такое, и- — Я демон. Теневой. Мне кажется, это мы уже выяснили. — Да, но нахера ты в Перси сидел? — ввернул свой вопрос Грог, который все сочли вполне уместным в данной ситуации. Продолжая сутулиться, Орзакс откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу и задумчиво побарабанив пальцами по колену. — Мы заключили... Договор. Да, это слово уместно, — спокойным тоном стал рассуждать Орзакс. Перси рядом дернулся, словно от удара, желая что-то возразить, но так же резко вернулся в изначальное положение. — Он вам уже рассказывал, я знаю. Уайтстоун, Брайрвуды, побег... Всё это, — демон небрежно махнул рукой, после чего глянул на Персиваля, сверлившего взглядом пол. Тот удивительно спокойно кивнул, не поднимая головы. Потому он продолжил. — Однако обо мне умолчал. По причинам того, что сам не знал о моей природе и потому точно утверждать не мог, являюсь ли я чем-то извне или же природной его частью, что обрела почти материальное обличие, — рокотал демон тихим голосом, чуть постукивая пальцами по колену. — Договор был удивительно прост, я на своей памяти заключал и посложнее — я отдаю Персивалю силу, заключенную в мощном оружии, а он дает мне души убитых им. Однако мальчишка и с этим не справился. А вы, идиоты, лишь усугубили положение и мое, и его. Голос засквозил злобной неприязнью, а сами двойники обменялись ледяными взглядами. Перси чуть сжал ткань собственных рукавов, стараясь сохранять дыхание ровным. — Закончил? — получив утвердительный кивок, он глубоко выдохнул. — Ладно, о договоре правда... Мне... Жаль, что пришлось скрывать это от вас, но я не имел и представления о том, кем эта тварь была на деле. Знай я истинные мотивы этого подонка — не связался бы с ним даже под угрозой смерти. — Да что ты можешь знать о моих мотивах, отродье? — резко взвился Орзакс, но Вакс резковато хлопнул в ладони, возвращая обоих обратно в разговор. — Хватит собачиться, вы двое. Этот вопрос мы выяснили, хорошо. У кого еще есть? — полуэльф глянул на остальных в ожидании, Сканлан кивнул. — Ты в курсе, что это за хрень? Ну, в плане, то, что ты с Перси теперь как бы в одном теле.. В двух разных... Не важно, ты понял. Килет так и не смогла внятно объяснить что произошло. Орзакс на мгновение застыл, остекленевшим взглядом глянув в никуда, но после громко щелкнул пальцами, вновь приобретая осмысленность в зрачках. Перси выразительно глянул на демона, как бы говоря, что тоже был бы не прочь узнать что именно с ними стряслось. — Я мало изучал это, но могу сказать, что это связано с тем, что я поглотил некоторую часть души Персиваля, что привело к- — Сделал что?! — подскочил Перси, напряженный, словно натянутая струна. Орзакс, также будучи далеко не в расслабленном и умиротворенном настроении, нечеловечески зашипел и шумно отлетел, обращаясь на мгновение спутанным теневым сгустком. Вновь оказываясь в форме человеческой, он выглядел еще изможденнее, чем мгновение назад, но ослабевший взгляд горел такой злобой, что, если бы мог убивать, оставил бы своего обладателя единственным живым в этой комнате. Все на мгновение замерли, даже Персиваль, пребывавший от этой новости в еще более страшном гневе, чем прежде. Сжав руки в кулаки, он некоторое время молча стоял, вздрагивая в немом бешенстве, и, стоило демону двинуться, бросился на него, сцепившись с ним так быстро, что снова их растаскивать пришлось только спустя пару мгновений, когда допрашивающие приходили в себя и их разумы пытались уловить весь смысл происходящего. Перси и сам не стеснялся теперь в выражениях и желал исчадию смерти. Оба вновь в ссадинах и царапинах, хоть и гораздо менее серьезных. У обоих рассечена верхняя губа, у Орзакса разбиты очки, рукав Перси разошелся на плече по шву. Оба смотрят друг на друга волком, рассаженные на этот раз по разным углам комнаты и охраняемые Ваксом и Грогом. Гробовое молчание нарушается Сканланом, который, критически взглянув на собравшихся, вздыхает, качая головой. — Ну, ладно, мы уже все поняли, что нам придется оставить демона здесь. По крайней мере, пока не найдем способ как избавиться от него без вреда для Перси. Все согласны? Оставшиеся спокойно кивнули. Проблем с обеспечением нового, как они надеялись, временного жителя их крепости всем необходимым не возникало — недостатка в чем-либо они пока не испытывали, так что единственной серьезной проблемой оставался ублюдский характер этого жителя. Эту мысль, конечно, не озвучивали, но определенно она промелькнула в голове у каждого. — Вакс, Грог, отведете тогда этих двоих обратно в их комнаты? — кивнула Векс'Алия, после чего проследила за тем, чтобы все покинули помещение в сохранности, последней погасив лампу и закрыв дверь. Сидя в креслах около камина вместе с все еще полуспящей Килет и немного окрепшей за последние часы Кассандрой, Векс пила какой-то травяной отвар, сделанный друидом, и медленно объясняла младшей Де Роло, что ей придется побыть у них, пока волнения в Уайтстоуне не улягутся, а сама она не наберется сил. Девушка оказалась вполне восприимчивой и немногословной, то ли от слабости, то ли еще по каким причинам. Они вполне мило беседовали, пока в комнату не ворвался раздраженный Вакс, пребывавший в состоянии некоторого культурного шока от поведения оставленного ему на попечение Орзакса. — Он... Блять... Пиздец, — наконец выдал он, заставив девушек обменяться еле слышными смешками. — Серьезно! Никогда бы не подумал что демоны будут хуже базарных баб... Или детей... Или всего вместе... Свалившись в свободное кресло, парень тут же начал жаловаться на демона, не стесняясь в выражениях, заставляя моментами даже явно слушающую в пол-уха Килет прыснуть от смеха. — ... И эта мразь буквально в ступоре стоит, ощупывает каменную кладку, пока я как последний дурак стою с одеждой для него в руках! А потом когда я его отвлекаю чтобы он наконец взял и переоделся блять из этого несчастного снобского тряпья (прости, Кас, не в обиду твоему брату, его снобское тряпье нормальное), он просто, нет, просто берет и чуть ли не силой меня выпроваживает говоря что он сам способен одеться и что его не надо держать за человеческого сумасшедшего. Велика птица! Ощипанная старая ворона, тфу! Закончив свою тираду, он приложил пальцы к вискам, потирая их и тяжело вздыхая, стараясь унять раздражение. Потребовалось время, чтобы он наконец расслабился и мрачное выражение лица у него сменилось улыбкой. Повернувшись к сестре, он наклонился к ней, в полголоса говоря, состроив карикатурно испуганное лицо: — Говорю тебе, он меня возненавидел и теперь точно придушит меня во сне. Перьев в глотку затолкает.