С новым годом

Сенку и не заметил того момента, когда они так сблизились с Геном. Болтолог ввалился в его жизнь резко и неожиданно, с ноги открыв в неё дверь. Ох, сколько тогда Ишигами плевался ядом, оскорблениями, насмешками. Но Асагири был терпелив. На подколы отвечал подколами, все оскорбления пропускал мимо ушей, а яд, которым Сенку просто обожал плеваться, чуть ли не облизывая губы с пальцами, принимал. Тогда Сенку Ишигами испытывал разве что шок, недоумение и нечто вроде страха. Как это так? Он максимально пытается отдалить от себя человека, делая для этого всё возможное, а тот лишь улыбается своей наилучшей улыбкой и продолжает, продолжает и продолжает с ним разговаривать. С каждым разом всё больше и больше влезая под самую кожу, разрушая все барьеры и стены, что так долго строил Сенку. По началу Ишигами боялся его как огня. Да как он смеет копаться в нём и его мозгах? Чёртов менталист! Но он и не заметил того момента, когда уже сам шёл на контакт с тем самым менталистом, сам к нему лип, сам пытался понять что он за фрукт такой. Он и не заметил, как его приручали. Сенку учился на третьем курсе специалитета на химбиофизе, в то время как Ген учился в магистратуре по профилю психологии. Почти сразу выяснилось, что у них разница в три года. Зачем тогда Ишигами была нужна эта информация, он не знал. Он и продолжать общаться с этим навязывающимся типом не собирался. Но почти в самом начале их общения Асагири вытянул из него всю общую информацию. Впрочем, и сам о себе не рассказывал много, правда обычно не по делу. Пиздел он как дышал. Причём в обоих смыслах этого слова. И иногда (очень часто) Ишигами хотел его придушить за его безостановочный трёп ни о чём. Особенно когда он работал в лабе. Вот будто у него других занятий нет, кроме как ебать мозги Сенку, которому их и так ебал его научрук – Ксено Хьюстон Уингфилд. Ещё чуть-чуть и он подумает, что тот изменяет Стенли с ним. Так же Ген просто обожал приходить в окно между парами в аудиторию к Ишигами, садиться за его стол и болтать-болтать-болтать. Сколько он внимания этим привлёк, как к себе, так и к Сенку! За это Ишигами уже продумывал план мсти. У них в заведении Асагири вообще пользовался популярностью. Красавчик с необычной причёской и такой же внешностью в принципе, высокий, умный и болтливый. Почти все девчонки пускали на него слюни. Да и не только девчонки. Но вот он, Асагири Ген, вместо того, чтобы поприставать к кому-то из своих фанатов, лезет к главному заучке университета. Про ум Ишигами, вообще, чуть ли не легенды слагали. А сколько раз его назвали гением, вундеркиндом и другими тому подобными прозвищами – и сосчитать будет сложно. Сенку бы сосчитал, да не видел в этом смысла. Лично он себя гением не считал. Просто, в отличии от этих лоботрясов, он использует свой мозг для полезной, на его взгляд, информации. А психфак он вообще местом для блаженных считал. Ничего не делают, ничего не знают. Да и вообще за науку Ишигами психологию не воспринимал. Так что узнав об отличнике с психфака, он сразу окрестил того списывальщиком и подлизой. О его дружественных отношениях не только со студентами, но и с некоторыми людьми из преподавательского состава, благодаря его красноречию, знали многие, и это не было секретом. И когда Ген только начал к нему липнуть, тот множество раз проходился по этой теме, в ответ, в принципе, никакой реакции не получая. Разве что снисходительную улыбку, будто ребёнка пожурили за его непонимание. От этого Ишигами только больше бесился. А Асагири это было только на руку, ведь ему хоть как-то отвечали, а это уже прогресс. Гена сразу зацепил этот учёный, о котором беспрерывно говорил Ксено. Познакомился он с ним через Стена, который