Ты моё прошлое, а я твоё будущее...

К двадцати годам ты думаешь, что видела всё. Особенно, когда ты и с парашютом прыгала, и занималась экстремальным дайвингом, и когда учишься в медицинском колледже и бывал в морге. Но после одного события, повлекшего за собой миллион и одну проблему, я перестала так думать. Собственно, с чего всё началось? А началось всё, как обычно. Почти. Расскажу вкратце. Это был мой двадцатый день рождения, который я отмечала в узком семейном кругу. Да, в моём возрасте есть молодые люди, которые не особо жаждут отмечать день рождения. И тут звонит мне мама: «Эмили, у твоей бабушки Шебнем шарики за ролики заехали. Она уверена, что помрёт скоро. Хочет о себе память оставить. В общем, когда прилетишь, то мы пойдём по ювелирным смотреть это «на память».». Да, вот такая у меня семья. С придурью, но совсем слегка. Так куда же я полечу? Как вам сказать…? Мои родители развелись, когда мне было шесть. Папа Юджин живёт в Лондоне, а мама Анна — в Стамбуле. Изначально, по решению суда, я жила с мамой, но для учёбы переехала к отцу. Так что я росла эдаким билингвом, разговаривая одинаково хорошо и на турецком, и на английском… Почти… Но это ещё не всё веселье. Моя неугомонная мамуля, которая, я не сказала, русская, в Стамбуле вышла замуж за турка. Вот такая у меня интернациональная семья. Так что я даже не билингв… Как это называется? Трилингв вроде бы, хотя русским я владею не в полной мере. И это, пожалуй, моё единственное достижение. На следующий день, после своего дня рождения, я села на самолёт и преспокойно добралась до Стамбула, мирно посапывая под ненавязчивую музычку в наушниках. Это мне ещё крупно повезло — попасть на такой спокойный рейс, где ни одного ребёнка, орущей дамочки или храпящего во всю гортань мужика. — Эмили! — встретила меня мама в аэропорту, бодро размахивая рукой. Это была очень активная рыжеволосая мадам пятидесяти лет, которая, не смотря на свой возраст, смогла сохранить отличную фигуру… Наверное, даже лучше, чем у меня. Повод задуматься, хотя меня это не особо волнует. — Мама, — я обняла женщину одной рукой, а второй продолжала держать чемодан — Что там бабуля чудить начала? — Не говори мне ничего… — посмеялась она, когда мы уже сели в машину — Кирас что только не пробовал, но… Похоже, что старушка решила всё за всех. Не в первый раз… — О, господи, — я закатила глаза и открыла окно — Шебнем уже раз пять помирать собиралась и всё никак. — Девять… Я тебе не всё рассказывала… — пояснила Анна, на что мы обе дружно рассмеялись — Хотя она, в опровержение себе, продолжает на девятом десятке гонять на роликах по дому… — Да? Тогда она всех нас переживёт — это точно, — я высунула руку из окна, подставляя её прохладному ветерку — Каникулы… Пусть и два, а не три месяца, но всё равно здорово. Мы приехали в дом, в котором жила мама с Кирасом и его мамой. Кирас был младше мамы на пятнадцать лет… Да, такое тоже бывает, но если учитывать, что они вместе уже восемь лет, то я верю, что он с ней из любви. К тому же Анна совершенно не выглядит на свой возраст. У меня же с ним вполне дружеские отношения — как отчим он очень даже классный и постоянно возил меня куда-нибудь, если мама оставляла меня с ним. То в аквапарк, то на море, то на рыбалку. Говоря откровенно, с ним отношения у меня куда луче, чем с родным отцом — чопорным и сдержанным англичанином в чёрт знает каком поколении. Я рассказывала о доме — дом на два этажа жёлтого цвета с тёмно-бордовой крышей и садом. Просто не дом, а мечта — ожившая картинка из журнала. Кирас, поцеловав маму, достал мой чемодан из багажника, потрепал меня по волосам и пошёл в дом. — Твоя комната там же, где и была. — Эмель! Моя радость! — на меня, благо без роликов, налетела Шебнем с объятиями — Какая же ты худенькая, деточка! Вы с мамой все такие в семье или как? — Или как… — посмеялась я, обнимая энергичную и слегка чокнутую бабулю — Я Эмили, а не Эмель… Буквально на следующий день, стоило мне едва закончить завтрак, бабуля кинула мне в лицо одно из моих летних платьев и заявила: «Мы едем в магазин за наследством для тебя!»