И день будет нашим, и завтрак, и кофе,
Философия «да» лучше всех философий.
В этой любви обошлось без сюжета,
Сделай мой голос рингтоном рассвета.
(Ночные снайперы — Рингтоном)
В этой любви обошлось без сюжета. Никакой драмы или препятствий на пути друг к другу. Не было измен, обмана, недопонимания. Злопыхателей и завистников, строивших козни их чувствам. Не было ничего, о чём так любят читать мечтательные барышни в пору юности. Стороной их обошла судьба Ромео и Джульетты. Отелло с Дездемоной ни капли не напоминали наших героев. А отношения их были созидательны, а не разрушительны как, к примеру, у Хитклиффа и Кэтрин из мрачного романа Бронте. Вместо перипетий сюжета, простая встреча. Лишь одна уютная кофейня на окраине Дублина, одно солнечное утро, две чашки кофе и кусок лимонного пирога с мятным кремом, разделенный на двоих. Одна встреча и один взгляд предопределили их будущее. Сплели две судьбы в одну. Два жизненных пути прочно срослись воедино, до тех пор, «пока смерть не разлучит».***
Утро выдалось на удивление тёплым и солнечным. Весь май грозовые тучи нещадно забрасывали Дублин потоками воды, но под конец месяца, видно сжалились над несчастным городом и его жителями, и улетели к полям и лугам, помогать фермерам поливать посевы. Под навязчивый звук будильника Петир неохотно приоткрыл один глаз. В зрачок тут же бросился резвый солнечный зайчик, ослепляя на мгновение, пробуждая окончательно. Не без удовлетворения потягиваясь, наш герой вспомнил, что сегодня выходной. По субботам у него не бывает лекций, а значит, спешить некуда и можно без зазрения совести последовать примеру своих студентов, отсыпающихся до самого обеда после шумных пятничных вечеринок. Плану помешали яркие лучи солнца, настойчиво подсвечивающие обратные стороны век ярко-алым, зовущие выйти на улицу. Набрать полные лёгкие весеннего воздуха. Пройтись бодрым, пружинящим шагом по непросохшему после ночного дождя асфальту, мимо салонов красоты и книжных лавок, закрытых в столь ранний час баров и зазывающих ароматом свежей выпечки пекарен. Мимо семей с детьми и красивых женщин, медлительных стариков и озорных подростков. И Петир решил не противиться этим настырным лучам и своему собственному желанию. Последний раз потянулся, разминая мышцы и прощаясь с уютом теплой постели. Отключил будильник. И, тихонько продолжая за него напев мелодии, отправился в душ, смывать остатки ночных видений. Отличное настроение нашему герою не смогли испортить ни слякоть под ногами, ни навязчивая потребность в кофеине, ни даже ближайшая от его дома и, по совместительству, самая любимая кофейня, встречающая гостей заколоченными окнами и вывеской, огромными печатными буквами сообщающей: «ЗАКРЫТО НА РЕМОНТ!» Позднее, на открытие той самой кофейни, он принесет её владельцу корзину фруктов, больше по размеру похожую на клумбу. И будет долго трясти в рукопожатии его ладонь и благодарить за так вовремя начатый ремонт. За что прослывёт в кругу сотрудников городским сумасшедшим до тех самых пор, пока не приведет к ним однажды пламенноволосую девушку с милыми ямочками на щеках, представляя своей невестой и не вручит каждому приглашение на свадьбу с пометкой «ЗНАК СУДЬБЫ», выведенной тем же шрифтом и цветом, что и их сообщение о ремонте. Но до этого ещё далеко. А пока Петир увлечен поисками места, где ему подадут так необходимый его организму стаканчик терпкой тёмной жидкости, что впрыснет в кровь заряд бодрости. И быстро находит. Вывеска маленькая. Если специально не вглядываться, не искать, пропустить её проще простого. На бежевом фоне тонкими изумрудными линиями нарисована чашка кофе с крошечной птичкой, якобы из молочной пены. Надпись рядом гласит: Кафе «Пересмешник». Внутри его встречают перезвон дверного колокольчика и приглушённые мелодии лёгкого джаза. Ароматы кружат голову, проникают не в нос, в самое сердце. Обилие растений в горшках, напоминающих папоротники, и витых, выкрашенных матово-молочной краской, птичьих клеток создают неожиданный уют. Петир с первой встречи подпадает под очарование местной атмосферы. Пока он занят впитыванием образов, к нему подходит