***
ворох листьев наотрез разлетелся между теми, кто уверен, что они знают правду обо мне
«Лидия, я люблю тебя с первого класса» «Лидия, только я единственный знаю, какая ты на самом деле умная» «Лидия, если ты умрешь — я буквально сойду с ума» «Лидия, запомни, что я люблю тебя» С пухлых алых губ сорвался тихий вздох, оставаясь в воздухе облачком пара — октябрь выдался холодный. Серое небо над Бейкон-Хиллз дождливо хмурилось, ветер развевал кончики рыжих волос, туман стелился по тихому пустому кладбищу, где не было никого, кроме девушки с букетом лилий. С могильной плиты ей улыбался парень с короткой стрижкой и голубыми глазами. Лидия помнила это фото — его сделал Скотт, когда мальчишки вдвоем увлеклись фотографией, и неожиданно снимок вышел действительно хорошим. Под фотографией значилось имя «Мечислав Стилински», и два числа из четырех цифр. Дата рождения — и совсем недавняя дата, навеки отчеканенная и в памяти Лидии тоже. Дата смерти. Тридцать первое ноября. Самайн. Стайлз изначально рисковал, оказавшись в эпицентре всей чертовщины, призванной Неметоном, и оставшись простым человеком. Стае Скотта удавалось побеждать врагов, но они нередко теряли близких, знакомых и друзей. Эрика, Бойд, Бретт и Лори, Эйдан… Эллисон. Лидия не видела ее смерть, но почувствовала, и закричала ее имя так громко, как никогда не кричала. Она кричала так, что у обычного человека лопнули бы голосовые связки, но она не была человеком. Возможно, потому они и погибали — люди, которые искренне привязывались к ней. Лидия раздумывала над этим, так как слишком привыкла мыслить логически и анализировать все происходящее, даже настолько болезненное — сама она была привязана ко многим, кто жил и здравствовал, к матери, например, а миссис Мартин не то что ни разу не пострадала, а даже в опасности не была, значит, страдали именно те, кому не посчастливилось соединить свои сердца с сердцем вестницы смерти по-настоящему тесно. Мать не была так близка с дочерью, они всегда были каждая сама по себе, Натали Мартин развелась с мужем и окунулась в работу школьного психолога, Лидия точно так же окунулась в свою жизнь, успев отдалиться от родителей. Эллисон же из-за постоянных переездов своей семьи не имела друзей, а Лидия с первого дня заявила новенькой «теперь ты моя подруга», сразу же ставя ее перед фактом, и, возможно, тогда душа Элли к банши и потянулась. Эйдан влюбился в нее — глупый, Лидия никогда не говорила ему о любви, они спали вместе и все, но это в ее представлении, а для него все было серьезнее, и, умирая, он жалел о том, что Лидия все равно не считает его хорошим. Стайлз… Он любил ее с первого класса, а незадолго до выпускного Лидия поняла, что может ответить ему взаимностью. И ответила. И теперь — только улыбка с надгробия. Все разъехались из Бейкон-Хиллз, окончив школу — первой проклятый город покинула лисичка-Кира, потом и Лиам с Тео и прочими химерами, и Скотт с Малией, и даже семья Хейлов, урожденных оборотней. Стайлз оставался потому, что оставался его отец — Ноа Стилински не мог просто так бросить работу шерифа, а Лидия оставалась потому, что оставался Стайлз. После его смерти она не уехала — хотя и жить здесь было больно, ибо все напоминало о любимом человеке, но, опять же, даже потеряв сына (тем более, потеряв сына) шериф Стилински отказался бросать работу, а мама Лидии к тому времени была в отношениях с Ноа. В конце концов Лидия устроилась секретарем шерифа полиции, отчасти благодаря знакомству, но в основном благодаря умениям и навыкам. Ноа пытался уговорить банши занять более значительную должность, но Лидия отказалась, быть секретарем ее более чем устраивало. Сошлись на том, что официально Лидия Мартин — секретарь шерифа, а неофициально — один из лучших детективов штата Калифорния. Последнее Лидия афишировать не хотела — она изначально не планировала раскрывать свой интеллект, пока Стайлз не вытащил наружу ее тайну, а теперь быть собой больше не было нужно. Лидия вернулась к образу красивой куколки-пустышки, играя эту роль идеально — никто, не зная ее близко, не заподозрил бы в этой дурочке, восхищающейся крутыми тачками и модной одеждой, щебечущей сплетни о знаменитостях и путающую Шекспира с Шиллером — гения с зашкаливающим уровнем IQ, которой безразличны все тачки (кроме джипа Стайлза, что перешел банши по «наследству») и которая не только различает Шекспира и Шиллера, но и знает произведения обоих наизусть.***
