Просто дождись.

Дазай подходит к остановке в точное время прибытия автобуса. Он не смотрит на экранное время,чтобы понять,что пришел в 4.45 утра. Потому что это не первый раз,когда нужно идти по ночным улицам и ловить на счет каждый шорох пробегающей рядом крысы. Когда сквозь незастегнутый плащ дует морозный ветер,давая молочной коже покрыться красными пятнами,а ребра начинает ломить,словно все костяшки в теле рассыпаются в прах. Когда пальцами невозможно двигать от онемения,что приходится изо рта отдавать последнее тепло. Осаму знает. Он еще что-то чувствует. Автобус подъежает,опоздав на целых,для кого-то,2 минуты. Двери открываются неспеша,нежелательно скрипя от своих же усердий. Еще немного,и дверные ставни точно слетят с петель. Но Дазаю думается,что чем-то похож на двери старого транспорта. Наверное,это связано с его небрежностью. Такие же лохматые,давно не мытые,покрытые мелкими комочками,что принято называть перхоть,локоны волос. Пусть кучеряшки оставались нетронутыми даже отвратной погодой,но смотрелись совсем не так. В их окрасе,переходящий в темно-каштановый,с нотами серости,узрена жалкая брошеность. Словно ребенок оставил игрушку,говоря "больше не хочу с ней играть". От бинтов веет дряхлостью. Ткань еле болтается на тростинке-шее и прозрачных руках. Перевязочный материал покрыт запекшейся кровью. Попытка глубоко порезать себе вены была не одна за последнюю неделю. До артерий не добрался. Шатен точно уверен,что его спасут и в следующий раз,как бы всем не было плевать на существование бывшего члена Портовой Мафии. Дазай не боится смерти. С пройденной секундой ему всё больше приходит осознание желания упасть в черное пространство,где нет ни души. Также,как ты закрываешь свои веки глубокой ночью и погружаешься в пустоту. Осаму хочет,чтобы смерть открыла свою пасть и поглотила,не подавившись и не выплюнув обратно. Зато глаза мужчины красивы. Они похожи на кору могучего дуба,что кажется совсем завял,но прикоснувшись к древесине, можно понять—он дышит. Сбито,неумело,но в нём есть лёгкие,что пропускают кислород через весь организм. Но ведь глаза всегда раскрывают душу человека. И взглянуть в глаза Дазая,можно вынести точный вердикт,без медицинского образования: эти омуты пусты. Его очи–стекло от бутылки,также трескаются у всех на виду,пусть из людей в транспорте было пару бабушек и водитель. Дазай чувствовал сочувствие с их стороны,которое он хотел бы засунуть им куда поглубже. Но он продолжает молчать,не высказывая своего мнения. Не понимает,какого это, сочувствовать постороннему человеку. Кто придумал этот термин? Пустая трата времени. Его дыхание кажется приглушенным,а может и вовсе забывал дышать,прижимая ближе к себе ровно 22 гвоздики. Обычные цифры стали для многих проклятием. Цветы уже подвяли. Их головы склонились ближе к земле,а сухие листочки так и падали под ноги. И даже дурацкий веник цветов стремился показать своё разочерование к ситуации шатена. Очень хотелось встать со своего места,разнести этот автобус к ебеням и закричать,как того просит горло. Потому что больно. Потому что бесило. А карие стекляшки продолжали бездумно смотреть в замыленное окно,не пытаясь вглядеться в пейзаж за окном. Не хочет. Осаму уже ничего не хочет. Его заветная мечта—испариться. Будто его и не было никогда, и не будет больше на прекрасном белом свете. "Не заслужил"—ответ был одним и тем же,когда смел вступить в диалог с самим собой и обдумать смысл своё существования. Дазай часто думает. Осаму то и дело вспоминает своего единственного. Остальное он делает по инерции,если вообще приступает к каким-то делам. Шатен не помнит,когда последний раз приходил на работу,мыл посуду, убирался в квартире..Все могут в один голос заявить:"Ну это же Дазай". Нет–это уже даже не человек. Это настоящая амёба, пустующая оболочка,что не считается за живую. Автобус резко тормозит на следующей станции,отчего мужчина дергается,а бабули начинают что-то недовольно бурчать. Осаму поднимается ,с пищащего от веса,сиденья и волочит ноги к выходу. Оказывается на улице пошел снегопад. Вот почему шатену превиделось,что глаза окутала белая пелена. Хлопья падали на землю. Снежные комочки склеивались меж собой и выходили целые горы такого чуда. Для Японии снегопад и вправду что-то сверхестественное,несмотря на то,что сам их город состоит из эсперов. Дазай вытягивает трясущуюся ладонь из кармана и ловит на неё холодный снег. Бинты взмокли окончательно и стали отваливаться небольшими кусками. Ткань уже не найти. Она слилась с белым пушком. Мужчина пару минут еще смотрит вперед,будто вспоминая дорогу к месту. Но он слишком хорошо её знал,будь шатен калекой,всё равно дойдёт. Осаму тяжело сопит покрасневшим носом. Ему всегда не