чуть ли не заменил ему отца. Примерно так он и стал вроде как их ребёнком. И Асагири почти сразу заинтересовался мальчиком, о котором так хорошо отзывался сам Ксено. Сначала это был просто интерес ради дружбы, но уже после какого-то времени их общения, Ген понял, что попал. Он втюрился в Ишигами по уши и хоть как-то вылазить из этой влюблённости не собирался. Ведь это такое правильное решение – влюбиться в парня, которого интересовала только наука и только она. Когда об этой влюблённости прознали Ксено и Стен, то ржали они над ним долго. Это же надо так попасть! Заодно пожелали удачи, скорее саркастически, чем реально. Ген конечно любил своих "родителей", но тогда он прилично поплевался ядом и послал тех в пешее эротическое. Те и не были против. А Асагири решил, что любым способом добьётся своего. Он просто так не сдастся. И он не сдался. Он своего добился. Он приручил этого змея. И вот уже спустя пару месяцев никто бы не подумал, что те когда-то могли сраться так, что сценки эти потом чуть ли не по ролям играли. Кроме как лучшими друзьями их вряд ли можно было бы назвать. Да, они всё так же подкалывали друг друга, но уже без прежнего яда со стороны Сенку. И как бы Ген не был доволен их дружбой, ему этого явно не хватало. Он хотел Ишигами себе. Полностью. Посадить на цепь, приковать к себе и не отдавать никому. Хотел исцеловать всего, сжать в крепких объятиях, отгородив от всего мира, спрятать его. Хотел разложить на ближайшей поверхности, заставить выгибаться под ним, умолять... Он всё ему отдаст, лишь бы Сенку был с ним. Был его. Но он понимал, что принуждением ответной любви не добиться. На выходе Ген получил бы лишь неприязнь и чувство страха. Асагири этого не хотел. Он вообще боялся что-либо делать по началу. Он не хотел разрушить то, чего он так долго достигал. Не хотел потерять хоть это. И он страдал. Ксено и Стену было даже жаль парня. Но боялся он лишь поначалу. Решив что была не была, он стал проявлять более активные знаки внимания к Сенку. Чаще вытаскивал погулять, дарил всякие безделушки, всячески помогал, говорил всякие приятные слова. Ишигами по началу не выкупал всего этого. Но самое страшное, по мнению Гена, не случилось: его не стали избегать. Сенку лишь более неловко принимал все эти ухаживания, даже не понимая, что это именно они. А открыли ему на это глаза его же друзья детства – Тайджу и Юзуриха – на одной из встреч. Тогда они, как обычно оккупировав стол в кофейне, сидели и осуждали всё и вся. И когда зашёл разговор о Сенку и тот рассказал о действиях Гена и сказал, что даже понятия не имеет, зачем Асагири это делает, Юзуриха решила всё же объяснить другу, что, скорее всего, тот просто-напросто ухаживает за ним. В романтическом плане. Ишигами тогда надолго выпал из реальности. Кто бы мог подумать, что красавчик университета выберет его, –учёного, – объектом своих желаний. Он ещё пару дней думал над этой ситуацией. Ну а вдруг Юзуриха ошиблась и это просто Сенку преувеличивает заботу со стороны... Всё же друга. Так что спустя дни метаний он решил спросить напрямую у Асагири: что всё это значит? У Гена при этом вопросе в лоб чуть сердце не остановилось. Как так? Как он узнал? Догадался, или может кто сказал? Всё-таки влюблённость Асагири в Сенку разве что сам Ишигами не замечал. Разговор этот состоялся после пар в парке рядом с университетом. Выбрали они свою любимую, самую далёкую и безлюдную скамейку. Разговор этот был... Откровенным. В этом разговоре они наконец-то поставили все точки над «i». Но как бы Ген не опасался худшего, Сенку хоть и не ответил взаимностью сразу, но и не отверг Асагири. Не посчитал того отвратительным или нечто подобное. А лишь попросил время на «подумать». И