Mine

Эндрю всю ночь пристально следит за Аароном, Ники, Кевином, Нилом и Моро. Он стоит в отдалении, его тело напряжено, хотя по виду и не скажешь. Жан Моро выглядит намного лучше, чем раньше. Его кожа по-прежнему бледна, однако уже отсутствует та нездоровая бледность, которая была до присоединения парня к Троянцам. Его волосы стали немного длиннее, а улыбка выглядит более искренней, не такой натянутой, как раньше. Это не значит, что Эндрю испытывает к нему хоть каплю сочувствия, сколько бы раз Нил или Рене ни пытались доказать ему правоту парня. Он мог быть жертвой, но это не меняло того факта, что именно он держал Нила, пока Рико творил ужасные, извращённые вещи. Он следил за тем, чтобы никто не мог остановить Морияму. Эндрю всё ещё испытывает дикое отвращение при одной мысли об этом. Это будоражит в нём одну из постоянных эмоций, связанных с Нилом. Он на полпути к переосмыслению разных способов, которые заставят Моро заплатить за всё сделанное с Нилом, когда Ники вмешивается в его мысли. — Мы должны остановить его, — говорит Хэммик, бросив озабоченный взгляд туда, где сидит Кевин, неуклонно допивая половину имеющегося спиртного. Эндрю коротко кивает вместо того, чтобы сказать «я знаю». Кевин особенно тяжело переживает происходящее сейчас. Хотя Эндрю думает, что его реакция смехотворна, особенно когда дело доходит до чего-то не столь важного, как Экси. Эндрю проводит большую часть ночи, поочерёдно наблюдая за Нилом, вонзая кинжалы гнева в затылок Моро, и слушая, как речь Кевина становится всё более невнятной по мере того, как он вливает в себя всё больше водки. В общем, ничего не произошло. Ничего интересного. Если бы Нил не захотел остаться, пообщаться и поговорить об экси до восхода солнца, Эндрю сбежал бы задолго до окончания всего этого. Он бы просто поднялся на крышу и нашёл утешение в тишине и никотине. Миньярд на полпути к размышлению о том, стоит ли уйти, когда это праздничное собрание превращается из невыносимо скучного в тревожное. Когда он наблюдает за Джереми Ноксом и несколькими другими троянцами, подходящими к Нилу, что-то неприятное скручивается глубоко в его желудке. Эндрю интересно почему рядом нет Моро. Редко можно увидеть его и Нокса отдельно с тех пор, как он прибыл к Троянцам. Они всё время будто были склеены друг с другом, и Кевин объяснил это тем, что Вороны всё делают парами и никогда не ходят поодиночке, чего было достаточно, чтобы удовлетворить большинство Лисов и их ненасытное любопытство, а может быть, Моро остался в стороне из-за того, с кем разговаривает Нокс. Хорошо, что он остался в стороне. Он и Нил не должны черпать друг из друга всевозможные ужасные воспоминания об Эверморе и обо всём, через что им пришлось пройти благодаря Рико. Через что Жан позволил Нилу пройти, не пытаясь остановить Рико. Этот факт бесит Эндрю и он рад, что Моро сейчас вне его поля зрения. Нил смеётся над чем-то сказанным ему и Нокс нежно обнимает его за плечи. Контакт длится довольно долго, однако проблема не в Джереми Ноксе, а в других Трояцах. Они незнакомы, и поскольку Эндрю не Кевин, и не тратит всё своё свободное время на Троянцев, их игроков и составы, он прищуривается, глядя на новые лица настороженно. Одна девушка, один парень, они оба увлечены Нилом и легко смеются вместе с ним. За исключением того, что девушка смотрит на Джостена только с теплотой в глазах, а парень с чем-то, что Эндрю имеет несчастье сразу узнать. Это недостаток, который приходит с годами и горьким опытом приобретённым за эти годы. Эндрю отчаянно ищет потенциальных хищников, как он научился делать с семи лет. У этого человека в глазах мелькает явное желание. Они скользят от челюсти Нила вниз по его шее, рукам, бёдрам, икрам. На обратном пути он опасно задерживается на изгибе задницы Нила, как будто ему больно от того, что он не может протянуть руку и коснуться его. Нил может вести свои собственные условные сражения с такими людьми. Этот мужчина может быть широким и мускулистым, но он не представляет угрозы. Это всего лишь «безобидный взгляд» или что-то вроде того, о чём говорит Ники, когда люди смотрят на него на улице. Эндрю знает, что этот человек всего лишь соперник по игре. Он знает, что Нил никогда не усомнится в этом. И самое главное, он знает, что ревность — это бессмысленное чувство. Но, как щелчок зажигалки, в его животе танцуют искры