Как нам выбраться из этого Лабиринта страданий?
Лестат не хочет вспоминать всю ситуацию, он с силой сжимает кружку с горячим кофе. Напиток обжигает горло и подушечки пальцев, а на его губах остаётся привкус сахара, не размешанного до конца. Лестат морщится, облизывает нижнюю губу и вновь поднимает взгляд на Ханну, которая что-то пишет в бланке, сведя брови к переносице. О чём она думает? Лестату хочется развалиться на части прямо в кабинете, который за год он уже посещает раз двадцатый. Мозг не в состоянии воспроизвести всё "от" и "до", из-за чего кажется, будто он упускает что-то важное. Руки трясутся так, что на кружке остаются разводы, а пальцы липнут к керамике. В голове слишком много вопросов, но ответы на них вряд ли можно получить. Над Крисом потрескивает светодиодная лампа. Он копошится возле кофемашины, хлопает её по корпусу ладонью и матерится под нос. На помощь приходит Макс, которая проверяет контейнеры для кофе и всего прочего, натянуто улыбаясь парню. Удивительно, как она держится. Тряхнув головой, Лестат на мгновение прикрывает глаза и снова смотрит на кофе, что постепенно остывает в его руках. Становится прохладно. На столе у миссис Лейстрендж несколько открытых папок с личными делами. Лестат порывается поправить их так, чтобы они лежали ровно друг на друге, но тут же мысленно одёргивает себя. Мендакс ёжится от холода. Странно. За окном только... какой сейчас месяц? Он смотрит на календарь, что стоит на столе и равнодушно вздыхает, откидываясь спиной на диван. От соприкосновения с искусственной кожей становится холоднее. Лестат невольно закусывает внутреннюю сторону щеки и убирает несколько прядей с лица, представляя на секунду, какой у него сейчас вид. Верхняя губа отдаёт пульсацию практически по всему лицу. Разбита. На щеке чувствуется глубокий порез, костяшки пальцев разбиты до крови. Под ногтями остатки грязи. Он морщится от боли, когда проводит языком по верхней губе, которая до сих пор кровоточит, из-за чего во рту чувствуется металлический привкус. Ласковое утреннее солнце скромно заглядывает в просветы жалюзи. Где-то справа раздается кашель. Лестат вздрагивает, чуть не выронив кружку из рук, поднимает голову и слегка вскидывает брови, когда видит рядом с собой Драко. Тот с сочувствием вздыхает и, ставит на старую тумба пластиковую бутылку с водой (в которой, судя по рассказам Кэсси, была водка). Аккуратно присаживается рядом и поправляет плед на плечах Лестата, стараясь укутать его с головой. — Ты помнишь какой сегодня месяц? — он говорит слишком осторожно. — Что случилось в ту ночь? Нет. — Август, — неожиданно быстро отвечает Мендакс и морщится. Лето. Он ненавидит это время года по трём причинам, которые, к сожалению или к счастью Малфоя, рассказывать сейчас вовсе не хотел. — А число? Год? Лестат вновь взглянул на календарь на рабочем столе. — Шестнадцатое. Двадцать второй. Мендакс нервно оборачивается на входную дверь в полицейский участок. В дверном проёме стоит Крис со скрещёнными руками на груди и смотрит на Лестата с сожалением. Возле кофемашины копошится уже не только Макс, но и Регулус. — Может, ты хоть что-то расскажешь? Где ты был на протяжении недели? Где Аляска? — напряжённо спросил Вуд, и Лестат вновь посмотрел на него. — Не сейчас, — качает он головой и ставит кружку на тумбу рядом. — Не хочу. Ханна откладывает ручку в сторону, встаёт из-за стола и берёт стул, садясь напротив Лестата и Драко. Малфой тут же упирается локтями в колени, словно сейчас начнётся новое собрание «Хьюстона». — Лестат, ты можешь рассказать, что случилось с тобой и Аляской? — миссис Лестрейндж пытается заглянуть в малахитовые глаза. За окном слышится шум мотора. — Что случилось с Аляской? Лестат задумчиво пожимает плечами и пристально смотрит перед собой, кутаясь в плед посильнее. Когда это случилось? Куда делась Аляска? Наверное, она мертва, но верить в этой было всё равно, что пустить пулю в грудь.За сто тридцать шесть дней
