Опустевшее гнездо

Стоял чудесный осенний день: сияло солнце, редкие космы облаков белели в голубом небе, а стволы деревьев казались отлитыми из меди. И посреди этого великолепия раздавался яростный звон мечей. Оба противника из числа наиболее опытных воинов Ширай Рю, мгновенно ушли с линии атаки, наседая на Такеду с двух сторон. Один из них молниеносно сделал ложный выпад, раскрывая его для другого, но парень был готов. Он будто услышал его намерение и низко пригнулся. Меч противника свистнул у него над головой, а левый кулак Такеды врезался в грудь нападавшему, отбросив того назад. Будь этот бой не тренировочным, Такеда нанес бы удар мечом, а не кулаком, и рассёк бы своего противника надвое — настолько прогресс в телепатии дал ему фору. В тот же миг второй противник уверенно занял место выбывшего товарища, но Такеда предвидел и это. Почти распластавшись на земле, он выбросил вперед ногу, прибегнув к удару карате. Его противник охнул от боли, когда ребро стопы Такеды врезалось ему в живот, и, корчась, упал. Увлекаемый яростью и адреналином, Такеда прыгнул на распростертого противника, занеся высоко над головой свой меч, готовый вонзить его в горло побежденного. Но оппонент сдержал смертельный удар в сантиметре от его шеи. Сердце колотилось в груди Такеды, глаза сверкали, а губы подернулись в торжествующей улыбке. Отец был прав: достаточно развив телепатические навыки, он даже не угадывал, а считывал намерения противника, словно заглядывая на секунду в будущее, при этом не прилагая никаких усилий. Все происходило само по себе. Такеда был в экстазе от открывшихся возможностей. Спустя месяц после откровенного разговора с отцом, благодаря которому Такеда преодолел старые обиды и, наконец, доверился старшему телепату, его постепенно охватила жажда знаний. И если раньше занятия были для него чуть ли не пыткой, то теперь Такеда занимался часами и сам не хотел останавливаться до тех пор, пока у него глаза не начинали слезиться от головной боли. Конечно же, прогресс не заставил себя долго ждать. В бою Такеда научился предвидеть действия противника с такой скоростью, что теперь обмануть его было очень сложно. Весь клан поражался, как быстро и как сильно изменилась техника боя парня. Даже Ханзо был в тайне восхищен его успехами. Кенши тоже радовался столь разительным переменам. Вот только его радость все чаще сменялась потаенной грустью, которую он едва успевал прятать от сына, ведь его успехи означали, что, возможно, скоро им обоим придется покинуть Ширай Рю. И хотя уговор был заключен еще десять лет назад, тогда Кенши и представить себе не мог, как тяжело будет его сыну расстаться со своим вторым домом и сэнсеем, заменившим ему отца. А уж каково будет Ханзо выпустить Такеду из-под своего крыла, лучше и вовсе не думать. От одной мысли об этом Кенши пробирала дрожь и сердце замирало в груди. Он уже чувствовал его боль как свою собственную. На эти полгода они превратились в настоящую семью, живущую вместе, под одной крышей, как и мечтал Ханзо с того дня, как осознал, что любит Кенши и тянется к нему всей душой. И вот опять близился час расставания. Но теперь удар будет вдвое больнее, ведь Ханзо останется совершенно один. Даже преданный ему клан не заполнит пустоту в его сердце. Кенши оставалось лишь, проглотив собственную боль, постараться подготовить их обоих к близящемуся расставанию. В течение последней недели отец и сын часами разговаривали на языке мысли, обсуждая все на свете и заново знакомясь друг с другом. Такеда многое узнал о жизни отца, но долго не решался расспросить о своей матери. Робость и тяжелые воспоминания не раз останавливали его. Но однажды, когда их ментальная тренировка