зависти, что-то горячее и ужасное булькает в его желудке. Ревность — одно из самых бесполезных чувств. Это слабо, невежественно, глупо. Эндрю так долго пытался избавиться от этой эмоции, что её новое появление пугает его. Он помнит ревность, когда дело касалось Кэсс и Дрейка, когда дело касалось предыдущих приемных семей с более старшими и красивыми детьми. Он помнит, как ревность медленно угасала, пока она не стала ничем иным, как редкими вспышками гнева, возможно, горького веселья, но никогда этого. Эндрю никогда прежде не чувствовал, будто его сжигают изнутри и снаружи только от вида какого-то троянца рядом с Нилом. — Боже, — говорит Ники слишком громко, — кто это с Джереми? — Крис Хейс, — машинально отвечает Кевин, и Эндрю подавляет желание закатить глаза. Кевин добавляет кое-что ещё, только уже связанное с экси, но всё, на что Эндрю обращает внимание, это «бэклайнер» и «он присоединился недавно». — Почему я никогда не видел его раньше? Эндрю не смотрит, поскольку его глаза прикованы к Нилу, но он предполагает, что Кевин пожимает плечами в ответ. Других ответов у него нет. — Он кажется милым. — мечтательно добавляет Ники. «Да, он знает» с горечью думает Эндрю. Нил очень любезный, все рукопожатия, касания локтей и дружеские подталкивания. Это бесит Миньярда, но даже с такого расстояния он замечает предательское напряжение в спине Нила, когда одна из рук мужчины касается одного из шрамов, оставленных Рико. Это не его вина (этот человек понятия не имеет, что Нил так сломлен и поврежден под одеждой), но Эндрю всё ещё напрягается, готовясь протолкнуться туда, если что-то пойдёт не так. В его нарукавных повязках заткнуты ножи, а пальцы дёргаются от желания сжаться в кулак. Эндрю не любит слишком много чувствовать. Рой эмоций выбивает из-под жёсткой хватки его действия, и отсутствие полного контроля всегда беспокоило его. Он не позволяет вселенной управлять делами. Не тогда, когда это привело к таким отвратительным событиям в прошлом. Всякий раз, когда едкие эмоции пытаются поднять свои уродливые головы, он толкает их всё дальше и дальше вниз, пока всё та же тяжёлая пустота не возвращается на место, и тогда он уже ничего не чувствует. Есть странные всплески эмоций, вроде небольшого укола интереса, если Ники предлагает что-то, что ему нравится, или струйка неприязни, бегущей по его венам, но все они блёклые, задушенные безразличием. Конечно, бывают плохие дни. Всякий раз, когда навязчивые воспоминания о прошлом решают догнать его, Эндрю оказывается в их власти, у него нет другого выбора, кроме как чувствовать, терпеть. Его разум переполняется воспоминаниями, проигрывающими травму, как если бы это был не более, чем фильм. Иногда всё, что он может сделать, это пережить заново каждую секунду. Эти частые приступы саморазрушения были единственным постоянным явлением на протяжении всей его жизни, всё остальное растянулось, чтобы поместиться вокруг них. Единственная разница в том, что теперь у него есть компания в плохие дни. Раньше у Эндрю не было ничего, кроме глухой стены, на которую он мог смотреть, в то время как в его разуме мелькали воспоминания. Теперь он может окинуть взглядом острый угол челюсти Нила, впадину скулы, кончик носа. Есть рыжие волосы, по которым можно провести пальцами. Знакомые выпуклости шрамов, и Эндрю может коснуться их твердыми пальцами, напоминание о том, что рядом с ним есть присутствие Нила, которое исчезнет только в том случае, если он этого захочет. Его «да» и его «нет» впервые в жизни имеют значение. Этого часто бывает достаточно, чтобы вытащить его из глубины, но недостаточно, чтобы не дать ему утонуть. Присутствие Нила — это лейкопластырь на ране, только изнутри. В те дни, когда его не беспокоит тоска, он чувствует себя спокойно. У него никогда не было необходимости действовать на эмоциях, и позволять им управлять собой глупо. Он видит катастрофические последствия подобного своими глазами. Эндрю видит, как Кевин напивается до потери сознания из-за Рико, видит Ники, едва сдерживающего слезы из-за какой-то незначительной ссоры с Эриком, он видит, как у Дэн дрожат руки после особенно неудачной пресс-конференции. Иногда, подобное прорывается и в нём, именно это он так усердно скрывает. Именно этого он боится. Проще говоря, Эндрю не любит слишком много чувствовать, так как он никогда не знает наверняка, что сделают