Black magic

«…Он никогда не проигрывал. До силы и мастерства фараона мало кто мог дотянуться, а уж превзойти – и вовсе. И те единичные случаи, когда очко присуждали его противнику, означало лишь то, что он сам отдал победу оппоненту…» Высокий юноша в странном фиолетовом одеянии сидит на полу среди разбросанных карт «Дуэльных монстров» - более чем популярной боевой настольной карточной игры – и держит в руках одну из них. Ту, на которой бледным оттиском изображён он сам. Сколько себя помнит, юноша находился там, в колоде, выбираясь на свет лишь во время сражений и глядя на мир только с боевой арены. Теперь окружающее стало близким, доступным и кажется таким непривычно ярким, что юноша щурится, несмотря на то, что высокий колпак отбрасывает на его лицо тень. Взгляд юноши перебирается с собственной карты на остальные. Те из них, что повёрнуты лицом вверх, смотрят на него с немым удивлением, ужасом, отчаянием… На лице прямого, как его клинок, и доброго эльфа-мечника можно увидеть сочувствие. Под низко надвинутым забралом Тёмного рыцаря читается сожаление – несмотря на то, что Гайя всегда был скрытен и скуп на чувства, произошедшее не оставило равнодушным и его. Ученица, не скрываясь, плачет – её потеря близкого и любимого наставника затронула больше всех. Юноша тяжело вздыхает и стискивает пальцы на рукояти посоха, который рефлекторно сжимает в ладони. Увы, сейчас та магия, которой он обладает, бесполезна. Он знает каждого из тех, кто сейчас смотрит на него с разбросанных по полу карт. Они сражались бок о бок, вместе побеждали и умирали, жертвуя собой ради тех, кто оставался на поле, ради того, чтобы фараон мог сделать свой следующий ход и решить судьбу очередного матча. Часто другие умирали за него – юноша был одной из самых сильных карт, и именно ему обычно доставалась честь нанести решающий удар и закончить сражение. Была ли настоящей жизнь, в которой сам синигами был такой же картой, как-то раз беспомощно угодившей в Пентаграмму проклятия, а смерть означала только пребывание на кладбище до конца игры или до появления на поле карты Воскрешения? Этого юноша не знает. А будет ли эта, такая чужая и странная? Дверь отворяется неожиданно и совершенно бесшумно, тем не менее, юноша оборачивается, почувствовав движение. На пороге замер, уцепившись сведёнными нервной судорогой пальцами за косяк, парень со стоящими торчком трёхцветными волосами. Чёрный у корней переходит в алый на кончиках, и тонкие изломанные прядки перечёркивают причёску вошедшего жёлтыми молниями. - Юги… - выдыхает юноша. Несмотря на то, что у фараона есть собственное, утраченное вместе с памятью и вновь обретённое имя – Атем, он, привыкнув за время совместной жизни, откликается и на имя того парня, который некогда смог собрать Загадку Тысячелетия, и тёмным двойником души которого он, благодаря этому, стал. И юноша, в этой эпохе познакомившийся вначале именно с тем парнем, с Муто Юги, обращается так и к фараону, словно непроизвольно подчёркивая этим, что ему одинаково дороги оба игрока, и он с одинаковым удовольствием будет сражаться за любого из них. - Б-блэк-ку Маджишиан… - шокировано выдавливает из себя вошедший. Увиденное не укладывается у фараона в голове. Он знал, конечно, что у последней Игры теней будут последствия, но даже представить себе не мог, что они будут такими. Анубис, мерзавец! Этот подлец всё-таки выполнил свою угрозу вырвать сердце из его карт… «Что с тобой?» Это шевелится второй, а точнее, первый Юги, тело которого он сейчас занимает. Партнёр всегда был отзывчивым и добрым, временами – слишком, впрочем, этот его подход к жизни на поверку оказался той силой, которой никогда не хватало самому фараону. Атем смог многому научиться у этого мальчишки и уважал его настолько, что считал своим самым настоящим напарником. «Смотри сам, партнёр.» Краткая вспышка Загадки Тысячелетия – и они уже поменялись местами. Объяснять происходящее словами слишком долго, да и попросту невозможно – Атем и сам не до конца понимает, что здесь происходит. - Б-блэк-ку Маджишиан?! – реакция Юги ни на йоту не отличается от реакции его