вот уже неделю спустя они начали встречаться. Их отношения можно было назвать разве что комфортными. Ген долго и упорно приучал Сенку к прикосновениям, объятиям, поцелуям. Для Сенку это было приятное приручение, сколько бы тот не отпирался и не говорил об обратном. Асагири просто обожал тискать Ишигами, таскать того буквально на руках. Он также не избавился от привычки одаривать того всякими безделушками и помогать. Сенку было действительно приятно и комфортно. Но и он не отставал от Гена. Много времени уделял ему, шёл на уступки и компромиссы, так же помогал по возможности. Они понимали друг друга чуть ли не с полуслова. Не знай о том, что они познакомились буквально несколько месяцев назад, можно было бы подумать, что те знакомы с детства. Либо то, что они соулмейты из тех самых историй. И вот. Зима. До нового года буквально десятки минут. Праздничное настроение на улицах города и в домах. Сенку и Ген сидят в квартире второго. Бьякуя, приёмный отец Сенку, разрешил тому провести свой первый новый год с парнем, сказав, что они с Лилиан, – будущей женой Бьякуи, – могут провести праздник вдвоём. А Сенку и не был против. На столе уже стоят готовые блюда, в телевизоре на фоне играла какая-то передача, а Сенку и Ген болтали обо всём и ни о чём. И вроде как они уже обсудили всё, от создания вселенной до погоды за окном, но они снова и снова находили новые темы для разговора. Сенку любил за это общаться с Асагири. Он всегда сможет поддержать диалог. Это было удобно. Сидели они в объятиях друг друга, прижавшись максимально близко и сверху ещё завернувшись в огромный плед. Всё-таки оба не переносили холод. И оба бы отдали всё, только бы этот момент продлился вечно. Ген плавным движением кисти поглаживал спину Сенку через свитер, в то время как Ишигами перебирал такие любимые волосы своего уже парня. Он действительно любил зарыться пальцами в эти двухцветные пряди, перебирать их, взлохматить и запутаться в них пальцами, за что потом по ним и получал из-за испорченной причёски, хоть и в шутку и любя. Ген так же любил зарыться своими длинными, как многие ему говорили – музыкальными, пальцами в копну волос Сенку. Они были просто прекрасные на ощупь. Мягкие и шелковистые. И пахли они прекрасно. Ген обожал зарываться в них носом. Или, перебирая локоны на затылке, чуть оттянуть их, приподнимая голову Ишигами для очередного поцелуя. Вот и сейчас, переместив одну из рук на затылок учёного, недолго перебирая волосы пальцами и замечая, как на лице того отражается как он кайфует от этих действий. Потянув их без силы Ген запрокинул голову Сенку чуть назад и впился в губы требовательным поцелуем, почти сразу углубив его. Асагири долго и муторно приучал Ишигами к обычным поцелуям в губы, не то что с языком. Но результат стоил того. То, как тот уже гораздо умелее отвечал на ласки Асагири, сносило крышу. И больше Ген не хотел сдерживаться. Не мог. Ещё немного помассировав затылок, он выпутался пальцами из волос, за что получил чуть разочарованный стон, который утонул в поцелуе, и несильное дёргание уже его волос. Тем временем Асагири, проведя рукой от шеи до копчика вдоль позвоночника, за что уже получил стон удовольствия со стороны Ишигами, залез обоими руками тому под свитер. Благо, руки были уже согреты, ведь если бы он полез обычно холодными руками к разгорячённой коже, получил бы по мозгам. Знаем, проходили. Начал свои ласки болтолог с боков, мня их и проводя по ним, чуть надавливая. Сенку, уже не сдерживаясь, застонал в голос, из-за чего пришлось прервать столь сладкий поцелуй. Ишигами весь был эрогенной зоной. И Ген этим нагло пользовался. Дальше руки перебрались на рёбра, что немного выпирали из-за худобы учёного, в то