маленькая, ниже полутора метров, юркая девчонка. Она вся светится от гордости, наблюдая за реакцией посетителя. На ней форменная изумрудная футболка, бежевый фартук и бейджик с указанной в нём удивительной должностью «менеджер, официант, бариста, проводник заблудших душ». В графе «имя» значится прочерк. Петир вскидывает брови и не может удержаться от саркастичного замечания: — Я думал даже пикси дают своим детям имена. Девчонка сооружает на лице самое серьезное, почти трагичное выражение и замогильным голосом выдает: — У девочки нет имени. И пока Петир растерянно хлопает глазами и пытается осмыслить безумность сказанного, безымянная принимается заливисто хохотать над озадаченным посетителем. И, только отсмеявшись, представляется: — Арья! Меня зовут Арья Старк. А это так, моя излюбленная шутка для облегчения знакомства. Ну знаете, чтобы клиенты чувствовали себя более расслаблено. И так мне проще понять человека и его предпочтения. — Предпочтения? — уточняет Петир. — Ну да, в моём заведении нет меню. Но каждый получает то, чего хочет. Даже если сам не в курсе, чего именно желает. И Вам, в этом я абсолютно уверена, жизненно необходима самая большая кружка крепчайшего кофе, доза сахарозы и серотонино-дофаминовый коктейль на десерт! Петир глубоко заинтригован странными правилами «Пересмешника» и в целом чуднóй тирадой «проводника заблудших душ». Оттого не спорит, покорно следуя к указанному ему столику. В ожидании обещанного угощения обводит пальцами силуэт маленькой изумрудной птички на кружевной, снова в бежевых тонах, салфетке и думает, какое же удивительное выдалось утро. Мысли его текут плавно и размеренно, накатывают и нежно отпускают, как летний морской прибой. Солнце пригревает сквозь мнимую преграду оконного стекла. Мир в это мгновение кажется безмятежным и прекрасным. Почти таким же прекрасным, как девушка, сидящая за соседним столиком. В кафе в субботнее утро свободных мест хватает, но Арья усадила его поближе к чудесному рыжеволосому созданию. И Питеру кажется, что это не просто совпадение. Что она там говорила про серотонино-дофаминовый коктейль? От одного лишь взгляда на незнакомку организм затапливает гормонами счастья. Боясь привлечь к себе внимание, Петир осторожно изучает девушку. Завороженно ловит сетчаткой золотые искры волос. В одной изящной руке потрёпанный томик хорошо знакомой ему книги «Тринадцатая сказка», другая неосознанно ласкает края исходящей паром чашки, отрываясь от своего увлекательного занятия лишь за тем, чтобы бережно перелистнуть страницу. А лицо такое задумчиво-мечтательное, будто сошло с полотен прерафаэлитов. Словно из ниоткуда перед мужчиной материализуется поистине огромная чашка, разрушая очарование момента. Он благодарит Арью, но девчонка не спешит уходить. Смотрит выжидающе. Петир делает первый глоток и с наслаждением прикрывает глаза, выдавая постыдный звук удовольствия. Крепкий черный кофе с мятой. Идеально. Он и не знал, что в кофе добавляют мяту. А теперь понимает, что только так и стоит пить этот напиток. Благодарит снова. Искренне и многословно, добавляя: — Помнится, фея, Вы ещё обещали мне десерт! Лукавые огоньки искрятся в огромных карих глазах девчонки. Она довольно ухмыляется, выдает ему десертную вилку и молча скрывается на кухне. Не проходит и минуты, как чрезвычайно довольная Арья появляется с подносом в руках. И ставит на стол невероятно аппетитный кусок лимонного пирога, укрытый одеялом мятного крема. Не на его стол. А Петиру заявляет: — По субботам у нас действует ещё одно обязательное к выполнению правило: «Есть в одиночестве запрещено!» — и ехидненько добавляет — за клиентами остаётся право выбора столика, но я бы советовала стол юной леди. Петир не знает, проклинать хитрую пикси или целовать в благодарности её крошечные ручки. Выбирает смиренно покориться её воле. Но прежде стоит спросить незнакомку, нет ли у неё возражений. Девушка успела отложить книгу на край стола и выжидающе наблюдает за развернувшимся представлением. Петир ловит её взгляд, внутренне восхищается насыщенной синевой направленных на него глаз и говорит единственно уместное в