***
С ночью пришла лёгкая прохлада, и Джейме скинул доспехи, чтобы насладиться ею, такой нежной, волшебной, обволакивающей. Он разлёгся на островке травы посреди желтого безжизненного моря. Лишь вдалеке, мигая, как мираж, высились голые деревья. Видно, недавно здесь пронёсся летний пожар. А может — дракон. На закате он спросил проезжающего в противоположную сторону старика, не был ли он в Облачных горах, и, если был, не знает ли он, что за ужас у них там творится. Этот старик был не из простых. Нет, он не торговал зельями и не давал за бесплатно мудрые советы. Он был туг на ухо и каждый раз переспрашивал: «Шо-шо, сынок?». А ещё матерился, как сапожник: «О, сука, так ты об этом! Ну видал я дракона, видал. Здоровый такой, как кабанья жопа, жирный, краснокрылый и огнедышащий, будто перца объелся!..». — А где, скажите, он бесчинствует? — Ну, за горами. — Но разве за горами нет какого-то города, куда он прилетает и крадет красавиц? — от волнения у Джейме пересохло во рту. — Так он всех чмырит тамо, — сплюнул старик. — И похищает тож всех: баб, мужиков, детишек, собак, даже вот моего мула стырил. — А он огромен? — колени предательски затряслись. — Ну это… — старику стало как-то неловко. — Ты великанов видел? — Нет. — Хорошо, а тролля видел? Он видел труп тролля, из-под которого торчала рука папы, поэтому кивнул. — Тогда этот дракон, как два тролля вставших друг на друга, как циркачи, то есть, почти один великан. Вот это рост дракона. Обнадеживающе. Наутро Джейме, борясь с непослушным конем, миновал Великую Стену — громадину из обсидиана, построенную непонятно кем и непонятно зачем добрые полторы тысячи лет назад. За ней начинались дикие земли, то есть всё, до чего Его Величество не мог дойти на своих двоих и доехать на карете. Или же, выражаясь прямым языком, микрорайоны необъятного государства, в которых, поговаривали, чего только не творится. Это вы, столичные мажоры, можете просто купить картошку на рынке. Здесь её выращивают, и выращивают всем двором, подключая и детский труд, и единорогов, которые, если хорошо заплатить, своей магией помогают картошке расти до неприличных размеров. Джейме было страшно, когда он выехал в сторону Облачных гор. Но ещё страшнее стало, когда он, много дней взбираясь, в горы, а не как умный, обходя, добрел до городишка Кнамнесуйтесь, что располагался на отвесном утёсе, и оттуда ему открылся потрясающий и ужасающий одновременно вид: ещё одна гора, много меньше тех, в которых он бывал ранее, но абсолютно чёрная и дымящаяся, как варево в котле. Джейме спешился (Снежок не упустил возможность и попытался сбросить его в пропасть) и вручил вожжи мужику, который просто стоял рядом. Вдохнул. Выдохнул. Проверил, на месте ли меч. И спросил, скрывая дрожь в голосе: — Там обитает дракон? — Там, там, — закивал мужик. — Он моего сынишку недавно стащил и теткиного внука еще. Джейме решил, что легче обсудить все с бургомистром, но его нигде не было. Кажется, сказала его секретарша, он был в самой популярной и единственной таверне в городе, но, зайдя туда, Джейме понял, что это никакая не таверна, а чертов притон под руководством красноносых гномов. Он свалил тотчас, чтобы никто не сомневался в его рыцарской чести. Герой снял комнату в трактире, где его накормили ароматным мягким хлебом, который напомнил ему кулинарные изыски его оставленной возлюбленной, и заснул под музыку местного барда — молодой бойкой девушки с пёрышком в фиолетовой шляпке, которую она бросала в зрителей со звуками последних аккордов. Джейме улыбался. Все как в любимых приключенческих романах. После хорошего сна и плотного завтрака наш рыцарь побежал к чёрной горе. Со временем и сама земля почернела, будто присыпанная измельченным углём, и из неё, как сорняки, стали появляться желтовато-белые обглоданные