… Теперь вы понимаете, что моя бабуля весьма весёлый человек и очень противоречивый. Слава богу, что она не запустила в меня моими босоножками. А они на высоком толстом каблуке и ими прилетит очень знатно. — Чур я за рулём, — да, Шебнем я баранку не доверю, а то мы влетим на такие штрафы за превышение и нарушение правил парковки. — Мы будем так тащиться до ослиного пришествия, — ворчала бабушка, когда мы уже ехали в магазин. — Тут нельзя брать разгон больше шестидесяти, да и машина перед нами! — жестом я показала на жёлтый Фиат перед нами. — Так обгони его? Фигня вопрос! — Тут сплошная. Нельзя обгонять, — практически рычала я, хотя мне самой было очень весело с ней, но лишние деньги платить не хочу. — Зануда, — проворчала старушка, потягивая колу. Да, я — тот самый человек, которому старушки могут сказать такое… Вот это действительно повод пересмотреть свои взгляды на жизнь. Либо я слишком не люблю нарушать законодательство… Наверное, это второй вариант. Мы приехали к небольшому магазинчику на другом конце Стамбула! Час пути мимо Сулеймание! Это даже по прямой почти! А всё потому, что это место не видел навигатор и я ехала по указаниям бабушки, которая заставила меня пять раз проехать мимо этой мечети. — Бабуля! — возмущалась я, ударив пару раз по баранке — Сколько ещё мне кружить по этой площади? Мечеть — не ёлка, чтобы водить вокруг неё хороводы! — Не, вон та улица, — как ни в чём ни бывало сказала Шебнем, смотря в телефон — Вот Зехра-ханым, поселилась… У чёрта на куличиках, а теперь ищи её! — Так вы ещё и подружки… Ведьмы старые, — закатывала я глаза, но всё же повернула машину в указанном направлении. — Ну на счёт себя я не уверена, а вот Зехра та ещё колдунья. Верит в силу камней, ауру и таро. В общем, дамочка она специфическая. Ты её помнишь, наверное. Такая седая со страусиным пером. — Человеческому мозгу свойственно забывать… — выдохнула я, размеренно покручивая руль — Обойдёмся без предсказаний. Я в это всё не верю, но если мне у неё что-то понравится, то непременно куплю. Я уже успела расслабиться — включила кондиционер, из магнитолы играла какая-то милая мелодия, в такт которой я подпевала. Бабуля затихла, листая ленту соцсетей в телефоне — да, она у меня настолько продвинутая и современная. Twitter, Facebook и прочее — про неё. Может ещё какие-то, о которых я не в курсе. — Вот этот дом! — на всю машину закричала Шебнем, напугав меня настолько, что я резко затормозила — Мы приехали. — Действительно… — заключила я и припарковалась — Господи, хоть нет никого. А то ещё и аварийку пришлось бы вызывать и копов. Оформляться и платить! — У тебя по мамке евреев не было? — в ответ на этот комментарий я только открыла от возмущения рот, пока бабуля бодрым шагом просеменила в небольшой домик, заросший сиренью и жасмином — Идём, Эмель! — Я — Эмили! — я всё же прошла за бабушкой в дом. — Зехра! Зехра! — звала она свою подругу, заглядывая то в одну, то в другую комнату — Эй! Ведьма старая! Ты не померла? — Интересные вопросы ты задаёшь, бабуля… — проговорила я сама себе, рассматривая дом. Внешне он был похож на дом Кираса, только внутри он был куда более захламлённым всякими отрезами ткани, перьями, камнями, травами, пузырьками. Эдакая пещера Злой ведьмы, которая готовит зелье для того, чтобы отравить какую-нибудь принцессу. На одной из полок стоят красиво отшлифованные минералы, переливающиеся в блёклом свете настольной лампы. Вообще снаружи дом выглядел куда моложе, чем изнутри. Я села в более или менее незахламлённое кресло и откинулась на спинку, от чего с полки рядом упала на ноги книга. Это заставило меня вскрикнуть от неожиданности и даже сбросить книгу с колен, но я быстро пришла в себя. — Эмель! Я её нашла! — закричала мне бабуля откуда-то сверху — Эта метла спряталась в шкафу! — Да, они точно лучшие