сложившихся обстоятельствах: — Вы не против? Девушка в ответ мило пожимает плечами, улыбается смущённо и указывает открытой ладонью на свободное место, безмолвно приглашая присоединиться. Чем Петир сразу пользуется, перенося обжигающую чашку обеими руками и нелепо зажав десертную вилку в зубах. От гнета неловкого молчания их спасает Арья, обращаясь к мужчине: — Так как говорите Вас зовут? — Петир…? - звучит полувопросительно. Улыбка чеширского кота растягивает губы, предвосхищая следующую реплику менеджера-официанта-баристы-Арьи: — Петир, это Санса. Санса, это Петир. А теперь пожмите друг другу руки и выясните, что у вас общего ради поддержания приятной беседы! Это ещё одно неукоснительное субботнее правило! — и мгновенно испаряется на кухню. Петир задумчиво смотрит ей в след и, скорее себе, бормочет: — Странная она… Девушка, представленная, как Санса, тихо смеётся в ответ: — Да, моя сестрёнка, она довольно эксцентричная. Но очень добрая. И отлично знает своё дело. Ни разу на моей памяти не ошиблась во вкусах клиентов. Например лимонный пирог до сегодняшнего дня она подавала только мне. Попробуйте — он великолепен! Закончив говорить, Санса краснеет и опускает взгляд, будто смущаясь собственных слов. Петир думает, что не встречал в своей жизни создания очаровательнее, чем девушка, волей судьбы и Арьи разделившая с ним завтрак. — Никогда бы не подумал, что вы сестры! Плечи Сансы немного расслабляются. Ответная реплика успокаивает её и подстёгивает продолжить разговор. — Это из-за внешности? Сестра пошла в отца, а я — почти точная копия матери. Только вот рост мне достался от папы. Хотела бы я быть миниатюрной, как Арья… — грустный вздох окончил фразу. — Нет, дело вовсе не во внешности. Тут скорее контраст темпераментов. И у Вас, Санса, прекрасный рост, уверяю! — Спасибо, но Вы ведь меня совсем не знаете. Как можно судить о таких вещах спустя пару минут общения? — Для меня нет лучшего способа загодя узнать что-нибудь о человеке, чем возможность оценить его литературные предпочтения и манеру обращения с книгами — Петир с наслаждением цитирует строки Дианы Сеттерфилд. — Вы читали Тринадцатую сказку? — Санса удивлённо указывает на отложенную в сторону книгу. — Первый раз встречаю мужчину, цитирующего выдержки из готических романов, тем более современных. А про «узнать человека» Вы сказали это всерьёз или просто хотели произвести на меня впечатление? — Санса, Вас же так зовут? Так вот, Санса, первое вовсе не исключает второе. Почему бы не совместить приятное с полезным. — Петир утрированно подмигивает, снимая напряжение, возникшее от его слов. — Второе Вам точно удалось. Но сможете ли Вы доказать на деле первое? — девушка лукаво улыбается, поддерживая несерьёзный тон разговора. — Книга выглядит довольно потрёпанной, хотя издана всего пару-тройку лет назад. Из чего я делаю вывод, что это Ваша любимая. Зачитанная вдоль и поперёк, что указывает на постоянство. Вы ассоциируете себя с главной героиней. Человеческому общению предпочитаете общество книг. Мечтательны и легко отрешаетесь от реальности, погружаясь с головой в вымышленные миры. Вместо закладки используете тонкий блокнот, как делают только писатели или те, кто мечтает им стать. Нежно гладите корешок книги и трепетно, любовно касаетесь страниц, что говорит о Вас, как о девушке заботливой и ранимой, сострадательной и отзывчивой. На забавных моментах не скрываете улыбку, но когда прочитанные строки вызывают печаль, лишь поджимаете губы. А значит не привыкли демонстрировать окружающим свою уязвимость. Вам причиняли боль и это научило Вас не доверять людям. И конечно выбор самой книги говорит о Вашем внутреннем мире гораздо больше, чем Вы хотели бы показать окружающим. Не уверен, Санса, что вправе настолько глубоко заглядывать в Вашу удивительную душу. — закончив монолог, Петир вглядывается девушке в глаза. Пытается понять, не перегнул ли палку. На героев опускается удушающая тишина. Санса не смущена, но растревожена. Не может сразу подобрать нужных слов. Мужчина во всем оказался прав. И она бесконечно благодарна ему за проявленную в конце тактичность. — Где Вы этому