время как губы Асагири переместились на шею Сенку. У него вообще была слабость перед шеей Ишигами. Хотя, скорее перед всем Ишигами. Он обожал, уткнувшись в неё носом, дышать, вызывая этим табун мурашек у своего парня. Обожал целовать, облизывать, оставлять засосы, за которые потом получит нагоняй. Но это будет потом. И сейчас Ген не изменял себе и всё так же исследовал в который раз шею Сенку, целуя, иногда проводя языком. И ставил, ставил, ставил засосы. На новых местах или перекрывая старые. О выносе мозгов можно подумать позже. Сейчас он отдавался моменту. И Сенку от него не отставал. Тяжело дышал из-за ласк, на особенно чувствительных местах задерживал дыхание и тихонечко стонал, наслаждаясь моментом. И тогда у Гена окончательно сорвало тормоза. От всех этих действий плед свалился куда-то на пол. Ему на руку. Подхватив низ свитера Сенку руками и потянул его вверх, заставляя скинуть его и, стянув такой мешающий сейчас элемент одежды, переключился с шеи, на которой уже свободного места нет, на столь соблазнительно выпирающие ключицы. Сенку был явно не против всех этих действий. Хоть они и заходят настолько далеко впервые, но он жаждал узнать, а чем всё это закончится. А ему хотелось это закончить. Нет, не остановить Асагири, а продолжить, дойти до конца. То ли из-за небольшого количества спиртного, что они уже успели выпить, то ли из-за отсутствия страха – Ишигами не боялся продолжения. Он и сам уже пытался стянуть с партнёра его свитер, и когда у него это получилось, провёл руками по голому животу и торсу, чувствуя неплохой рельеф мышц. Кто бы что не говорил и не думал, а Ген скрывал под своими балахонами далеко не дрыщавость, как, возможно, многие считали, а неплохо сложенное тело. Сенку в этом не раз убедился. Увы, сам он не может таким похвастаться. Спорт не его конёк. Да он задыхался, поднимаясь на 4 этаж здания! Так что он вполне заслуживал звание дрыща. Но Асагири всегда уверял его, что он идеален и его тело прекрасно кто бы что там ни говорил. Переместив руки уже на спину Гена, Ишигами стал поглаживать лопатки, плечи и шею, в то время как менталист поцелуями плавно спускался всё ниже и ниже. В какой момент он оказался лежащим на спине на диване, а между его ног устроился Асагири, Сенку не помнит. Но ему было, в общем-то, всё равно. Он лишь получал удовольствие от процесса и пытался его оказать в ответ. По пути от ключиц до пупка Ген оставил ещё несколько засосов на особенно чувствительных местах и постепенно подбирался к домашним штанам. Невооружённым глазом можно было видеть, что учёный уже был возбуждён, хотя у Асагири в штанах дела обстояли не лучше. Но нельзя было действовать резко. Он боялся спугнуть Сенку своими действиями и хотел доставить максимальное удовольствие своему партнёру в его первый раз. Хотя и сам Ген не мог похвастаться слишком большим количеством связей на своём жизненном пути. То не было времени, то желания. Но ради Ишигами тот перелопатил не один десяток сайтов, только бы доставить максимальное удовольствие своему парню и максимально уменьшить боль. Тему секса они на самом деле поднимали не раз за последнее время, но дальше разговоров это обычно не заходило. Хотя у Гена всё нужное давно было под рукой. И сейчас, наконец получив разрешение на продолжение банкета, тот чуть ли не светился от счастья. Пока Ген исследовал живот, руки его блуждали по бёдрам Ишигами, поглаживая, надавливая в определённых местах или иногда даже пощипывая. Но ему надоело делать это через ткань, и, подцепив резинку штанов и заодно трусов, Ген получил в знак согласия кивок головы, стянул сразу оба предмета одежды, оставляя Сенку в одних носках пред ним. Но и те недолго оставались на своём месте и так