Первый снег не был неожиданностью, но принес много эмоций, хотя и выпадал каждый год. Простое и невзрачное по своей сути событие почему-то всегда приносило особое настроение и могло поднять даже испорченный невзгодами день. Холод, сопутствующий белым хлопьям, почти не ощущался, а потому совершенно никому не мешал. И, к счастью, это был выходной день, что делало ситуацию еще лучше.
Студентов Колдовстворца в это спокойное сонное утро разбудил звон чарзеркал. В спальне Игоря и Олега раздались недовольные стоны — юноши уже знали, кто им пишет; на Юлю у них стояла одинаковая отдельная мелодия.
— Что там? — раздался хриплый голос Олега, что молил всех богов, что он знал, чтобы это не было чем-то важным и можно было еще немного поспать.
— Первый снег, — тяжело вздохнул Гром, садясь в постели.
— Соскучилась по зимним прогулкам на лошадях? — усмехнулся, уже окончательно проснувшись, но еще не вставая.
— По всей видимости. Пойдете?
— Обижаешь, Игорь.
В таком, еще немного сонном, но уже приподнятом настроении, юноши начали день.
Сидя на ступеньках в Большом Фойе, ожидали рыжиков, что как обычно тормозили. Но, как позже выяснилось, Сережа ждал Юлю, чтобы пойти вместе. Когда компания собралась, они спустились в Большой Зал и разошлись вновь, правда, ненадолго — аппетита особо ни у кого не было, поэтому, впихнув в себя завтрак, просто чтобы не упасть в обморок, они покинули Зал и вышли на улицу. Пахло Волковым, как уже пару лет говорила эта компания, когда наступала зима. Ведь Олег всегда пахнет зимой, морозом и холодной свежестью, а зима — явление не частое.
Взяв в конюшне лошадей, молодые люди направились на прогулку, попутно завернув к Хагриду, чтобы забрать с собой Володара, а то негоже животинке сидеть взаперти в такую прекрасную погоду. И лютоволку эта идея пришлась очень по нраву. Настолько, что вскоре его черная шерсть сменила цвет на белую. Все это выглядело со стороны как картина некоего художника, решившего запечатлеть все самое прекрасное, что было в мире: чистоту, свежесть, молодость, радость и необъятную свободу. Казалось бы, обычная прогулка. Но эта обычная прогулка была окутана ореолом нереальности, как и вся зима.
Покинув территорию, где можно было случайно наткнуться на людей, подростки вышли на своеобразный луг, который где-то вдали обрамлялся Запретным лесом. Само собой, без небольшого соревнования не обошлось, ведь юным сердцам не хватало какой-то свободы, или, по крайней мере, этого чувства.
Когда этот порыв прошел, первым заговорил Игорь:
— Думайте, что хотите, но мне этого ужасно не хватало.
— На самом деле, тут все так думают, — хмыкнул Сергей, направляя лошадь рядом с ним.
Юля поравнялась с Олегом.
— Надеюсь, ты не сильно против поменяться рыжиками, — улыбнулась девушка, глядя на то, как парни уходят вперед.
— И когда я был против твоей компании, пчелка? — улыбаясь уголком губ ей в ответ, спросил Волков.
— Надеюсь, никогда, — довольно протянула она.
На мгновение наступило молчание, которое прервал уже парень:
— Я что-то Диму давно не видел. Все наши попадаются на глаза, даже Гречкин со своей компашкой, а Димы нет. С ним все хорошо?
— Да, не беспокойся. Он просто… нашел свою маленькую компанию. Или как обычно пропадает у профессора Стебель.
— Заинтересовался Травологией? — скептически выгнул бровь. — Я думал, ему больше животные нравятся.
— На самом деле, и то, и другое. Просто здесь растения ему показались интереснее, чем у нас, а вот животинки не впечатлили, — пожала плечами. — А… Гречкин…
— Ни он, ни его блондинистый друг больше не считают себя бессмертными и… пока на них никто не жаловался. Хотя ставлю свое место в команде, что они просто делают это втихую, и никто не догадывается.
— Будь я на их месте, я бы тоже боялась лишний раз дернуться, увидев тебя в гневе, — рассмеялась. — Хотя, буду честной, я раньше и побаивалась немного.
— Юлия Пчелкина и чего-то боится? Нонсенс!
— Да блин, Волков! — возмутилась она на его смех. — Ты себя вообще видел?
— Нет, очевидно, — юноша честно пытался подавить смех. — А что мне там видеть, я не так часто злюсь. По крайней мере, до такого состояния, чтобы это было заметно.