хватало воздуха в убитых легких. Приходилось с усилием дышать,отдаваясь полностью кислороду в руки. Начинало кружить голову. На этом хватит.. Ноги ступают дальше. Под ними издается хруст липкой массы. Последние листки от цветочков опадают на белоснежный покров,создавая из этого еще одну проделанную дорогу. Примерно таким образом странники оставляют камушки,чтобы не заблудиться. Правда Осаму делает это не по своей воле. Гвоздики сами захотели оставить после себя деталь для природы. Им еще хочется напомнить о себе. Минута за минутой проходят в дороге,проступая по нужным тропам. Виднеется ограждение. Еще пару шагов и Дазай оказывается рядом с извилистым забором. Калитка открывается с похожим,как у дверей автобуса,скрипом. Металл приветствовал пришедшего. Губы шатена расплываются в теплой улыбке. Как любил его человек. Честная,без скрытых замыслов улыбка. С той,что Дазай заходил в общую квартиру,снимая ненужные детали одежды.. *** –Доппо... — Дазай зовёт своего возлюбленного по имени только переступая порог квартиры. Он не смелится ослушаться указания блондина о произношении имён на работе. Куникида считает,что их поймут неправильно. "Счастье любит тишину" — именно так идеалист затыкал Дазая на работе,приставляя палец к сухим губам шатена. Излюбленных фраз,на каждый второй случай, у Доппо хватало,крайне начитан поговорками. Кареглазый никогда не мог понять–как вся различная писанина умещается в зеленом блокноте,так еще и способность умудряется использовать. Куникида всегда только и делал,что пожимал плечами,говоря возможные варианты,по типу:"Пишу размеренно". Осаму лишь закатывал глаза и насуплено утыкал голову в свои колени,думая,что ему не хотят раскрывать тайну. А ведь идеалист и вправду не знал и не задумывался над этим. –Ну Доппо.. — уже обиженные ноты раздаются в голосе Дазая,пока он пытается докричаться до партнера. В руке находился небольшой палетеленовый пакет из круглосуточного гипермаркета. Бинтованный размахивал им из стороны в сторону,из-за чего раздавалось громкое шуршание в коридоре. Но даже таким образом достучаться до Куникиды было невозможно,временами шатен подумывал,что блондин-вышка интернета и,в неподходящий момент, её глушат. И в данный момент, идеалиста глушили звуки с кухни –У меня сейчас рука отсохнет с этим пакетом,а во всё виноват будешь ты! —Шатен измученно вздыхает,облокачиваясь на холодную стену розоватой щечкой. –Иду я,чего ныть сразу? — по полу раздаются быстрые шаги и бурчание самого виновника торжества. Куникида проходит в коридор,раставляя свои руки в бока. Поверх домашней одежды надет розовый фартук в клеточку,что мгновенно убирает ту брутальную сторону Доппо,делая его "хозяйственной кухарочкой". –И чего такой красный,заболел? — Доппо вышел бы отличной матерью. Именно мамочкой. Он также нежно прислоняет тыльную сторону ладони к щекам,а после и вовсе целует в лобную часть. –С тобой заболеешь. —Дазай усмехается,применяя в свои слова актёрский сарказм. Его свободная рука перехватывает массивную кисть стоящего рядом,на что получает хмурое лицо идеалиста. —Хоть дома из себя злого дядьку не строй и забери уже пакет,у меня сейчас на самом деле ладонь отвалится. –Я тебя и не посылал за чем-то тяжелым.. –Доппо,блин,будь уверенным мужиком и помоги уже мне. — Осаму не выдерживает цока языком по нёбу,и повисает на чужой шеи. –У прекрасной принцессы устали ножки,пусть её понесёт милый принц на ручках,а принцесса подумает о награде. — шатен не сдерживается и тепло улыбается тому,по-настоящему улыбается. Сейчас Дазай действительно чувствует себя счастливее с этим человеком. И Осаму знает,как комфортно Куникиде с ним. Улыбка обвораживает блондина. Словно бальзам ложится на душу. Доппо не замечает,как уголки губ начинают плыть дальше по лицу,растягиваясь в легкой улыбке. –Не много ли принцесса хочет? — теперь шутит и идеалист. –За награду совсем немного. — Дазай хихикает,прикасаясь кончиком носа к гладкой щеке. *** Улыбке приходится пропасть. Его хватает небольше,чем на пару секунд. У Дазая сводит скулы от резкой теплоты чувств. Так не должно быть. На кладбище точно никто не улыбается так ярко. Это неправильно. Шатен и не знает,что правильно,а что нет. Зато его возлюбленный знал. И ступал по идеалам,словно качелями над пропастью. Осаму подходит ближе и усаживается на колени. Штаны моментально мокнут в области чашечек и холод микротоком проходится по всему телу,заставляя плечи дрогнуть. –Ну здравствуй,Доппо. —Голос Дазая предательски хрипит,выдавая всю свою болезненность. –Надеюсь,у тебя всё хорошо. Также планируешь каждый свой день посекундно? –Шатен с долей истеризма усмехается. Свободная рука протягивается к могильной плите и стряхивает накопившейся на ней снег. Всё равно нападает еще,но хотелось увидеть могилу чистой. Как и Куникида любил всё идеально-чистое. У Дазая с собой нет даже детской лопатки,чтобы очистить пространство могильной плиты как положено. Но он надеется,что и такая чистота удволетворительна. –Тебе больше не нужно бояться,я не смогу сорвать твои планы,что ты строил так долго..