перешла в простую дружескую беседу в укрытом от лишних глаз уголке Огненных садов, вопрос, давно мучавший Такеду, наконец, прозвучал: «Расскажи про маму. Как вы познакомились и какой она тогда была?» Кенши давно ждал этого вопроса и удивлялся, почему Такеда до сих пор не решался завести разговор о Сучинь. И, когда старший телепат собрался с мыслями, в голове парня зазвучал его голос: «Поначалу, когда нас только сделали напарниками, я горько усмехнулся, решив, что раз уж мне дали в напарники женщину, командование SF сочли меня малополезным инвалидом. Я думал, что они ограничат меня чисто символическими заданиями, для которых не требовались ни боевые навыки, ни в целом какое-либо напряжение сил. Ведь женщина и калека на большее и не способны, — вздохнул Кенши, но театральная грусть тут же сменилась виноватой улыбкой. — Как же я ошибался! Мне до сих пор стыдно за это». Смущенный словами отца, Такеда терялся в догадках, что же он имел ввиду. «То есть?» — вырвалось у него. Вновь виновато улыбнувшись, Кенши продолжил: «В первый раз я увидел Сучинь на базе SF в спортзале во время спарринга. По правде сказать, когда я вошел, бой уже закончился, и я так и не понял, кто победил, но чувствовал, что девушка улыбается и очень довольна собой. Хотя ее партнер тоже был доволен боем. Нас представили друг другу, и я вкратце рассказал, почему ношу повязку и что я телепат. Сучинь была изумлена и явно не поверила, что лишенный зрения человек может на равных тягаться с ней». Последовала короткая пауза, в течение которой Кенши глубже погрузился в воспоминания — одни из не многих в его жизни, вызывавших у него искреннюю улыбку. Такеда не торопил его, несмотря на жгучее любопытство. Вскоре Кенши заговорил вновь: «Тогда ее мысли показались мне крайне высокомерными. «Кем, чёрт возьми, она себя возомнила?!» подумал я и решил, не теряя зря времени, показать себя в бою и быстренько уложить её на лопатки, а заодно дать понять, кто в нашем тандеме будет главным». Такеда уже не мог сдержаться и тихо хихикал, догадываясь, что случилось дальше. А Кенши смущенно продолжил: «Не могу сказать, что Сучинь прям сходу намотала меня на кулак, но в какой-то момент она провернула такой быстрый и хитрый прием, что я даже «уфф» не успел сказать, как с грохотом повалился на пол, а ее колено сдавило мне горло. Если бы не повязка, мои глаза из орбит бы выскочили!» «Вот это да! — с искренним восхищением воскликнул Такеда. — Мама быстро выбила из тебя всю спесь, — в глазах парня вспыхнул лукавый огонек. — И кто же в вашем тандеме в итоге стал главным?» Кенши стойко встретил ироничный вопрос сына. «Нет-нет, все было не так. Твоя мать оказалась вовсе не заносчивой, а, наоборот, очень доброй и даже милой. Хотя на своих врагов она производила совсем другое впечатление. Я сам удивился, как быстро мы сработались. Вспоминая детские годы, Такеда вовсе не удивился словам отца, ведь именно такой он и помнил свою мать. Она никогда не давала ни себя, ни его в обиду. Пытливо глядя на отца, он жаждал услышать продолжение, и Кенши не заставил себя ждать. «Второй раз я удивился, когда понял, что командование вовсе не сочло меня калекой, а даже наоборот! Нас отправляли на весьма рискованные миссии. По правде говоря, для Сучинь они были рискованные вдвойне, потому что именно она должна была внедряться в различные бандформирования, а я в большинстве случаев оставался в тени, лишь обеспечивая ей прикрытие на случай, если что-то пойдет не так или ее раскроют. Проще говоря, я обеспечивал ей безопасность и служил передатчиком между ней и командованием, отправляя им добытые Сучинь сведения. Сам я редко работал под прикрытием». «Твоя повязка была слишком