его руки. Прямо сейчас они плотно обвились вокруг его стакана, так сильно, что он задаётся вопросом, не разобьётся ли стакан, если он сожмёт сильнее. Вскоре Крис снова оказывается втянутым в самую гущу событий. Все, кажется, хотят познакомиться с этой новой, экстраординарной звездой, особенно Эллисон, которая хлопает ресницами и взмахивает волосами, представляя себя парню. Нокс, в свойственной себе манере не может сопротивляться, и просто присоединяется к толпе, перед этим быстро прощаясь с Нилом. Краем глаза Эндрю замечает, что Моро снова появляется, занимая своё обычное место у правого плеча Джереми. Как только Эндрю достаточно расслабился, чтобы спокойно думать, Крис Хейс снова появляется в поле его зрения. Только он, на этот раз Нокс и другая девушка всё ещё в толпе. Нил улыбается ему той строгой и усталой улыбкой, в которой Эндрю распознает беспокойство, но всё же соглашается на разговор. Судя по лёгкому течению болтовни, речь идёт об экси. Конечно, об экси. Зачем Нилу говорить о чём-то другом в такой расслабленой позе? Только через минуту что-то меняется в выражении лица Нила, и разговор становится всё более фрагментарным. Эндрю чувствует, как ужасная территориальная потребность пронзает его тело. Он не собирается двигаться с места, но уделяет пристальное внимание происходящему. Половина его интересуется, куда это пойдёт. Другая его половина осторожна. Нил отвечает со льдом в глазах, а Крис весь горит, в его глазах явно читается пламенное желание, но тихий голос в мозгу Эндрю напоминает ему, что это не сработает. Мужчина наклоняется вперёд, так что между ним и Нилом остаётся очень мало места. На мгновение Эндрю ожидает, что их губы соприкоснутся в вынужденном поцелуе. Вместо этого его губы достигают уха Нила, и он что-то шепчет. Что бы он ни сказал, это не могло быть об Экси. Нил выглядит раздражённым и потрясённым, когда отстраняется. Крис криво усмехается и уходит прочь, снова присоединяясь к своим раздражающим товарищам по команде, он явно расстроен. Недоумение на лице Нила всё ещё не исчезает, когда он достигает Эндрю, то выглядит потерянным. Эндрю поднимает одну бровь в невысказанном вопросе «что случилось?» Нил в ответ быстро качает головой «не сейчас». Эндрю только кивает и сохраняет бесстрастное выражение лица, хотя что-то безобразное вспыхивает в его груди. Он проглатывает это чувство с очередным глотком своего напитка. *** Душ работает минут десять или около того. Эндрю терпеливо ждёт, сидя на кровати Нила и позволяет себе подумать. К тому времени, как Нил выходит из ванной с мокрыми от воды волосами и полотенцем на бёдрах, Эндрю уже складывает воедино несколько предложений. Джостен слегка улыбается Эндрю, но тот ничего не говорит и смотрит выжидающе. Его глаза блуждают там, где не должны, и он отводит их от тела Нила, пока тот не оказывается одетым. — Что именно так тебя интересует? — наконец спрашивает Нил, надев пижаму. — Что случилось с этим троянцем? Кровать прогибается под тяжестью Нила, когда он падает на неё хмуря брови, пытаясь подыскать слова. Эндрю сопротивляется желанию наклониться вперёд и провести пальцами по складке, разглаживая её. Его кожа уже покрыта шрамами. Гладкие участки должны оставаться такими, неповрежденными и безопасными. — Э-э… он только что спросил меня, что мне… нравится… есть и кто мне нравится, ты понимаешь. Глаза Нила находят Миньярда, и раздражение несколько тает, сменяясь чем-то гораздо более мягким. Эндрю чувствует защитный хмурый взгляд и автоматическую реакцию, хочется сказать «перестань смотреть на меня», но умудряется держать губы сжатыми. — Думаю, это был способ сказать мне, что он гей и холост. — Небольшая хмурость играет на его губах. — Я не понимаю, почему он сказал об этом мне. Я имею в виду, что никто о нас не знает, верно? Наверное, он подумал, что я заинтересован. Эндрю смотрит на парня. Нил какой-то сосредоточенный и рассеянный одновременно. Этот идиот может спланировать три пути отступления, может заметить, если кто-то слишком долго следит за ним, может узнать информацию о любом человеке, который ему нужен. Но он, кажется, не замечает, когда взгляды людей слишком долго задерживаются на его теле. Он не замечает флирта, не понимает, почему кто-то вообще может интересоваться им из-за того, как он выглядит. — Каков был твой ответ? — осторожно, после долгого молчания, спрашивает