— Сколько сегодня? — деловито спросила Лидия, заглядывая в кабинет шерифа Стилински. Ноа вздохнул, отпивая кофе. — Пока ни одного, но вчера трое. За неделю — семь самоубийств, если в среднем. В месяц… В общем, для самоубийств — огромное среднее арифметическое. Этим уже заинтересовались вне города. Разбирайся скорее, — попросил Ноа. — Я разбираюсь, — сказала Лидия. — Я почти догадываюсь, осталось только понять, кто именно… Шериф поднял на нее глаза. Банши выглядела более чем бодрой, свежей и красивой, как всегда, но Ноа прекрасно знал, чего ей это стоило. Когда он сблизился с Натали, то привязался и к Лидии, а после гибели сына считал ее своей дочерью. — Ты хоть спи иногда, — проворчал шериф. — Хуже Стайлза, ей-богу… Услышав это имя, Лидия практически вылетела из кабинета Ноа, и тут же чуть не наткнулась на незнакомого молодого человека — не вплотную, вовремя затормозив. Тренировки с Пэрришем помогли Лидии не только овладеть боевыми искусствами, но и стать ловкой, обретя быструю реакцию. — Доброе утро! — широко улыбнулась банши, снова мгновенно цепляя маску веселой и беззаботной глупышки. — Вы по какому-то делу к шерифу Стилински? Я его секретарь, меня зовут Лидия Мартин. У вас красивые часы, — продолжила болтать она. — Это не самая модная марка, но сочетается с вашим галстуком. Погода сегодня не самая лучшая, правда? Ненавижу дождь, от сырости портится кожа, крем не всегда помогает, нужен особый… — болтовня Лидии была намеренной, для отвлечения внимания. Судя по виду парня, он оказался здесь не просто так.***
С могильного камня улыбалась рыжая девушка — так ослепительно, ярко, живо… Он любил ее улыбку, она будто светилась, когда улыбалась. Она всегда была полна жизни, полна жажды жизни, она хотела всего и сразу, хотела популярности, хотела новых впечатлений… Он любил ее с первого класса: бывает так, когда смотришь на человека и понимаешь, что все, ты пропал. Питер был готов на все ради нее, он защищал бы ее от всего мира — но не смог. Мэри Джейн погибла два года назад, в день Хэллоуина. Ей не стоило оставаться с ним. Питер не хотел, чтобы она рисковала, Питер, скрепя сердце, отверг ее: он Человек-Паук, его близкие всегда будут страдать, дядя Бен погиб, Мэри Джейн была на волоске от смерти. Но она оказалась упрямой, а он не смог ей отказать. Не смог отказать себе — он хотел быть с ней, несмотря ни на что. Он думал, что не допустит, чтобы она пострадала. Питер положил на могилу букет алых роз — ЭмДжей любила розы. Гордые цветы, колющие руки шипами, похожие на нее, такую же яркую, красивую и колючую. Она привыкла выпускать колючки… бедная Мэри Джейн.***
По пути домой с кладбища Питер купил газету, пробежался взглядом по заголовкам и увидел «В Бейкон-Хиллз продолжают происходить странные случаи самоубийств». Действительно, странно: Бейкон-Хиллз — маленький город на востоке Калифорнии, в округе Бейкон живет около пятисот тысяч человек, в самом городе — около тридцати тысяч. Городок, окруженный лесом… в таких городках часто орудуют маньяки. После смерти Мэри Джейн Питер спасался только работой, с головой погружаясь в журналистику, и решил, что попробует расследовать происходящее в Бейкон-Хиллз. Зачем — он не знал, но… но так он, возможно, сумеет ненадолго заставить себя забыть о страданиях по ЭмДжей. Два года прошло. Тетя Мэй говорила, что пора жить дальше, что она ведь как-то живет, потеряв дядю Бена, а они провели вместе почти всю жизнь. И тетя Мэй не врала — она грустила, но не запиралась от мира в четырех стенах, и в последние два месяца отвечала на ухаживания мужчины, с которым вместе ходила играть в бинго.***
