Я тебе писать не стану, Говорить с тобой не буду. Погрущу и перестану, А потом совсем забуду. За неделями недели Пронесутся через годы, И пушистые метели Скроют след мой мимоходом. Все хорошее, что было В годы дружбы нашей строгой, Все, что в сердце я хранила, Я беру с собой в дорогу. Может быть, и ты сумеешь Разобраться в давнем споре. Все поймешь и пожалеешь О последнем разговоре. Я тебе писать не стану, Говорить с тобой не буду. Погрущу и перестану, Но тебя я не забуду.
— Я. Халецкий
День начинался почти так же, как и все остальные. За завтраком горничная принесла главе семейства, дяде Шуберту, утреннюю почту. Все сидевшие за столом удивились, потому что среди ежедневных газет нашлось письмо, последнее из которых их семья получила больше десяти лет назад. Мужчина легко вскрыл конверт ножом и вытащил оттуда свёрнутый листок. В столовой повисло непривычное напряжение, но оно тут же рассеялось, когда дядя прочитал написанное. Он презрительно фыркнул и отдал письмо служанке, приказав его сжечь, а после обернулся к семейству, ожидающему его слов: — Ничего особенного, просто приглашение на приём в честь какого-то праздника. Снова невежественные Рагнвиндры, никак не могут научиться правильно обращаться. До чего докатился мир! Даже аристократы разучились говорить… — он продолжил ворчать себе под нос, но Эола его уже не слушала. Приглашение! Впервые за долгое время их семью кто-то пригласил, а они смеют отказывать столь невежливо? А потом вновь начнут жаловаться, мол, никто не считается с ними и не обращается, как подобает. В девушке пробудилось любопытство, желание узнать хотя бы причину празднества. Она проследила взволнованным взглядом за уходящей горничной, невольно вспоминая, что камин истопят к вечеру. Девушка поспешно допила чай, но должна была дождаться старших, чтобы вместе покинуть столовую. В голове роились мысли, перемешанные с тревогой. А что, если Эола не успеет, и горничная решит развести огонь с утра? От подобной мысли девушку чуть не бросило в дрожь. «Хотя бы причину, хотя бы дату узнать…» — стучало в голове, Эола, скрывая тревогу, оглядывалась на завтракающих родителей и дверь, за которой скрылась служанка. Наконец, когда трапеза была окончена, девушка выскользнула из роскошной столовой в просторный коридор и незаметно свернула в сторону гостиной, хотя должна была подняться к себе в комнату. Но это позже, сейчас главное — достать письмо. Приподнимая полы платья, Эола побежала по коридору, очень надеясь, что не встретит никого из родственников и слуг по пути, иначе придётся объясняться перед ними. Она давно уже хотела вырваться из оков семьи и очистить преступное имя аристократов, уничтожив его. А судьба как раз подкинула ей шанс освободиться. Добравшись до нужной двери, девушка осторожно приоткрыла её и опасливо заглянула внутрь. В богато украшенной гостиной никого, к счастью, не оказалось. Эола, нервно сглотнув, бесшумно пробралась в комнату и подошла к камину, усаживаясь возле дровницы. Среди поленьев не нашлось и кусочка бумаги. Взяв кочергу, девушка пошарила в кучке золы и выудила из камина вскрытое письмо, успевшее посереть от пепла. Она бережно отряхнула его, торопливо смахнула пыль обратно в очаг и, спрятав находку под пышной юбкой, выскользнула из комнаты. Эола, сгораемая от любопытства, поспешила наверх, в свою спальню, чтобы прочитать приглашение вдали от чужих глаз. Девушка заперлась и села на кровать, с волнением доставая заветное письмо и осторожно разворачивая его. На светло-сером от золы листке красивым почерком было выведено следующее:«Уважаемая семья Лоуренс, семья Рагнвиндр приглашает вас на бал, устраиваемый в честь предстоящего Рождества. Празднество пройдёт через пять дней. Глубочайше просим вас удостоить нас вашим визитом»
«И что им не понравилось?» — промелькнула мысль в голове, как только Эола закончила читать. Она не видела в приглашении ничего унизительного или оскорбительного. Девушка печально вздохнула, чувствуя внезапное желание посетить бал, несмотря на возможный запрет родителей. Эола ни разу ещё не была в гостях у других аристократов, и ей хотелось посетить хотя бы один дом, однако никак не было случая. А здесь приглашение в её руках, только вот… Если это бал, то для него наверняка требуется соответствующая одежда, а у Эолы в шкафу как назло не оказалось ни одного приличного платья. Девушка в волнении заходила по комнате, пока не вспомнила о той, что поможет ей в любой ситуации, какой бы сложной или нелепой та не была. Эола улыбнулась собственным мыслям и поспешно переоделась, оставляя утреннее платье в шкафу и надевая более удобную форму скаутов рыцарского ордена (она втайне от родителей частично присоединилась к Ордо Фавониус) и накидывая сверху тёплый плащ. Не забыв с собой письмо, она достала из-под кровати спрятанный меч в ножнах и, распахнув окно, легко спустилась по карнизам на улицу, невзирая на тяжесть за спиной. Девушка прокралась по свежим сугробам к каменной ограде и, скрывшись за ней, устремилась к Нижней площади, где каждый день на условном месте встречалась с единственной подругой. Несмотря на холод, город казался сейчас более живым, чем обычно. Люди сновали по улицам, приносили друг другу разные украшения и венки, развешивали цветные гирлянды из еловых веток и красных лент. Кто-то расставлял на окнах длинные бледные свечи, которые зажгутся в рождественскую ночь. Дети помогали взрослым украшать улицы и дома, крыши и балконы. На торговой площади стояли запахи смолы и ели, жареной птицы и сладких пирогов, свежих дров и заморских пряностей. Все они смешивались в один, в запах предстоящего праздника. Эола невольно обернулась назад и печально вздохнула. Её семья никогда не отмечала Рождество, считала этот праздник простолюдным, недостойным аристократов. Девушка же наоборот, любила его всем сердцем, ведь только тогда никто не осуждал её за происхождение. Люди, казалось, в рождественскую ночь становились добрее. Но одна из них не менялась, всегда оставаясь открытой и дружелюбной с Эолой. Как раз таки она и ждала подругу возле замёрзшего фонтана, усевшись на край каменной чаши, и весело болтала ногами. Завидев девушку в тёмном плаще, она вдруг соскочила с места и побежала к ней. — Эола! — позвала девчонка и помахала подруге рукой. Эола сначала улыбнулась ей, но потом сделала настолько серьёзное лицо, будто бы вообще не рада видеть подружку. Эмбер обняла её и схватила за руку, радостно тараторя. — Эола, у нас сегодня столько дел! Много кому нужна помощь. Ко мне уже обращались некоторые с мелкими поручениями, но я решила дождаться тебя, чтобы мы сделали всё вместе! — девчонка-скаут хотела потащить девушку за собой, но та удержала её на месте, заставляя обернуться. — Эмбер, обожди