Скорпион

Каин влетел в квартиру так стремительно, что девушки всполошились. — Что-то случилось? — спросила Эрин. — Ты словно ураган. — Я просто соскучился, — Каин шагнул к Харриет, которая радостно поднялась ему навстречу. — Мы ведь три дня не виделись, да, роза? — он тут же привлек ее к себе, сжимая так сильно, что ей было трудно дышать. Эрин, которая хорошо знала характер собрата по ордену, прекрасно поняла его намерения — остаться наедине с Харриет и оказаться поскорее в спальне. — Ну, я пошла, меня Йен ждёт, — Эрин многозначительно взглянула на подругу, которая только успела кивнуть ей на прощание. В следующий момент смотритель уже прижал Харриет к стене, жадно впиваясь в губы своими губами, а его руки быстро освобождали девушку от платья. — Каин, погоди, нужно закрыть дверь… — Эрин сама закроет, она все поняла, никто сюда не зайдёт, не переживай, — мужчина опустился на ее шею, кусая довольно сильно. — Я три дня провел без прикосновений к тебе, без твоего запаха, — он почти рычал. — Ты же любишь охотиться с остальными смотрителями, не думаю, что вам было скучно. Это всегда довольно рискованное занятие. Харриет говорила и одновременно расстегивала его рубашку, с наслаждением проводя руками по его телу. Она тоже очень соскучилась и волновалась, хоть они и были на связи, но все-таки охота всегда непредсказуема, а Каин такой рисковый, он мог один рваться в самые опасные схватки, поэтому Харриет тысячу раз взяла с него обещание беречь себя и думать о ней. — Не волнуйся, детка, — смеялся смотритель. — Не могу же я рисковать собой безрассудно и допустить, чтобы какой-то ухажёр сразу нарисовался рядом с тобой. Нет уж, я буду очень осторожным. Харриет приготовила ему сюрприз, и теперь волновалась, как он воспримет. Мужчина снял верхнюю часть ее белья, кажется, он был готов взять ее прямо здесь, у стенки, но Харриет мягко упёрлась рукой ему в грудь. — Хочу в спальне, — промурлыкала она. — Иди быстро в душ, а я жду тебя там. — Я мигом, крошка, — Каин ухмыльнулся. Он и правда вернулся буквально через пять минут и сразу стал стаскивать одеяло с девушки, а Харриет смеялась и сопротивлялась. — Какой ты не терпеливый! — Роза! Я сейчас взорвусь, предупреждаю! — его заводила эта игра, лукавые искры в глазах девушки. Это была уже не та робкая девочка, с которой он познакомился, которая боялась физической близости и долго шла к тому, чтобы полностью довериться ему. Теперь Харриет удивительным образом сочетала в себе все ту же внутреннюю чистоту и желание экспериментировать, открывать новые грани наслаждения, ее реакции в сексе всегда восхищали смотрителя — она стала более раскрепощенной, но по прежнему оставалась естественной, и каждый раз близость для нее была чем то волшебным. — Ладно, — Харриет королевским жестом откинула одеяло. — Но сначала поцелуй мне ноги. — Ты же знаешь, это я люблю, — Каин опустился на кровать и начал целовать ее ноги от самых пальцев, постепенно поднимаясь выше. Харриет жмурилась от приятных ощущений и ожидания его реакции на ее сюрприз, вот Каин дошёл до верхней части бедра с внутренней стороны, его поцелуи и ласки в этой зоне всегда приводили девушку в сильное возбуждение. Мужчина дошёл до маленькой впадинки, там, где нога переходит в самое сокровенное, самое желанное для него место и замер. — Что это? — хрипло спросил он. Харриет улыбалась. — Тебе нравится? Маленький скорпиончик, нарисованный хной, словно полз по ее ноге, а его жало, черт, не может этого быть, оно направлено в сторону… Да нет, ему это кажется! Каин не отрывал глаз. — Это очень красиво! Но почему скорпион? — Как знак того, что я принадлежу тебе, ты же Скорпион, и у тебя на рукоятке хлыста есть этот символ, и мне захотелось иметь на своем теле, ведь ты мой Скорпион, мой хозяин. Мужчина провел рукой по татуировке. — У него жало устремлено в твою девочку… Это так… заводит… Но кто нарисовал такой шедевр? — Да один мастер, очень талантливый, — Харриет хитро улыбнулась. — Мужчина? — нахмурился смотритель. — Да, молодой парень, довольно симпатичный. Каин не знал, что ответить, ему безумно понравилась татуировка и ее значение, но представить, что кто-то кроме него касался тела любимой в таком месте… Вдруг Харриет громко рассмеялась. — Видел бы ты свое лицо! Я тебя разыграла! Это я сама нарисовала! — Что?.. Как? — смотритель был обескуражен. — Я раньше неплохо рисовала, и решила сделать тебе сюрприз, это временная татуировка, хной, — Харриет потешалась над реакцией мужчины. — Ты меня разыграла? — в