запоминающейся?» — слова Такеды прозвучали скорее утвердительно, чем вопросительно. «Думаю, что да, — кивнул Кенши. — Поэтому я редко участвовал в операциях по внедрению. А вот Сучинь была в этом деле мастер. Я не переставал удивляться, как она умудрялась каждый раз перевоплощаться до неузнаваемости не только внешне, но и внутренне. От доброй приятной женщины не оставалось и следа. Она могла сыграть любую роль, перевоплотиться в кого угодно в зависимости от окружения, частью которого ей предстояло стать. И я никак не мог к этому привыкнуть. Порой она пугала даже меня!» Слова отца поразили Такеду до глубины души. Даже узнав, что его мать в прошлом была оперативником SF, он не задумывался, какую именно работу она выполняла и какой была до его рождения. Рассказ Кенши никак не вязался с образом матери из его детских воспоминаний. Чувствуя глубокое смятение сына, Кенши поспешил объяснить: «Это были лишь маски, которые Сучинь надевала, отправляясь на задания. Ее бесспорный талант был в умении перевоплощаться и безукоризненно играть свою роль до конца. В то время как я должен был обеспечивать ее безопасность, тайно находясь поблизости». «И телепатия в этом очень помогала», — догадался Такеда. «Верно, — подтвердил Кенши. — Прячась где-нибудь неподалеку, я считывал мысли врагов и давал Сучинь подсказки. Ты ведь помнишь, что обычные люди могут слышать нас у себя в голове?» «Да, — ответил парень. — Но не могут нам ответить». «Все верно», — сказал Кенши и вновь замолчал, впав в задумчивость. Немного запрокинув голову, он глубоко вдохнул свежий прохладный воздух. Широкие листья клёна, под которым они сидели, подрагивали на ветру, отчего проникавшие сквозь них блики солнца замысловато играли на его лице и даже проникали под ткань алой повязки. Но Кенши этого не замечал. Воспроизводя в памяти события прошлого и нанизывая одну мысль на другую, он вдруг понял, что все, начиная со дня знакомства с Сучинь и до самого его внедрения в клан Красных драконов имело некую закономерность. — Все было спланировано заранее! — вырвалось у него вслух. В тот же миг Кенши, зашипев, резко согнулся и закрыл лицо ладонями, а Такеда вздрогнул от неожиданности. — Что с тобой? — испуганно спросил он, тоже переключившись с языка мысли, и потянулся к отцу. — Нет- нет, все в порядке, — поспешил успокоить его Кенши и буквально заставил себя расслабиться, как только резь в глазах стихла. — Это все свет. Он причиняет моим глазам ужасную боль. Порой даже повязка не спасает, если я повернусь лицом к солнцу. Я просто задумался и не заметил нарастающую боль. Такеда недоверчиво нахмурился, думая о том, что же могло так обеспокоить отца. Вздохнув, Кенши вновь заговорил, отвечая на его вопрос. Теперь уже вслух. — Я только сейчас понял, что меня с самого начала службы готовили к внедрению к Красным драконам. Я редко принимал участие в боевых операциях, несмотря на мои просьбы, к которым командование оставалось глухо. Затем мне дали в напарницы твою мать, которая была мастером перевоплощений, вероятно, чтобы я следил за ее работой и впитывал необходимые навыки. И опять-таки меня все время держали в тени, чтобы слепой боец, владеющий телекинезом, не примелькался в преступном сообществе. — Если подумать — все логично, — пожал плечами Такеда. — В работе под прикрытием телепатия штука бесценная. — Ты прав, сын, — согласился Кенши и продолжил: — Несколько лет мы с Сучинь работали без особых происшествий. Однако в какой-то момент все резко изменилось. Нас то и дело выслеживали. Пару раз мы даже еле успевали унести ноги. Как будто в рядах SF завелась крыса или проник шпион, не знаю. Но кто-то явно сливал информацию, потому что проблемы случались не