немного, — подруга послушалась, с любопытством уставившись на спутницу. Эола приняла серьёзный вид и, взяв девчонку за руку, повела прочь с площади, подальше от чужих глаз. Зайдя за угол и оказавшись на краю узенького переулка, девушка достала спрятанное письмо и показала его Эмбер. Она ничего не говорила, но подруга поняла её и без слов. — У тебя нет подходящей одежды? — Эола в ответ на это лишь отвернулась и вздёрнула подбородок, что означало «да». Скаут улыбнулась, но тут же задумалась, отдавая листок с приглашением обратно. После недолгих размышлений она вдруг вскинулась и затараторила вновь. — Недавно я видела в одной лавке такое замечательное платье, будто бы для тебя сшитое. Давай после работы заскочим туда, примерим, м? Оно тебе пойдёт, я уверена! — Будь по-твоему, но я запомню твоё предложение, и месть моя будет страшна, — В ответ девушка получила лишь лучезарную улыбку. Эмбер знала все настоящие значения фразочек и жестов Эолы, так что не считала их странными и высокомерными. Она схватила подругу за руку и потянула обратно к площади, напоминая, что им сегодня нужно многим помочь, а платье пока подождёт.* * *
Тёплый свет фонаря освещал лошадиную голову, заснеженную дорогу впереди и лица двух девушек. Эола всё вглядывалась в сумрак вдалеке, где свистел холодный ветер и беспокойно шуршали голые деревья. Тени их ветвей напоминали страшные костлявые руки, что тянутся к свету с желанием затушить его и к девушкам, чтобы утащить их в бесконечную вечернюю мглу. Солнце давным-давно село, а луна даже не собиралась восходить, как и звёзды. Лишь редкие их огоньки угадывались в тёмном полотне над головой. Всё внутри Эолы волновалось, будто бы душа её превратилась в бушующие волны, не знающие спокойствия. Тем вечером они всё же зашли за платьем, и оно оказалось в пору. Эмбер расплатилась вместо подруги, сказав, что это был её рождественский подарок. Эола по привычке пообещала отомстить, но в глубине души была благодарна подруге и рада тому, что всё получилось. Оставшиеся четыре дня ожидания тянулись бы невыносимо долго, если бы не каждодневные мелкие поручения, которые скауты выполняли с превеликим удовольствием и желанием помочь. Эола даже не помнила, когда успевало заходить солнце или начинался новый день, как она обедала, возвращалась домой или засыпала. Завертевшись в рождественской суматохе, девушка чуть не позабыла о важном для неё дне, но Эмбер напомнила ей и о нём и даже предложила отвезти подругу к Рагнвидрам на дедушкиной лошади. Внутри тогда всё запрыгало от радости и восторга. Наконец-то, она вырвется из семейных запретов и посмотрит на других своими глазами, а не глазами родителей или дяди! Но почему-то чем ближе они подъезжали к поместью, тем более тревожные мысли посещали юную голову. Эола уже успела представить себе самые плохие исходы, но они, к счастью, оказывались надуманными. Однако никто не мог и предположить, что ждало девушку внутри. — Вот и приехали! — объявила Эмбер, вырывая подругу из размышлений. Та вздрогнула и спрыгнула с лошади, отдавая скауту фонарь. Девчонка улыбнулась и помахала Эоле на прощание, но вдруг что-то вспомнила и начала рыться в сумке. Через пару мгновений в руках её лежала изящная голубая маска, созданная будто бы из языков застывшего пламени. Скаут наклонилась и закрыла маской лицо подруги, улыбнувшись ей вновь. — Так-то лучше. Это ещё один подарок, от дедушки. В таком виде тебя вряд ли кто узнает, да и она подходит к платью. И ещё кое-что, чуть не забыла. Я договорилась с одним человеком: он встретит тебя и поможет, если что-то пойдёт не так. Хорошо провести тебе время! Эола не успела и слова произнести, как подруга, быстро сказав всё, ускакала прочь от поместья обратно в город. Девушке осталось лишь поглядеть ей вслед и сдержанно улыбнуться, в мыслях благодаря её за всё то, что она сделала за эту неделю. Простояв снаружи ещё какое-то время и пронаблюдав, как жёлтый огонёк исчез среди тёмных стволов, Эола обернулась. За спиной возвышалось незнакомое ей поместье, очень походившее на их собственное, но раза в два больше. Красные крыши тянулись вверх острыми башенками, широкие окна занимали половину стен, сквозь которые виднелись тёмные силуэты и слышалась приглушённая весёлая музыка. Праздник уже начался, гости вовсю развлекались и, видимо, их там было много. Эола глубоко вздохнула и шагнула на крыльцо, невольно потянувшись к поясу платья, где висел Глаз Бога, спрятанный под украшением. Холод коснулся её пальцев, будто придал уверенности, и девушка, собравшись с духом, открыла двери. Внутри оказалось намного светлее, чем на улице. В огромной зале, что, видимо, заменяла гостиную в обычные дни, кружились люди вокруг большого дерева, украшенного разноцветными шарами и огнями. С перил второго этажа свисали гирлянды из стеклянных снежинок, а рядом с деревянными колоннами стояли вазы с резными тёмными листьями и ярко-красными ягодками. У входа были такие же искусственные кусты. Девушка, завидев всю эту красоту, на секунду замерла, но взяла себя в руки и прошла дальше, закрывая за собой двери. Центр залы заслоняли стоявшие неровным квадратом люди, но даже сквозь них Эола смогла разглядеть танцующие пары. В углу, недалеко от лестницы на второй этаж, расположился оркестр, играющий весёлую музыку, от которой самой Эоле хотелось кружиться, как снежинка на ветру. Но девушка сдержалась и прошла вдоль стены далее. Под длинным балконом второго этажа, который очерчивал залу по кругу, находились места для отдыха. Уставшие от танцев и музыки люди сидели на диванах вдоль стен и тихонько о чём-то переговаривались, иногда поглядывая наверх или на большую ель. Эола остановилась около такого пустого дивана и присела на край, сбрасывая меховую накидку и оголяя плечи в лёгких светлых рукавах. К счастью, мало кто обратил внимание на её приход, так что она могла спокойно передохнуть после дороги и собраться с силами для того, чтобы подойти к незнакомым людям. Нет, она вовсе не боялась людей, но не хотела, чтобы они поняли её неправильно и узнали, кто она на самом деле. От мыслей о подобном становилось не по себе, будто в неё действительно впились сотни осуждающих взглядов. Но вместе с тревогой в душе смешалась радость. Она смогла, сделала это! Сбежала из дома на праздник! Теперь ей никто не указ, она может делать всё, что хочет. Но что, если об этом узнают родители или, ещё страшнее, дядя? Эола отмахнулась от своих мыслей. Нечего о них думать, это будет после, а сейчас она может веселиться, как обычный человек. Хоть и чувства захлестнули её сознание, девушка была внимательна и следила за гостями, что присаживались на соседние диваны или с ленивым интересом разглядывали её. Эоле захотелось