— Да, это я знаю. Ты обычно таким становишься, когда вопрос касается нашего второго рыжика, — многозначительно улыбнулась, что не скрылось от зоркого глаза Олега. — Не хочешь сказать, почему так происходит?
— Мне кажется, это довольно очевидно, — дернул плечом. — Я такой с детства, Сергей был моим лучшим другом, и единственным другом, которому я доверял бы от и до. Он мне почти как родной, а когда кто-то задевает тех, кто мне дорог… я такое не люблю, а таким людям стоит поучиться манерам. Для этого нужен стимул, и я становлюсь этим стимулом.
— То есть, ты хочешь сказать, что между вами только дружба и ничего больше?
«Еще одна лисица», — мысленно усмехнулся Волков.
— А у тебя есть повод думать иначе?
Тон друга дал ей понять, что его веселит этот разговор, и прежний страх, что Олег отреагирует на ее слова резко негативно, растворился в приятном морозном воздухе.
— На самом деле, есть, поэтому я и спрашиваю.
— И что же заставило тебя так подумать?
— Ну… Вообще, я думала об этом с самого знакомства, пока не поняла, что ты со всеми близкими друзьями такая мамочка, но вот в последние недели… Не знаю, просто чувствуется, что между вами что-то изменилось, — глядя вперед на удаляющуюся рыжую точку, задумчиво проговорила Пчелкина. — Возможно, мне просто так кажется на контрасте с вашим конфликтом, и если это так, то извини. Просто мое любопытство не дает мне покоя.
Олег на это ничего не ответил, но стал выглядеть более задумчивым, чем был раньше. Они ехали молча, пока Волков не начал медленно говорить на первый взгляд какую-то несуразицу:
— Это всё так странно. Когда всё происходит, оно кажется таким… правильным. Или кажется, всё так должно быть и иначе быть не может. Но когда проговариваешь это вслух, или думаешь об этом в контексте нашей школы, оно сразу начинает казаться каким-то неестественным, неправильным, не знаю.
— Я вроде понимаю о чем ты, Олег, но и не совсем, — спустя непродолжительное молчание проговорила Юля.
— Ну смотри, пока тебе нравится Игорь, всё работает, так? Но начнет тебе нравиться какая-нибудь Ника, то всё… Пирамидка рушится.
— Верно, — нахмурившись, протянула она. — Не думала об этом с такой стороны.
— Я тоже, пока всё не случилось, — хмыкнул, покачав головой.
— М-да… Просто, блин, вас так сложно представить с кем-то другим или по-отдельности, что… Да невозможно вас раздельно представить! И это кажется таким правильным, что вы вместе, но начинаешь думать об этом в контексте романтики… И это кажется и нормальным, и странным одновременно. Хрень какая-то! — недовольно буркнула девушка.
— Я такими мыслями уже больше двух недель страдаю, — хохотнул Волков.
— А что Сережа?
— Он страдал этим до, сейчас… ну сама видишь — счастья полные штаны. Сияет как солнышко.
— Естественно сияет! Он украл внимание и прочее у золотого мальчика всея школы, все девушки в пролете, — развела руками. — На его месте и Бессмертный бы засиял от счастья.
Волков на это не мог не рассмеяться.
— Да ладно тебе, Юль.
— В смысле «ладно»? Что это вообще значит, Волков? Я ему тут о важных вещах, а он «да ладно»? Это что вообще за отношение?
— Юля-а-а, — широко улыбаясь, протянул Олег. — Я тебя обожаю.
— Конечно обожаешь! Еще бы ты этого не делал!
За таким же дальнейшим спором, друзья добрались до замка.
***
Блуд была маленькой белой кошечкой, что так же как и Спор любила совать свой маленький розовый носик не в свои дела, но, в отличии от сородича, ее привлекали вещи связанные с той частью личной жизни, о которой говорили мало, либо не говорили совсем. И, естественно, сплетни о личной жизни студентов Морозовой ей нравились больше всего. И, получив оные, она вернулась к хозяйке.
Морозова, как и большую часть свободного времени, была в компании Блэка, который не нравился не только Волкову, но и всем троим ее фамильярам, которые, в отличие от него, знали, почему он им не нравится. К счастью пушистой красавицы, к ее приходу хозяйка осталась одна.
Войдя в покои через окно, как и выходила, кошечка поморщила носик:
— Эта псина снова здесь была?
Юлия закатила глаза и повернулась в кресле.
— Тебе что-то не нравится?
— Да, он, — важно ответила Блуд и запрыгнула на столик.
— Как и всем здесь, — медленно и довольно лениво поддержал Эго, пока Спор куда-то исчез.
— К тому же, ты сама говорила, что если человек не нравится твоему животному, особенно котику, то это плохой человек.