только у нас. К тому времени мы с твоей мамой были уже в близких отношениях. Кенши задумчиво склонил голову набок, воскрешая в себе, казалось бы, давно забытые чувства, которые дарила ему Сучинь в моменты их близости. Он и не заметил, как затянулось молчание, пока смущенный голос сына, наконец, не нарушил его. — И что было дальше? Опомнившись, Кенши нехотя вынырнул из воспоминай и, глубоко вдохнув, вновь заговорил: — Наша работа продвигалась с переменным успехом. Мы любили и поддерживали друг друга, старались не унывать, даже когда получали выговоры от командования. Но примерно через полгода… — Кенши вновь замолчал. В его голове закрутились те же мысли, которые много лет назад долго мучали его, водя по лабиринту подозрений. Давно затаенный гнев вдруг вырвался наружу. — Я готов поклясться, что предатель или шпион все-таки был! Слишком тщательно была спланирована наша последняя операция, чтобы вот так просто Сучинь раскрыли. Черты лица Кенши исказила злость и досада. Волной нахлынуло позабытое чувство собственного бессилия, которое он испытывал, когда так и не смог распутать клубок подозрений и выйти на возможного виновника их бед. Угрюмо сведя брови, Кенши продолжил: — В общем, достаточно сказать, что наше отступление было ужасным. Я поймал две пули, но Сучинь, к счастью, не пострадала. Едва я выписался из госпиталя, командование начало сводить нас с ума всевозможными рапортами, внутренними расследованиями и так далее. Не прошло и месяца, как Сучинь уволилась со службы. Для меня это стало полной неожиданностью. Я чувствовал себя преданным и совершенно терялся в догадках, почему она исчезла так внезапно, даже не попрощавшись, — с тоскливой грустью признался Кенши. Но обида и злость на Сучинь уже тогда быстро изжили себя. Вскоре Кенши принял ее выбор, пусть даже он был не совсем ему понятен. А через несколько лет, когда он узнал, что его бывшая возлюбленная тайно родила от него сына, все и вовсе встало на свои места. — А почему мама исчезла так внезапно? — разделяя тогдашние чувства отца, спросил Такеда. — Из соображений безопасности. Думаю, в большей степени твоей, — ответил Кенши. — К тому же исчезнуть внезапно всегда проще, чем мучительно объясняться и видеть, как страдает от этого любимый человек, — добавил он с горькой усмешкой. Кенши подумал о том, что и сам поддался этой слабости, без всяких объяснений оставив сына в Ширай Рю десять лет назад. И порой бывал на волоске от того, чтобы не поступить так с Ханзо, когда в очередной раз близился мучительный час расставания. Как легко было бы сбежать под покровом ночи и сейчас, когда ему предстоит своими руками лишить Ханзо еще одной опоры в жизни — Такеды. Но Кенши сразу отринул эти глупые мысли. Ему стало очень стыдно за свою минутную слабость. Такеда что-то говорил, но Кенши, уже вынырнув из воспоминаний о прошлом, настолько погрузился в свои размышления о настоящем, что не слышал его слов, и очнулся, лишь когда сын уже настойчиво требовал от него ответа. — Прости, что ты сказал? — с чувством неловкости переспросил Кенши. — Я спрашивал, почему ты не разыскал маму после её увольнения? — повторил свой вопрос Такеда. Это заставило Кенши вновь задуматься о прошлом. К счастью, теперь, когда его разум был не замутнен эмоциями, он без труда смог объяснить свое решение. — Так было нужно. Мне казалось это банальной обидой, но в глубине души я понимал, что когда оперативник, работавший под прикрытием, увольняется со службы, в целях безопасности ему нужно начать жизнь с чистого листа. Любые необрубленные нити прошлой жизни, потенциально могут привести к нему… недоброжелателей. Кенши скорбно покачал головой и сразу ощутил, как часто застучало сердце