завернуться в накидку так, чтобы никто её больше не видел и не обращал внимание. Однако был один молодой человек, что долгое время оглядывался на неё и рассматривал, казалось, не одежду, а душу. Сам он стоял рядом с другими людьми примерно его возраста возле одной из деревянных колонн. В какой-то момент парень поклонился собеседникам и направился прямо к Эоле. Всё в ней замерло, она растерялась, не думая, что к ней кто-то вообще подойдёт. — Такая красавица и одна, — Юноша поклонился девушке и осторожно взял её руку, целуя пальцы в знак уважения. В этот момент он посмотрел на неё и замер на мгновение. Эола почувствовала пронизывающий прохладный взгляд. В голове успела промелькнуть лишь одна мысль: «Это тот, про кого говорила Эмбер», — только успела девушка подумать, как услышала тихий вопрос. — Госпожа Лоуренс, я так понимаю? — Эола молча качнула головой, парень хитро улыбнулся и, выпрямившись, спросил уже громче. — Разрешите присесть? — Он, ожидая её согласия, завёл руки за спину. Эола вновь скромно качнула головой и убрала ткани юбки к себе на колени, освобождая место рядом. Парень тут же сел к ней, вальяжно закинув руку на спинку дивана. — Чудный вечер, не правда ли? — Я пока не могу о нём судить, — ответила девушка, поправляя маску на лице и собираясь с мыслями. Ей нужно держаться достойно, нельзя опозорить семью неподобающим поведением. Эола выпрямилась и сложила руки на коленях, обернувшись к молодому человеку. — Вы недавно прибыли? Что ж, тогда это преступление — сидеть здесь и просто наблюдать. Пойдёмте, я проведу вас на лучшее место, — Он поднялся и протянул ей руку, вновь учтиво поклонившись. Девушка хотела отказать, но рука сама потянулась к юноше, а ноги подняли её с дивана. — Постойте, — Эола вдруг вернула руку себе, прижав её к груди. — Разрешите сначала узнать ваше имя, а потом уже ведите, куда хотите. Я хочу знать имя своего проводника, — Он выпрямился и улыбнулся ей. Эола, наконец, смогла разглядеть юношу получше. Тёмные волосы его падали на смуглое лицо и спускались на плечи. Под чёлкой на месте глаза чернело какое-то пятно, похожее на повязку, а второй глаз как-то странно горел в полумраке синей звездой. Тёмно-серый длинный сюртук с нашивками на плечах очерчивал стройный силуэт. Эола невольно вспомнила, что точно так же одевались рыцари-кавалеристы. Кажется, она даже пару раз его видела в городе. Большего девушка разглядеть не смогла: парень поклонился вновь. — Прошу меня простить, совсем забыл представиться. Кэйа Альберих, воспитанник семьи Рагнвиндр, к вашим услугам, — Услышав имя спутника, Эола удивлённо посмотрела на него, но через секунду её взгляд охладел напускным равнодушием. Она слышала об этом человеке немного и знала то, что он был правой рукой капитана кавалерии, который приходился ему братом. Представившись, юноша поцеловал Эоле руку и поднял на неё любопытный взгляд. Девушка вновь ощутила, как он разглядывает её будто бы сквозь маску, и невольно поёжилась. Она догадывалась, что Эмбер наверняка сказала ему её имя. И последующий вопрос полностью убедил её в этом. — Я бы хотел познакомить вас с моими… друзьями. Как мне вас представить? — Эола поняла, что юноша прекрасно понимает ситуацию с её семьёй и не хочет испортить никому вечер. Да и имя её он вряд ли знал… — Я Эола, просто Эола, — чуть помедлив, ответила она и посмотрела ему прямо в глаза. Сознание вдруг пробрало холодом, а по плечам пробежали мурашки. Этот пронизывающий насквозь взгляд оказался в разы тяжелее, чем она думала. Девушке даже почудилось, будто её новый знакомый умел читать мысли и прямо сейчас он видел в её голове всю тревогу и беспокойство. Но это всё было лишь выдумкой. — Что ж, Эола, пойдёмте. Я вас познакомлю, — Юноша взял её под руку и повёл к своим приятелям, с которыми стоял до этого. Эола поправила маску и присмотрелась к ним. У деревянной колонны стояла молодая пара, казалось, такого же возраста, как и сама она. Девушка в тёмно-синем платье поправила светлые волосы и спросила о чём-то своего собеседника. Лицо её казалось идеальным, с правильными чертами и большими голубыми глазами. Незнакомка будто бы была принцессой из сказки, что сошла со страниц книги. Собеседник её оказался высоким молодым человеком и, видимо, был старшим из всей компании. Длинные ярко-красные волосы обрамляли бледное лицо и спадали на плечи. Взгляд его был спокойным, но в это же время в нём угадывался огонёк решимости. Юноша поправил свой рыцарский сюртук и выпрямился, замечая Кэйю вместе с Эолой. Девушка догадалась, кем был этот молодой человек. Это капитан кавалерии ордена и брат её спутника… Она никак не могла вспомнить его имени. — Друзья, разрешите представить вам мою новую знакомую, — Кэйа отступил в сторону, показывая спутницу. — Это Эола, — Девушка вежливо склонилась в реверансе и качнула головой, сдержанно улыбнувшись. Юноша обернулся к друзьям, по очереди представив их. — А это Джинн Гуннхильдр, помощница магистра Ордо Фавониус, и Дилюк Рагнвиндр, капитан кавалерии рыцарского ордена, — Пара поклонилась Эоле в ответ, та заметно смутилась. — Кэйа, зачем же так официально? Мог бы и без титулов представить — тихо проговорила Джинн, посмотрев на спутника Эолы. Тот в ответ ей только улыбнулся и завёл руки за спину. Девушка перевела взгляд на новую знакомую. — Мы вас не встречали ранее? Вы, видно, недавно прибыли, верно? — Да, вы правы, я приехала не так давно. Праздник уже в самом разгаре, — Она обернулась на толпу, разглядывая за ними кружащихся гостей. Музыка потихоньку стихала, пары замедлялись, пока не остановились совсем. Танцующие разбрелись, растворившись среди приглашённых, а на их места встали новые пары. Оркестр вновь начал играть весело и громко. Эола вдруг узнала эту мелодию: как раз под неё отец учил танцевать её ещё ребёнком. Именно под неё Эола выучила свой первый танец, который положил начало её любви к этому виду искусства. Она запомнила его, казалось, на всю жизнь. — Прошу прощения, что прерываю вашу милую беседу. Джинн, помнишь, я обещал потанцевать с тобой? Сейчас самое время, — быстро проговорил Кэйа и, взяв Джинн за руку, уволок её в толпу, скрываясь среди гостей. Та даже не успела возразить, как юноша закружил с ней вокруг ели вместе с другими танцующими. Эола следила за ними с интересом и некой завистью. Их движения были изящны и красивы, как у истинных аристократов, которых с детства учат танцам. Эоле тоже хотелось кружиться со всеми остальными, но она очень сильно сомневалась в том, что кто-то пригласит её. Однако, грусть её тут же развеялась, когда рядом с собой она увидела руку в тёмной перчатке, а над головой прозвучал чужой низкий голос: — Миледи, позвольте пригласить вас на танец, — Эола незаметно