двойника. - Юги? Вопросительный, самую малость, взгляд. Перепутать парней, несмотря на почти идентичную внешность, было невозможно, но сейчас маг предпочёл бы разговаривать с тёмной личностью парня. Мальчишка кивает, всё ещё не веря свои глазам, и, подойдя поближе, непроизвольно дёргает рукой, словно стремясь прикоснуться к краю доспеха, и продолжает таращиться на него. Юноша едва заметно улыбается уголками губ и резким движением опускает вниз руку, между пальцами которой всё ещё зажата карта. Щеки Юги касается лёгкое дуновение ветерка. - Прости, - маг сожалеюще смотрит на парня. – Я совсем разворошил твою колоду. Юги вновь качает головой, на сей раз – из стороны в сторону, словно хочет сказать, что это неважно. Тем не менее, в следующую секунду он опускается на колени и принимается бережно собирать рассыпанные карты. - Ты уйдёшь. Это даже не вопрос. Это – утверждение, такое резкое и неожиданное, что маг вздрагивает, услышав эти слова, и разворачивается на голос. В паре шагов от них стоит полупрозрачная фигура Ями Юги. Ещё одна – мальчика, собирающего свою колоду – никуда не делась. - Это не помешает нам говорить, - поясняет фараон, заметив недоумение мага. – А необходимости действовать сейчас для меня нет. Юноша медленно кивает. Да, поговорить то, что Атем сейчас – проекция, не помешает. Но… этого разговора маг боится больше, чем угодить под Эктоплазмер. - Итак, ты покинешь нас, - повторяет фараон. Его лицо и голос спокойны, но чего ему это стоит может, и то не наверняка, оценить разве что Юги. Мальчишка поднимает голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как вновь кивает маг. - Да. Отрицать то, что он должен сказать им, нет никакого смысла. Но от этого не становится легче – от мысли о том, что теперь их пути разойдутся, всё внутри холодеет, а горло предательски стискивается так, что перехватывает дыхание. Маг представить себе не может, как они будут без него… и как он будет один. Юги недоумённо таращится на него своими огромными лиловыми глазами. Ему, судя по всему, требуется больше времени, чтобы окончательно осмыслить новость, а причин и следствий происходящего он просто не понимает. - Но почему? – задаёт поистине гениальный вопрос он. – Блэку Маджишиан, тебя ведь никто не гонит. Пусть ты перестал быть картой, но мы с дедушкой всё равно будем рады, если ты останешься у нас! Святая наивность! Если бы всё было так просто… Маг улыбается, несмотря на всю трагичность ситуации, в которой он оказался, и краем глаза отмечает, что губы Ями Юги тоже трогает улыбка. - Мне тоже не хочется покидать вас, Юги, - юноша мягко касается ладонью плеча парня. – Но мне придётся. Моё существование здесь не продлится долго – у меня осталось совсем мало времени. - Ч-что? – лиловые глаза отражают недоумение ещё более глубокое, чем раньше. – Но разве ты столько времени… - Юги умолкает, неуверенно глядя на мага. Мальчишка явственно боится его обидеть, однако его опасения напрасны. - …не был картой в твоей колоде? – подсказывает маг. – Да. А теперь я… Он тоже запинается и вопросительно устремляет взгляд на Ями Юги, надеясь, что тот даст ответ и на этот вопрос. - Не знаю, - качает головой фараон. – Но созданный силой Тьмы, сохранивший в себе частичку её могущества, ты – не человек. И поэтому тебе здесь не место. Дуэльные монстры никогда не существовали во плоти, даже те, что изображены на картах Богов. Маг опускает голову, сдерживая горестный вздох. Анубис, тьма его побери вместе с его овеществлением! Это нарушает правила даже… В душе мага брезжит слабая надежда. Игра теней… - Юги, а ты?.. - Не могу! – резко обрывает фараон и, виновато взглянув на мага, продолжает значительно мягче. – Прости. Если бы я был способен отменить последствия Игры теней, сейчас я бы сделал это, не задумываясь. Увы, я подчиняюсь правилам так же, как прочие. - А если начать новую Игру? – продолжает вопрошать маг. – Если я сам сыграю с тобой? Фараон окидывает юношу долгим пристальным взглядом. - Тогда один из нас победит, - холодно отвечает он. – А второго поглотит тьма. - Нет! До того молча слушавший их беседу Юги вскидывается