же улетели вслед за остальной одеждой. В квартире было довольно тепло и работал кондиционер, так что Ген надеялся, что Ишигами не простынет (хотя поухаживать за больным Сенку он был не против). Ишигами, и так красный, как рак, покраснел ещё больше, когда ощутил на себе этот голодный взгляд гетерохромных глаз. Об этой особенности менталиста он узнал относительно недавно. Обычно тот носит серую контактную линзу на левом глазу, который на самом деле был синего цвета. Но из-за травли в детстве тот стал красить волосы в полностью чёрный и носить линзы. И, если когда Асагири стал старше он избавился от привычки краситься в чёрный, то линзы он продолжал носить, аргументируя тем, что уже привык и ему так комфортнее. Но Сенку обожал его двухцветные глаза, так что когда они оставались наедине в квартире одного из них, он просил Гена снять линзу и подолгу залипал в эти омуты, погружаясь в них с головой. Тем временем Ген, налюбовавшись открывшейся картиной, вернулся обратно на уже нагретое место меж стройных ног Сенку и принялся исследовать уже их. Как же было приятно осознать, что внутренняя сторона бёдра учёного – сплошная эрогенная зона. И чем ближе к паху, тем сильнее парень вздрагивал от любого прикосновения губ, языка, пальцев и прядей волос, что щекотали его нежную кожу. И тем более жалостливыми становились его стоны и всхлипы. Ген бы даже поклялся, что пару раз услышал нечто, напоминающее мяуканье со стороны Ишигами. И это его ещё больше заводило. Он оставлял всё больше засосов на коже бёдер, а стоны становились всё громче и громче. И только потом он вспомнил, что смазку и презервативы он оставил в тумбочке стола, что находился в другой комнате. Он хотел ударить себя по лбу за такой проёб. Но делать было нечего – без них никак нельзя, так что пришлось ему ненадолго оставить Сенку наедине со своим возбуждением. Благо, дорога была недолгой, а нужные вещи были на поверхности. Вернувшись в гостиную Асагири ещё раз взглянул на это произведение искусства. Ишигами, что лежал на довольно большом и удобном диване, весь красный и возбуждённый, прикрыв глаза пытался восстановить дыхание. Получалось это у него крайне паршиво. Так же паршиво, как и сдерживаться Гену от этой картины. Подойдя к дивану, тот быстро стянул с себя уже не нужную одежду и, заняв обратно своё законное место, болтолог заново начал ласкать бока и бёдра Сенку, в то время как его губы впились в губы учёного, смаковав каждый издаваемый им звук, проглатывая его. Спустя пару минут ласк Асагири всё же оторвался от Ишигами, продолжая целовать того, открыл лубрикант со смазкой и выдавил довольно приличное количество себе на пальцы. Лучше перебдеть, чем недобдеть. И немного растерев в руке, чтобы холодная смазка чуть согрелась, дабы партнёр не чувствовал из-за этого дискомфорт, он начал подготовку. Начал он с одного пальца, постепенно им прокладывая себе маршрут, наблюдая за любым изменением на лице Сенку. Но тот, видимо, не чувствовал особого дискомфорта от вторжения, так что буквально спустя пару десятков секунд, когда Ген почувствовал, что учёный достаточно расслаблен, он попытался добавить второй палец. Это было уже сложнее. Поцелуй всё же пришлось прервать, дать Ишигами дышать и говорить. Дискомфорт от вторжения двух пальцев был уже ощутимый. Сенку морщился, но остановиться не просил, лишь говоря, что всё хорошо. Тем временем Ген постепенно, сантиметр за сантиметром отвоёвывал территорию, и когда пальцы вошли максимально глубоко, дал несколько секунд на «привыкнуть». Получив очередной кивок головы, менталист стал плавно двигать пальцами, каждый раз меняя угол в попытке найти то самое. И в один из толчков он его нашёл. В тот же момент Сенку издал громкий