кости. Не было сомнений, чьими они были, а когда Снежок раздавил вполне себе человеческий череп, Джейме вновь напомнил себе, что, вообще-то, один раз он трусливо избежал смерти и второй тоже сможет. Никто не увидит его позора и никто не найдёт. Но Джейме упрямо гнал вперёд, даже когда Снежок зафыркал, затоптался на месте и ни в какую не желал приближаться к горе, поэтому снова сбросил своего рыцаря, и Джейме почему-то вспомнил, что у лошадей очень прочные зубы. Дыма же становилось больше: будто щупальца он расползался по земле и методично двигался в сторону рыцаря. Джейме отполз от коня, и Снежок, почувствовав сладкий вкус победы, оскалился и затопал копытами точненько между раздвинутых ног хозяина. Блеснул меч. Джейме встал. Он не планировал умирать в битве с собственным конем, однако, оценивая свои шансы, он понимал, что так и будет — конь убьёт его, сожрет и выблюет потроха на обозрение его маме, что, скорее всего, рассмеется: «Твой папаня убит троллем, а ты — своим конем, неудачник!». Джейме взмахнул мечом, что блестел, словно пламенный. — Стой! — сказал он. — Уходи! Снежок зафыркал. А потом земля взорвалась! Будто нечто невидимое подхватило его, Джейме взлетел на воздух, и чёрный дым, вместе с землей и костями, облаками тьмы взметнулся над полем боя. И Джейме Могучему Оленю сперва показалось, но после он понял, что не ошибся — в этой клубящейся, живой тьме проступили очертания дракона. Это был огромный, мясистый и жирный дракон, ставший из чёрного кроваво-красным. Только вместо грациозного, могучего рывка, как при взлете, этот неуклюже замахал крыльями и грохнулся наземь. — Вот дерьмо! — произнёс он вполне человеческом голосом. — Опять рыцарь! Джейме заверещал, что было мочи, и, отвлекшись от Снежка, прыгнул к оброненному мечу, поднял его над головой и чуть не плача заголосил: — Сражайся со мной или умри! Живот тварюги болтыхался на ветру, такой здоровый, как мешок, а хвост — жирная змея — бился о землю. Дракон попытался встать, но набранный вес давал о себе знать. Гигант просто не мог оторваться от земли: — Ща, подожди, — кряхтел он. Джейме был благородным. И он ждал, когда дракон поднимется, чтобы принять его вызов. Или можно отступить, пока не поздно, обзавестись семьей, фермой и не высовываться. Вот только, пока он думал об этом, дракон поднялся на две могучие задние лапы, и крыльями, некогда роскошными, упёрся в рассыпчатую горячую землю. Его тень — тень троллей, стоящих на плечах друг друга, густая и тёмная, угрожающая, — нависла над Джейме. — Ну а теперь начнём! — пророкотал дракон. Не зная, почему, Джейме повернулся к коню и прокричал: — В сторону! Грудь чудовища налилась ярким, переливающимся оранжевым багрянцем, точно в нем рождалось второе солнце, и из усеянной острыми, как наконечники копий, зубами пасти вырвался сноб пламени. Рев, с которым дракон дышал, разнесся на мили вокруг. Снежок заржал и бросился наутек, а Джейме, захлебнувшись криком, отпрыгнул как раз в тот момент, когда кусок чёрной земли под ним взорвался и оплавился под натиском драконьего пламени. Уже в тот момент рыцарь понял, что не жилец, и его упрямство переключилось на нечто другое: смешалось с инстинктом самосохранения и въелось, как дым в ноздри, — в страх подохнуть. Он принял решение. Он сделает, что угодно, лишь бы оставаться живым подольше. Во имя рыцарства! Поэтому, вместо нанесения сильных ударов, которыми всё равно не пробить прочную чешую, Джейме стал на ходу снимать с себя доспехи и уворачиваться от взмахов тяжёлого хвоста и сгустков пламени. Сложно, конечно, хотеть жить и в то же время не потерять достоинство… Снежок выглянул из укрытия и снова спрятался, когда в его сторону полетел валун. — Червяк! — дракон рассек воздух изогнутыми когтями, оцарапав Джейме ногу. — Каракатица! Каракатиц