Эндрю. — Сказал ему, что я не заинтересован. — Тебе было интересно? — тон Миньярда вызывающий и проверяющий одновременно, и Эндрю знает, что его взгляд должен быть жёстким. Это просто вопрос, но за простотой скрываются сотни незаданных вопросов и невысказанных слов. Он ненавидит, как Нил смотрит на него, ещё больше хмуря брови. Эндрю протягивает руку и проводит большим пальцем по складке кожи Джостена. Он не мягок, но знает, что Нил находит в этом утешение. Его руки чувствуют, что им командует что-то за пределами его привычной сферы контроля, изменчивое и небезопасное. Эндрю не понимает, почему Нил тянется к его прикосновениям, как к подарку. Эндрю никогда не поймёт, как он может моргать широко распахнутыми, совершенно удивлёнными глазами. Разве он не знает? Разве он ещё не понял? Он достаточно долго провёл с Эндрю, чтобы понять, что ничего хорошего от него не бывает. Образы Нила, стонущего и жаждущего чьего-то прикосновения, проникают в его сознание. Он представляет себе Нила с запрокинутой головой, открытым ртом, в то время как другой мужчина оставляет на его теле синяки используя при этом зубы, и звук знакомых задыхающихся стонов эхом отдаётся в его ушах. Это не похоже на его кошмары. В них Нил находится в том же положении, что и он все те времена с Дрейком, голова упирается в подушку, а костяшки пальцев побелели у изголовья. Они вырывают его из сна с трясущимися руками и судорожным дыханием. В этих видениях Нил хочет этого. Он хочет этого от тёмных и безликих фигур, которые прижимают его к стене, и он хочет, чтобы они прикасались к нему. Слабая зависть, тянущая его изнутри, становится гораздо более узнаваемой. Сопровождает это ноющая пустота, это ужасное чувство покинутости, которое ему не чуждо. — Конечно, я не был заинтересован. — Нил говорит это так прямо, как будто этот факт никогда не будет обсуждаться, и Эндрю в отместку чуть сильнее прижимает большой палец к его лбу. — Не говори так. Не будь так уверен. — Я говорил тебе. Ты единственный, кто мне интересен. — Замолчи. Он собирается уйти, взять сигареты и подняться на крышу, но его тело не сотрудничает с разумом. Вместо этого он не отводит взгляда от глаз Нила, не сводя с него страстного взгляда, и в конце концов любопытство становится непреодолимым. — Что он прошептал тебе? — спрашивает Миньярд. — Он сказал, что если я захочу развиваться, он подтолкнёт меня в правильном направлении. — Нил морщит нос как будто это не имеет большого значения, и пожимает плечами. — Потом сказал, что ждёт встречи со мной на следующей игре. Эти слова вызывают у Эндрю неприятный отклик. Они звучат кокетливо, что-то, что Ники бездумно сказал бы без каких-либо плохих намерений. Но есть в них что-то зловещее, что ему не нравится. Эндрю думает о следующей игре, когда Хейс будет наблюдать из толпы, и о последствиях его обещания. Увидимся на следующей игре. Это чувство токсично. Он горит, когда это вспыхивает в его груди. — Эндрю? — тихо говорит Нил, и только тогда Эндрю понимает, что снова запутался в изматывающей паутине своих мыслей. — У тебя всё нормально? Эндрю игнорирует вопрос Нила и вместо этого останавливает его взглядом. Он не знает, что делать с застывшим в груди гневом, поэтому просто наклоняется, оставаясь на безопасном расстоянии от губ Нила, бормоча: «Да или нет?» и как обычно, он едва заканчивает вопрос, прежде чем Нил отвечает горячим «да» и идёт ему навстречу. Бесцветное оскорбление «наркомана» рождается у него на языке, но прямо сейчас у него есть более насущные дела. Эндрю кладет руку на плечо Нила и соединяет их рты, сначала осторожно, прежде чем погрузиться в эту знакомую игру. Его язык горячий, теплый и сладкий по сравнению с языком Эндрю, на котором всё ещё чувствуется слабый привкус пива. Нил позволяет себе с удовольствием следить за движениями Эндрю, целуя сильнее и откидывая голову назад, когда Миньярд оставляет поцелуи на острой линии его подбородка. — Можешь потрогать мои волосы, — говорит ему Эндрю, заметив, что пальцы Нила сжаты в кулаки у него на коленях. Что-то странное и теплое вспыхивает в нём от радости, которая освещает глаза Нила, превращая ледяную синеву во что-то гораздо более доброе. Эндрю нравится это, ему нравится видеть Нила без резких слов, защищающих его от остальных. Хотя сейчас ему намного комфортнее с Лисами, он никогда не был таким резким, как