научились? Вы частный детектив вроде Шерлока Холмса? — О нет, что Вы, Санса! — Петир искренне посмеивается над её предположением. — Всего лишь профессор английской литературы. Разбираться в книгах и людях, что их читают — моя работа. — Тогда откройте мне секрет, профессор, какая книга может быть любимой у такого начитанного и серьезного человека, как Вы? — Санса сама себе удивляется. Легко и беспечно ведет игривую беседу с совершенно незнакомым ей мужчиной, словно знает его всю свою жизнь. Так разговорить девушку удавалось разве что Арье, но та и мертвеца заставит рассказывать ей сказки. А тут взрослый, привлекательный и явно умный мужчина. С подобным типом людей Санса совершенно не умеет общаться. Только краснеть и выдавать невпопад разные глупости, а потом корить себя вечерами и продумывать вместе с сестрой остроумные ответы. — Ох, Санса, Вам не понравится мой ответ! Мне и самому он не нравится. Нет, я конечно могу слукавить и назвать что-то заумное и соответствующее статусу профессора литературы. Ярмарку тщеславия, Сердце тьмы или что-то из Диккенса. НО! «Если бы это было так, это бы ещё ничего. Если бы, конечно, оно так и было. Но так как это не так, так оно и не этак» — «Алиса удивилась, как это она не удивилась, но ведь удивительный день ещё только начался и нет ничего удивительного в том, что она ещё не начала удивляться.» — тут же подхватила Санса. — Когда я была совсем маленькой, мы с Арьей каждый вечер упрашивали маму читать нам перед сном «Алису в стране чудес»! И только её. Даже когда выучили наизусть и проговаривали любимые моменты хором с мамой. Она до сих пор ненавидит эту книгу! — засмеялась Санса. — Вы очень близки со своей семьёй. — не спросил, а сделал выводы Петир. — Но почему сегодня, в субботу, в день, когда у дружных семей принято собираться за большим столом, Вы сидите здесь одна? Пришли поддержать сестру? — Моя семья живёт на севере Ирландии. В крошечном городке Банкрана. Сомневаюсь, что Вам это название о чем-то говорит. После окончания школы меня приняли в колледж в Дублине. Но ехать одной мне было страшно. Я не из тех людей, кто легко заводит знакомства и меняет обстановку. Тем более, что я родилась и выросла в городке, где все друг друга знают, всё знакомо и понятно. Но Арья долго и упорно убеждала меня, что я просто обязана поехать. «Ради будущего» — говорила она. Но когда поняла, насколько труслива её старшая сестра — уговорила родителей отпустить её со мной. Даже умудрилась вытянуть из них сбережения на своё обучение, чтобы открыть кофейню, о которой мечтала с самого детства. Так мы и оказались в Дублине, вдали от семьи. Мне не хватает родителей и братьев, но я рада, что рискнула. — Санса легко и без сомнений рассказала свою историю. Говорить вот так запросто с кем-то оказалось на удивление приятно. — Я как-то в молодости был в Вашем городе. Мы с друзьями тогда были студентами и решили на летних каникулах посмотреть страну. Последним пунктом нашего путешествия как раз стала Банкрана. Красивый город. И гостеприимные жители. Мы тогда снимали жильё у семьи…как же их фамилия? Ах да, Амбер! Главу семейства все называли Большой Джон. Мужик и правда был настоящий великан. Метра два ростом и столько же ширина плеч. Густая длинная борода, голос такой, что позавидуют раскаты грома. Но при этом — милейший человек. Он был очень добр к нам, ещё мальчишкам. Пару раз брал на рыбалку вместе со своими сыновьями и провёл увлекательную экскурсию по местным достопримечательностям. Показал Форт Данри, Крепость О’Доэрти и Боканский каменный круг. Он рассказывал так увлеченно, что сразу становилось понятно, как сильно он любит родные земли. Отличное было лето! — предаваясь ностальгии, Петир не мог и не хотел сдерживать улыбку. — Вы знаете Большого Джона? Удивительно, но мир и вправду тесен! — воскликнула Санса. — Джон Амбер приходится нам с Арьей троюродным дядей. — задумавшись, девушка опустила взгляд и наткнулась на забытый в пылу разговора остывающий кусок пирога. — Но я совсем заболтала Вас и не даю насладиться десертом. Если Арья увидит, боюсь нам обоим несдобровать! — она изобразила на лице