Джейме не любил и глубоко оскорбился таким высказыванием. — А ты, — начал он. — Жирный слизняк! И вот тогда они оба разозлились по-настоящему и бросились друг на друга, как два бешеных медведя. Или, точнее, медведь и очень злой кузнечик. Рычание, взмахи крыльев, лязг меча о чешую и гневные восклицания были слышны в Кнамнесуйтесь и видно, как снова и снова оранжево-желтая вспышка появлялась и исчезала под проклятой горой. На утёс вывалился весь притон, девушка-бард, бургомистр и мужик, который держал вожжи. Они делали ставки: сгорит ли воин или будет сожран драконом. Никто не верил, что Джейме выживет. Вот только он выжил, иначе не случилось бы дальнейших событий. Весь в ожогах и крови, с почерневшими обожженными волосами и дымящейся одеждой, рухнул он на колени. Копье застряло между чешуйками могучего зверя, меч погнулся и исчез в пепле. Длинная зелёная сопля свисала над ногой, изо рта текли ручейки крови и слюны. Джейме плакал, плакал, как ребёнок, был жалок и немощен. Дракон разинул пасть, и в её глубине заклубилось нечто яркое и смертоносное. Джейме понял, что и тут облажался, ведь он всегда лажал. Но ещё обиднее было просрать битву жирному слизняку. Козлиное упрямство, упрямство выжить, за мгновение до гибели дало о себе знать, как никогда раньше, и Джейме поднял руки. — Стой, я сдаюсь! — крикнул рыцарь. Дракон остановился, и пламя в его глотке угасло. Он втянул шею, склонил голову к плечу и, недоверчиво блестя чёрными глазами, спросил: — Клянёшься честью? Джейме кивнул. — Клянусь честью. Пощади меня, великий зверь, и приказывай, что хочешь, — сорвалось с его уст. «Наверное, лучше бы я дал себя повесить». — Прекрасно! — дракон от радости аж подпрыгнул: крылья поймали неподвижный воздух, высушенный ожесточенным боем, и новые облака чёрной грязи поднялись над землей. — Ты поможешь мне воспитать ребёнка!***
— Сдох. Однозначно сдох, — покачал головой бургомистр. — Я спою песнь о нем, — важным тоном сообщила певица. — А как его звали? — Хуй знает, — повариха, которая испекла Джейме великолепный хлеб и по совместительству была главой притона, жалостливо вздохнула. — Ну тогда так и спою: рыцарь Хуй Знает. Все были согласны. Они смотрели на пепел, дым и грязь, слышали рёв и оскорбления. Они знали, что их гостя больше нет и почитали его, но ещё — радовались. А все потому что к бургомистру, который стоял на самом краю и внимательно вглядывался в горизонт, подошёл старичок с тракта и молча протянул ладонь. Увесистый мешочек с золотом тут же исчез в его штанах. Мужик же, который придерживал вожжи, порадовался, что идиот-рыцарь не приметил, что все останки были исключительно в доспехах. Все дружно порадовались, что ни у кого не было погибших в драконьих зубах родственников.***
— Прости, что? — Джейме казалось, он ослышался. — Я тут нашёл человеческого ребёнка, — дракон, кажется, был смущён — почесал шипом на левом крыле за ухом и отвернулся. — Но… — наш герой, когда до него дошёл смысл просьбы, не только смутился, как дракон, но и возмутился. — Я рыцарь! — А я дракон, — он зевнул, скаля длинные, сверкающие клыки длиннее и острее самых лучших мечей. — Смекаешь? Джейме нервно сглотнул. Лицо его окаменело, взгляд застыл на клинке, поблескивающем совсем недалеко от хвоста чудища. Потом, найдя в себе силы отвести глаза, поднял голову. Что ж, подумал он, снова сделки на жизнь. Здесь та же ситуация, что с судьей-священником: либо играешь по его условиям, либо умираешь. В конце концов, дети — не так уж ужасно. Их просто нужно кормить сиськой, туго заворачивать в пеленки и укладывать в постельку. Иногда петь колыбельки. Иногда выносить на улицу, как собачек. Он кивнул своим мыслям. Да, условия дракона не настолько плохи. И рыцарь склонился. — Как пожелаешь. «Да что может быть проще?», — ухмыльнулся он.