До того момента, как ответ из «Larshall» о поступлении в пансион оказался в руках Аляски, все чемоданы были собраны. Оставалось только загрузить их в машину, попрощаться с отцом и уехать на последний год в престижную школу интернат, но, к сожалению, до выезда оставалось ещё целых двадцать четыре часа. Мистер Озборн заставлял дочь пригласить хоть кого-то из своих друзей, чтобы попрощаться, но Аляска настояла на том, что прощание – не самая хорошая тема перед её великим поступлением. Да и вряд ли эти «друзья» вообще вспомнят о ней после того, как она покинет Лос-Анджелес, променяв его на Нью-Йорк. Впрочем, Аляска и сама не хотела никого видеть перед отъездом, чтобы собраться с силами и мыслями. Мистер Озборн не стал настаивать, но всё же попросил позвонить хоть кому-то, ведь «Они учились с тобой достаточно долго, чтобы запомнить». Повинуясь отцу, Аляска с тяжёлым вздохом и недовольным лицом набрала единственный номер, что застрял в её голове. На другом проводе на протяжении минуты слышались протяжные гудки, после чего Аляска сбросила вызов и развела руками в стороны. «Либо очень занят, либо трахает очередную девчонку» – промелькнуло у нее в голове. Вечером мистер Озборн, как и всегда, приготовил фирменный ростбиф, который, как он считал, обожала его дочь. Конечно, отца Аляска расстраивать не хотела, поэтому, едва не морщась от неприязни к блюду, глотала кусок за куском, практически не прожёвывая до конца. — Может, ты останешься дома и продолжишь обучение в своей школе? Я понимаю, что у тебя сложные взаимоотношения со сверстниками из-за твоего... взрывного характера. Но, думаю, что убегать от проблем – не самый подходящий вариант, — Аляска свела брови к переносице, внимательно слушая отца, который не хотел мириться с тем, что его дочь будет за несколько тысяч километров от дома. — Пап, моё решение о переезде останется прежним, — негромко ответила девушка. — Это последний год, после которого поступление, а «Larshall» занимает первое место среди всех частных учебных заведений Нью-Йорка. Я планирую поступать в Гарвард, если ты не забыл. Мистера Озборна это хоть и не успокоило, но спорить больше не стал, за что Аляска была благодарна. Выждав ещё пять минут, она всё же поднялась из-за стола, бросая через плечо, что нужно выспаться перед отъездом, но прекрасно понимала одно – отец давно не верил в это, так как постоянно видел дочь сидящей за ноутбуком до поздней ночи. Аляска же не поддавалась уговорам ложиться раньше, потому что постоянно тренировалась в собственном дизайне и, по её мнению, решала мега-катастрофические проблемы страны, записывая мысли по поводу очередного громкого события в блокнот.За сто тридцать пять дней.
Дорога до аэропорта была настолько ужасной, что в какой-то момент в в голове Аляски проскользнула мысль броситься с головой в фонтан. Жара стояла неимоверная. По спине и лбу стекали капли пота, оставляя после себя влажные, солоноватые дорожки, а путь до пансиона составлял ещё два мучительных часа и три бутылки минеральной воды, не считая тех, что лежали внизу, пустые. Мистер Озборн проводил для дочери очередную лекцию, в стиле «веди себя хорошо, старайся учиться и присылать каждый месяц бланк о твоей успеваемости». Аляска, конечно, и раньше делала всё это, но слушать монотонную речь из года в год – раздражает и порой даже выводит из себя. Сверившись со временем на наручных часах и на магнитоле, Аляска разочарованно вздохнула, потянувшись за своим рюкзаком, дабы вытащить одну из своих любимых книг и пробежаться по ней ещё раз. Странность Аляски заключалась в том, что она до безумия обожала выделять цветным маркером цитаты главных персонажей, их мысли, если они казались ей весьма философскими, а также шуточки, над которыми она сама по долгу смеялась. Когда солнце уже близилось к горизонту и температура наконец-то спала, девушка раскрыла свои веки, пытаясь вспомнить, когда и в какой момент поездки её захватило царство Морфия. К счастью, на раздумья по этому поводу не было времени, потому что Ричард уже припарковался у большого мраморного здания с высокими колоннами. Прямо наверху, практически на бежевом куполе, красовался флаг с эмблемой школы. Губы Аляски тронула лёгкая ухмылка. Она аккуратно вышла из машины, поблагодарив личного водителя её отца, и, взявшись за ручку чемодана, тяжело вздохнула. — Добрый вечер, Мисс Озборн! Аляска, едва не получив микроинсульт, вздрогнула от неожиданности и с широко