— Он вам не нравится только потому, что его анимагический образ — собака.
— Ну откуда же тебе знать, моя хорошая, — нежно промурлыкала Блуд, опускаясь на свою подушечку.
Девушка покачала головой, негодуя, какими иногда раздражающими могут быть ее фамильяры, и решила перевести тему:
— Где ты была? Как всегда собирала студенческие сплетни?
— Надо же чем-то себя радовать в этом кошмарно скучном замке.
— И даже ничего не расскажешь? — поднимая взгляд от бумаг, поинтересовалась она. Юлия знала, что Блуд просить дважды не надо.
— Ой, ну если ты так просишь… — и кошечка с удовольствием поведала ей о страстях, что происходят прямо у нее под носом.
Морозова нахмурилась.
— А Волков логично беспокоится, — тихо проговорила себе под нос она, после чего подняла голову. — Ты умница, Блуд. Всегда слышишь то, что мне нужно.
Та довольно замурчала на свою похвалу, а когда хозяйка покинула комнату, перебралась дремать под бок Эго.
***
Для Люпина стало открытием то, что в Колдовстворце нет практических занятий с боггартами, да и не изучают их толком. Да, издержки мифологии и фольклора, но все-таки. Поэтому, на своем занятии, он предложил студентам узнать об этом в качестве дополнительной информации, просто для общего развития. Это было по желанию, и некоторые действительно остались. Кто-то остался из соображений, что стоит знать врага в лицо, кто-то собирал «коллекцию» неведомых ранее существ, а кому-то было интересно пощекотать себе нервы, все-таки не каждый день представляется возможность столкнуться со своими страхами лицом к лицу.
Профессор провел небольшую ознакомительную лекцию: рассказал об этих существах и что против них нужно. Хлопнув в ладоши, сцепил руки в замок.
— Кто хочет первым попробовать?
Выстроилась небольшая очередь, и друг за другом каждый сталкивался со своим страхом, если он того позволял. Всё шло бодро, даже весело, если в данном контексте можно так сказать, но лишь до того момента, пока не наступила очередь Сережи. По правде говоря, ему было даже интересно какой из дюжины страхов выберет призрак. И выбранный страх подкосил юношу сильнее, чем тот сам ожидал: боггарт принял форму Олега.
Мертвого Олега. Парень был бледный, карие глаза смотрели стеклянным взглядом в пустоту, приоткрытые губы были сухими, потресканными и в крови. В крови также был серый пиджак хорсичей, словно в него стреляли раз пять.
Дыхание тут же ушло. Сережа попятился назад, отставляя руку, чтобы найти на что опереться. И он нашел: рука Волкова. Тот стоял за его спиной, чем спас от падения.
— Хэй, все хорошо, я здесь. Ты справишься, давай.
Он говорил тихо, но твердо, вселяя уверенность. Разумовский, продолжая сжимать одной рукой руку Олега, поднял вторую, что безумно дрожала. С трудом, но ему все же удалось покончить с этой практикой.
Люпин вопросительно взглянул на Олега — тот оставался последним. Но юноша отрицательно покачал головой, понимая, что ему сейчас не до этого. Тогда профессор объявил, что, если ни у кого нет вопросов, все могут идти. Подойдя к Сереже, что оперся на отодвинутую парту, Римус предложил воды, на что тот отказался.
— Тогда посиди здесь, пока не придешь в себя. Поверь, так будет лучше, — профессор с доброжелательной улыбкой мягко похлопал его по плечу и поднялся к себе в офис, прикрыл дверь, чтобы не смущать оставшихся там студентов.
Олег, увидев, что дверь закрыта, посадил Сережу на парту, а сам оперся на столешницу по обе стороны от его коленей.
— Ну что ты расклеился, лисенок? — мягко улыбнулся. — Я же здесь, с тобой, все в порядке.
— Да, я знаю, просто… — его руки вновь задрожали, и он сжал края парты, чтобы этого не было видно. Но Олег видел. Олег все видел. Освободив край парты от его цепких пальцев, Волков осторожно переплел их со своими и оставил осторожный поцелуй на тыльной стороне ладони.
— Сереж, я здесь, я с тобой и я никогда в жизни тебя не оставлю.
— Обещаешь?
Это прозвучало так по-детски наивно, что Волков не мог просто не заулыбаться.
— Обещаю, — ответил он, целуя Разумовского в макушку.
Римус честно пытался оставить сей трогательный диалог только между влюбленными, но даже его стараниями ничего не вышло. Ведь, будем честны, всем нам в жизни не хватает чего-то нежного и прекрасного, и если есть такая аккуратная возможность это исправить и тихо порадоваться за других, то почему бы этого не сделать?
