Разговор, которого не было

      На самом деле, его чувства были куда глубже, чем он показывал их. Пусть многие и считали его простым балбесом и бездельником из Юньмэна, это было далеко не так. Во всяком случае, правдой являлось лишь от части. Вэй Усянь многое скрывал в глубинах своей души. Потому что так было проще. Если все думают, что с тобой все в порядке, то это избавляет тебя от лишних вопросов и переживаний. Намного проще притворяться, что все в порядке, прикрываясь счастливой улыбкой и дурным поведением. Ведь всем все равно на чьи-либо внутренние переживания и страдания. Всем легче видеть на лице маску, чем пытаться докопаться до истины. Истина почти никогда не была нужна посторонним.       Вэй Усянь просто постепенно смирился с таким отношением в свою сторону. Пусть его недолюбливают, пусть не воспринимают всерьез, пусть поносят и обзывают за глаза, пусть! Какое ему до этого дело, верно? Просто улыбайся и люди к тебе подтянутся, просто веди себя так и все будет хорошо. Просто...просто он уже не мог. Его маска на лице трескалась день ото дня все больше и больше, она буквально крошилась под натиском жестокой реальности, не оставляя после себя даже пыли, превращаясь в абсолютное ничто. Но все предпочитали этого не замечать. Зачем? Если человек продолжает улыбаться, значит все в порядке, а то, что улыбка натянутая до невозможности – игра света, не более, и вообще, вам нужно меньше себя накручивать. Зачем замечать чужие проблемы, если это неудобно? Но, что если среди всех нашелся бы хоть один действительно дороживший им человек? — "Ах, Вэй Усянь, на сколько же ты наивен, если считаешь, что действительно кому то важен в этом мире? — даже пресловутый внутренний голос никогда не был снисходительным к нему. — неужели ты действительно думаешь, что кто то сможет понять тебя и.." — Вэй Ин!       Резкий оклик мгновенно вернул в реальность погрузившегося в глубокие размышления Вэй Усяня. — А? Мм, прости, я задумался.. А-Чэн, ты что-то хотел? — и снова в яркой улыбке расплылись губы. Привычка. — Вэй Ин, хватит этого представления, — Цзян Чэн обеспокоенно хмурится, опускаясь на корточки перед сидящим на кровати Вэй Усянем, не прерывая зрительного контакта. — А-Чэн, что ты..       Не давая продолжить фразу, Ваньинь тянется рукой к щеке Усяня и словно вытирает что-то большим пальцем. — А-Чэн? У меня что то на лице? — Вэй Ин подносит руку к свободной щеке, так как на другой все ещё лежала рука шиди, и с ужасом обнаруживает, что она мокрая, а из глаз непрерывным потоком текут слезы. Улыбка на лице дрогнула. — Вэй Усянь, прекращай это никому не нужное представление, — хмурясь ещё сильнее, но тем не менее нежно утирая слезы сидящего напротив, говорит Цзян Чэн, — хватит прикидываться весёлым, когда тебе больно. Я же вижу, что тебе плохо, и мне невыносимо смотреть, как ты ежедневно давишь эту глупую улыбку. Возможно она и обманула других, но меня нет, — Ваньинь мягко пересаживается на кровать, сажая находящегося в прострации Усяня к себе на колени, и успокаивающе гладит того по спине и волосам. — А-Сянь, ты можешь плакать и показывать свои эмоции, это не страшно, это нужно делать. Прошу не бойся меня, просто доверься. Я всегда буду рядом, обещаю. Я постараюсь понять тебя и поддержать. Я буду защищать тебя, оберегать от всех невзгод. Буду обнимать тебя сутками напролет, только если ты этого пожелаешь. Но прошу, не закрывайся от меня. Ты действительно важен мне.       Слова, словно патока обволакивают изломанную душу Вэй Усяня, чиня и склеивая в порванных местах. Маска же, наоборот, окончательно треснув, падает с лица, прорывая новый поток рыданий, но они уже не беззвучны. Они наполнены горем, страданием и, кажется, надеждой. Вэй Ин отчаянно цепляется за плечи шиди, прижимается ближе, и плачет, плачет, пока не остаётся ничего кроме болезненной усталости и полного опустошения, на смену которым постепенно приходит умиротворение. Кажется, он все таки не один.