могло казаться. Эндрю тоже никогда ещё не чувствовал себя так идеально и безопасно. Нил трогает его волосы так, как никогда раньше. Не дёргает, не хватает, оставляя место только медленным и осторожным рукам, которые нежно перебирают светлые волосы. Эндрю сосредотачивается на старой, выцветшей метке чуть выше ключиц которую никто другой не мог видеть. Верх пижамы Нила достаточно свободен, чтобы обеспечить доступ к коже, и Эндрю проводит языком по отметине. Он делает это усердно, наверное, усерднее, чем нужно, но все эти чувства, завязывающие узлы внутри него, очень утомительны. Эндрю продолжает спускаться к ключице Нила, погружая язык в впадины на его шее. Он дорожит каждым предложенным ему кусочком кожи, прикасаясь к нему губами и нежно прижимаясь зубами. — Эндрю, — мягко выдыхает Джостен, а после следует тихий стон. В отместку Эндрю дёргает кожу зубами, на этот раз сильнее. Мой. Он ощущает знакомое чувство собственничества внутри себя, но не такое, как с Кевином, Аароном или Ники. Это стремление защищать и сохранять безопасность. Это стремление иметь, хотеть, беречь. Всегда. Остальные будут жить своей жизнью отдельно, и Эндрю с этим совершенно согласен. Кевин с Теей и Экси; Аарон с Кейтилин; Ники с Эриком. Но Эндрю не хочет, чтобы Нил прожил свою жизнь отдельно от него. Простая мысль об этом вызывает у него в груди укол пренебрежения, отражающийся во всём теле. Он очень странно себя сегодня чувствует. Эндрю не может понять, что изменилось, что послужило причиной таких взрывов избегаемых им эмоций. «Мой» застревает у него в горле. Нил на секунду отстраняется, и Эндрю убирает руку с плеча, ожидая ответа «нет». Вместо этого парень просто широко ухмыляется, на щеке появляется ямочка. Но только одна. Нил не может быть нормальным и иметь две ямочки, не так ли? — Мне… запереть дверь? — спрашивает он, затаив дыхание и Эндрю требуется всего секунда, чтобы подумать об этом. — Если ты считаешь это необходимым. Это замаскированное «да». Нил это понимает и слегка улыбается. Он выглядит довольно комично, когда спотыкается по пути к двери, как будто их поцелуй навсегда ослабил его ноги. Эндрю смотрит, как Джостен плюхается обратно на кровать и кладет руки на свои колени. — Где я могу прикоснуться? Он игнорирует желание, пронзающее его при виде приоткрытых губ Нила. — Эндрю, — говорит Нил, напоминая ему ответить. — Если нет, то я могу… — Это да. — рычит в ответ Эндрю, но не так яростно, как мог бы. Где-то в его голосе таится мягкое утешение, и Нил это замечает. Его улыбка становится шире, и у Эндрю не остаётся выбора, кроме как наклониться вперёд и поцеловать его губы. Они целуются ещё несколько секунд, прежде чем Эндрю добавляет, — Не ниже бёдер. Положение тела Джостена теперь более надёжное, и это видно, когда он тянет Эндрю на себя, не колеблясь. Хватка на рубашке Эндрю лёгкая — он мог бы разорвать её, если бы захотел, но ему это не нужно, он не хочет. Прежде чем Эндрю успевает задержаться на странном ощущении доминирования, его снова целуют, наклоняя голову набок, чтобы их носы не соприкасались. Удивительно нежные руки скользят по позвоночнику Эндрю и по небольшому изгибу спины, несколько раз возвращаясь обратно вверх. Он чувствует безмолвные обещания безопасности, тянущиеся за кончиками пальцев Нила. Нил стонет, когда зубы Эндрю впиваются в его нижнюю губу настойчивыми поцелуями. «Мой» — думает Эндрю в третий раз. Это слово всплывает перед его мысленным взором и закручивается в его мозгу, как винтик. Нил выглядит раскрасневшимся и великолепным, когда отстраняется. Внезапное желание прикоснуться кожа к коже потрясло Эндрю. Ему нравится чувствовать, как очертания шрамов скользят по его животу, нравятся впадины и выпуклости на теле Нила, его быстрое дыхание. Наклонившись, Эндрю одним движением стягивает с себя рубашку, а затем тратит секунду, чтобы убедиться, что его голос всё ещё работает. Внезапно его переполняет острая потребность показать Нилу, как много он чувствует. — Я хочу трахнуть тебя, — тихо говорит Эндрю, и Нил отстраняется, его глаза затуманены желанием, а дыхание прерывистое. До этого они пробовали этот «танец» всего несколько раз. Первый был фрагментарным, и ни один из них не пришёл к финалу до того, как Эндрю объявил о том, что хочет закончить, потому что его разум был осквернен видениями про Дрейка, а по коже ползли недобрые