Встретимся на поле боя

      Изабелль ненавидела лето. Летом в Трост всякий раз съезжались толпы торговцев, желающих продать свой товар подороже. Главная площадь гудела, и Белль недовольно скривилась, не в силах выносить крики продавцов. Женщины и мужчины разных возрастов всячески пытались привлечь внимание к своему товару. Покупатели тоже не редко повышали тон, во всю торгуясь, даже несмотря на то, что люди давно перестали сбивать цены, когда пришел кризис. Не самое приятное зрелище. Запах на площади стоял едкий и по-настоящему омерзительный. В тени еще терпимо, но на солнце от вспотевших тел и гнилой рыбы поднимался такой запашок, что и молоко, казалось, свернуться может. Белль достала из кармана вышитый платок и приложила его к носу, чтобы хоть как-то спастись от подступившей к горлу рвоты. Она чувствовала, как влажный горячий воздух дрожал, рисуя на её коже мелкие капли пота. Жарко. В носу Белль неприятно защекотало, и она громко чихнула, привлекая к себе внимание женщин у прилавка с мясом. Заметив военную форму, одна из них гордо вздернула подбородок, а вторая красноречиво фыркнула, словно перед ними стоял грязный попрошайка, а не девушка-солдат. Губы Изабелль растянулись в почти гадкой ухмылке, но платок скрыл её от глаз напыщенных дамочек. Белль никогда не умела читать людей так, как это делала её мать, но всё в этих женщинах кричало, что солдаты для них лишь пустая трата денег. Они бы предпочли вложить их в дорогие платья, сшитые портными в столице. Нет, женщины перед Белль не имели никакого отношения к аристократам. Слишком побитые. Они были похожи на старый наряд, который подшивали сотню раз, чтобы рукав не отвалился.       Пробравшись ближе к краю площади, Белль облегченно вздохнула и убрала платок обратно в карман. Дело шло к полудню, ярмарка находилась в самом разгаре. Все торговые точки работали по строгому расписанию и под наблюдением гарнизона, поэтому торговцы делали все, чтобы продать остатки до закрытия. Люди вокруг были слишком поглощены своими заботами, совершенно не замечая проворных детей, которым с легкостью удавалось незаметно воровать фрукты и другие мелочи. Едва заметно улыбнувшись, Изабелль схватила яблоко с прилавка одного из зевак и поспешила к своему дому, который находился на пересечении Мельничной улицы и Маршевой дороги.       Еще несколько лет назад Белль и предположить не могла, что её семье придется покинуть столицу и перебраться в Трост. До переезда Изабелль Адлер считалась респектабельной юной леди. Её отец был талантливым медиком. Он предполагал, что титаны, как вид, появились в результате пандемии сотни лет назад. Но все дневники доктора были сожжены, а его самого обнаружили у себя в кабинете с пулей в черепе. Он застрелился. В один миг семья ученого лишилась всего: дома, уважения и светлого будущего. Изабелль никогда не считала себя слабачкой, поэтому не плакала, собирая в коробку жалкие остатки своих вещей. Почти всю одежду и мебель они продали, чтобы купить небольшие апартаменты в Тросте. Дом, в котором Адлеры выкупили комнатку под крышей, был старым, с огромными трещинами вдоль стен и мхом, украшающим фундамент, но семья доктора старалась не обращать на это внимания. Снаружи побитое временем здание выглядело весьма пугающе, но внутри было тепло, сухо и уютно. На первом этаже находилось заведение госпожи Мориц. Она жила в маленькой подсобке возле кухни, откуда всегда доносился аромат свекольного супа. Наверное, поэтому от женщины так отчетливо пахло свеклой и жаренной рыбой.       Оказавшись на втором этаже, Белль тихонько открыла дверь на кухню в поисках матери и обнаружила её сидящей в старом кресле с книгой в руках. Её покрытые мозолями и ссадинами пальцы устало переворачивали страницы, а веки подрагивали, словно женщина настойчиво боролась с желанием уснуть. Услышав скрип дерева под ногами Изабелль, госпожа Адлер обернулась в сторону двери и тепло улыбнулась дочери.       