Бейкон-Хиллз оказался туманным, настороженным и… о городе так не говорят, но Питеру чудилось, будто он за ним наблюдает. Сам город, а не отдельный человек. Каждое дерево, каждый куст, каждый забор и дом, и дорога, и даже небо. Птицы словно косились на Паркера глазками-бусинками, кошки и собаки провожали взглядами — только людям было безразлично. Людям всегда безразлично, подумал Питер. Он сфотографировал несколько живописно-мрачных видов только ради особой эстетики хмурой осени, и направился к полицейскому участку — как журналист нью-йоркской газеты, Питер имел право зайти туда и задать пару вопросов. Рыжие волосы мелькнули перед глазами, ослепили на миг, разбудили воспоминания. Питер едва не вскрикнул «Мэри Джейн!» — но встретился взглядом с совсем другой девушкой. Рыжей, но похожей на ЭмДжей только цветом волос. Болтала она тоже так же, как Мэри Джейн. — Доброе утро, спасибо, я к шерифу Стилински, очень приятно познакомиться, мисс Мартин, сегодня вправду не самая лучшая погода, — скороговоркой ответил Питер, привыкший к манере ЭмДжей. — Меня зовут Питер Паркер, я журналист из «Дейли Бьюгл». У меня есть пару вопросов по поводу волны самоубийств. Лидия на миг замерла. — это плохо. Журналист из «Дейли Бьюгл», из Нью-Йорка… незачем Нью-Йорку влезать в их дела. Она скользнула взглядом по Питеру, изучая его, чтобы ничем себя не выдать — с видом, словно с интересом рассматривает незнакомого парня, прикидывая, насколько он симпатичен и что она с него в теории может иметь, свидание, например, или что-то большее, или заморочить голову и попросить какой-то подарок, как делали многие девушки с такой яркой внешностью, как у банши. Но Лидия смотрела на другие детали, поважнее. Часы, как она и сказала, не самой дорогой марки. Галстук немного потертый. Возраст слишком молодой. Пиджак тоже явно не из последней коллекции модного дизайнера, и ткань самая простая. Обычно серьезные журналисты одеваются дороже — пусть и максимально просто, но все равно дорого. Влиятельный человек не надел бы на деловую встречу не новый галстук — разве что намеренно. — О, это прекрасно, что нами интересуется целая газета! — восторженно выдала Лидия, хлопая глазами. — К сожалению, сейчас шериф Стилински очень занят, но сейчас я проверю его график и скажу, когда он сможет вас принять. Сев за компьютер, Лидия забегала пальцами по клавишам, открывая базу данных Нью-Йорка. Вбила в строку поиска «Дэйли-Бьюгл», после «Питер Паркер», нашла его досье — доступ к базе ей дал лично Ноа, и, несмотря на некоторые защитные пароли чужих данных, взломать их было не сложно. Итак, Питер Паркер. Родители — Ричард и Мэри Паркер. Дядя и опекун — Бенджамин Франклин Паркер (Лидия по достоинству оценила чувство юмора дедушки и бабушки Питера). Тетя и опекун Мэй Паркер, в девичестве Рейли. А еще… В Дэйли-Бьюгл печатали много статей о неком Человеке-Пауке, супергерое, который то ли спасал людей, то ли убивал — по первым статьям было не очень понятно, но вычислить легко. Спасал. И большинство этих статей писал Питер Паркер, и писал с таким знанием дела, словно знал того, о ком пишет, лично. Лидия наткнулась на упоминание корпорации Озкорп, и тут же, недолго думая, взломала и ее базу. Опыты. В том числе — опыты, связанные с пауками… с радиоактивными пауками. Глава корпорации, Норман Осборн, погиб при загадочных обстоятельствах, его сын Гарри учился в одной школе с Питером. Жаль, что в базах данных всегда хранятся только сухие факты, но и этого банши хватило, чтобы понять — Питер Паркер и есть Человек-Паук. Превосходно, только мутантов Бейкон-Хиллз не хватало — хотя нет, мутантов тут как раз хватало, оборотни, если