К сожалению,я и никогда не смогу взглянуть на твою улыбку и прекрасные волосы..Помнишь,я очень любил их расчесывать? И тебе нравилось,когда это делаю только я..Только я,и никого больше.. Я всё помню,надеюсь,и у тебя сохранились теплые воспоминания о нас. —в ореолах застаивается что-то горькое. Оно даёт ослепнуть до первого моргания. Потом мокрые дороги скатятся по выпирающим скулам,соберутся на подбородке и большая капля намочит землю. Он ненавидел плакать,но сейчас очи будто его не слушали. Шатен недовольно морщит кончик носа и всхлипывает,что получается слишком громко. Плач отдается головной болью ,будто в черепную коробку вставили раскаленные прутья железа. Капли дотягиваются до ранок на припухших губах. Приходится жмурить дрожащие веки,стараясь унять незначительные щипанья на устах. На языке чувствуется соленый привкус слезинок,смешавшийся со слюневым потоком. Копившейся ком долгие месяцы начинает душить его,не прикладывая усилий своих. Пальцы Дазая,словно у пианиста,изящные,длинные. Фаланги кажутся ломкими,потому всегда боишься лишний раз дотронуться. Подушечки плавно проходятся по гравировки имени. С каждой буквой грудную клетку всё больнее защимляет. Руки колотит судорога. Дазай не чувствовал такого истощения после смерти Оды,так почему сейчас?.. Любовь. Это чувство так слепо. Сначала бабочки в животе так и трепещут. Их накрывает приятный кокон,называемый узел в районе живота. В теле всё расцветает,появляется целый сад.. А затем этот канат резко оборвался. Насекомые осверепели и впились в плоть своими клыками,разом за разом вкушая плоть,принося тяжелый груз. Осаму приходится согнуться телом к самой земле. Свободная рука сжимает рубашку в районе серца,пытаясь заглушить переполняющие организм чувства. –Я скучаю,милый мой.. *** –Куникида-а-кун – тянет звонким голоском Дазай,легко потряхивая напарника за плечо. Обычный перерыв в агенстве. Наоми снова пытается пролезть шаловливой ручкой под кофту брата,Ацуши смирно наблюдает за данным представлением,нервно краснея до самых кончиков ушей. Они восседают по столикам кафе и мирно распивают любимые напитки,или же пытаются так сделать. Болтают о нераскрытых делах,к которым должны совсем скоро приступить. Блондин вздыхает,отрывая глаза от записей в блокноте,и переводит взгляд на сидящего рядом суицидника. Осаму в мгновении ока начинает полыхать счастливой мордашкой,когда на него обращают внимание,спустя битых 5 минут выёживаний перед каменной стеной,как идеалист. Шатен прильнул почти вплотную к лицу Доппо,соприкасаясь лбом ко лбу с партнером. Щёки Куникиды начинают невольно гореть,говоря о вспыхнувшем румянце,обращая внимание на странные взгляды коллег. –Прекрати. —Шипит идеалист,пытаясь отлипнуть от наглых действий Осаму. –Мы на работе или уже совсем память отшибло?! – он старается говорить как можно тише,но нарастающии смущение и злость мешаются в одну стихию,выдавая рычание,доходящие до других. Но кареглазого это никак не останавливает. Он знал,что после этого получит по полной в офисе,а затем дома. Эта интрига подливала масла в огонь,заставляя чертей в головушке пускаться в пляс. –Ну почему же,милый мой,ты совсем не хочешь поцеловать меня? Может я скучаю –Дазай с щенячьей грустью смотрит на любимого,после чего быстренько подбирается к уху. Херова змея,что пропалзет везде где можно и нельзя. Его ладонь прикрывает пространство ушной раковины,создавая "наушник" для Доппо. Бинтованный шепчет и шепчет,растягивая каждое слово,будто объясняет очеведные вещи ребенку. Лицо блондина принимает пунцовый оттенок. От смущения Куникида скоро чайником вскипит,из ноздрей и ушей пойдет огненный пар,а сам начнет свистеть. Но что же так смущает Доппо,что мужчина чуть ли не пищит,пытаясь отлипнуть от Дазая? Это для всех останется глубокой загадкой,кроме тех двоих. Дазай отстороняется от сидящего рядом, невинно хлопает своими ресничками,всем видом показывая,что он ничего такого не сделал и лишь чужая фантазия делает свой оборот. Куникида злобно фырчит,сводя брови к переносице,и,от напряжения,выступает одна глубокая морщинка. Блондин не смотрит на деревянную крышку столика,но моментально нащупывает на ней "идеал". Он замахивается на Дазая книжкой,но не успевает ударить. Уже улизнул,гадёныш. –Я тебя голыми руками придушу,только пикнешь еще раз сегодня!!! –Раздается бассистый крик Куникиды,пока его напарник с хихиканьем вылетает из кафе,что-то