мурашки от прикосновений. Второй раз прошёл лучше, но Эндрю держал себя в напряжении, двигаясь медленно и не входя до конца, хотя это всё равно доставляло удовольствие. Эндрю до сих пор помнит, как Нил стонал, хватал его за плечи и произносил его имя так, будто это решит все проблемы мира. Теперь Эндрю полон решимости сделать это, чтобы Нил чувствовал себя хорошо и снова издавал те звуки, которые сводят его с ума. Он навсегда запомнит, как звучит Нил, когда Эндрю скользит в него. — Да или нет? — тихо спрашивает Эндрю. — Да. — вздыхает Нил. Они не целуются снова, пока Эндрю не берёт в руки презервативы и смазку, а к тому времени Нил уже снимает рубашку. Он неловко стягивает штаны и носки. Эндрю никогда не поймёт, почему он ложится спать в носках, а потом оказывается голым, с наполовину твердым членом и раскрасневшейся грудью. Требуется некая сдержанность, чтобы оторвать взгляд от Нила, чтобы открыть смазку и налить немного на пальцы, согревая её, пока он смотрит на торс Нила. Миньярд смотрит на сморщенные раны от пуль, шрамы от ожогов, неровно зашитые рваные ножевые раны. К настоящему времени Эндрю знает историю каждого из них. «Ты выглядишь великолепно» хочет сказать Миньярд, но вместо этого звучит «Я тебя ненавижу». — Конечно, я знаю. — бормочет Нил, глупая улыбка растягивает его губы. Нил задыхается и закрывает свой рот ладонью, чтобы не стать громче. Очень осторожно Эндрю кусает Нила за колено. Это невысказанная просьба — «я хочу тебя услышать». — Можешь вставить сразу два. — говорит ему Нил между хриплыми стонами и отрывистыми ругательствами. — Могу ли я? — Эндрю изгибает бровь, но не может удержаться, поэтому наклоняется и целует открытый рот Нила. Эндрю вставляет второй палец вместе с первым. Стон вибрирует на губах Джостена. Ему нравится выманивать у Нила все эти звуки, стоны, отчётливо звенящие в воздухе, присутствующие даже тогда, когда Нил слишком поглощен блаженством, чтобы произносить связные слова. Может быть, это удовольствие наблюдать, как кто-то сходит с ума под его прикосновением. Может быть, это что-то другое, но касается это только Нила. Как обычно, Нил теряет всякую осторожность, когда дело доходит до секса. Он неопытен, так как жизнь в бегах не предлагала много возможностей для секса, но они трахаются уже больше года, и Нил знает, чего хочет. Несколько его любимых слов срываются с желанных губ — сильнее, быстрее, больше, да, хорошо, так хорошо. Эндрю хмыкает, изображая раздражение, притворяясь, что эти слова не посылают всплески возбуждения по его позвоночнику прямо к члену. Он твёрд в своих джинсах, почти болезненно благодаря виду Нила под ним, благодаря его раздвинутым ногам и стонам. И всё для него. Для Эндрю. Мой. Ещё один поцелуй, на этот раз грубее, вызванный уродливым скручиванием его живота всякий раз, когда он слишком долго смотрит на Нила. Пальцы, вцепившиеся в его волосы, скользят к челюсти и пробегают по острому краю лицевой кости, а большие пальцы лениво проводят по его шее. У Эндрю возникает желание сказать Нилу, чтобы он заткнулся, хотя он ничего не говорит, просто испуская хриплые вздохи и тихие стоны. Его глаза закрыты, и Эндрю делает ошибку, произнося имя Джостена. Его хриплый тон заставляет Нила открыть глаза. Яркий цвет пугает и успокаивает одновременно. Миньярд ненавидит то, насколько расширились его зрачки. Эндрю долго удерживает взгляд на парне под ним, так долго, что забывает шевелить пальцами. Они замедляются до полной остановки, всё ещё по костяшки находясь глубоко внутри тугого жара Джостена. В голове Эндрю возникает мысль о ком-то ещё в этом положении, смотрящем в блестящие глаза и так близко к Нилу, что каждый нерв чувствует, что он вот-вот спонтанно взорвется. Эти навязчивые мысли его бесят. В конце концов, Нил прочищает горло и говорит: «Я готов». — Я использовал только два пальца. — Эндрю медленно моргает. — Я знаю, — отвечает он. — И я готов. Я хочу тебя. — он по-детски улыбается, несмотря на то, что у него между ног все ещё два пальца. — Ещё нет. Ты не готов. — Эндрю закатывает глаза и вводит пальцы глубже. Он находит то место, после нажатие на которое Нил теряется в облаке удовольствия. Одно недовольное выражение лица Джостена и Эндрю меняет угол или силу нажатия. Миньярд чувствует, как его губы напрягаются, и быстро возвращает рот в обычную равнодушную линию. — Бля, блять, блять, — почти