вздрогнула от неожиданности и подняла голову, встречаясь взглядом с парой чужих глаз. Дилюк возвышался над ней, предлагая руку, и смотрел с некой нежностью. Или то была снисходительность? Не столь важно. Эола замешкалась на пару секунд, её вновь разрывали внутри сомнения, но одна мысль превратила их в уверенность. Девушка вложила свою руку в его и позволила увести себя сквозь толпу к большой ели. Оказавшись по другую сторону от людей, Эола почувствовала простор, несмотря на большое количество танцующих. Дилюк поклонился ей, взял за руку, приобняв за талию, и закружил в вальсе. Эола положила ладонь ему на плечо, откинув красные волосы за спину, и посмотрела в глаза. На лице его возникли серьёзность и спокойствие, передавшиеся девушке. Она знала этого человека всего пару минут, но почему-то внутри возникло приятное чувство доверия. Мысли, что вспыхивали в её голове до этого, вдруг исчезли, порядок появился сам собой. Парень повёл её вперёд по кругу. Эола знала много танцев благодаря отцу и всё мечтала исполнить их с кем-нибудь, а не одна на берегу озера. И теперь её легко отпускают, позволяя кружиться самой. Она шагала, как её учили, и прикрыла глаза на пару мгновений, вспомнив свои первые уроки. В каждом движении её была своя изящность, присущая лишь высшим аристократам, каких можно сравнить с королевской семьёй. Тёплая рука осторожно взяла её запястье, возвращая из мыслей в реальность. Эола посмотрела на юношу вновь и вдруг затаила дыхание. Он наклонился к самому её лицу и замедлился вместе с музыкой, глядя ей в глаза. Девушка замерла на пару секунд, смутившись и даже немного испугавшись. В ушах вместо музыки возник стук крови, заглушающий даже мысли. Ей даже показалось, будто она задыхается. Дилюк, заметив изменения на чужом лице, прикрытом маской, улыбнулся ей и отстранился, вновь быстро закружив её вокруг большой ели. Эола наблюдала за ним, а он смотрел вперёд, ведя её за собой. Её захлестнул восторг от первого танца, хотелось ещё и ещё — провести с ним весь праздник! Но вдруг девушка пошатнулась, ногу пронзила неприятная резкая боль. Эола растерялась и невольно вцепилась в плечо рыцаря, думая, что сейчас упадёт. Но юноша успел подхватить её и, быстро оглянувшись вокруг, ловко вывел их из танца. Каждый шаг отдавался неприятной болью. Эола, поджав губы, последовала за Дилюком, даже не заметив, как начала прихрамывать. В один момент пол внезапно ушёл у неё из-под ног, девушка растерялась снова. Только через несколько секунд она поняла, что рыцарь взял её на руки, видимо, заметив, как ей больно ступать. Он отнёс девушку к одному из диванчиков и легко усадил на него, присаживаясь рядом. — Как вы себя чувствуете, миледи? Может, позвать лекаря? — немного обеспокоенно спросил он. Эола ничего не сказала, только отрицательно покачала головой. Она подвернула ногу на балу во время первого танца! Какая досада! Девушка посмотрела вниз и закрыла лицо рукой, желая свернуться в комок и исчезнуть. Она не хотела, чтобы кто-то видел её и посчитал необразованной крестьянкой. Но Эола вдруг вспомнила, что сейчас она не одна, и постаралась принять гордый и невозмутимый вид, будто произошедшее пустяк. — Вы прекрасно танцуете, — вдруг тихо проговорил Дилюк, наклонившись к ней. Эола смутилась, не зная, что ему ответить. На её губах проскочила слабая улыбка, а на бледном лице выступил румянец. — Вы тоже неплохи. У вас был хороший учитель? — спросила она, бросив на собеседника вопросительный взгляд. Они оба разговорились. Юноша рассказывал многое о себе, своей семье, рыцарях, городе. Эола же молчала, не желая выдавать своего происхождения, чтобы не оттолкнуть нового знакомого. Дилюк казался ей приятным молодым человеком, очень спокойным и умным. Он знал многое и мог поддержать любой разговор, о чём бы она ни спросила. Боль в ноге ушла на второй план, а волна стыда незаметно испарилась. Эола разговаривала с ним непринуждённо и легко, совсем позабыв о собственных беспокойствах. Их беседа понравилась ей не хуже первого танца. Девушка хотела говорить с ним о чём угодно и танцевать всю ночь. А в глубине души зародилось желание остаться с этим человеком на всю жизнь, о котором Эола ещё даже и не подозревала.* * *
После бала прошло около двух недель. Эола никак не могла выбросить из головы того молодого человека, с которым танцевала. Стоило ей только перестать сосредотачиваться на тренировках или заданиях, как в голове всплывали спокойный решительный взгляд и бледное из-за ярких волос лицо. Девушка гнала из головы всё, что связывало её с ним, но остаточный восторг от танца и удивительная лёгкость при общении с незнакомцем, казалось, отпечатались в сознании на всю жизнь. Эола не стала рассказывать о своих мыслях подруге, считая, что та подумает что-нибудь не то. Эола так и не вернулась домой тем вечером. Она приехала в город под утро и осталась у Эмбер. Вечером того же дня девушка, переступив через гордость, попросилась пожить немного у подруги. Эмбер и её дедушка с радостью приютили её. Обе подружки продолжали помогать горожанам, однако помимо этого Эола старалась не привлекать к себе внимания. Она боялась, что оставленная семья найдёт её и больше никогда никуда не выпустит. Через пару дней в голове появилась довольно заманчивая мысль: почему бы не вступить в ряды Ордо Фавониус? Не как скаут, а полноценно, как рыцарь. Тем более родители и дядя ничего не смогут сделать с Орденом и не достанут её здесь. А если и достанут, то она ни за что больше не вернётся в семью тиранов. Лишь бы только её приняли рыцари… Всё своё свободное время Эола посвятила подготовке к экзамену, надеясь быстро пройти его. Однако девушка не бросила работу скаута и продолжала помогать Эмбер. В один из дней Эола ждала подругу возле дверей штаба Ордена. Девчонка-скаут побежала отчитываться в задании и получать новые мелкие поручения от старших рыцарей, если таковые имеются. Эола медленно прохаживалась вдоль каменной ограды, разглядывая Мондштадт с высоты городских стен, как услышала оживлённый разговор недалеко от себя. Она обернулась из чистого любопытства и замерла. К штабу подходили два рыцаря-кавалериста в зимних сюртуках и что-то обсуждали. Эола сразу же узнала в них юношей с бала — капитана и его брата. Внутри девушки что-то оборвалось. Мысли опутал страх того, что они заметят и узнают её, ведь семейство Лоуренсов видел каждый горожанин. Эола поспешила отвернуться и продолжить разглядывать крыши домов как ни в чём не бывало, но было уже поздно. Разговор позади стих, послышались скрипучие из-за снега приближающиеся шаги. Эола зажмурилась и сжала руки в кулаки, стараясь раствориться в воздухе. — Извините, — знакомый вежливый тон заставил невольно вздрогнуть, будто бы от