ужас. Петир, поддерживая её игру, с опаской посмотрел по сторонам. — Думаю нам лучше не доводить до беды. Вы не против? — он указал десертной вилкой на пирог. — Ну что Вы! — Санса потянулась за собственной вилкой. — Санса, раз уж мы настолько сблизились, что едим из одной тарелки, могу я предложить перейти на более неформальное общение? Другими словами, может перейдём на ты? — Петир отчего-то был уверен, что девушка не откажет. И оказался прав. Так, за приятной беседой и вкусной едой, сдобренной множеством чашек кофе, завтрак плавно, совсем незаметно для наших героев, перетёк в обед. А Петир с Сансой всё никак не могли расстаться. Мужчина боялся, что выйдя из этого удивительного кафе, больше никогда не встретит девушку, рядом с которой ему было так тепло и уютно. А девушка переживала, что новый знакомый не рискнёт спросить её номер телефона, и, выйдя из дверей «Пересмешника», навсегда исчезнет из её жизни. Арья, исподтишка наблюдавшая за зарождавшимся не без её участия чувством, поняла, что пора спасать ситуацию. Иначе эти два идиота останутся в её заведении на ПМЖ, лишь бы не расставаться, лишь бы не делать первого шага. Поэтому она выждала короткий перерыв в разговоре и кинулась к ним. — В общем так, голубки! Вы, конечно, само очарование, но своей приторностью и слишком очевидной взаимной влюбленностью распугиваете мне клиентов. У меня тут вообще-то пристанище для печальных одиночек, а вы своим счастьем портите им аппетит, вызывая зависть или позывы к рвоте, но чаще — всё сразу! Поэтому, сестрёнка, дай уже несчастному парню свой номер телефона и, для верности, электронную почту, ссылки на соцсети, адрес и паспорт в залог, чтобы наверняка! А ты, Петир, тоже мне взрослый мужчина. Мог бы и сам спросить. Ты посмотри на неё! Попроси ты хорошенько, она и собственную почку тебе отдаст и не задумается. Ошарашенные неожиданной тирадой, Санса без слов написала в блокноте номер и передала Петиру вырванный лист, который тот тут же без слов положил в нагрудный карман. Арья мгновение полюбовалась делом своих рук, но быстро продолжила суровым голосом: — А теперь, я не шучу, пошли вон! Не вынуждайте меня звать Пса, чтобы он вышвырнул вас обоих за порог. Не посмотрю, что ты, Санса, моя сестра. Бесите! — И последнее! — кинула она в спины парочке, застывшей у порога: — Петир, только попробуй сегодня же вечером не позвонить моей сестре! Натравлю на тебя своих дружков-байкеров! Кыш, пташки! Довольная Арья проводила взглядом медленно удаляющуюся парочку, отлично просматривающуюся сквозь большие окна кофейни, и потёрла руки. Она считала, что Сансе давно пора найти себе кого-нибудь. Не лишь бы кого, а действительно подходящего человека. Только вот такой никак не желал появляться в её жизни. Но сегодня, едва младшая Старк взглянула на нового посетителя, сразу узнала его. Профессор Бейлиш преподавал в Тринити-колледже английскую литературу. Санса была его студенткой. И, как рассказывала сестра, она влюбилась в него не с первого взгляда, но с первой лекции. Только вот тихая, скромная и стеснительная Санса упорно пряталась на последних рядах и так и не решилась проявить себя. А потом диплом, выпускной и конец глупому клише: «студентка, влюбленная в своего преподавателя». Так она, посмеиваясь, твердила Арье. Твердила то ей, но убеждала себя. И почти убедила. Пока сестра не усадила за её столик мужчину, подозрительно напоминающего её профессора. Вот только не хватало твидового пиджака, очков и аккуратной прически. Вместо них обычная серая футболка, потёртые джинсы и копна непослушных кудрей, подчеркивающая яркость не скрытых стёклами глаз. Арья посмеивалась и дивилась, как это Санса мгновенно не узнала его. Девчонка надолго запомнит, как округлились глаза сестры, когда она вдруг сложила все улики воедино и поняла, что этот весёлый Петир, забавно размахивающий десертной вилкой, как шпагой, и есть тот самый строгий и серьёзный профессор Бейлиш. Как метнулся её взгляд к стойке, из-за которой вела своё наблюдение официантка-бариста. И какой благодарностью озарились её черты. — Всё-таки, Арья, ты гений! Настоящий проводник заблудших душ!