умоляюще говорит Нил, прижимая бёдра к руке. Эндрю борется с жаром и собственным возбуждением сильнее двигая пальцами. Нил запрокидывает голову и открывает рот, издавая крик чистого, необузданного экстаза. «Эндрю». Это ужасно похоже на капитуляцию, когда Эндрю, наконец, стягивает свое нижнее бельё и натягивает презерватив на свой член, но это стоит того приятного тихого звука, который издаёт Нил. Первый толчок лёгкий. Каждый раз он готовит Нила целую вечность, ведь Эндрю не привыкать к ужасному растяжению и боли, которая длится несколько дней после этого. Через несколько долгих секунд он проскальзывает полностью, внимательно следя за Нилом, ища какие-либо признаки дискомфорта. Ничего нет. Ярко-голубые глаза определённо держат его в своём плену. Они наполнены похотью, привязанностью и множеством других вещей, которые пробиваются сквозь радужную оболочку. Пальцы Нила впиваются в лопатки Эндрю, когда он стонет, протяжно и низко. «О Боже». Эндрю не может не сказать: «Не совсем», но саркастический эффект тускнеет, поскольку его голос напряжён от удовольствия. Нил чувствуется так же хорошо, как и всегда, давление на его член такое невероятно горячее и тугое, что он чувствует, что вот-вот потеряет сознание. Эндрю ждёт, пока его разум перестанет бегать по кругу, прежде чем начать двигаться. Контроль имеет решающее значение, особенно когда Нил такой податливый под ним, такой доверчивый и спокойный. Эндрю отказывается позволить себе уйти в себя и в конечном итоге причинить из-за этого какой-то ущерб ему. Это занимает довольно много времени. Нил просто ждёт, поглаживая непослушную прядь волос Эндрю. — Всё хорошо? — спрашивает Нил. — Я ненавижу тебя, — выдыхает Эндрю, уже находясь в состоянии черезмерного возбуждения. Ноги вокруг его талии ободряюще напрягаются, и лёгкий толчок заставляет громкий стон сорваться с губ Нила. Эндрю начинает двигаться. Он смотрит на Нила, у которого отвисла челюсть и затуманились глаза. Джостен поднимает бёдра вверх, встречая толчки на полпути, в результате чего Эндрю загоняется глубже, чем это возможно. Каждый раз, когда Нил «давит» на него, это физическое напоминание о том, что он хочет этого. Что ему это нравится, что Эндрю не причиняет ему вреда. — Ммм, — мычит Нил, влажно целуя Эндрю в щёку и проводя дорожку поцелуев к его губам. Их рты снова соединяются, обжигающий жар проникает в сердце Миньярда, когда Нил сжимается вокруг него. Среди Лисов и широкой публики хорошо известен тот факт, что Нил привлекателен. Эндрю никогда не говорил ни слова по этому поводу никому другому. Но его красоту действительно недооценивают, сколько бы Эллисон ни кричала о том, что он сексуален, или сколько незнакомцев опускают взгляды на его подтянутые мускулистые бедра, дело не совсем в этом. Они все считают его красивым из-за острого языка и ледяных глаз, но никто больше не видит Нила таким. Это его Нил, припасённый для тех моментов, когда они вдвоём, он мягкий и спокойный. Ему нравится понимать и знать это. Он пытается спрятать привязанность, но она всё ближе подбирается обратно к краю, выливаясь из него в каждый новый толчок. — Аааа божее! — стонет Нил, запрокидывая голову, обнажая чувствительную кожу на шее. — Блядь, Эндрю. Я чувствую себя так хорошо. В его голосе нет ничего, что заставило бы Эндрю остановиться. Голос Нила хриплый, низкий и удовлетворённый, он отталкивается от члена Эндрю с большей живостью, чем когда-либо. Миньярду это очень нравится. Постепенно, подпитываемые всё более громкими стонами Нила, они набирают скорость. Независимо от того, сколько раз они это сделают, Эндрю уверен, что каждый раз он будет чувствовать себя прекрасно, как в первый. Он хватается за одно бедро Нила, чтобы не упасть, и опьяняющее чувство удовольствия окутывает его. Оно переплетено с чем-то другим, чем-то теплым и напоминающим привязанность, но сейчас не время думать об эмоциях. Всегда опасно думать, пока его мозг полностью прожарен. Единственное связное слово, рикошетившее в его голове, — моё. Нил повторяет хорошо отрепетированную фразу «так хорошо», пока его голос не становится хриплым. Эндрю чуть-чуть меняет угол, и Нилу приходится уткнуться лицом в плечо Эндрю, чтобы заглушить свой крик. Их кожа соприкасается и вздох Нила эхом разносится по пустой комнате. Эндрю крепко сжимает челюсти, чтобы не произнести ни звука. Он