ласковым тоном договаривая вслед. После секундной тишины все делают громкий фейс пам. И официантка уже не удивлена такому исходу событий. Девушка лишь покорно убирает почти нетронутые чашки с кофе,напевая под нос песню собственного сочинения. Потом те двое всё равно убавят пыл,по крайне мере Доппо точно посмотрит на часы и,махнув на того рукой,уйдет в офис,забывая все обиды. Идеалиста поглотит бумажная рутина,а Осаму будет лежать на диванчике и изредка говорить что-то про парный суицид и скуку. Это стало обыденно. И директор сидит в своём кабинете,перебирая письма из органов и,слыша,как что-то разбивается и раздается истерический крик,лишь мотает головой,продолжая постукивать ручкой по крышке стола. Слишком прижалась такая обстановка. В агенстве забыли,что значит слово "тишина". Но всё стало иначе около пары месяцев назад.. *** В офисе забыли,что значит "крик". Всё сознательное время можно было услышать только стук клавиш клавиатуры, шпилек каблуков Йосано и других сотрудниц девушек. Звук шуршания фантиками стал умереннее. Навязчивый тик часов приостановился. Никто не смел нарушать тишину разговором. Всё стало обыденно с тем днём,когда не стало главного. Тот,кто держал всех под надзором. Мог прикрыть в любой момент и неважно,какая будет причина. Кто заботился о всех,но не о себе. От кого веяло невероятным теплом,под которым хотелось греться в самый дождливый день. Его звали Куникида Доппо. Связанное с ним осталось лишь рабочее место,с фотографией,повязаной черной лентой, и воспоминания... *** –Д-дазай-сан? —Робкий голос мальчика отрывает шатена от мыслей. Осаму не дергается от неожиданного появления. Сказать честно,ему наплевать,кто там пришел,зачем. Его не интересуют чужие тараканы в голове. Мужчина лишь останавливает вырисовывать одни и те же буквы и опускает ладонь. –Что же тебя привело сюда в канун Нового года,Ацуши-кун. —Кареглазый не спрашивает. Это звучит просьбой,отчетливым требованием уйти отсюда и не появлятся. Тусклые,опухшие от горьких слёз глаза переводятся на милое личико парня. Светловласый тоже стоит с букетиком гвоздик,но они кажутся живее. В ладонях животрепещущего Накаджимы и мертвые цветы будут выглядеть оживлённее. Повезло кому-то с таким пареньком. От него чувствуется добродушие,и хочет одарить им всех. И мертвому человеку желает отдать частичку себя. Дазаю никогда не понять такого чувства,считает его омерзительным. Человек-тигр смотрит виновато,что испортил момент "встречи" с любимым. Ацуши осторожно подсаживается рядом на корточки. –Вы не волнуйтесь,я лишь цветы положить пришел,простите,если сильно потревожил.. — Тигренок неловко улыбается,почесывая рукой загривок. Гвоздики аккуратом ложатся на землю. После пары минут прижившейся тишины,Ацуши,почти еле шевеля губами,произносит: –Вас тоже очень не хватает,Дазай-сан. — Накаджима хлопает учителя по плечу,пытаясь подбодрить хоть таким действием,и отдаляется в сторону остановки. Скорее всего спешит в общежитие,где Кёка заждалась того со вкусной едой. Она умела готовить,тут и спорить не нужно. Ацуши есть к кому прийти обратно. Тигренок будет праздновать Новый год в компании близких. Дазай тоже любил этот праздник. Кареглазый хмыкает,пока в голове снова всплывает воспоминание..–Куникида-сан,Вы уже так долго сидите на одном месте,почему не катаетесь? — лучезарный мальчик машет рядом с лицом Доппо ладошкой,пытаясь вывести старшего товарища из мыслей. Кенджи плюхается рядом на скамейку и оглядывает каток своими большими глазками. Мальчику диво смотреть на огромный ледяной двор. Он раньше не бывал в подобных местах. В их поселке площадка для катания являлось небольшое озеро,но ,со временем, и эту забаву прикрыли. Детей стали гонять с самодельного катка мётлами,рассказывая байки о Кикиморах и болотных чудовищах. Такой рассказ воодушевил и директора,потому решил устроить своим "детишкам" праздник на катке. И единственный,кто принял такую новость с особой холодность-был Куникида. Идеалист долго отнекивался "личными планами",но никакой веры слова блондина не внушили. –Какие у тебя планы? Проснуться нажравшимся под ёлкой и отходить от сушняка? — подавала голос Йосано. И звучало чересчур колко.. Уговоры прошли зря. В бой почти применилась сила. Коллеги целый заговор строили и остановились на идеи потащить Доппо на руках,повесив на плече мешком картошки. –Еще не все собрались. — спокойным тоном отвечает блондин,поворачивая голову на Миядзаву. –Но это же не повод не прокатиться всего кружок.. –Как раз-таки повод. — идеалист получше натягивает на красные мочки Кенджи шапку и треплет смешной помпон на макушке. Мальчик-солнышко усмехается,говоря звучное "спасибо". –Хоть детей не обманывай,скажи прямо,что кататься не умеешь! — врач