выражаться грубо, тоже мутанты, но проблема была в другом. Питер явился сюда из газеты, он может начать расследование — или уже начал, а Лидии абсолютно не нужно, чтобы происходящее в ее несчастном проклятом городе, виноватом лишь наличием здесь Неметона, стало достоянием всех Соединенных Штатов. А если подумать, Бейкон-Хиллз просто подарок для любого журналиста, тут сенсаций хватит на целый год выпуска газеты, а то и на полтора, учитывая придирчивость американской прессы. Нужно что-то делать, необходимо как-то заставить Питера уйти, но при этом ни в коем случае не дать понять, что остаться нельзя — иначе он еще сильнее заинтересуется. Выход Лидия нашла лишь один — переключить его внимание. Хотя бы на время. Она провела всю работу с базами данных всего за пару минут, пока Питер разглядывал холл, не находя ничего интересного — обычный холл в полицейском участке, обычная секретарь, красивая и недалекая, как положено секретарям-девушкам. — Ух, так сложно разобраться, на какую кнопку нажать, извините, я такая медленная, все еще учусь нормально владеть компьютером… К сожалению, в ближайшее время все дни шерифа Стилински расписаны очень плотно, и он не сможет найти окно, — беззаботно прощебетала Лидия. — Столько дел, сами понимаете — все эти ужасные происшествия. Как подумаю — даже плохо становится. Как насчет, чтобы, пока шериф занят, угостить меня кофе? — очаровательно улыбнулась банши. — В Бейкон-Хиллз готовят прекрасный кофе! Ни один мужчина не смог бы устоять перед хорошенькой, сексуальной и не отягощенной разумом девушкой, а в случае Питера — он мог бы согласиться на такое свидание ради возможности что-то узнать. Расчет Лидия сделала на оба варианта. В любом случае, увести Питера нужно было поскорее. Питер сдержался, чтобы не закатить глаза — так долго ковырялась в графике, и в итоге не нашла окно. Но кофе… Кофе он бы ее угостил. Она могла что-то знать, сама не догадываясь об этом. — Да, с удовольствием, — он улыбнулся в ответ, жалея, что не обладает актерским талантом ЭмДжей и не может изобразить искреннюю заинтересованность красотой девушки. Но Лидия, вроде бы, фальши не заметила. — Я только напишу своему… то есть своей маме! — спохватилась Лидия, убивая сразу двух зайцев — выигрывая время, чтобы сообщить о Питере шерифу и делая намек, что у нее есть парень. Ей не было нужно внимание Питера больше, чем интерес к красивой дурочке или попытки выудить у дурочки сведения, а она почти не сомневалась, что ее флирт произведет ожидаемый эффект — так было всегда. — Конечно, — кивнул Питер. поджав губы. Своему… маме. Какая же она пустышка. Вряд ли он узнает от нее что-то, кроме последней моды на сапожки, но… опрашивать людей на улицах было бы чересчур, а к кому еще пойти? Сначала банши набрала сообщение для Ноа «у нас проблемы, появился журналист из «Дейли Бьюгл», я его отвлекаю и сегодня на работе не буду, и на ужин домой вряд ли приду. поцелуй маму, люблю», а потом сразу же написала Дитону, с которым вела расследование: «не звоните мне, но если узнаете что-то важное — обязательно сообщите, я почти догадалась». — Ну вот, я написала маме! — просияла Лидия. — И с работы могу уйти прямо сейчас — шериф не станет меня ругать, он мой отчим, — скрывать это было бессмысленно, журналист легко докопался бы при желании, и это банши на руку — очередное доказательство, почему вдруг столь недалекая девушка заняла такую должность. Лидия не хотела, чтобы кто-то думал, что она стала секретаршей через постель — ей было бы неприятно, если Ноа сочли бы таким человеком. А так — шериф просто взял на работу дочь, пусть и не родную. — Отлично, — просиял Питер. Дочь шерифа! Дочь! Это было удачей — Лидия вправду могла знать намного больше, секретарю не раскроют всех секретов, но дочь — другое дело. И слышать она могла больше. — Пойдем? Я же могу обращаться к тебе на «ты»? Мы кажемся ровесниками, — Лидия позволила Питеру взять себя под руку. — Когда ты родился? Десятого августа две тысячи первого года, на пять дней младше нее, она родилась пятого августа того же года, забавно — они оба Львы первой декады. — Мне двадцать три года, — уклончиво ответил Паркер. — Какое совпадение, мне тоже! — обрадовалась Лидия.***