одну секунду Каин повалил ее на спину, прижал руки. — Ах ты, бесстыжая! Ты хотела, чтобы я ревновал? — Да, да! Ты обиделся? — она следила за ним лукавым взглядом. — Накажи меня за это, темный смотритель! — Обязательно! Я затрахаю тебя до потери сознания! Ты же знаешь, как я тебя ревную, до безумия! — А ты обещал себя контролировать, — Харриет легонько укусила его за губу, сама удивляясь своим реакциям. Черт, рядом с этим мужчиной она теряла способность здраво мыслить, его тёмная энергия наполняла ее, хотелось скорее отдаться ему, довести его до состояния сильнейшего возбуждения, слышать его голос, когда он шепчет ей всякие непристойные словечки… Не слишком ли она перегнула, разыграв его? Все таки Каин очень ревнив, это правда. Эта черта его характера была причиной нескольких серьёзных конфликтов между влюблёнными. Харриет от природы была лишена чувства ревности, и подобные проявления со стороны смотрителя ее не радовали, а ранили. А Каин и сам не ожидал от себя таких сильных проявлений собственнических чувств. Он настолько полюбил девушку, что относился где-то болезненно, подсознательно боялся перестать занимать главное место в ее жизни. Хотя во всем остальном он был просто идеальным — Харриет бесконечно трогали его любовь и неподдельная забота, он предугадывал ее желания, с радостью разделял все бытовые вопросы, не считая это унизительным или недостойным его внимания. Если Харриет нуждалась в более нежных проявлений близости, Каин становится чутким и ласковым, а если она хотела более горячего секса, смотритель с удовольствием откликался на ее фантазии. Ему нравилось все больше раскрывать в ней женщину, будить страсть, потаенные мысли, о которых девушка раньше не догадывалась. Каину нравилось обладать любимой и физически, и эмоционально, он хотел занимать все ее мысли, все пространство, знать, где она и с кем. Эмоциональный и глубоко чувствующий, Каин сам не ожидал, что будет так зависеть от любимой, так нуждаться в ней. И хотя девушка никогда не давала ему повода для сомнений, иногда он не мог справиться с приступами ревности, особенно если рядом был Йен. Каин подсознательно сравнивал себя с более уравновешенным и спокойным охотником, и с беспокойством думал, а что, если Харриет решит, что он ей больше подходит? Вон как Йен на нее всегда смотрит, не перестаёт любить… Конечно, для таких мыслей не было совершенно никаких оснований, смотритель понимал это, но иногда его жутко накрывало. Из-за этого они с Харриет серьезно ругались. Столкнувшись с таким поведением своего мужчины впервые, Харриет очень долго плакала, ей было неприятно и больно. И хотя они быстро помирились, ее это ранило. Девушка понимала, что это особенность его характера, присущая многим мужчинам-Скорпионам, просто так от нее не избавиться. Но и позволить быть себе слабой с Каином нельзя. — Я тебя очень люблю, но не позволю собой манипулировать, — твердо заявила Харриет при очередной попытке смотрителя устроить сцену. — Причина твоей ревности в глубинных страхах, ты будто не уверен сам в себе, если можешь думать, что я предпочту другого мужчину. Представь, если бы я выносила тебе мозг за всех бывших, как бы ты реагировал? Сначала Каин возмутился такому отпору с ее стороны, но затем посмеялся сам над собой — ну и малышка, может постоять за себя, еще неизвестно, кто в их паре лидер. — Так ты решила меня разыграть? Тебя нужно наказать, но поскольку я очень соскучился, то даю тебе выбор, насколько сильно ты позволяешь брать себя. — А какие варианты? Подозреваю, что выбора на самом деле нет. Он дьявольски ухмыльнулся. — Ну почему же, есть. Либо жёстко, но в пределах твоей чувствительности, либо вообще без тормозов… — О нет, пусть будет первый вариант! Я и так еле выдерживаю… — Как скажешь, моя рыбка, все для твоего удовольствия! — Да уж скорее для твоего… Смотритель бесстыдно рассматривал ее обнаженное тело, от головы до кончиков пальцев, особенно задерживаясь на определённых участках… — Почему ты так смотришь? — Любуюсь твоим телом, вернее, моим. Эта прекрасная плоть полностью принадлежит мне, я могу делать с ней, что захочу. От одного звука его возбуждённого, хриплого голоса Харриет ощутила, как между ног становится мокро. Не было ни малейших сил сопротивляться этому опасному, властному мужчине. Смотритель сразу накрыл ее губы требовательным поцелуем, он терзал и мучил их, затем последовали жёсткие, резкие толчки его языка в рот. Он часто проникал в ее рот так бесцеремонно, нагло, не давая нормально