и едва вновь не роняет только что собранные карты. На лице мальчишки отражается испуг, и он переводит взгляд со своего двойника на мага и обратно. - Не надо… – тихо просит он. - Не будем, - успокаивает своего партнёра Атем и вновь устремляет взгляд на юношу. – Блэку Маджишиан, я понимаю твоё стремление, однако не стоит делать непоправимых глупостей. Нет никаких гарантий, что смерть, тем более – такая, вернёт тебя на карту. Боюсь, здесь окажется бессильно даже Тысячелетнее Око. - Та штука, с помощью которой Пегас заточил в карты дедушку, Кайбу-куна и Мокубу-куна? – эта перспектива пугает Юги не меньше предыдущей, и он вновь таращится то на одного, то на другого собеседника. – Нет! Пожалуйста, не затевайте такой эксперимент! Маг молчит, обдумывая услышанное. С Оком он сталкивался косвенно во время битвы с Пегасом, и примерно представлял, что может этот артефакт. - Око не вернёт меня на карту, да? – вопрос, конечно, адресуется фараону. – Оно лишь запечатает мою душу в ней… - Да, - Ями Юги кивает. – Я рад, что не надо объяснять разницу тебе. Маг склоняет голову. Даже Тысячелетние Артефакты бесполезны. Что же за силой обладает Анубис? Он ведь вернётся, несомненно… поражение для такого, как он – только отсрочка. А сражаться Юги придётся без него. Последнюю мысль юноша озвучивает вслух. Парни переглядываются. - Мы справимся, - обещает Юги, твёрдо глядя в глаза мага своими, аметистово-чистыми. – Правда, партнёр? Он переводит взгляд на фараона, и тот кивает. - Да. Одно короткое слово, но в нём такая уверенность и сила, что сомневаться в исходе просто невозможно. - Не волнуйся о нас, - продолжает Ями Юги. – И сам не смей умирать! Умирать?! До Юги, кажется, только теперь доходит, что магу отныне придётся сражаться не только ради победы, но и ради того, чтобы защитить собственную жизнь, и мало того – придётся делать это в одиночку. Парень начинает лихорадочно перебирать колоду. - Сейчас… - шепчет он, быстро, на самой грани допустимого, щёлкая картами и едва не ломая их. – Сейчас… Блэку Маджишиан… только не исчезай… Но маг пока никуда не исчезает и только недоумённо глядит на парня, не понимая, зачем ему сейчас так далась ревизия колоды. Ещё несколько секунд, и Юги с чувством удовлетворения человека, успевшего важное дело в срок, протягивает юноше тщательно отобранные карты. Все до одной – магия и ловушки. - Возьми, - просит парень. – Блэку Маджишиан, пожалуйста. Маг принимает карты и, разглядев, что на них, вздрагивает, и чуть не роняет всё, что у него в руках. «Магический ящик», «Магические цилиндры», «Запечатывающие мечи света», «Зеркальный барьер священной силы», «Зеркало феи», «Пентаграмма проклятия», «Воскрешение»… Юги отдаёт ему свои лучшие карты, не раз выручавшие его и приносившие победу в самых, казалось бы, безвыходных ситуациях. - Но… У мага просто не хватает слов. Ями Юги усмехается, видно, что он доволен. - Мы найдём другие карты, - обещает он. – Не так ли, партнёр? - Да, - Юги кивает. – Всё равно без тебя эта колода – уже не та, и её придётся собирать заново. - Юги… - юноша остановившимся взглядом смотрит на парня, стискивая в руках веер карт. – Спасибо… По пространству проходит ощутимая рябь. Маг и фараон обмениваются взглядами – тот тоже это почувствовал. - Пора… Маг поднимается на ноги, в одной руке сжимая свой неизменный посох, в другой – веер карт, на фоне зелени и пурпура которых одна пронзительно выделяется золотом. - Прощайте… - юноша переводит взгляд с одного парня на другого. – Нет… До встречи… Юги… И маг с тихим звоном исчезает, так же рассыпаясь миллионами разноцветных осколков, как бывало в битве после того, как кто-то ухитрялся отправить его на кладбище, выставив противника с превосходящей атакой. Только в этот раз Юги знает, что заветная карта не вернётся в его колоду несколькими минутами спустя, и парень потеряно смотрит на то место, где только что высилась фигура мага. - Блэку Маджишиан… - тихо повторяет он, не желая верить в то, что уже свершилось. - Он вернётся, - Ями Юги, сделав несколько неслышных шагов, опускает руку на плечо мальчишки. – Верь в него, партнёр.