Такеды. Парень сразу понял, что невольно стал той самой нитью, которая и привела убийц из Красного дракона к порогу их дома. Повинуясь порыву, Кенши молниеносно схватил сына за плечи, словно желая вытряхнуть из него эту глупую мысль. — Даже не думай! — воскликнул он. — Кто угодно может быть виноват в ее смерти: я, SF, Дэйгон, но только не ты. Не смей винить себя! Кенши крепко обнял Такеду, который глядел на него потерянно. Сбитый с толку, он не мог ничего сказать. Прижимая к себе сына, Кенши продолжал говорить через сбившееся дыхание: — Я до сих пор благодарю Старших Богов за то, что ты остался жив. Обещаю, рано или поздно мы доберемся до Дэйгона, и он заплатит за все свои преступления. В том числе и за смерть твоей матери! Кенши так крепко обнимал Такеду, впитывая в себя его боль, что тому стало даже трудно дышать. Лишь когда старший телепат почувствовал, что волна боли и гнева, затопившая разум сына, схлынула, он немного ослабил объятия. Голова Такеды легла ему на плечо. Он снова плыл в потоке воспоминаний о событиях многолетней давности, держась за отца как за спасательный круг, который не давал ему погрузиться в пучину самобичевания. — В смерти Сучинь виноваты лишь наши враги, — повторял Кенши, пока сын, наконец, не принял эту мысль. — Я перебью их всех! — с пугающей злобой процедил Такеда, распаляя в себе ненависть. Но Кенши только с грустью покачал головой. — Ты не представляешь, насколько велик и могущественен клан Красных драконов. Я уже двенадцать лет веду с ними борьбу, и даже когда я еще работал под прикрытием, мне и близко не удалось подобраться к Дэйгону, чтобы уничтожить его. Порой мне кажется, что это невозможно, — на грани отчаяния сказал Кенши. — Одному мне с ними точно не справиться. — Почему одному? — удивился Такеда. — А разве командование тебе не помогает? — Нельзя просто так собрать армию и пойти на приступ. Когда имеешь дело с таким монстром как Красный дракон, приходится действовать хитростью. Чтобы добраться до Дэйгона, нужно ослабить всю систему, заставить ее затрещать по швам. Только так можно отделить главаря от остальных и загнать его в ловушку. Такеда озадаченно смотрел на отца, осознав, насколько грандиозная задача стояла перед ним. — К тому же, — продолжил Кенши, — я занимаюсь не только Красными драконами. Одна из первостепенных задач — вернуть к жизни всех оставшихся ревенантов. А для этого нужно как-то выудить Куан Чи из его логова в Преисподней. — Да уж… Задачка не из легких, — сочувственно вздохнул Такеда. Теперь он понимал, как много ответственности лежало на плечах отца. — Мы все трудимся над этим: SF, Рэйден, Лин Куэй. Но результатов пока нет, — покачал головой Кенши, угнетенный мыслью, что годы идут, а он будто топчется на месте, не в силах переломить ситуацию. Угрюмое молчание окутало их. Странным образом естественный шум — шелест листьев и пение птиц лишь подчеркивали его. Каждый погрузился в себя. Этот разговор открыл Такеде глаза на то, о чём вчера он даже не догадывался, но что имело к нему прямое отношение. Горизонт стоявших перед ним задач расширился резко и внезапно. Такеда понял, что больше не может прятаться в укромном мире Ширай Рю. Настала пора двигаться дальше. Сделав глубокий вдох и окончательно приняв эту мысль, он твердо сказал: — Значит, я должен помочь тебе. Что для этого нужно? Кенши с удивлением повернулся к сыну. Его робкая надежда вдруг оправдалась — Такеда сам решил действовать.  — Я не хочу, чтобы ты думал, будто я заставляю тебя. Ты можешь остаться в Ширай Рю и быть… — взволнованно заговорил Кенши, но Такеда перебил его. — Нет, пап. Это мое решение. Я хочу учиться дальше, чтобы затем помочь тебе… — он на секунду запнулся, не уверенный в правильности слова, которое собирался сказать. Но все же поддался порыву, — … отомстить Красным драконам за смерть мамы. Брови Кенши сошлись у переносицы. «Месть» — слово, которое он ненавидел всей душой. Слишком много бед месть причинила его другу. Нельзя было допустить, чтобы оно исковеркало и жизнь его сына. — Я охочусь на Дэйгона вовсе не из мести! — вспыхнул Кенши, отчего Такеда даже немного отпрянул. Почувствовав это, старший телепат смягчился и поспешил объяснить: — Красные драконы сами по себе достойны быть уничтоженными. Терроризм, торговля оружием, наркотики, тайные манипуляции в глобальной политике, содействие захватчикам из Внешнего Мира, похищения, торговля людьми и еще много других преступлений на совести их главарей. Такеда невольно сглотнул, вспомнив мерзкого убийцу с располосованной рожей и то, как он обещал продать его — восьмилетнего мальчишку — в рабство во Внешний Мир на забаву тамошним извращенцам. — Гибель твоей мамы от их рук — лишь одна из бесчисленного списка причин, по которым я никогда не отступлюсь от своей цели, — договорил Кенши. Он некоторое время молчал, давая сыну переварить услышанное. И все же ему хотелось сказать что-то еще, чтобы окончательно настроить его на единственно правильный лад. Немного подумав, Кенши мимолетно улыбнулся, вспомнив, что много лет назад уже произносил те самые слова, которые собирался сказать сейчас. — Такеда, наш мир очень хрупкий. Земное царство — лакомый кусок для многих захватчиков. Думаю, ты в этом уже не раз убедился. И в наших силах защитить его. Если мы можем сделать это, значит, мы должны! — Кенши сделал ударение на последнем слове, придавая этим значимости всему сказанному. — Месть слишком ненадежный и незначительный повод для борьбы. К тому же Ханзо наверняка рассказывал тебе, куда завела его жажда мести и как тяжело ему было выкарабкаться из этого ада. Такеда с грустью кивнул, глубоко сочувствуя своему сэнсею. — Да. Ему через много пришлось пройти… — сказал он, а затем с некоторой долей стеснения добавил: — А еще он говорил, что именно ты помог ему справится с этим кошмаром. Кенши мягко положил ладонь на плечо сыну. — Значит, мне можно доверять. Такеда смущенно улыбнулся отцу в знак согласия. Тогда Кенши сказал то, что стало для парня еще большей неожиданностью. — На самом деле и ты помогал Ханзо в борьбе с его демоном. Вспомни, как вы разыскивали Камидогу, за которыми охотился Хавик. Такеда нервно поежился от упоминания тех ужасных событий. Пальцы Кенши сильнее сжали его плечо в знак поддержки. — Мне так жаль, что тебе пришлось все это пережить и в одно мгновение резко повзрослеть, — с грустью сказал он. Такеда болезненно скривился, затем, набрав полною грудь воздуха, шумно выдохнул. — Не напоминай! Я три года пытался все это забыть. Но Кенши отрицательно покачал головой. — Не нужно забывать. Ты должен гордиться собой, ведь ты с честью прошел через все эти ужасы. Несмотря на совсем еще юный возраст, ты с самого начала стал для Ханзо крепкой опорой. Без тебя он бы не справился ни со своим демоном, ни с Хавиком. Такеда смущенно глядел на отца. Тогда Кенши, зная о природной скромности сына, улыбнулся ему самой теплой улыбкой. — Не скромничай. Все так и было. Ханзо сам не раз мне об этом говорил. Щеки парня густо заалели. Благодарность грандмастера были для него величайшей наградой. — «Никакой мести. Только справедливость!» — это были слова самого Ханзо, — вкрадчиво сказал Кенши и ментально прислушался к круговерти мыслей в голове сына. Прошло немного времени, и все они, будто подхваченные ветром, понеслись в одном направлении — к согласию со всем услышанным. Теперь Такеда был действительно готов