раскрытыми глазами взглянула на нарушителя её собственной «идиллии». Напротив неё стоял высокий, черноволосый мужчина около тридцати лет. Смокинг, который был слишком идеально выглажен, подчёркивал всю худобу брюнета, из-за чего Аляске на мгновение показалось, что перед ней стоял сам Дракула. — Я – мистер Блэк, преподаватель истории, а также ваш куратор на ближайший месяц, — его речь была чёткой и без каких-либо запинок. Синие, как васильки, глаза смотрели прямо на Аляску, и та вдруг почувствовала, как по спине пробегает табун мурашек. Она гордо вздёрнула аккуратный маленький носик и слегка прищурила глаза, скептически приподняв одну бровь вверх. — Рада познакомиться с вами, мистер Блэк. — Аляска повернула голову к отцу и радушно улыбнулась. — Мне нужно будет сходить до директора пансиона и после сразу ехать в аэропорт, так как завтра важное собеседование компании, — Гарри пытался скрыть волнение за свою единственную дочь, но та всё прочла по глазам. Отец никогда не умел скрывать своих чувств, не мотря на его положение в обществе. — Писать и звонить, ты помнишь? Обязательно, милая. Мистер Озборн расставил руки в стороны и тут же заключил дочь в объятия, быстро поцеловав её в копну белокурых волос. Аляска уткнулась носом ему в плечо и вдохнула родной запах корицы и чёрного кофе. — Ну, всё, — шмыгнув, Гарри отстранил дочь от себя за плечи и натянуто улыбнулся, стараясь скрыть чувства. — Сама не любишь долгие прощания. — Да, — Аляска согласно кивнула и закусила внутреннюю сторону щеки, чтобы самой не расплакаться, потому что она понимала, каково будет отцу одному, но этот шаг – вынужденная мера. — Я позвоню тебе завтра днём. Мистер Озборн молча поцеловал дочь в лоб и отошел в сторону, где, как подумалось Аляске, находился кабинет директора пансиона. Простояв на переднем дворе школы с полминуты, она вдруг вспомнила, что рядом всё также стоял «Дракула». Он смотрел куда-то вдаль, поджав губы так, что они образовали тонкую линию. Лёгкий ветерок, кое-как спасавший от жары, едва касался его чёрных, как смоль, волос. Аляска, не успев открыть рот, чтобы задать интересующий её вопрос, услышала шум мотора и обернулась через плечо. К школе, на всей скорости, мчал чёрный мотоцикл, из-за чего вокруг поднялась пыль, заставляя девушку слегка поморщится и недовольно взглянуть на нарушителя её покоя, что притормозил практически у самых её ног. — Вуд, ещё одна такая выходка, — угрожающим голосом начал мистер Блэк, пока парень снимал с себя шлем и широко улыбался, склоняя голову в бок. — И ты пойдёшь на «суд». — Как скажете, мистер Блэк, — паренёк усмехнулся уголком губ и провёл рукой по лёгкой щетине. — Неужели в этом аду появилась свежая кровь? Аляска кинула на Вуда злой взгляд, получив в ответ лукавую усмешку. Он пожал плечами и прищурился, когда с другого конца кампуса кто-то едва разборчиво крикнул его имя. — Прошу прощения, но мой дружочек-пирожочек-пиздабол уж очень сильно… — Вуд! Следи за словами! — Понял, понял! — Вуд, как выразился мистер Блэк, поднял руки вверх в примирительном жесте и обворожительно улыбнулся. — Ещё увидимся, новенькая. «К моему великому сожалению…» пронеслось в голове Аляски. Возможно, что первое знакомство с кем-то из учеников можно сравнить с выражением «первый блин всегда комом», но вот ей так думать не хотелось, хоть все факты были на лицо. Покрепче вцепившись в ручку чемодана, Озборн последовала за Мистером Блэком, который рассказывал про кампус. Аляска слушала мужчину вполуха, кусая собственные губы и пытаясь справиться с волнением, что зародилось глубоко внутри, когда они прошли мимо футбольного поля. Там было всего несколько ребят, что неразборчиво кричали друг другу, и пару девочек на трибунах. Весёлый смех, оживлённые разговоры и косые взгляды – вот, что по-настоящему пугало Аляску. Она, конечно, любила находиться в центре внимания, но так, чтобы это играло ей на руку. Пройдя большое расстояние от главного здания школы до общежития, Аляска удивилась тому, сколько людей находилось там. Хоть сейчас и была середина августа, но тут было достаточное количество человек, чтобы создавать полный переполох. Мимо пробежала рыжеволосая девочка, показывая язык