Она отложила роман на стол у окна, а потом медленно поднялась с кресла. Мария Адлер едва стояла на ногах после ночной смены в трактире. Она больше не была похожа на аристократку, коей была с рождения. Кожа совсем не гладкая, а жесткая, словно наждачная бумага. Тело казалось настолько худым, что кости грозили разорвать тонкий слой кожи. Впалые щеки, пожелтевшие зубы, покрытые темными венами ноги. Мария опустилась на самое дно. Она позорно падала на колени перед местным гарнизоном, отрабатывая купленную детям одежду. Зарплаты поварихи в трактире никогда не хватало, чтобы прокормить своих чад.       — Завтра день выбора, да? — разливая по тарелкам горячий суп, спросила Мария.       Белль принюхалась и её глаза расширились от удивления. Жидкость в тарелке пахла мясом.       — Но откуда? — голос девушки звучал тихо, словно она боялась спугнуть кусочки свинины, плавающие в супе.       Мария усадила дочь за старый деревянный стол и позвала своих младших детей, до этого наводивших шум в коридорах.       — С завтрашнего дня ты будешь работать в военной полиции, поэтому я решила устроить нам небольшой праздничный ужин.       Военная полиция.       Белль скривилась, вспоминая пропитанное алкоголем дыханием солдата, который несколько месяцев назад пытался затащить её в ближайший переулок. На его форме красовалась нашивка с единорогом. Изабелль была в штатском, поэтому солдат не на шутку удивился, когда узнал, что удар у этой коротышки поставлен лучше, чем у него самого. Военная полиция уже давно прогнила изнутри, но девушка понимала, что там её ждет хорошее будущее. Будущее, где мать не будет работать в трактире, а её брат и сестра получат достойное детство.       Изабелль опустила глаза и заметила небольшую дырочку в брюках. Опять порвались, а нитки закончились. Еще и перчатки матери прохудились на пальцах. Белль затаила дыхание, а потом взглянула на младших. Тереза и Маркус жадно глотали суп с мясом. Мясом, которое стоило матери всей зарплаты.       Пойти в военную полицию — это правильно.       Защитить мать и обеспечить будущее Терезе и Маркусу — это правильно.       Прежде чем отправиться в южный корпус, Изабелль силой заставила себя проглотить немного супа. Кусок мяса противно застрял в горле и девушке пришлось приложить немало усилий, чтобы протолкнуть его на дно желудка. Изабелль не ела добрых двадцать шесть часов. Чтобы удержаться завтра на ногах, нужны силы.       — Так хорошо, что ты заглянула к нам Белль. Последний год ты появлялась дома крайне редко, — коснувшись пальцами ладони дочери, произнесла Мария. — Маркус и Тереза очень скучают, милая.       — Ты же знаешь, нам не положено.       Белль грустно улыбнулась матери.       — Мне пора идти, матушка, — прошептала она.       Мария понимающе кивнула и вручила дочери небольшой сверток с хлебом в дорогу. Изабелль не жалела, что сбежала домой в последний день обучения. Что-то внутри неё встало на место.       К тому времени как Белль прибыла в южный корпус, она промокла до нитки. Рубашка и брюки мокрой лепешкой прилипли к телу, а документы, лежавшие в сумке, превратились в похлебку из чернил и старой бумаги. На территории училища не бушевала гроза, лишь легкая морось освежала воздух, напоминая скорее легкий туман. Изабелль продрогла до костей. Её кожа покрылась мелкими мурашками, делая её похожей на кожицу общипанной утки.       Минуя патрульных, Белль направилась к жилому корпусу, где её встретила раздраженная Пола. Многие принимали их за сестер, настолько эти двое были похожи. Прямые черные волосы, смуглая кожа. Такая же невысокая, но с россыпью веснушек на щеках, которые ярким пятном выделялись на её лице.       — Какого черта? Ты время видела? — вспылила она.       Изабелль достала из сумки бумаги, которые ей поручили доставить.       — Извини, немного задержалась, — севшим голосом ответила Белль, пытаясь справиться с дрожью. Под её ребрами возникло легкое давление, от чего дышать стало трудней. А может, дыхание перехватывало от мысли о предстоящем разговоре с инструктором, который никогда не отличался милосердием по отношению к кадетам.       Пола тихо фыркнула, а потом выхватила посылку из рук подруги.       — Приведи себя в порядок.       Отец Полы был солдатом разведки, останки которого доставили домой в старой деревянной коробке. От него осталась лишь ладонь и обрывки зеленого плаща. Вскоре после этого мать девочки сбежала с каким-то полицейским, проживающим в Орвуде, оставив дочь гнить в Шиганшине. В одиночестве, без денег и еды. У Полы взгляд раненного животного, а её слова бывают резкими и необдуманными. Кто-то называет её невоспитанной девкой, кто-то злобной дворнягой, но для Изабелль Пола всегда была самой честной и смелой среди всех этих трусов.       — Что сказала мать? — спросила Пола, когда девушки добрались до жилых комнат. Внутри пахло сыростью и старым деревом.       — Она уже отправила меня в военную полицию, — не сдерживая усмешки, ответила Белль. Её глаза стали еще грустнее чем были до этого.       — А что решила ты?       Вопрос Полы эхом раздался в мыслях Изабелль.       Военная полиция — лучшее решение.       Военная полиция — это безопасность.       Военная полиция — это правильно.       Но хотелось ли Адлер возвращаться в столицу? Вспоминая жестокость напыщенных аристократов, выбросивших её семью за стены, девушке ужасно захотелось сплюнуть горечь, внезапно возникшую на языке. Её отца за стенами Шины считали предателем. По слухам, доктор Адлер застрелился, потому что в его кабинете нашли доказательства государственной измены, а публичного наказания он бы не вынес. Возможно, мужчина хотел скрыть результаты своих последних опытов, что и посчитали изменой. Никто не знал точно. Изабелль все еще свято верила, что отец не мог сам застрелиться.       — Я? — переспросила Белль, снимая с себя мокрые брюки. — Я просто хочу лучшего будущего для своей семьи.       — Мир, в котором вымрут все титаны. Вот лучшее будущее для всех нас, — голос Полы звучал напряженно.       — Почему ты так хочешь пойти в легион? — выдавила из себя Белль, словно разговоры о разведке приносили ей физическую боль. — Твой отец ведь…       — В мире есть вещи страшнее, чем пережить смерть близкого человека. Например, наблюдать, как тот же мир отбирает будущее у всего человечества. За стенами умирают солдаты от рук титанов, внутри стен умирают старики и дети от голода… — Пола на секунду остановилась, тяжело вздохнув. — Я не прошу согласиться со мной. У тебя есть семья. Есть люди, которые будут оплакивать твою смерть.       Изабелль опустила взгляд, прикусив язык, чтобы не наговорить лишнего. Сменив одежду, она достала с полки чистую ленту и повязала её под воротник.       — Я пойду к Фишеру. Можешь меня не ждать, — подала голос Адлер, прерывая неловкое молчание.       — Возьму тебе порцию похлебки, — Кройц похлопала подругу по плечу, а потом решительно направилась к двери.       В кормушке, как любили называть столовую солдаты, было шумно и многолюдно. Сегодня она просто кишела кадетами, толпившимися около стопок пустых мисок и стаканов. Не желая остаться без ужина, Пола примкнула к очереди, после чего рядом с ней чудным образом возник Кресс.       — Всю кашу уже разобрали. Осталась только кислая капуста и что-то похожее на луковый суп, — с улыбкой на пухлых губах, сказал мальчишка.       Он был высоким. Даже слишком. Поле приходилось задирать голову, чтобы взглянуть Крессу в глаза.       — Ты воду с варенным луком называешь супом?       Парень на секунду задумался, зарывшись пальцами в кудрявые рыжие волосы.       — Да, пожалуй, слишком громкое название для этого варева.       