Странные отношения

      — Я думал, ты умер, — первое, что говорит Уилбор, когда заходит в комнату, где стоит едкий запах пота. У Техно не хватает сил, чтобы кинуть в него подушку, поэтому рвущуюся через усталость злобу, он компенсирует острым взглядом в его сторону. — Что, возвращение из мертвых?       — Пошел вон, — огрызаться, вообще-то, тоже нет сил, но оставить такую наглость без внимания он просто не может. Тем более, когда Сут так едко смеется, явно довольный его реакцией. — Где твой отец?       — Пошел на базар, говорит тебе тут совсем хреново, вот я и решил убедиться, что ты тут окочурился и деньги на тебя тратить больше не надо.       Не будь это Уиблор, Техно бы непременно оскорбился и устроил говорящему такую взбучку, что потом пострадавшего оставалось бы лишь по костям собирать с разных сторон света. Но, это был Уилбор — Уилбор Язвящий, Уиблор Зараза, Уиблор Самый-Худший-Сын-Твоего-Парня на свете. Поэтому, он только закатывает глаза и поплотнее укутывается в одеяло, стараясь абстрагироваться от происходящего. Голова болела ужасно, раскалывалась как от боли, так и от высокой температуры, из-за чего его трясло от каждого малейшего дуновения воздуха — хотелось зарыться в самый костер и сидеть в нем до тех пор, пока не почернеют кости, вот уж от чего он бы щас не отказался, так это с головой окунуться в лаву. Не даром ведь он Техно Огнерожденный, чтобы с легкостью переносить даже самые высокие температуры. Правда, это не касалось болезней — лихорадило будь здоров, да и похуже бывало, когда от горячки лопался сам градусник, вот уж было веселье, с подметанием полов с температурой выше сорока.       Уилбор, все так же нагло улыбаясь, присаживается в кресло напротив, складывает ноги на журнальном столике, сцепляет руки в замок и смотрит своими хитрыми карими глазами, пока Блейд пытается накинуть липнущие ко лбу волосы — на глаза, сил, чтобы подтянуть одеяло — нет.       — Отец говорит, ты вдруг решил в океане поплавать.       — Ага, предварительно привязав себя к камню.       Уилбор усмехается.       — Я всегда знал, что среди всех, ты единственный, кто умеет веселиться.       — А ты не хочешь сам повеселиться где-нибудь в другом месте, а не капать мне, больному человеку, на мозги?       — Так так же интересней.       — Действительно… — и все же, превозмогаемая ломоту и боль в руках, он натягивает одеяло на голову, желая скрыться от всякого шума и самого большого придурка на всей земле. — Где твой парень?       — Кто бы знал, — Техно думает, что Уилбор пожимает плечами, говоря это. — Если бы его кто-нибудь научил оставлять записки, то, может быть, я бы и был в курсе.       — Что, мальчик отбился от рук и понял, что жизнь без тебя гораздо лучше? — ему хотелось язвить, говорить гадости и быть самой противной тварью в этот момент. Уилбору неизвестно что такое чувство такта и аккуратность в общении с другими, собственно, именно поэтому его слова он воспринимает совершенно спокойно, едва слышно усмехаясь.       — Он и так это прекрасно это понимает. Не было проблем, доебов, не приходилось носиться со мной как с умирающим, даже я скучал бы по такой жизни. Но он любит меня, знаю, что любит, поэтому как бы сложно ему не было — не скажет мне об этом. Поэтому я не хочу дрочить ему мозги своими истериками по поводу того, куда он пропадает, ему это не нужно.       Техно только фыркает. Со стороны он был похож на гусеницу в большом коконе, на редкость мерзкую гусеницу.       — Твой отец тоже так делал. Исчезал без предупреждения, а потом пиши-пропало — дай бог чтобы объявился. Скандалы я ему устраивал страшные, похлеще тебя.       — У вас с отцом… странные, отношения.       — Что ты называешь «странным»? — тут ему приходится стянуть с лица одеяло, чтобы посмотреть в чужую рожу. Когда дело касалось их с Филом отношений, в Техно переключался какой-то тумблер, выкручивался на полную и он был готов, даже умерев, защищать честь их отношений до победного конца. — Что «странно», так это то, что твой дружок терпит тебя, несмотря на твой гадкий характер. А у нас — любовь.       — Морковь, — передразнивает Уилбор. — Вы как два подростка, обжимаетесь на каждом углу и клянетесь друг другу в любви.       Слова Сута заставляют Техно тихо рассмеяться и расслабиться, Уилбор лишь глупый ребенок, который пока не вкусил всей прелести настоящих отношений, когда клясться в любви и обжиматься, это не глупо — а естественно.       — А у вас значит, серьезные отношения, без всего этого.       — Я… — он возводит глаза к потолку, видимо, подбирает правильные слова, но сдается, только махая на него рукой. — Как бы там ни было, это не важно.       — Конечно, ведь других судить легче, чем себя.       — Да, и живется с этим гораздо проще. И вообще, — он замолкает. Прикусывает губу и едва слышно продолжает. — Конец света не случился бы, если б он оставил эту сраную записку.       Техно понимает. У него до сих пор комом в горле встают те воспоминания, когда он не находил себе места, стоило Филу вот так просто исчезнуть. Готов был на потолок лезть и драть на себе волосы, настолько сильным было волнение и непонимание, зачем же так поступать. Был ли то последний раз, когда они виделись, или же он просто забыл, не счет нужным предупредить. И он наконец-то понимает — Уилбор волнуется, он только сейчас, через звон в ушах, различает, как колотится чужое сердце, подмечает дрожь в пальцах, и как взгляд Уилбора мечется от предмета к предмету. Вот оно что.       Техно приходится приложить куда больше усилий, чтобы занять вертикальное положение. Голова кружится, а волосы, что спадают по разным сторонам, кажется вот-вот веревкой лягут на его шею. Горло сжимается и он судорожно кашляет, держась за грудь. Першение проходит не сразу.       — Ты знаешь, где он может быть?       — Да где угодно, — отмахивается парень. — Хоть Эллигарде, хоть в Столице, хоть вообще — в Крае. Носится небось как угорелый и радуется, что подальше от меня.       — Джордж? — взгляд Уилбора оказывается тяжелым и ему почти что хочется оттряхнуть плечи — настолько тот не доволен сказанным. — Что?       — Я не буду говорить, что плохого в затее спрашивать у его бывшего парня о его местонахождении, думаю, ты и сам понимаешь.       Техно вздыхает, да, ему и самому не раз в голову приходила мысль навестить Кристин. Настолько сжирающим было волнение, но, то время прошло, но он никак не может вспомнить момент, когда подобное прекратилось.       — Тогда, остается только ждать и, главное, знать, что он вернется.       — Вернется, — эхом повторяет его слова Уилбор. — Вернется-то понятно, я сам это знаю. Но… что делал ты, когда отец так поступал?       — Ну… — говорить правду он не собирается, потому как делал он ровным счетом ничего — лишь накручивал себя и изводил тренировками, чтобы выбить навязчивые мысли из головы. — Убеждал себя, что человек, который не оставляет записку — либо не видит в ней важности, либо просто бесчувственный кретин.       — Справедливое замечание.       — Уилбор, просто… поговори с ним? Пока ты будешь делать вид, что все так, как и должно быть — Мишель будет думать, что все в порядке. Может быть, он так поступает, потому что действительно не видит важности, потому что ты ему об этом не говоришь.       — Черт, ну можно же догадаться.       — На примере твоего отца, я могу сказать — что лучше в лицо высказать, чем пытаться что-то донести намеками. Это все равно что пытаться силой мысли сдвинуть гору с места.       — Да, в этом есть смысл…       Он хочется сдвинуться с места, подняться, чтобы обнять этого придурка, но его идею прерывает зашедший в комнату Фил. В руке у него сверток с лекарствами и Техно улыбается почти благодарно — улыбка выходит больше мученической, но когда его целуют в лоб, вся накопившаяся усталость просто спадает в небытие. Кто бы что ни говорил, а любовь — это лучшее лекарство.       — Кто какие горы двигает?       Уилбор фыркает, возвращая себе самообладание.       — Просто у Техно уже бред начался, вот и несет всякую чушь.       Блейд смотрит на него с укором, а Уил одними губами просит его не говорить об этом. Он прикрывает глаза, ладно, в конце концов, это их личное дело. Фил суетится рядом, приносит стакан воды, сыпет туда какой-то порошок размешивает, подталкивает одеяло и дает Техно выпить все до капли, после чего прислоняет руку к его лбу и тяжело вздыхает.       — В сравнении со вчерашним — гораздо лучше. А ты что тут делаешь? Разве ты не собирался «быть как можно дальше отсюда».       — Пап, — это значит «хватит», «успокойся» и «пожалуйста, отстань от меня». Фил не возражает, присаживаясь на стул рядом с диваном, на котором и лежал Техно. Он растирает пальцами его ледяную руку, согревает, и под всеми этими ласками, мужчина нежно улыбается, вспоминая то, что хотел сказать.       — А почему ты не оставлял записки, когда уходил?       Фил, удивленный его вопросом, часто моргает. Хмурится, пытаясь вспомнить — и вспоминает, понимает Техно. Он видит это по разгладившейся морщинке между бровей. На любимом лице, черт возьми, все так знакомо, что за три года отношений, он научился читать чужие мысли по одному только выражению лица. Сейчас Фил был озадачен, поглядывал на Уила и несколько сконфужен.       — Потому что… боялся найти их выкинутыми? Техно нежно смеется, сжимая чужую ладонь. А Уилбор лишь поджимает губы, отворачиваясь к окну. Да, странные, но такие, сука, прекрасные отношения.