той, что гналась за ней по всему коридору и кричала во всё горло, чтобы она остановилась и вернула ей фен. Аляска удивлённо вскинула брови, тут же отскакивая в сторону и пропуская рыжий ураган, что нёсся со скоростью света. — Полную экскурсию по общежитию и школе тебе проведёт Мэдди Перес, — мистер Блэк слабо улыбнулся девушке, на что та лишь коротко кивнула, разглядывая гостиную, располагавшуюся дальше по коридору. — Твоя комната двадцать девятая… — Как расположенность Хьюстона? — Что, прости? – мистер Блэк издал нервный смешок. Аляска покачала головой, тихо пробормотав себе под нос что-то вроде «извините». — Можешь пока располагаться и осваиваться. В семь вечера состоится ужин, а в восемь ученики устроят, скорее всего, вечер огня. Тебе о нём расскажут. — Хорошо, спасибо, сэр. Он ушёл. Аляска тяжело вздохнула, провожая мистера Блэка взглядом до самого поворота, после чего на мгновение прикрыла глаза, мысленно проклиная себя за свою же тупость. Медленно проходя по общежитию в поисках своей комнаты, Озборн успела разглядеть нескольких учеников сидящих в гостиной. Кто-то попивал содовую и играл в «Монополию», кто-то смотрел бессмысленный старый фильм о вампирах, а кто-то просто пялился в экран собственного телефона и что-то быстро печатал, тыча подушечкой большого пальца по клавиатуре. Аляска едва не пропустила нужную комнату. Дёрнув за ручку, она зашла внутрь, сразу же останавливаясь и выпуская чемодан из ладони. Напротив окна, негромко включив трек известной музыкальной группы, сидела девушка с идеально прямыми волосами, что ниспадали водопадом по острым плечам. Услышав, как кто-то вошёл, русоволосая обернулась, и тогда Аляска смогла рассмотреть острые черты лица, большие, зелёные глаза и аккуратный, вздёрнутый носик. — Ты ведь Аляска? О тебе говорила половина школы во время летних каникул, — она встала из-за стола и протянула новой соседке руку с длинными тонкими пальцами. — Я – Даниель Голдштейн. Для друзей просто Дэни! Аляска широко улыбнулась и пожала протянутую руку, но выпустила её в тот же момент, когда дверь комнаты резко открылась и в неё влетели две туши с громким смехом. Дэни недовольно закатила глаза и скрестила руки на груди. — Оп-па, — знакомый голос заставил Аляску повторить действия Голдштейн и повернуться к парню лицом. — Я же говорил, что мы увидимся! Кстати, я – Крис. — Удивительно, что вы ещё помните свои имена, хотя, — Дэни взглянула на парня, что лёг на одну из двух кроватей и по-хозяйски вытянул ноги, убирая руки за голову. — По поводу тебя я сомневаюсь. Очень сильно сомневаюсь. — Ага. Я – Лавитан Мендакс, но все какого-то хрена зовут меня Лестат, — он пожал плечами, состроив моську. Аляска раздражённо фыркнула. — Странно, не правда ли? — Вам напомнить, что после семи нельзя находиться в комнате противоположного пола, м? – Дэни упёрла руки в бока, прожигая взглядом Лестата (или Лавитана). — Задницу свою поднял и вышел отсюда! — Вообще-то мы пришли рассказать очень важную новость, но эта новость сейчас стоит рядом с тобой, поэтому, да, думаю, что нам лучше уйти, — Вуд многозначительно посмотрел на своего друга, который расплылся в хитрой улыбке, в точности Чеширский Кот. — Лучший секс — это инцест, милая! Аляска, находясь в полном шоке, издала нервный смешок, сразу же прикрывая рот рукой. — Вышли оба! Сейчас же! Иначе я пойду к отцу, Лестат! Мендакс цокнул языком, но всё-таки встал с кровати и остановился около Аляски, окидывая её изучающим взглядом. Дэни дышала, словно паровоз, что вот-вот взорвётся. — Надеюсь, ты не сбежишь отсюда, как остальные. Озборн не стала ничего отвечать, но почувствовала, как позитив, который излучал Крис одним своим нахождением, резко исчез. Дыхание Голдштейн застыло где-то на выдохе, пока малахитовые глаза внимательно следили за голубыми, пока Мендакс не направился в сторону двери. Вуд бросил последний взгляд на Даниэль и вышел из комнаты вслед за своим другом, даже не попрощавшись. Аляска испытывала такое ощущение, будто из реальности переместилась в какую-то историю, и все знают, что нечего так бояться до финала этой истории, когда скрывающийся во тьме наконец-то выйдет из тумана, чтобы покормиться... естественно, ею самой.