проезжает спиной вперед рядом с выходом,утягивая за собой партнера по катанию-Рампо. Кажется,и так округленные глаза Миядзавы скоро за головной убор улезут, и попадут ровно на затылок. От такого пристального взгляда янтарных глаз Куникида ёжится,урывая свое красное лицо ,не только от мороза,в шарф. Мужчина ощущал себя нашкедившим ребенком,которого сейчас отругает мать. Он—идеальный человек и,как считал сам идеалист,должен уметь всё,а сам на простых коньках ни разу не стоял. Другими словами—для него это позор на всю жизнь. –Так что же Вы сразу не сказали! — восклицает Кенджи,вскакивая с лавочки. Стук лезвий разнесся по всему периметру,Куникида осматривал пол на возможные трещины. –Я бы давно научил Вас кататься и не сидели бы в сторонке. — Миядзава без спроса утягивает за собой старшего,примяком на лед. –Не бойтесь-это проще пареной репы. — после слов мальчика не становится спокойнее,но Куникида видит,как тому хочется подбодрить горе-фигуриста. Идеалисту оставалось вздохнуть и последовать указаниям подростка. Доппо вливается в процесс быстрее,привосходя все свои ожидания. Да,ссадины после многочисленных падений останутся,но после неудачных попыток,ноги перестают разъезжаться,как у новорожденных оленят. Понемногу его научили ездить стандартной "ёлочкой". Можно почувствовать себя героем,не совершая громадных подвигов,по спасению людей. –Спасибо,Кенджи-кун,дальше я сам. –Не за что и,зовите,если ещё понадоблюсь. — уже кричит Миядзава,отъезжая к остальным. Идеалист медленно отрывает руки от борта. Плохая оказалась задумка, остаться без поддержки от куска пластмассы. Мужчина стал набирать навык езды и подумывал чуть разогнаться,но влетевшая в него незнакомая фигура подумала об обратном. Всё конец. В голове Доппо рисовались картины о том,как он эпично,с тройным сальто-мортале упадёт на жёсткий лёд,ломая себе позвонки,хребет и копчик,тем самым оставаясь инвалидом на всю оставшуюся жизнь. И как-то позабыл,что рядом есть Акико,что выручит в любой момент. Он знал лишь одно: после такого на каток ни ногой. Его поток негатива останавливает что-то мягкое,явно непохожие на кусок льдины. Глаза сжаты в страхе,поэтому спасителя разглядеть не получилось. –Оп,поймал!— радуется голос сверху,прижимая испуганное тельце к себе. –Трясешься,как первоклашка. — Куникида открывает глаза. Перед его лицом появляется довольная моська шатена. Бинтованная рука касается красной щеки Доппо. Шершавая ткань ощущается на коже,но не причиняет дискомфорта. Дазай осторожно треплет щеку блондина. –А ты,оказывается,больший трусишка,чем я думал. — кареглазый так и играет своей ядовитой лыбой,выводя Куникиду из себя. –Завались. — Доппо выпрыгивает из цепкой хватки,прожигая болотными глазами огромную дыру в Дазае. –Значит как обзываться,так ко мне,а как говорить "спасибо" за помощь в учении,так это к Кенджи-куну. — Осаму дует щёки,подозрительно щуря кофейные глаза. –Вот не буду с тобой больше общаться,бука! — хнычет шатен,показывая всю свою обиду на возлюбленного. –Прости. — Куникида виновато подъезжает ближе и охватывает выпирающие плечи руками. Блондин осматривает исхудалое лицо Осаму,будто видит впервые. Идеалист мимолетно касается пухлых губ Дазая,оставляя после себя мокрый след. Доппо не любил целоваться прилюдно,лишь обстоятельства вынудили на такой исход,или это снова проделки суицидника?.. –Голубки,еще долго зажиматься в углу будите? —Внезапное появление Эдогавы заставило невольно дрогнуть. –И долго Вы тут..? –С начала твоего не случившегося падения,именно я предупредил Дазая о нём. — перебивает Куникиду великий детектив,отпивая из своего стаканчика горячий шоколад. –Идёмте,скоро салюты начнутся.. Дома,уставшие юноши,посидят за чашками какао на раскладном диване. На их плечи накинут шерстяной плед,что всегда грел тела после мороза. Каштановые локоны накручиваются на пальцы. Волосы Дазая тоже пахнут праздником. Они будут слушать тишину,пока сдавленный полуголос Осаму не начнет петь. –Feliz Navidad, Feliz Navidad,Feliz Navidad.. Prospero año y felicidad.. Доппо поймает ритм и начнет подпевать вместе с шатеном. –..I wanna wish you a Merry Christmas.. –..The bottom of my heart.. Два влюбленных строили планы на следующий праздник. Но они и не подозревали. Для одного из них-это последний год. *** Осаму уже не хочет класть свои поганые цветы к такому красивому букетику от Человека-тигра. Его цветы уже мертвы. Сейчас приходит осознание,что сгнившие гвоздики не подходят идеалу шатена. И когда он стал задумываться о чем-то идеальном? Видимо,жизнь с Куникидой сыграла злую шутку. Цветы отлетают в сторону. Слышится треск. Стебли ломаются пополам,издавая напоследок истошный визг. Они врезались в дерево и затерялись в снегу. Больше их никто