неожиданности. «Это он» — пронеслась в голове мысль. Эола узнала голос, который слушала на протяжении недавнего бала. Спокойный, но твёрдый, как его хозяин. — Что вам угодно? — спросила девушка, даже не обернувшись на подошедшего рыцаря. Она всем своим существом надеялась, что её не узнают ни по голосу, ни по внешности. — Мы не встречались ранее? Мне казалось, я видел вас, — юноша легко коснулся её руки, Эола так и не обернулась. Девушка чувствовала, что он узнает её, стоит ему только увидеть её глаза. — Очень сомневаюсь, — только Эола закончила говорить, как её развернули спиной к ограде. Она возмущённо подняла глаза и столкнулась с решительным, но спокойным взглядом. Девушка замерла — рыцарь узнал её. — Эола? Что вы здесь делаете? — в его голосе слышалось искреннее удивление. Эола поспешила отвернуться, почувствовав, как потеплели щёки. Дилюк взял её за руку и осторожно поцеловал пальцы, вновь поднимая на неё взгляд. — Не думал, что мы встретимся в таком месте. Я рад видеть вас. — Взаимно, — помедлив, ответила девушка и прижала руки к груди. Юноша окинул её быстрым взглядом, и внимание его привлёк двуручный меч в тяжёлых наспинных ножнах. — Вы рыцарь? Позвольте узнать, в каком отряде вы состоите? — с нескрываемым любопытством спросил Дилюк, разглядывая рукоять, видневшуюся из-за плеч девушки. — Я… Я собираюсь им стать, — замешкавшись, тихо проговорила Эола. Говорить о том, что она неофициально помогает отряду скаутов, показалось ей постыдным, но она и не соврала. Девушка действительно собиралась вступить в рыцарский орден. — Что ж, желаю вам удачи, миледи. Буду рад видеть вас в рядах кавалерии, — услышав это, девушка невольно взглянула на рыцаря. В глазах его крохотными огоньками светилась радость, а на губах появилась одобрительная улыбка. Он напоследок легко пожал ей руку и хотел, видимо, вернуться к своему спутнику, который стоял поодаль и наблюдал за братом, но вдруг развернулся к ней снова. Эола, посчитав это прощанием, присела в реверансе, приподняв полы плаща. Но юноша вдруг улыбнулся вновь. — Позвольте мне вас пригласить к нам на ужин сегодня вечером, — Эола опешила от такого. Она была приятно удивлена и растеряна. Она опустила глаза, не зная, что ответить. Дилюк терпеливо ждал, молча наблюдая за ней. — Хорошо, я приеду, — после долгих раздумий Эола качнула головой и заставила юношу довольно улыбнуться. — Тогда вечером мы ждём вас в поместье, — Дилюк ещё раз поцеловал ей пальцы, взяв за руку, и, наконец, вернулся к своему спутнику. Эола невольно проследила за тем, как двое парней скрылись за тяжёлыми дверьми рыцарского штаба. Оставшись одна, она улыбнулась и смущённо закрыла лицо руками. Казалось, её захлестнула радость от скорой встречи с молодым капитаном. Она сама не понимала, почему довольна этим. Однако в голову вновь пробрались страх и волнение, которые тут же вытеснили все остальные мысли. Девушка отвернулась к городу и задумалась, стараясь не поддаваться эмоциям и надуманным тревогам. В груди слабо защемило. Проснулось то самое желание, ещё слабое для того, чтобы стать полноценной мыслью, но постепенно набирающее силу. Эола явилась в поместье Рагнвиндров ровно в назначенное время, боясь опоздать и испортить сложившееся мнение о себе. Но она совсем не ожидала, что помимо неё никого не будет. Даже Рагнвиндра-старшего, главы семьи, не было на ужине. По словам Дилюка у него появились неотложные дела в городе и он вернётся только глубокой ночью в лучшем случае. Девушка отужинала с братьями-рыцарями и старалась не заговаривать ни с одним из них, чтобы не показаться глупой. После трапезы Кэйа быстро покинул обеденную залу и скрылся на втором этаже, перед этим хитро подмигнув старшему брату. Перед чаем Дилюк заговорил с гостьей о её желании, расспрашивал, в какой отряд она хочет попасть, как долго тренируется и кем была ранее. Эола неохотно отвечала, но призналась, что ранее состояла в отряде скаутов. Юноша пригласил её в свой отряд вновь и сказал, что готов порекомендовать её остальным капитанам, если девушка решит вступить в другой отряд. Во время чаепития они оба молчали. Дилюк изредка бросал на девушку взгляд, но почти сразу отворачивался к слугам и что-то тихо им приказывал. У Эолы появилось время рассмотреть комнату, в которой они находились. Это был тот самый зал, где в Рождество устроили бал. Некоторые украшения уже убрали, оставили только большую наряженную ель, которая чуть-чуть не доставала до люстры верхушкой. Резные листья в вазах заменили раскидистыми папоротниками в высоких горшках. У залы оказалось две небольшие пристройки-комнатки, которые находились по углам и снаружи казались маленькими башенками. В первой такой комнатке находилось место для чтения и несколько книжных шкафов. Однако добрая часть книг лежала стопками на полу подле диванов. Эола видела это помещение ранее, но тогда в нём никто не зажёг свечей. Вторая пристройка чем-то напоминала кабинет или комнату для совещаний. Возле окон находился массивный стол, а вокруг неровно стояли стулья. Некоторые из них были задвинуты, а остальные развёрнуты в самые разные стороны. В той же пристройке находился старинный комод, на котором расставлены стеклянные вазы. Эола не могла их хорошо разглядеть — на той стороне царил полумрак и мешала ель. Однако она заметила одну интересную деталь: повсюду на стенах висели картины с изображениями хищных птиц — орлов, соколов, коршунов, ястребов — во время охоты. Большего девушка разглядеть не успела. Она ещё не успела допить чай, как Дилюк вдруг встал из-за стола и подошёл к ней. — Не хотите прогуляться? На улице наверняка прекрасная погода, — наклонился и тихо спросил он, указывая рукой на дверь. Эола взглянула на него и, недолго подумав, кивнула головой. Юноша вывел её из-за стола и, бросив короткий приказ слугам, крутившимся рядом, повёл гостью к дверям. Пока он надевал зимний сюртук, девушка успела выскользнуть наружу в одном лишь платье. На улице пошёл снег. Снежинки медленно падали на землю, выращивая сугробы и заметая следы лошадей. Эола не почувствовала холода из-за Глаза Бога и спустилась с крыльца, поднимая полы платья. В тусклом свете уличных ламп оно казалось серебристым, а цветы на юбке — белоснежными. Девушка покружилась под падающими снежинками и, улыбаясь, обернулась к своему спутнику, который только что вышел на крыльцо. — Вам не будет холодно? — немного обеспокоенно спросил Дилюк, спускаясь вслед за ней. Он снял с себя сюртук и накинул на плечи девушки. — Оставайтесь так. Обо мне можете не беспокоиться, я не замёрзну, — Эола хотела возразить и опустила взгляд к своему Глазу Бога, но на секунду замерла. С ремня юноши свисал красный агат с символом пламени, тускло светящийся в полумраке. Девушка