двигаться дальше. Кенши незаметно вздохнул с чувством глубокого удовлетворения. Он бесконечно гордился сыном. — Завтра я на три дня ухожу вместе с группой помогать грандмастеру в полевых учениях. Думаю, после этого мы можем двинуться в путь, — пылко сказал Такеда, охваченный внезапным возбуждением. — Помнится, ты говорил о какой-то академии? — Да. Тебе предстоит еще несколько лет учебы, прежде чем ты сможешь примкнуть к рядам SF. Тебе еще многое нужно узнать о мире, в котором ты живешь, его технологиях, культуре и, самое главное, о людях. Ширай Рю дал тебе все, что мог. Но клан — место весьма уединенное, и тебе предстоит заполнить бреши в твоем образовании. Такеда посмотрел на отца со смесью удивления и волнения, ведь раньше он никогда не задумывался об особенностях уединенной жизни, которую вёл. Чувствуя тревогу сына, Кенши поспешил успокоить его: — Не волнуйся. Это не так страшно, как тебе кажется. Нужно только время и желание учиться. К тому же я постараюсь чаще навещать тебя в академии, ведь у нас тоже остались незаконченные дела. Ты хорошо научился читать мысли и отточил этот навык в бою. Но вот с телекинезом пока не все ладно. — Если не сказать «совсем плохо», — с досадой покачал головой Такеда. Кенши добродушно улыбнулся ему, искренне желая подбодрить. — Время и упорство, — напомнил он. Приободренный, Такеда кивнул и поднялся. Кенши последовал за ним. Лучи закатного солнца пробивались сквозь листву и играли на их лицах. — Наверное, пора возвращаться, — торопливо сказал Такеда, стараясь скрыть волнение, охватившее его от мысли, что скоро его жизнь кардинально изменится. Этим вечером он узнал много нового о своей матери и даже о самом себе и был очень благодарен за это отцу, который открыл ему глаза на нечто очень важное. — Пойдем, — сказал Кенши, повернувшись лицом к закату. Внезапно на него будто нахлынула приливная волна, и он даже понять не успел, как оказался в крепких объятиях. — Спасибо пап, — шепотом сказал Такеда. — Я горжусь тобой, сынок. И всегда гордился. Руки сами сжали Такеду в ответ — настолько Кенши ошеломило случившееся. Такеда обнял его. Впервые за всю его жизнь. В этот момент все тревоги и сомнения в миг рассеялись. Кенши воспарил до удивительных высот покоя и почувствовал, как в него вливаются новые силы, которыми он стремился поделиться с сыном. Они стояли обнявшись некоторое время, но вдруг Такеда отстранился, будто вспомнив о чем-то важном, и торопливо заговорил:  — А как же грандмастер? Он ведь останется один! Кенши нервно повел головой и, вздохнув, честно признался: — Я даже боюсь подумать, как он отреагирует на эту новость. — Хотя почему я сказал «один»? — сам себе удивился Такеда. — У него ведь останется целый клан. «Это не одно и то же», — хотел было возразить Кенши, но передумал. Вместо этого он, стараясь придать своему голосу уверенности, сказал: — Он справится с этим. Я верю в него. Такеда согласился, хотя и очень переживал за грандмастера, чувствуя себя чуть ли не предателем из-за решения уйти. Но Кенши запретил ему даже думать об этом, объяснив, что такова была их давняя договоренность. — Конечно, окончательное решение оставалось бы за тобой. Но Ханзо всегда знал, что, возможно, когда-нибудь ты покинешь Ширай Рю, — сказал Кенши, стараясь убедить не только сына, но и себя. Такеде пришлось согласиться с доводами отца. Он даже почувствовал некоторое облегчение. Кенши обещал, что сам поговорит с Ханзо после их возвращения с учений и все ему объяснит. На этом и порешив, они неторопливо направились к главному додзё и уже там тепло распрощались, пожелав друг другу спокойной ночи. Каждый уносил с собой в ночь частичку трепетного волнения и благодарности.