не увидит. Дазай шарится в кармане старенького плаща. Он находит то,что не хватало ему сейчас. Пачка сигарет и зажигалка. Ловкими движениями юрких пальцев шатен открывает коробку дешевых сигар. Как конфета,завернутый в трубочку табак,поджимается губами. В компанию с ветром,Осаму чиркает колёсиком зажигалки. Хоть порывы ветра и мешались,колыша огонь. –Прости,но сегодня я не сдержался,как и последнии несколько месяцев. – Осаму с честностью признается в своих поступках. Дазай затягивается медленно,оставляя табак у себя в полости. Горьковатый вкус начинает пропитывать легкие. Но он не спешит выдыхать терпкий дым. А зачем? –Да,я так быстрее себя убью,потому что желаю этого. – и снова честность. За сегодня её оказалось больше,чем за всю жизнь. Сигарета остается недокуренной даже до половины. Кареглазый лишь тушит подожженый огонек на кончике большим пальцем. Пепел касается подушечки и змеёй шипит на юношу. –Я не хотел бы мучить твой покой своими выходками,но мне было чересчур больно,когда ты сделал в точности,как и я сейчас.. *** На балконе небольшой квартирки в одних боксерах стоит худощавая фигура. На ней ни единого бинта. Дазай сейчас совсем не смущается своего тела,где расположены множество совсем недавно зашитых порезов или же напротив,уже затянувшиеся шрамы,от которых видны лишь полосы и к ним совершенно безболезненно прикоснуться. Дазай в очередной раз затягивается едким табаком. Он легко улыбается ночному небу,делая затяжку за затяжкой. Облако сероватого дыма улетучивается вяло. Оно не спешило растворяться в спёртом воздухе. Приходилось отмахивать серую дымку в разные стороны,чтобы не мешало наслаждаться звёздами. –А ты,похоже,совсем слов не понимаешь. —Доппо складывает руки на грудной клетке,в очередной раз включая рабочую строгость. Но вид придает насмешливость суровой физиономии. "Ему вообще не идет строить дома из себя альфа-самца" Золотистые волосы по разные стороны барикад,из-за этого выходит гнездышко на макушке. Хвост распущен,а резинка хер знает,куда запропастилась. В отличие от раскрепащённого Дазая,идеалист вышел в полноценном комплекте одежды. Правда штаны оказались на размер поменьше. "Надо заканчивать в порывах страсти разбрасывать вещи по комнате". – обещание давно стоит в пунктах блокнота,но его можно смело зачиркнуть,ведь они не намерены выполнять этот пункт. Табак щекотит ноздри Куникиде, из-за чего он корёжит лицо,издавая звуки отвращения. –Решил себя табаком начать убивать? Другого повода я в тебе не вижу курить! –А ты просто не пробовал. –Лукаво хмыкает Дазай,протягивая почти докуренную сигарету идеалисту. –Ну,чего встал? Попробуй. Вкус специфический,но,если втянуться,то будет очень даже неплохо. И, таких нервных,как ты,успокаивает. –Шатен начинает заливаться смехом с лица партнера. Когда Куникида приходил в смятении,он был похож на побитого жизнью котенка. Часто хлопает глазами,лицо вытягивается в удивлении,а брови начинают ползти вверх. В такой момент через приоткрытые губы вылетают только немые гласные. Пару секунд ему хватает отойти от шока,после чего идеалист снова злится,выхватывая из рук шатена сигарету. Блондин слышит недовольное мычание со стороны Осаму,но Куникида старается пропустить жалобный скулеж мимо ушей. Иначе сжалиться и отдаст обратно. Доппо зажимает бычок в пальцах. –Ооо,так ты осмелился попробовать? — Осаму был заинтригован. Его рука облокачивается на периллу,а щека ложится на тыльную сторону ладошки. Доппо же смотрит на шатена исподлобья,тихо возникая,словно рассерженный ёжик,и тушит сигарету большим пальцем. Снова морщится. Оказалось больнее,чем ожидалось. –Совсем дурак? –Пищит кареглазый,топая босой ногой. –Не бросишь–буду так делать. Дазай никогда не думал причинять любимому человеку боли. Шутки шутками,но это уже за гранью разумного,вспомнив,сколько Осаму курит за день. Потом к Йосано из-за такой дурацкой идеи идти будет стыдно. И бросил. До одного момента. *** –Почему ты пошел за мной?! Почему не остался?! — Осаму кричит,чувствуя,как натягиваются,словно струны,голосовые связки и готовы порваться в клочья. Но ответа от человека на руках услышать не желает. Безысходность. Лишь одно слово может описать всё произошедшее. Всё началось с экстренного вызова. Звонок поступил в 15.57. У Дазая время въелось в кору головного мозга. Точной информации полиция не дала,изрядные обрывки без деталей. Террористический акт. Всё,что услышалось в трубке телефона. Ни личностей,ни каких-либо зацепок. Ни-че-го. –Ну и что делать будем? –Куникида выгибает правую бровь,облокачиваясь на спинку стула. –Времени на план у нас нет. Избавимся от подпольной организации,если её можно таковой назвать. –Осаму пожимает плечами. –Логично,но если у них заложники? Тем более,мы не знаем количество их наряда,а они могут состоять из нескольких сотен, и хоть примерное оружие. А если в их участии стоит эспер? –Доппо стал заметно нервничать. Его глаза бегали то к белоснежной доске,где обнаружилось ни единой записи,хоть и можно внести "пиздец",то на всех сидящих в зале-переговоров. –Не думаю,что эспер просто будет грабить банки...