дышать. Харриет могла только стонать и выгибаться, иногда мужчина давал ей отдышаться. Затем, истерзав Харриет поцелуями так, что ее губы опухли, он перешёл на ее нежную шею, целуя до засосов, кусая так, что она вскрикивала. — Не бойся, маленькая, — шептал он ей. — Хоть я имею определённые способности, присущие вампирам, но не пью кровь. — Ты так кусаешься… — Ты же знаешь, твою прекрасную грудь я не стану кусать, не волнуйся… — это была правда. — Как бы смотритель не возбуждался, он пообещал Харриет относится к ее груди очень бережно и аккуратно. Без ее разрешения не кусал, не сжимал слишком сильно. Зато он отыгрывался на ее шее, плечах, животе, ягодицах — покусывания, засосы, шлепки, удары хлыстом — все это происходило довольно часто. Вот и сейчас — в него словно демон вселился — он сжимал ее в объятиях, его мускулистые руки исследовали каждый сантиметр ее тела. — Каин! Ты меня задушишь! — Я бы тебя съел, если бы мог, искусал, замучил бы до обморока, а еще эта татуировка, я схожу с ума… но ты ведь такая хрупкая… И ты так нужна мне… — шепчет он ей прямо в губы, пока его руки опускаются на ее грудь, от чего соски моментально твердеют. Каин опускается губами к груди, ласково целует ее ореолы… — Ты так нужна мне… — повторяет он. И Харриет замирает от этого признания, она понимает, что только с ней он гасит свою неуемную, огненную сексуальную натуру, только с ней успокаивается. Он проводит руками по ее животу, опускается на внутреннюю сторону бёдер, он прекрасно знает, что кожа здесь тонкая, со множеством нервных рецепторов, стоит только погладить и легонько нажать на определённые точки, как Харриет учащённо дышит, выгибаясь. Она чувствует, как внутри нее зреет нечто, тёплое, приятное, которое потом всегда переходит в потрясающей силы оргазм. Для Каина ее тело всегда оставалось загадкой — он обожает ее изгибы, шелковистость кожи, тепло и беззащитность женской плоти… Видя, что она готова, он перемещает руки на внешнюю часть бёдер. — Согни ноги в коленях! Девушка трепещет от его властного голоса. Каин секунду медлит и входит, не слишком резко, чтобы не причинить дискомфорт, но все равно достаточно сильно. Харриет вскрикивает, ощутив его жёсткий, возбужденный член в себе. Это была любимая интимная игра смотрителя — жёсткий секс, но это не было насилием или принуждением. Харриет знала, что в любой момент может попросить остановиться. Жёсткость Каина не унижала ее, он так выражал свою страсть — он хотел Харриет так неудержимо, что готов был залюбить её до полуобморочного состояния. А она в свою очередь так желала своего мужчину, что не могла сопротивляться. Мысль о полном подчинении дико заводила ее. Она откинула руки назад, подаваясь вперед всем телом. Каин сделал еще несколько резких, но таких приятных движений, затем подался вперед, еще глубже проникая, Харриет казалось, что дальше уже некуда, он просто проткнет ее насквозь. Она застонала, стараясь отодвинуться, но Каин не зря так полюбил именно миссионерскую позу — он полностью контролировал все движения любимой, и сейчас прижал ее всем своим весом. — Солнышко, — простонал он. — Сейчас придется потерпеть, может быть больно… Очень хочу тебя… Харриет обхватила его руками за плечи, внутренне сжимаясь. Мужчина еще сильнее сжал ее бедра и задвигался очень резко, сильно, так, что Харриет чувствовала полную заполненность, Каин требовал еще ее тела, стараясь проникнуть глубже. Харриет казалось, что она теряет ощущение реальности, как вообще Каин может помещаться в ней, но ей не больно, не страшно. Хочется отдавать себя всю, быть в его полной власти, чувствовать себя вещью для его наслаждения. Что-то первобытное, дикое было в их близости сейчас, в стонах, укусах; Харриет, чувствуя как ее накрывает, как тепло растекается по всему телу судорогой, начала выгибаться и царапать спину мужчины с такой силой, которую сложно было в ней представить. Они закончили практически одновременно, не сдерживаясь от громких стонов и криков, и теперь лежали, не размыкая объятий, постепенно приходя в себя. Достигая пика наслаждения, Харриет всегда чувствовала в течении нескольких секунд боль, но боль приятную, и теперь она ловила отголоски этих ощущений внутри себя. — Татуировка, — вдруг произнёс смотритель. — Да, что? Тебе понравилось? — Сделаешь такую же постоянную? Хочу, чтобы на твоем теле всегда был мой знак. Харриет улыбнулась, раньше она и представить не могла, чтобы сделать постоянную татуировку, да еще в таком месте. — Да, хозяин, конечно сделаю.