Дома Кресса и Полы находились на краю Шиганшины, почти прилегая к стенам. Люди из центра прозвали это место Дырой. Так оно и было. Настоящая свалка по сравнению с улицами ближе к городской ратуше. Небольшие торговые лавки и дешевые таверны разбавляли жилые дома, построенные настолько хаотично, что все превращалось в огромный лабиринт. Они жили по соседству. Росли на глазах друг друга.       — Нечего жрать, всё смели. Только картоха и капуста остались, — подала голос повариха, когда пришла очередь ребят.       Пола фыркнула.       — Давайте то, что осталось, — раздраженно произнесла она. — Две порции.       Прихватив жалкие остатки кислой капусты, Пола направилась в сторону столов и была не на шутку удивлена, когда увидела за ним Изабелль, прожигающую взглядом чашку с пойлом. Она выглядела удрученно. Кройц поставила тарелки на стол, а потом заговорила:       — Если ты цела, значит все прошло хорошо.       — Сегодня у него было удивительно хорошее настроение, — нехотя выдавила Изабелль, но почувствовала, что снова в силах улыбаться. Ей надоело думать о предстоящем выборе. Сейчас она рядом со своими друзьями, они счастливы и воодушевлены.       — Конечно, он ведь избавился от нас! — пошутил мальчишка.       — Особенно он рад, что больше не увидит тебя, Кресс, — в своей привычной манере фыркнула Пола. — Я удивлена, как ты вообще закончил обучение.       Не смотря на едкие слова, её тон не был злобным или саркастичным. Пола любила Кресса. И этот факт мог не заметить только слепой. То, как она разговаривала с ним с легким придыханием, как смотрела на него во время тренировок. Все это стало слишком очевидным для Изабелль.       — Знаешь, что мне сказал инструктор Фишер?       — Что ты и дня не протянешь за стенами? — Пола закатила глаза.       — Он не ожидал, что я так хорошо сдам теорию. Все благодаря тебе, Белль.       Она так сильно любила их. Улыбка Кресса могла согреть даже самое черствое сердце, а Пола… Если бы существовали герои, рожденные спасти человечество, Кройц была бы в их числе. Смелая, крепкая, её не пугали рассказы разведчиков, которые приходили в училище давать инструктаж. В глазах Полы Изабелль видела ту же уверенность, которая переполняла доктора Адлера. Словно перед ней сидела родная сестра, больше похожая на отца, чем сама Белль.       — Обещай, что будешь писать из столицы.       И она пообещала.

***

      В тот день на центральной площади Шиганшины собралась разномастная толпа: дети, солдаты гарнизона, даже купцы позабыли о торговле, уставившись на сцену возле ратуши. Все смотрели кукольный спектакль, подготовленный артистами из столицы. За последние годы жизнь местных во многом изменилась к лучшему. Сюда чаще стали приезжать торговцы из Сины, а преступность заметно снизилась. Конечно, не без участия военной полиции, отряды которой все чаще посещали города на окраинах.       «Ты сделала правильный выбор», — повторяла себе Белль минимум шесть раз на день. Вот уже два года Адлер была частью отряда по борьбе с коррупцией. Работа пыльная, существующая больше на бумаге, чем на деле. Изабелль убеждала себя, что все сделала правильно. Военная полиция – это статус, который все носили с гордостью. Жаль, что дешевый эль и азартные игры интересовали полицейских гораздо больше чем защита граждан.       Даже сейчас её сослуживцы пили пиво на крыльце местного трактира вместо того, чтобы следить за порядком в толпе. Изабелль закатила глаза, когда рука одного из них легла на её плечо, а щеку обожгло пропитанное алкоголем дыхание.       — Адам, не лезь ко мне, — зашипела девушка, пытаясь оттолкнуть своего горе-напарника. — Нам нужно в штаб.       — Да успеем мы в твой штаб, красотка, — заплетающимся языком произнес он. Белль почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Она ненавидела таких, как Адам: самоуверенных, безответственных, богатеньких мальчишек из столицы. Зачем они вообще идут в армию? Чтобы так же прожигать жизнь в местных трактирах, но уже в пижонской форме?       — Можешь оставаться здесь, а я пойду, — не скрывая неприязни в голосе, ответила девушка.       Она еще раз проверила наличие всех документов в сумке и бегло со всеми попрощалась. К счастью, Адама явно устраивало, что Изабелль взяла всю грязную работу на себя и ему не придется в таком виде докладывать капитану.       Девушка решительно направилась в сторону ратуши, но не успела пройти и десяти шагов, как прогремел мощный взрыв, а воздух вокруг задрожал. Изабелль застыла на месте, не в силах оторвать взгляд от огромного титана за стенами. Её охватил ужас, даже мелькнула мысль — мир подошел к концу. Ей хотелось кричать от страха, но получалось лишь рвано дышать, словно рыбка, выброшенная на берег.       Мгновение и существо проломило стену. Десятки титанов хлынули во внутрь одним бешенным потоком. Они не выбирали своих жертв. Хватали всех подряд, кто был слишком слаб, чтобы убежать.       Изабелль пыталась себя успокоить. Она вспоминала все, что читала о титанах. Все, что никогда не выполняла на практике. Адлер ни разу не вступала в настоящий бой с ними и от этой мысли у девушки подкашивались ноги, а страх белой пеленой застилал глаза.       Голос Адама прямо рядом с ней вернул Изабелль в реальность.       — Чего стоишь, дура?       Девушка вцепилась ему в руку.       — Нужно эвакуировать людей, — севшим голосом произнесла Белль.       — Что ты сказала?       — Нужно эвакуировать их, — уже громче повторила девушка.       Адам с непониманием уставился на напарницу. С каких пор она записалась в герои? Изабелль и сама не знала ответа на этот вопрос.       — Ну и пошла к черту, — он вырвал свою руку и сбежал, как последний трус.       В глубине души девушка верила, что Адам не оставит её так просто. Сможет ли она выбраться самостоятельно? Адлер сжала кулаки и почувствовала остатки сил в своих руках. Возможно, Белль больше никогда не увидит мать, не поговорит с Полой, не поиграет в карты с Крессом, мысль эта изумила и поразила её. Нет, она не сдастся! Ни за что!       Справившись с дрожью в коленях, Изабелль сорвалась с места и нырнула в толпу. Люди не знали, где прятаться, хаотично бегая от одного укрытия к другому. Они кричали, выли, как животные. Каждый боролся за свою жизнь, позабыв о человечности. Когда Адлер наконец добралась до штаба, здание полностью опустело. Неужели они все сбежали?       Не мешкая, девушка схватила УМП и дрожащими пальцами затянула все ремни. Когда она вышла на улицу, страх с новой силой впился в Изабелль холодными мокрыми ладонями. Титанов стало больше. В разы больше.       — Солдат! — Адлер услышала голос капитана позади себя. Девушка обернулась и увидела его рядом с холодным, обезображенным трупом её напарника.       Да, Изабелль ненавидела Адама, но она никогда не желала ему смерти. К горлу подступила рвота, а глаза наполнились влагой. Это было слишком дико, неестественно, неправдоподобно! Еще час назад они сидели в таверне, пили темный эль и смотрели детский спектакль на площади.       — Адлер, мы отступаем! Это приказ!       — Сэр, а как же люди? — сквозь слезы произнесла Белль.       — Думаешь, что сможешь спасти их в одиночку, Адлер? — капитан поднялся и подошел к ней. — Мы в меньшинстве. Хочешь присоединиться к своему дружку?       Могла ли Изабелль спасти этих людей? Адлер должна была принять решение, возможно, самое важное в её жизни.       — Нет, сэр, — обреченно сказала она.       Изабелль стало мерзко от самой себя. Она не в силах справиться даже со своим дыханием, не то, чтобы убить титана. Если бы она пошла в разведку, сейчас, в критический момент, она смогла бы сделать хоть что-то.       «Ты сделала не правильный выбор», — эхом раздалось в её мыслях.