ахнула и прикрыла рот рукой, тихонько прошептав: — Так вы тоже? — Дилюк не понял её вопроса и проследил за её взглядом, тут же осознавая о чём речь. — Тоже? — переспросил он, поднимая взгляд на девушку. Та, помедлив, указала на голубой нефрит, скрытый под цветами из ткани, что держал поясок её платья. — Так вот почему ваши руки такие холодные. — А от вас веет теплом, — Эола слабо улыбнулась ему и обернулась вокруг. К счастью, их никто не слышал и не видел. Девушка собралась с мыслями и протянула к парню руку. — Вы предлагали прогуляться, верно? Что ж, ведите, — Дилюк канул головой и взял Эолу под руку, направившись по заснеженной тропинке прочь от поместья. С обеих сторон от них тянулись виноградники, прикрытые снегом. Сухие тёмные лозы выглядывали из-под сугробов, будто бы им любопытно, что происходит снаружи. Само поместье стояло на холме, а вокруг внизу расположились маленькие домики. Из некоторых тонкими струйками поднимался бледный дым, который исчезал среди вороха падающих снежинок. В окошках иногда мелькали крохотные жёлтые огонёчки и расплывчатые силуэты, которые их закрывали собой. Вся эта картина напомнила Эоле дома в Мондштадте вокруг Нижней площади. Каждый раз, когда они с Эмбер возвращались поздно вечером, то видели огоньки свечей в каждом из окон, а на улице к тому времени стоял слабый запах дыма и дров. Миновав домики, пара зашла в небольшую рощицу. Света здесь почти не было, но свежий снег отражал фонари и освещал небо, окрашивая его в светло-сиреневый. Девушка невольно подняла голову и тихонько ахнула, но тут же взяла себя в руки. Не хотелось показывать эмоции при малознакомом человеке, хотя она уже несколько раз нарушила это. Дилюк тихо усмехнулся, наблюдая за своей спутницей, и повёл её через рощу, выбирая дорожку без снега. Эола, глядя по сторонам, не заметила, как они вышли к небольшому озеру. Деревья расступились, показывая песчаный берег, который снег превратил в белое пушистое облако. Вода застыла, потемнев, и покрылась большой сетью светлых трещин. Дилюк остановился и отпустил чужую руку, позволяя Эоле подойти поближе и оглядеться. Девушка уже видела заледеневшее Сидровое озеро, но эта картина почему-то поразила её сильнее. Она медленно подошла к самому краю берега и посмотрела себе под ноги. Рядом с ней из-под снега выбивался сухой цветок, посеревший и превратившийся в сморщенный силуэт. Его стоило лишь коснуться, как он развалится и скроется под снегом. Эола подняла взгляд и обернулась на своего спутника, счастливо улыбнувшись ему. Тот подошёл к ней ближе и посмотрел в глаза. — Вам здесь нравится? — спросил он, спрятав руки за спину. Девушка окинула взглядом озеро. — Очень. Так чудесно, — она натянула чужой сюртук на плечи и подняла голову к небу. Вниз медленно падали белые хлопья, кажущиеся мягкими, словно перья. Вдруг она почувствовала, как тёплые руки осторожно взяли её за плечи, кто-то наклонился к ней, шагнув ближе и встав за её спиной. — Я буду рад вас видеть в любое время, миледи. Вы можете посещать нас, когда захотите, — раздался шёпот у самого уха. Эола незаметно вздрогнула и обернулась, столкнувшись с нежным взглядом чужих глаз. Желание, что покоилось в глубине её души, наконец, всплыло в сознании. Все мысли испарились из головы, осталась лишь одна. Девушка хотела остаться с этим человеком навсегда.* * *
Долгие два года Эола служила Ордену и народу Мондштадта, совсем позабыв о семье. Сначала все — и рыцари, и горожане — относились к девушке с таким пренебрежением, будто она оборванка, воровка и убийца. Только Эмбер, магистр, его помощница и братья-кавалеристы относились к ней с должным уважением. Эола полгода пыталась поладить с горожанами, пока не поняла, что её место в отряде разведки, который работает в самых дальних уголках Мондштадта. Вступив в него, она стала редко бывать в городе, пару раз в месяц встречалась с Эмбер, иногда чаще, когда у той выдавалась свободная минутка, и она прибегала в лагерь разведки, чтобы навестить подругу. Эола была ей благодарна и слушала новости о том, что творится в городе в её отсутствие. Раз в два месяца девушка возвращалась вместе с капитаном за новыми поручениями и старалась такие деньки провести вместе с подружкой. После вступления в орден Эола иногда общалась с капитаном кавалерии, но как только она присоединилась к отряду разведки, то они стали видеться реже. Однажды Эмбер передала ей письмо от него, на которое он потом получил ответ. Так, Эола и Дилюк начали переписываться и стали хорошими друзьями. Вечерами, когда девушка появлялась в городе, они встречались в парке недалеко от штаба Ордена и долго-долго беседовали, рассказывая друг другу о произошедшем. Дилюк говорил о своей семье и, чаще всего, об отце, а Эола раскрыла ему свои истинные намерения, которые рыцарь, к удивлению девушки, поддержал. Встречи с Дилюком грели ей душу, когда она одна спала в палатке в лагере разведки или охраняла обзорные башни. Эола часто думала о нём и, бывало, по ночам выходила на самую высокую скалу, глядела на Мондштадт, вспоминая вечера, проведённые с ним, свой первый бал и небольшую прогулку к озеру. Девушка не хотела гнать его из головы и иногда даже улыбалась собственным мыслям, веря, что он там, в городе ждёт её или сражается с монстрами, защищая Мондштадт. В один из дней девушка по секрету рассказала о своих чувствах и мыслях Эмбер. Та в ответ только улыбнулась и прошептала: — Эола, ты, похоже, влюбилась в него, — объявила ей подруга. Эола сначала смутилась, но быстро взяла себя в руки и скрестила их на груди, вздёргивая подбородок. Эмбер лишь тихонько посмеялась. — Как ты смеешь смеяться? Всё что ты сказала — наглая ложь. Аристократы, как я, не могут полюбить таких, как он, особенно рыцарей, — тихо проговорила она, переча собственным чувствам. Девушка в глубине души соглашалась с Эмбер и не противилась этому. Ей нравилось проводить время с Дилюком; нравились его твёрдая воля и целеустремлённость; нравились его яркие, горящие живым огнём глаза; нравился его немного низкий, серьёзный, вселяющий уверенность и спокойствие голос; нравилось наблюдать за ним в таверне или на задании, если его отряд был недалеко от лагеря разведки; нравилось ради тренировки сражаться с ним, и она всегда признавала своё поражение с честью, если он вдруг побеждал её. Эоле подобные ощущения были в новинку, но она чувствовала, что Дилюк — это её человек, тот, с кем она хотела бы остаться до конца своих дней. Зима. Взошедшая недавно луна пробивалась сквозь рваные облака, освещая сугробы призрачным серебристым светом. Эола тихонько кралась вдоль каменной ограды в парк, оглядываясь и надеясь, что её не заметят посторонние. Девушка тихонько поднялась по лестнице и увидела на