подружки. Стоят друг друга… — я уже хотела подняться, но услышала шум на лестнице и решила остаться на месте — Бабуль, ну ты чего? — А чего эта дура от меня прячется? — за руку она привела свою ровесницу, что нервно хихикала, довольная своей проделкой. — Я бы пряталась от вас обеих, — а в её голове, как и раньше, красуется страусиное перо. — Ну что, Зехра, есть у тебя ещё что для нас или всё уже, завязала? — бабуля села в кресло рядом со мной, пока её чокнутая подружка стала что-то искать в ящиках огромного комода. — Шебнем, — проговорила седая женщина, а потом настолько резко и быстро приблизилась ко мне, что я вжалась в спинку кресла — Не здесь тебе место, девочка. Поздно родилась. Запоздала. — Бабуля, что происходит? — длинный и морщинистый нос этой женщины почти утыкался в мой глаз — Бабуль! — О чём ты, старая? — всё же бабуля заставила подружку отойти от меня — Хочешь сказать, что мамка переносила её? Так нет. Анна сама говорила, что едва ли в срок родила, если не раньше. — Не в этом проблема, Шебнем, — как-то странно крутанув головой, дамочка вернулась к комоду и достала оттуда что-то, что поднесла прямо к моему лицу — Увидь правду, девочка. Обсидиан поможет тебе разглядеть правду. Не снимай, если не хочешь вновь окунуться в ложь! — Она шизанутая, — тут с полки снова упала книга, но в этот раз прямо мне на макушку — Ай! — Надень! — эта старуха лупила на меня свои бесцветные глаза, держа в руках большую подвеску с черным крупным камнем. — Конечно, — бабушка забрала подвеску и положила в свою сумочку — Ладно, Зехра… Мы потом ещё зайдем… — Надень! Перестань жить во лжи! — кричала мне вслед бабка, пока я заводила мотор и, стоило Шебнем закрыть дверь машины, я дала по газам. — А она подурнела в последние дни. На прошлой неделе было лучше, — бабуля положила подвеску в подстаканник машины, невинно смотря на меня — Эмель, я не знала. — Что теперь… Давай лучше вернёмся домой. Как ни странно, но всю дорогу бабуля даже в телефон не залезала, не включала музыку и не задавала мне вопросов. Да и мне самой нужно прийти в себя. Я бы выпила сейчас, но вот чего нет в нашем доме, так это алкоголя — ни мама, ни отчим, ни бабуля его не одобряют, хотя курить можешь что хочешь. Весьма странные приоритеты, но это уже не моё дело. По крайней мере можно будет покурить и мне никто не запретит, как в Лондоне — именно отчим присылает мне хорошие турецкие сигареты. — Мы дома! — оповестила я, входя в прихожую — Мам? Кирас? — Ну дай ты людям наедине побыть, — проворчала бабуля, включая телевизор — Двадцать лет, а всё мамку зовёшь. — Я пойду к себе, — я уже хотела подняться к себе, но ба свистнула мне, привлекая внимание — Что? — Лови! — это была та самая треклятая подвеска, ради которой меня дважды приложило книгой — Не стоит всегда слушать Зехру — она любит наводить шороху. — Понятно всё с вами, — пожав плечами, я зашла в свою комнату и рухнула на кровать — Старые курильщицы. Похоже, что эта Зехра была под косяком. Тут я, вспомнив о косяке, подошла к туалетному столику, на котором и лежала пачка сигарет с зажигалкой. Закурив, я, держа сигарету в губах, приложила подвеску к груди, смотря — идёт или нет. Положив её на столик, я высунулась из окна и стала потягивать сигаретку. Вообще, я курю очень редко, но отношу себя скорее к курящим, нежели к некурящим. Да, знаю, что очень вредно, но это лучше, чем какое-то пойло. Выпуская дым кольцами, в моей голове раз за разом всплывали слова той старухи. Я родилась слишком поздно? Что за бред? Может это даже был не косяк, а что-то потяжелее? Иначе как объяснить этот несусветный бред? Да, я тоже не придумала как. Затушив окурок о пепельницу, я, выдохнув остатки дыма в окно, вновь вернулась к столику, на котором мирно поблёскивал тот камушек. Я, покрутив его в руках, надела на шею. Смотрится, в принципе, красиво, хоть и немного инородно для меня. Внезапно у меня очень сильно закружилась голова. Настолько, что я осела на пол… Но где пол?