Кафетерий, как и весь Бейкон-Хиллз, встретил Питера насупленно и недружелюбно. Снаружи, впрочем, оказалось чисто, тепло и уютно, вкусно пахло выпечкой и кофе, и столики выглядели очень мило. Питер галантно помог Лидии сесть, отодвинув для нее стул, и лишь потом сел сам. — Черный американо, пожалуйста, — сказала банши подошедшей официантке полностью машинально, и ее сердце пронзил болезненный укол — Джордан Пэрриш, молодой помощник шерифа, тоже пил такой кофе. Она угощала его именно черным американо. Он остался жив, просто уехал из Бейкон-Хиллз, но Лидия помнила его и скучала по нему, они успели подружиться, пока он учил ее рукопашному бою, а она помогала ему овладеть контролем над собой, как над Цербером. Пэрриш спасал ей жизнь… и любил ее — хотя не говорил вслух, но Лидия это видела. Она всегда видела, когда ее любили. Она помнила всех, кто был близок с ней. Она скучала по всем, кто ушел — в другой город или в другой мир. Для Лидии не было разницы, она воспринимала смерть, как переход в другую комнату. И она могла заглянуть в эту комнату, только… не слишком часто. Смерть была благосклонна к Лидии, смерть была словно ее подругой — она неотлучно следовала за банши, не угрожая ей и не пугая, а просто находясь за левым плечом. Как никто другой, Мартин знала значение выражения «memento mori», как никто другой, она его понимала. — Мне тоже черный американо, пожалуйста, — попросил Питер, краем губ улыбнувшись блондинке лет тридцати пяти в фартуке с чуть заметными следами кетчупа. — Это и есть вкуснейший кофе Бейкон-Хиллз? — Один из лучших, — ответила Лидия. — Наверное, скучно жить в таком маленьком городе, — заметил Питер. — Особенно такой красивой девушке, — несмотря ни на что, Лидия была красива. Дьявольски красива. Питер видел ее впервые, ничего о ней не знал, но его необъяснимо влекло к ней — Здесь есть свои увлечения. Иногда они очень опасны… Мой дядя в прошлом году погиб на охоте. Здесь много лесов, и он… — Лидия вздохнула. У нее никогда не было дяди, но проверить это Питер пока не мог, и вряд ли ему понадобилось бы проверять. Упоминанием дяди Лидия хотела заставить Питера рассказать о его собственном дяде. Кроме имен, она видела в досье даты рождения и смерти, и чувствовала от Паркера две ауры скорби — он потерял двоих близких людей, родители не в счет, их не стало, когда Питер был еще слишком маленьким, чтобы скорбеть по ним Зачем Лидии знать о мертвых родственниках едва знакомого парня — она понятия не имела. Просто нужно. — Сожалею о вашей потере, — сказал Питер. — Мой дядя тоже погиб. Его убили грабители. В Нью-Йорке высокий уровень преступности. Выше, чем в маленьких городах. — Я слышала, что в Нью-Йорке есть кому бороться с преступностью, — прочирикала Лидия. — Настоящий супергерой, Человек-Паук! Питер вздрогнул. Нет, конечно, она не знает. Что она может знать? Это известно всему миру. Личности супергероев тщательно скрываются, лишь некоторые вроде Тони Старка решают открыться общественности. — И что вы думаете о Человеке-Пауке? — не сдержавшись, спросил он. — У него безвкусный костюм, — сказала Лидия. Питер засмеялся. Она была такой непосредственной, от нее исходила та самая жажда жизни, которую Паркер так любил в ЭмДжей… Но она не Мэри Джейн, напомнил он себе. Она рыжая. Все. — Как вам Бейкон-Хиллз? — спросила Лидия. Питер неопределенно повел плечами. — В каждом городе есть своя прелесть. — И свой кошмар, — сказала банши, отчего у Паркера вдруг пробежали по спине мурашки — таким голосом она это произнесла. Возможно, он ошибался насчет нее, и она знала больше, намного больше, чем он думал?