и чуть хриплый стон удовольствия. Такого удовольствия он ещё никогда не испытывал прежде. Через его тело будто прошёл разряд тока. Хотелось ощутить это ещё раз. И Асагири его не разочаровал. С каждым последующим движением пальцев тот попадал именно в это же место, периодически делая движение на манер ножниц, принося неимоверное удовольствие своими действиями. Спустя пару минут растяжки, он добавил третий палец. Долго учёный не продержался и уже начал ныть Гену о том, чтобы тот заканчивал с растяжкой и уже сделал что-то с его возбуждением. А Гену и не нужно повторять дважды. Быстро надев презерватив, он устроился поудобнее между ног Сенку, и, утянув того в глубокий поцелуй, руками лаская бёдра, начал входить. Постепенно, неспеша, он продвигался миллиметр за миллиметром. Всё таки даже три пальца не могли полностью подготовить учёного. И, войдя полностью, он всё же оторвался от мягких и уже опухших от поцелуев губ, дав немного отдышаться Сенку. И, заметив слезинки, что собираются в уголках глаз, быстро их смахнул, шепча на ухо ласковые слова, пытаясь немного успокоить своего парня. Руки Ишигами же покоились на спине Гена, то царапая короткими ногтями лопатки, то несильно дёргая за волосы на затылке, пока тот входил в него. Ощущения были... Не из приятных. И Сенку надеялся, что это ненадолго. Он уже не понимал, что ему на ухо лопочет Менталист, лишь знал общий смысл слов – успокоить его. Так что, отдышавшись немного, учёный обратно утянул Асагири в поцелуй. Всё-таки ему очень нравилось целовать эти губы. Спустя примерно минуту, почувствовав, что немного привык, Ишигами кивнул в знак продолжения и Ген начал двигаться. Плавно, небольшими по радиусу толчками и стараясь попасть в ту самую точку. И спустя несколько толчков он нашёл её. А дальше... Дальше уже обоим парням сорвало крышу. На всю гостинную были слышны стоны, всхлипы и короткие, редкие, но ёмкие просьбы со стороны учёного. Ген по началу нежничал и осторожничал, но после просьбы Сенку "быстрее" тот не стал отказывать ни себе, ни Ишигами в удовольствии. С каждой минутой их темп становился быстрее. Оба чувствовали, что долго не продержатся. Сенку ощущал крышесносное удовольствие. Ласки, редкие поцелуи куда дотянутся губы его партнёра, сильные и прицельные толчки в одну точку, из-за которой по телу пробегало электричество. Ишигами, находящегося под Асагири, выгибало от удовольствия. Почувствовав, что он уже близко, Ген решил помочь партнёру, рукой накрыв его возбуждение. Надолго обоих не хватило. Сенку кончил первый, запачкав животы обоих и руку болтолога, в то же время впившись короткими ногтями тому в спину. На пару секунд он даже чуть ли не потерял сознание от нахлынувшего удовольствия. Асагири от него не отстал, ему хватило ещё пары толчков, как и его накрыла волна удовольствия. Хотя, скорее не волна – цунами. Едва удержавшись на еле державших его вес руках, Ген уткнулся лбом в плечо так же пытавшегося восстановить дыхание партнёра, стараясь не ложиться на него всем весом. Когда оба немного восстановили дыхание, Асагири вышел из Сенку, стянул презерватив и завязав, выкинул его в мусорку. Благо, она была недалеко. Заодно прихватил салфетки. И, вернувшись обратно на диван, подобрав по пути плед с пола, быстро вытерев сперму с животов обоих, улёгся рядом с Ишигами, укрыв обоих тёплым пледом и обнял того. Идти в душ оба сейчас были не в состоянии. Вдруг послышался бой часов, на телевизоре зазвучала речь, а за окном уже запустили салюты. – Хах, с новым годом, Сенку-чан~. – протянул севшим и уставшим голосом Ген, уткнувшись в макушку учёного и притянув того ещё ближе к себе, добавил шёпотом, – я тебя люблю. – Я тоже тебя люблю, менталист, – было ему ответом.