— Влезает в дискуссию Ацуши,но,поймав на себе взгляды,дергается на месте,поджимая тигриные уши. –Может просто Кёку-тян отправим? Она вырежет всех за пару минут,Танидзаки-кун поможет. – Осаму мило улыбнулся,пока Изуми действительно доставала кинжал из кармана кимоно. –Заканчивай со своими шутками,Дазай. – Чуть ли не рычал от злости блондин,хлопая ладонью по крышке стола. –Насчет Танидзаки-куна..он дозвонился до Рампо-сана? –Пока тишина. – снова подает жалобный голос Накаджима. Куникида сдвигает очки к переносице средним пальцем и встает с места. –Тогда времени на пустую болтовню нет,не хватало,что бы еще больше гражданских пострадало. –Подожди,Куникида-кун. — Осаму вытягивает ладонь в знаке "стоп". –Меня самого напрягает ситуация,но торопить события тоже не нужно. –Но ведь... –Я пойду один,разузнаю обстановку и сообщу обо всём. — Перебивает спокойным тоном идеалиста кареглазый. Дазай заправляет свои пальцы в карманы кремого пальто и подпрыгивает с места,отчего раздается истошный скрип пола. Он пулей удаляется из офиса. Как будто и не появлялся вовсе. Куникиду точно скоро кандратий хватит от таких необдуманных никем тактик. Блондин не выдерживает и также выбегает из агенства,надеясь догнать Дазая. "Ему же будет всё равно,пусть под граду пуль попадёт" Мотор заводится с рыком. Колеса взвывают от резкого выезда с парковки. Пыль поднимается мгновенно,осыпая выдраеную до блеска крышу. Сейчас не то,что на чистоту плевать,Куникида забывает о правилах дорожного движения. Руки до хруста сжимали руль,царапая обивку. Правая нога то и делала,что вдалбливала педаль газа. Стук сердца отдавался в самые виски,заглушая самые звонкие гудки машин. Ведь может утечь чья-то жизнь. И Доппо не хочет задумываться,что таким человеком может оказаться Осаму. В паре метров приходится затормозить. Полицийские машины перегородили всё существенное пространство. Блондин вылетает из своего транспорта и бежит ко входу в здание. Повсюду огромные куски стёкл панорамных окон. Тактика действий так и не сконструировалась в голове-оставалось полагаться на импровизацию. Из кармана жилета выудены тот же зеленый блокнот и ручка. На пустой странице выводились иероглифы. Страница вырывается из книжки,оставляя после себя зазубрены,выполненные беспорядочным зиг-загом. –Поэзия Доппо,пистолет. Темный коридор освещается зеленым светом. Вместо клочка бумаги,в руке ощущается холодное оружие. Кажется,мысли совсем забиты другим мусором,если идеалист лишь сейчас заметил,выстрелов не слышно. Сказать честно,стояла гробовая тишина. "Это шутка такая?"—проносится в голове Куникиды. Ноги стремительно несутся напролом,отчего стук каблуков усилился. Подозрительных вещей он не заметил. Как и Дазая.. Блондин обошел почти всё здание. Из освещений были лишь разбитые окна. К сожалению лампы растреляли вдребезги. Глупые получаются террористы,лишь оборудование угробили,трупов и в помине не было. Многоэтажное здание заканчивалось 20 этажом. Удивительно,но он оказался самым нетронутым здесь. Неужели,они действительно просто решили забрать деньги да напугать гражданских? Вопрос пока не дает ответа. "Где же ты,Дазай.." В телефонной трубке раздавались протяжные гудки и голос робота. Но родных,порой,язвительных нот он так и не услышал. Куникида еще заметнее паникует. Правая рука,в которой находился телефон-раскладушка,с каждым разом усиливала тряску. Атмосфера накалялась лучше,чем кусок серебра. "Соберись,тряпка" С последним гудком донеслись и звуки с другого конца коридора. Детский плач. Подозрительно,что в подобных офисах находится ребенок. Но Доппо не может игнорировать. Это мог быть заложник,как и та маленькая девочка,чьей психикой управлял Достоевский. Мужчина больше не простит себе смерть малого дитя,толком не увидящего все прелести мира. Доппо останавливается у двери. На ней не было номера или таблички. Дверь оказывается подпертой чем-то тяжелым. –Черт. Куникиде приходится жертвовать плечевым суставом,чтобы с грохотом свалить шкаф на пол. Схема совсем старых лет,но,по всей видимости,еще применялась у многих шишек. Дверь,наконец,распахивается. Мальчик,лет пяти,сидел в уголке комнаты. Ножки прижаты к груди,а голова опущена в колени,дабы скрыть заплаканное личико. Ладони прижаты к голове,похоже,испугался неожиданного падения мебели. –Не поранился? — Куникида осторожно присаживается на колени рядом с напуганным