предпочитает молчать, выслушивать всё, что вылетает изо рта Джостена. Несмотря на то, что Эндрю не может видеть лица Нила, он знает, что тот выглядит как полный беспорядок. Он всегда так делает. Миньярд иногда думает о таком Ниле, когда дрочит в душе, о том, как выглядит Джостен, после того, как его оттрахали. «Моё» думает Эндрю и пытается спрятать свое ворчание на шее Нила. «Нил мой». Горячий рот посасывает кожу на его шее. Каждый стон вибрирует в груди Нила, сливаясь с его собственным. — Прикоснись ко мне, — просит Нил, и в этой фразе больше вздохов, чем слов, но Эндрю прекрасно слышит и понимает. Эндрю подчиняется, отстраняясь и обхватывая рукой член Нила. Он дергает его в такт с каждым толчком, и понимает, что Нил едва держится. Безумные глаза Нила устремляются на Эндрю, и взгляд не отрывается, даже когда Нил, наконец, достигает оргазма и переливается на костяшки пальцев Эндрю. Гортанный звук вырывается из горла Джостена, когда он кончает, и Эндрю солжёт, если скажет, что это не подталкивает его значительно ближе к краю. Он останавливается, смотрит вниз. Нил выглядит как порнозвезда, зрачки расширены, дыхание неровное. Эндрю не может сдержаться — он наклоняется и крепко целует парня в губы. Миньярд вытирает руку о простыни и упирается локтями по обе стороны от головы Нила. Он собирается выйти из парня, снять презерватив и кончить себе в руку, но оказывается прикованным к месту парой ног. Удержание не сложное — он мог бы легко от него отбиться, если понадобится, но не делает этого. — Ты кончил, — почти раздраженно напоминает ему Эндрю. — Нет. Эндрю смотрит ярче, но не может совладать со своей обычной злобой. Он чувствует блаженство прямо сейчас, висит на грани интенсивного оргазма, прижимается ближе к Нилу, и ему хочется большего. Он ненавидит это. Ненавидит чувствовать себя во власти своих желаний. — Я хочу, чтобы ты это сделал, — добавляет Нил, почти мурлыча. — Нил… — Если нет, то просто скажи, — говорит ему Нил. — Но если да, то я хочу, чтобы ты продолжал. В животе разливается тепло. Он не может точно определить, что это такое, но как бы он этого ни хотел, оно всё ещё здесь. Ощущение такое, будто между рёбер проходит нож, вонзающийся в лёгкие, и он не может дышать. Каждый прерывистый вдох кажется чудом. Чёртов Нил и его грёбаное понимание. Половина Эндрю хочет, чтобы он совершил ошибку, и тогда у него будет причина оттолкнуть его, вернуться к своим старым разрушительным привычкам, которые опустошали его. Но Нил всё делает правильно. Он заботится о каждой границе, проверяет любые признаки дискомфорта. Эндрю ненавидит его. — 439 процентов. — говорит он ему сдавленно. Эндрю снова начинает медленно, опасаясь чрезмерной чувствительности Нила. Он толкается в Нила контролируемыми движениями, пытаясь захватить контроль над ситуацией, но тот опасно выскальзывает из его пальцев, когда его толчки набирают скорость. При виде такого Нила это в любом случае не заняло бы много времени. Джостен всегда слишком быстро отправляет его в объятья резкого, мощного оргазма, особенно губы Нила, прижимающиеся к чувствительной оболочке его уха и шепчущие: «Я хочу, чтобы ты кончил, Эндрю». — Боже, заткнись, заткнись. — говорит он Нилу, зажмуривая глаза, когда через него прорывается животное возбуждение. Он сдерживает протяжный стон и, тяжело дыша, толкаясь бёдрами вперёд. Он не нежный. Нисколько. Его разум кричит ему, чтобы он остановился, но удовольствие проходит через него слишком быстро, слишком сильно, и он кончает сильнее, чем когда-либо. Нил вздыхает ему в плечо, целуя вспотевшую кожу, пытаясь передать невысказанные слова через прикосновение. Всё, что он хочет сказать, но не может, он рассказывает кончиками добрых пальцев и нежными ладонями, своей компанией и своими поцелуями. Когда Эндрю выходит из него, Нил просто наблюдает за ним, выглядя при этом совершенно нелепо с взлохмаченными волосами и распухшими губами. Эндрю сужает глаза, спрашивая: Ты в порядке? — Да, — отвечает Нил. Его голос звучит немного хрипло, но совершенно искренне. — Я более чем в порядке. Лучше, чем хорошо. Это было так, так хорошо. Эндрю, ты… это… я… Эндрю целует его, чтобы он не сказал что-нибудь нелепое, затем целует уголок его челюсти, глядя на бледные розовые следы, оставшиеся после его поцелуев. Они скоро исчезнут. — Спасибо. — шепчет Нил, и этого достаточно для них обоих.