Чтоб тебя, Тэхён!

***

часы тик-так, тик-так. время летит, но нам плевать. парень стоит у газовой плиты в кухонной комнате, напевая что-то себе под нос тихонько и перемешивая обычной железной ложкой своё любимое кофе, что заваривалось с характерными булькающими звуками в сотейнике. почему же именно в сотейнике? ну а хуй его знает. все наверное потому что кое-кто всё не решался по какой-то там причине или же забывал купить, скорее всего именно второй вариант, турку для кофе. но этот кое-кто также одновременно не обделён оригинальностью и смекалкой, и потому, всё это дело обходилось обычным сотейником фиолетового цвета. умно, мистер Ким. очень умно. парень выдохнул тихо, прекращая на секунду петь одну из своих любимых песен «The neighbourhood», смотря на тёмно-коричневую жидкость, что медленно закипала и преобразовывалась в мини-водорот, и думая о чём-то глубоко своём. кусая по привычке свою нижнюю пухлую губу клыками и сжимая ложку в ладони. — к чёрту блять, — прохрипел с матом про себя тихо Чонгук, посылая какие-то свои навязчивые мысли нахуй, облизывая быстро губы и в очередной раз выдыхая, продолжив медленно, но спокойно замешивать напиток в сосуде. напевая что-то неразборчиво на своём ломаном английском, не обращая внимания ни на что вокруг. на самом Чоне были обычная чёрная футболка оверсайз с небольшими белыми надписями опять же на английском, и рваные брюки у коленей под цвет самой верхней одежды. дополняли образ его аккуратная серебряная цепочка у шеи и разнообразные браслеты у запястья. красиво, но со вкусом. Чонгук любил красиво выглядеть не только на улице, но и дома. он любил себя, и он любил смотреть на себя красивого и опрятного в зеркале. нет, он не какой-то самовлюбленный до пизды чел, он просто любил и уважал себя, уважал и ценил своё лицо, тело и своё моральное состояние. последнее, наверное являлось самым обязательным в его и так невесёлой жизни, можно так сказать. парень всегда был на пути того, чтобы добиться морального умиротворения внутри себя, приобрести свой особенный покой в жизни, дабы решать любые проблемы рационально и зрело. правильно и холодно. но, увы и ах. увы, и сука ах. в его жизни объявился красавец по имени Ким, мать его, Тэхён, и вместе с ним заодно, мягко говоря, и пошло к чёрту и спокойствие. — Чонгук? — хрипло своим бархатным голосом разрывает мёртвую тишину парень, который размеренными шагами входил в помещение. засовывая одну свою руку в карман своих спортивных, удобных и домашних штанов, и усаживаясь за стол, что как раз напротив кухонной плиты, где как раз и стоял сам Гук. и вот, он сам, блестящий и неповторимый наш Ким Тэхён, в которого Чон влюблён до буквальной боли в грудной клетке, которая убивала его постепенно. давила. не позволяла свободно дышать. и это так ему блять надоело. Чонгук молчит. не отвечает. он всё так же медленно размешивает своё кофе, смотря пристально на него и кусая губы, прекращая петь. — Чонгук, — вновь отзывается шатен, хмуря свои не густые аккуратные брови у переносицы, недовольно поджимая свои персиковые губы. понимая то, что скорее всего его упорно и упрямо будут дальше игнорировать. да пусть сука подавится. заслужил в конце концов. брюнет выключает газовую плиту, смотря на кофе и понимая то, что оно уже заварилось. отходя от сотейника и направляясь бесшумно в сторону раковины, поверх чего был подкреплён небольшой гарнитурный навесной шкафчик тёмно-серого цвета. как раз там и находилось всё необходимое: чашки, кружечки, стаканы и тому подобное. в один момент кто-то хватает его под локоть и резким грубым движением разворачивает на себя. не трудно догадаться, кем же являлся этот «кто-то». — Чонгук, что за дела? что за игнор, я понять не могу? — спрашивает раздраженным и низким тоном голоса Тэхён, смотря прямо в эти любимые глубокие глаза цветом опала, что напротив. облизывая свои губы рефлекторно и зажимая теснее к гарнитурной кухонной столешнице, что позади того. в отличии от своего парня, Ким не пользовался бранью, по крайней мере старался. считал это чем-то не красивым и колхозным, но Гука он не считал таковым. парень тоже хмурится очень недовольно, сжимая кулаки и упираясь своими бедрами о край мебели, поджимая губы и отводя своего взгляда от Кима, разрывая тем самым секундный зрительный контакт с ним и вновь продолжая упрямо молчать. не реагируя на никакие касания с стороны своего парня? бывшего? да хуй его знает кто этот гребанный Ким Тэхён ему. он уже окончательно блять запутался в этой непонятной параше, которым управляет этот чёртов придурок. сука. ему обидно, и это даже не детская обида, скорее отказ от него, протест, бунт нахуй. как это ещё можно сказать. да в принципе уже не важно. этот ебучий Тэхён уже заебал его такими выходками, которые он оправдывает всем чем угодно, приукрашивая вдобавок обязательно всё это его любимой сладкой ложью, которую Чонгук презирает и ненавидит всеми своими фибрами души. вот настолько это всё ему по горло блять. вот до такого состояния его «любимый» человек его доводит. ну и естественно, виноватым останется опять же он, как же иначе. ведь он всегда во всём блять виноват. всегда. а Тэхёна это уже ебаное молчание ещё сильнее начинает нервировать, что аж желваки начинают играться у его челюсти. но осознание резко бьёт в голову, бьёт и говорит, дабы он взял себя в руки и не причинял боль своему возлюбленному человеку. хотя наверное уже.