ребёнком. –Не бойся,я лишь хочу помочь тебе уйти отсюда,доверишься мне? Мальчик поднимает глазки,осматривая лицо детектива. Ребёнок неуверенно кивает и поддаётся вперёд. Блондин поднимает мальчишку на руки и бежит из этого места прочь,всё ещё думая об одно:"Где Дазай?" Куникида заметно теряет бдительность,переставая оглядываться. Он смотрит в какую-то одну точку впереди. –Куникида-кун! —с противоположного конца коридора доносится надрывистый крик. Выстрел. Пронзительная боль в груди заставляет пошатнуться на ровном месте и упасть на колени,стирая кожу с коленей. Руки моментально виснут. Ребенок падает на землю,не понимая происходящего. –Просто беги. — отвечает на немой вопрос Доппо,пока с тех же уст просачиваются струйки алой крови. Осаму опоздал.. Шатен надеяться,что это лишь всё дурной сон. Кошмар,что его мучает из-за переживаний. Дазай всегда боялся. Привязанность к человеку оборачивалась смертью. И всегда корил себя за ошибку,что позволил совершить себе во второй раз. Ненависть к себе росла,как дьявольские крылья за спиной. И сколько бы он сейчас не пытался себя щипать,кусать,царапать..не просыпался. Никакой это не сон. Суровая реальность стоит перед его темными глазами. Явь ему игриво улыбается,вонзая тысячи игл в тело. Шатена рвёт на микроэлементы,частицы пропадают вдали. Он нервно сглатывает. Осаму хватает и страх. Кареглазый давно не ощущал странное чувство. Но старый друг,что зовёт себя страх,навестил того с ножом у горла. Оно добивает. Дазай начинает боятся крови. Алая жидкость большими каплями падает на светлый пол,создавая эхо в ушах. С каждый каплей стрелка часов делает новый тик,шепча на ухо:"Скоро настанет конец". –Йосано-сан уже в пути,прошу,потерпи,она тебе обязательно поможет,просто дождись.. Всё,что до Осаму доходит ответом–измученное кряхтение,сбитое дыхание,из еле вздымающийся груди, и невыносимый кашель,что забирает последние силы из тела Доппо. Болотные глаза тускнеют,превращаясь в серую пустошь. –Я тебя люблю. – Куникида смог сказать то,что так давно хотелось сорваться. Напоследок он напомнил о своих неугасаемых,в отличие от жизни,чувствах. –И я тебя люблю..милый мой.. — губы невесомо касаются взмокшего лба блондина,оставляя последний поцелуй в их жизни. Один из них сегодня умрет. Они оба это поняли и жалели,что так мало подарили друг другу счастья. *** –Ты умер на моих же руках,не дождавшись помощи. Зато достойная смерть получилась,а не какой-нибудь несчастный случай,по типу "Попал под машину,потому что не смотрел на дорогу". Дазай проводил время в квартире. На столе стояли 7 бутылок сакэ. Счастливое число,не так ли? Он давно забыл счет рюмок,да и к чему,всё равно пьёт совершенно один,без какого-либо соперничества, и в глубокой тишине,не считая монологов с самим собой. Даже холодильник заткнулся на время нашедшего алкоголизма. Безцветная жидкость щиплет стенки гортани всё сильнее. Алкоголь обволакивает не только горло,но и разбитую в щепки душу. Теперь только бутылки ядрёного алкоголя заклеивают неизлечимые раны пластырем,но,после похмелья,та самая розовая ткань отклеится. А Дазаю привычно,и он не пытается утешить себя словами "всё хорошо". Очередная рюмка заставляла рвано выдохнуть и прикрыть рот тыльной стороной руки. –С тобой я еще и пить разучился,Доппо. Щёки уже во всю пылают пьяным румянцем. Мужчина и будучи пьяным смеётся не искренне. Кому нужны искренние эмоции от ненормального клоуна. Шатен встает с пола,отчего колени начинают с треском будто бы ломаться. Дазай медленно подходит к поломаным полкам в форме кубов. Он отрывает висящую на волоске дверцу. Обычная деревяшка,которую никто и не подумает починить,пусть валяется. На полке стоят старые бинты,что давно покрылись слоем плесени,тупые лезвия и пластиковая баночка. Осаму предпочёл взять банку. Её размеры были малы,так что кареглазому доставало пары пальцев,чтобы прочно ухватить пластик. Мужчина без любой меры безопасности трясёт,проверяя содержимое упаковки. Шуршание прекращается только через пару минут,когда банка роняется на стол. Таблетки в белых тонах рассыпались по всей поверхности,некоторые улетели далеко на пол. Осаму сгребает себе приличную горсть и зажимает в кулаке. Он стоит на окраине меж смертью и жизнью. Выбор еще в юном возрасте пал на первый вариант. Таблетки отправляются в полость рта. Вся смесь проглатывается той же рисовой водкой. Облегчённый вздох и блаженная улыбка до ушей,что могла бы испугать любого. Тело падает на татами. Тяжелые веки за последнее время с облегчением закрываются. Наверно–это последняя фраза,что трепетная тишина услышит от него. –Просто дождись.. Дазай не уверен,что умрёт сегодня. Осаму лишь пытается спасти себя от тотального одиночества и найти свет в вечной мгле..