другой стороне маленькой аллеи высокий силуэт. В лунном свете его лицо было бледнее самого белого льда, а одежда наоборот, казалась темнее обычного. Внутри Эолы что-то всколыхнулось, словно об камни ударилась морская волна. Она медленно пошла к нему, собираясь с мыслями и придумывая на ходу слова. Заметив девушку, парень пошёл ей навстречу, по привычке протягивая руку. Эола подала свою, Дилюк тут же нежно поцеловал тыльную сторону ладони и посмотрел девушке в глаза. — Давно не виделись, миледи, — проговорил он, Эола лишь сдержанно улыбнулась. Ему нравилось называть её именно так, никак более. Дилюк жестом предложил ей прогуляться по аллее, взяв спутницу под руку, и они медленно побрели по дорожке вдоль заснеженных кустов. Эола долго глядела на него с особой нежностью, пока её спутник рассказывал об очередном сражении с Орденом Бездны. Как только он закончил, девушка остановилась посреди дороги, заставляя рыцаря обернуться и остаться с ней. — Дилюк, — тихо начала она и посмотрела назад, откуда они пришли. По дорожке тянулись две цепочки следов, которые начинались далеко, в самом начале аллеи. Эола глубоко вдохнула, успокаивая чувства и беря себя в руки, и посмотрела рыцарю в глаза, глядевшие на неё с беспокойством. Она только хотела озвучить все свои чувства, что копились в ней долгие два года, но вдруг голову словно рассекло мечом. Эола держала юношу за локоть и смотрела в глаза напротив, молча признаваясь рыцарю во всём. Она не знала, сколько они так простояли, но в один момент Дилюк отвернулся и закусил губы. Он что-то невнятно прошептал себе под нос и осторожно высвободил руку из чужой хватки, а после поклонился девушке и быстрым шагом удалился, оставляя спутницу одну. Эола проводила его с отчаянием в глазах, не опуская рук, будто держала что-то невидимое. В тот момент всё для неё застыло, время остановилось, и только высокий силуэт отдалялся от неё, пока не смешался с тенями домов. Девушка медленно шагнула вслед за ним и протянула руку, но было уже поздно. Внутри что-то обрушилось, тело вдруг ослабло, а ноги стали ватными. Девушка покачнулась и опустила голову, взгляд застелила водная пелена. Эола закрыла глаза рукой и глубоко вдохнула, пробуя усмирить волнения в груди, а после запрокинула голову, устремив взгляд к небу. Никого вокруг не было, только луна, облака и снег стали свидетелями слабости сильного воина, что остался наедине со своими чувствами.* * *
Шум чужих разговоров заглушал всё, даже собственные мысли. Песни бардов, споры, драки, смех и прочее смешивались в беспорядочный раздражающий звук, не позволяющий почувствовать себя в одиночестве. Эола помешивала лёд в бокале с вином и глядела на своих спутников, мило общающихся друг с другом и будто бы позабывших о ней. Кэйа что-то негромко, но увлечённо рассказывал и крутил в руках полупустой бокал с вином, подливая в него ещё, когда тот пустел. Джинн, сидевшая напротив, рассеянно слушала его и устало покачивала головой. Эоле даже несколько раз показалось, будто девушка уснула под болтовню своего жениха. Но та словно читала её мысли и тут же вскидывала голову, выпрямляясь и вопросительно оборачиваясь к Эоле. Капитан разведки молча отмахивалась и кивала Кэйе, чтобы тот не прерывался и продолжал свой рассказ, хотя она очень сомневалась, что его слушал хоть кто-то. Эола опустила взгляд в бокал и постаралась сосредоточиться на собственных мыслях. Окружающие её голоса постепенно отступали на второй план, песни и смех стихали, позволяя девушке, наконец, услышать саму себя. В голове одно за другим всплывали воспоминания прошлых лет: как она недавно отбивалась от чудовищ в горах Буревестника, как прогуливалась с Эмбер пару месяцев назад, как в одиночестве по утрам танцевала на берегу горного озера почти всё лето, как несколько раз посещала Драконий хребет, как стала капитаном отряда разведки и как её сначала не признавали собственные подчинённые. Мысли уносили девушку всё дальше в прошлое, пока перед глазами вдруг не всплыли заснеженная аллея, одинокая холодная луна и высокая тёмная фигура, быстро растворяющаяся в тенях. Эола отчего-то задержалась на этом воспоминании, в груди больно закололо. В сознании возникло ощущение одиночества и желание теплоты, несмотря на то, что девушка сидела в таверне с хорошими приятелями. Внутри что-то шелохнулось и сжалось, Эола отвернулась к стене. Та встреча была последней для них. После неё он исчез… Девушка прекратила писать ему письма и получать на них ответы. Эола не появлялась в городе целых три месяца, не желала вновь видеть того, кто не принял её чувств. Ей не хотелось калечить собственную душу, рыцарь старалась забыться. Горы стали ей родными, сторожевые башни — домом, а отряд разведки — новой семьёй. Она просила Эмбер не говорить про Мондштадт и не знала, что происходило за городскими стенами. Однако когда разведчица, наконец, вернулась, то заметила, что многое изменилось в рыцарях. Почти все ходили поникшие, будто бы винили себя за все человеческие грехи. Заместителем магистра стала ещё совсем юная Джинн, всего пару лет назад получившая звание рыцаря Одуванчика. Капитаном кавалерии сделали Кэйю, а его брат исчез. Как Эола узнала позже, он ушёл в неизвестном направлении и никому ничего не сказал, вряд ли желая вернуться. Она не плакала, но хотелось. От той новости так сильно защемило в груди, что девушке показалось, будто её сердце не выдержит и остановится. Эола, бывало, представляла себе нечто подобное, но никак не ожидала, что станет так сильно переживать. Обиду вытеснили волнения. Она затаилась глубоко внутри и, когда тревога отступила, поселилась в сердце, после чего то сразу же сковал холод. Эола изменилась вместе с остальными. Из горделивой и немного вспыльчивой особы, которая терялась почти от каждого комплимента и чужого тёплого слова, рыцарь превратилась в холодную высокомерную бунтарку, не желающую никого слушать и ни с кем разговаривать. Эола всё больше времени проводила в горах, её перестали волновать дела Ордена, которые не требовали её прямого участия, а о проблемах семьи и вовсе окончательно позабыла, оставив в голове лишь желание стереть свой род с лица земли. Для неё остались только она сама, отряд разведки, высокие утёсы и бушующее внизу море. Рыцарь всё больше отвыкала от эмоций, скрывая их под маской высокомерия. Однако где-то в глубине души нежная и хрупкая натура молодой девушки требовала любви, но томилась в одиночестве в ледяной клетке. Только в минуты редкой слабости Эола позволяла ей проявиться. Голова заполнялась тёплыми воспоминаниями, которые терзали сознание не хуже когтей зверя. Девушка разрешала себе помечтать и подумать о чём-то далёком от службы и борьбы. И всегда видела перед глазами