блядство. какое же блядство. какие-то мерзкие лапы сомнений и догадок медленно закрадываются к его душе, скользя и следом к его шее, дабы придушить. шатен смотрит на своего Гук-и. смотрит на его выражение лица, на то, в каком он данный момент с ним в состоянии, и судя по всему, он очень блядски недоволен чем-то. он максимально зол и недоволен, казалось бы, ещё чуть-чуть, и его прорвёт нахуй. как раз этого и не хотел Ким. очень не хотел. — мальчик мой…посмотри на меня, ну же. подлый трюк, Ким Тэхён. очень, между прочим, подлый. сердце обливается на секунды пламенной нежностью и любовью к нему. всё вновь в нём начинает таять, и вот он вновь медленно и верно проигрывает ему, и вот он вновь успокаивается. чтоб тебя, Тэхён. Чон ещё немного просверливает узоры на рубашке своего бойфренда и вздохнув тихо, медленно поднимает своих глаз на его до безумия красивое лицо и блядски охуенные глаза, в которых он тонет. точно тонет и никак иначе. — что произошло, детка? почему ты так со мной.— хрипит шатен, скользя своей рукой одной к талии Гука, прижимая к себе аккуратно, костяшками другой руки проходится по его скуле нежно. не сводя своих медовых глаз с чужих, пристально разглядывая, любуясь любовно. — Тэхён. хватит. — что? — что? да ты…— брюнет хмурит свои брови и кулаками с злобностью отталкивает за грудь парня, по крайне мере, пытается, ибо его никудашеньки не пускают. гребанный Тэхён и его сила, — ты сука еще прикидываешься блять тупым. отпусти меня! я сука сколько тебя прощал, сколько давал шанс.. его слово обрывают резким поцелуем, впечатывая грубо его к стенке и впиваясь в губы, терзая их и кусая, врываясь бестактно в его рот языком и вылизывая мокро и горячо всю его полость. Ким тоже зол, причём очень. он одной рукой впечатал тело своего любовника за шею к стене, сжимая её, другой же зажимая обе его руки под запястья над его головой к стенке, дабы не вырывался. Чон распахивает глаза и весьма удивленно смотрит своими черными глазами на Кима, что яростно и напористо целовал его, сжимая за шею и не позволяя куда-либо деться, точно зайчонок, зажатый в углу опасным хищником. И Чону ой как пиздец эта ситуация и поза не нравится, хотя в других обстоятельствах быть может даже наоборот, но сейчас происходит всё совсем не так, как хочется ему. Чонгук хмурит брови и прикусывает своими клыками за язык и пухлые губы парня до крови без какой-либо жалости, вырывает свои руки с крепкой хватки, которые на секунду ослабели из-за удивления с стороны того, и отталкивая грубо к противоположной стенке. тяжело дыша из-за поцелуя, Гук облизывает чужую влагу с своих губ и не сводит своих яростью и ненавистью наполненных глаз с чужих растерянных. — Чонгук.. ты блять что..? да. и он может быть грубым. — Тэхён, я видел вчера то, как ты сосался с какой-то сучкой в тачке у дома. все тело охватывает ледяным холодом, кончики пальцев начинают покалывать и большой страх, вперемешку с болью и виной и всеми самыми отвратительными чувствами вскоре за секунду большой волной настигают его и охватывают начиная с ног и до головы, парализуя и заставляя потерять дар речи и остановить вместе с тем и сердце. он не живой. он не мёртвый. ему прямо сейчас хочется провалиться сквозь землю и не существовать. пиздец. его спалили. — у меня нет слов. я разочарован, — добавляет бесцветным тоном Чонгук, смотря тому в глаза бездонным взглядом, снимая с себя браслеты у запястья, которые как раз он и подарил, и подходит медленно к нему, возвращая прямо в его руки украшения, — больше нет никаких «мы». я расстаюсь с тобой. прощай, Ким Тэхён. Чон разрывает опять же этот зрительный контакт, в котором рухнули за раз все чувства, все мечты, все надежды, вся любовь и счастье, и уходит. берёт и уходит. направляясь в сторону выхода, обуваясь и покидая этот дом с бесшумным хлопком двери. покидая этого Тэхёна. покидая его сердце и воспоминания, забирая с собой всё тепло и счастье, нежность и смех. покидая, он забрал с собой все, что принёс, оставляя разбитого Тэхёна только из-за его необдуманного проёба, который стоил ему всеми этими богатствами. который стоил ему Чонгука, его родного тёплого мальчика. он жёстко проебался. он жёстко проебался. многие сначала делают, и только потом осознают свою оплошность. жизнь учит, но берёт дорого. очень.