ярко-красные волосы и тёмную фигуру дорогого ей человека, ранившего её сильнее всего. Разведчица могла бы и дальше вспоминать прошлое, не прикасаясь к вину и не обращая внимания на окружающих, если бы кто-то не потряс её за плечи. Девушка встряхнула головой и оглянулась, словно проснувшись от внезапной дрёмы. На неё с тревожным ожиданием уставились три пары глаз, одну из которых Эола сначала не узнала. — Что произошло? — с искренним непониманием спросила она, оглядывая присутствующих. Джинн, до этого державшая её за плечи, опустила руки и качнула головой в сторону стоящего рядом со столом рыцаря. Эола пригляделась и узнала в нём парнишку из разведки, которого она оставила за главного на время своего отсутствия. — Капитан, мы заметили недалеко от нашего лагеря большую группу магов Бездны. Кажется, они хотят что-то провернуть, но мы не смогли узнать что. Нас заметили и, возможно, на наш лагерь уже напали. Я бы не стал вас беспокоить, но без вас нам не справиться. По пути в город я встретил скаута, она сказала, где искать вас, а сама отправилась в горы на подмогу. Думаю, она уже там, но сомневаюсь, что её сил будет достаточно, — отчитался рыцарь немного дрожащим голосом. Только он закончил, Эола вскочила со своего места и вышла из-за стола. — Мы пойдём с тобой, — начала, было, Джинн, но разведчица остановила её. — В этом нет нужды. Наших сил будет вполне достаточно, чтобы отправить тех монстров на тот свет, — Эола произнесла это с особым высокомерием, глядя на магистра, однако в глазах её проскочили беспокойство и тревога. Джинн, помедлив немного, только похлопала её по плечу. Эола поспешно распрощалась со своими спутниками, накидывая плащ на плечи, и последовала за молодым рыцарем, что ловко пробрался сквозь толпу и уже выскочил на улицу. Выходя из таверны, девушка в спешке не заметила нового гостя и врезалась в него, как только ступила на лестницу. Перед глазами мелькнуло что-то знакомое и яркое, однако Эоле было не до этого. Она не обратила внимания на холод и мирно падающий снег. В голове роились мысли об отряде и возможные способы внезапно ворваться в бой, если будет ещё не поздно. Девушка не собиралась корить себя за дозволенный самой себе отдых и старалась не выдавать беспокойства. До момента, когда её кто-то схватил за руку. Разведчица, не оборачиваясь, выдернула руку, но её поймали вновь. Раздался чуть изменившийся, но до боли знакомый голос, что позвал её по имени и заставил замереть: — Эола? Ты ли это? — девушка напряглась и хотела обернуться, но что-то не позволило ей этого сделать. Внутри всё резко заболело, будто её рассекли напополам ножом. В голове что-то треснуло, мысли внезапно испарились, оставляя лишь звенящую пустоту и одну-единственную догадку о том, кто посмел её остановить. — Что тебе нужно? — вопрос прозвучал холодно, но напускное равнодушие не смогло скрыть дрогнувший голос. Эола почувствовала, как её потянули назад и развернули спиной к воротам. Перед ней возникли те самые красные глаза, будто бы потускневшие за время его отсутствия, яркие волосы, больше не кажущиеся мягкими, и бледное лицо, на котором холод смешался с благородством аристократии. Дилюк глядел на неё с каким-то неверием, словно не мог понять, ту ли девушку он остановил, но во взгляде его вдруг проскочила какая-то искра. — Это ты, — тихо проговорил он с еле заметной радостью в голосе, на лице мельком проскочила улыбка. — Не сейчас, — найдя в себе силы сказать это, девушка поспешно отступила назад. Казалось, Дилюк хотел сказать что-то ещё, но Эола высвободилась из его хватки и побежала к воротам города, придерживая края плаща. Внутри неё разразилась настоящая буря эмоций, чувств и мыслей. Беспокойство об отряде и планы по нападению на врагов смешались с внезапным волнением от вида давнего любимого и желаниями простить ему все непонимания и остаться рядом с ним навсегда. Девушка слышала, как он звал её и шёл за ней, но не могла остановиться или обернуться. Не хотела. Она заставляла себя идти, вытесняя из головы всё лишнее, кроме отряда. Эола уже прошла ворота и почти добралась до моста, но её вновь поймали. Шторм в душе вырвался на свободу, бросая девушку в дрожь. — Эола, подожди. Послушай, пожалуйста. Нам нужно поговорить, — Дилюк взял её за руки, заставляя развернуться и посмотреть себе в глаза. Девушка зажмурилась и замотала головой. — Отпусти меня! Мне нужно торопиться, — голос вновь дрогнул, Эола рванулась вперёд, чувствуя, как в уголках глаз собираются слёзы. Она хотела бы поговорить, но не сейчас, когда ей нужно спасти своих людей. Хрупкая сущность рвалась на свободу, билась о стенки ледяного сердца. Её личное желание боролось с долгом капитана и с давней обидой, они смешивались во что-то неопределённое и сбивали бедную девушку с толку. В груди что-то заныло, а в носу неприятно закололо. — Я прошу у тебя прощения, — Эола хотела вырваться, но чужие слова заставили её замереть на месте. Разведчица подняла глаза на бывшего рыцаря, но тут же отвернулась не в силах смотреть на него. Дилюк поцеловал её пальцы сквозь перчатки, как делал это всегда. Девушка вздрогнула, отвыкнув от этого, и почувствовала в глазах слёзы. Она хотела возразить и вырваться, поспешить к отряду, но воля будто бы оставила тело. Как же ей хотелось вернуть всё, как было раньше… — Дилюк, — прошептала Эола, закрывая глаза и закусывая губы. Нельзя плакать и показывать себя слабой перед ним. — Миледи, — перебил он. Голос его звучал даже мягче, чем прежде, когда они были лишь друзьями. Парень поклонился и предложил ей руку. — Позвольте пригласить вас на танец. Как только она услышала эту фразу, её всю будто бы ударило током. Сознание тут же перенеслось в прошлое, в их первую встречу и первый танец, который он подарил ей на балу. Желание пересилило всё в мыслях и осталось в одиночестве, давая, наконец, Эоле решительность и определённость. Девушка только хотела улыбнуться и прижаться к дорогому человеку вновь, но она не успела этого сделать. — Капитан, поторопитесь! У нас мало времени! — раздался крик того рыцаря с другого конца моста. Разведчица обернулась на зов и вспомнила об отряде и об опасности, что грозила её подчинённым, подруге и, может быть, всему городу. Вся решимость тут же испарилась, порождая сомнения и заставляя выбирать. Эола в отчаянии посмотрела вдаль, где в снежной пелене мелькал тёмный силуэт рыцаря, а после взглянула на Дилюка, что стоял рядом и прижимал её руки к груди. Её счастье было так близко и одновременно с этим бесконечно далеко. Она прекрасно понимала последствия каждого выбора, но… Борьба чувств и долга, желаний и клятвы не давала ей сосредоточиться, создавая всё новые сомнения и не позволяя выбрать что-то одно. Ведь девушка хотела всего…