Мятный кот

— Юнги! Я сказал, вернись обратно! — идёт вслед за буквально вылетевшим сыном Сонхек, гневно смотрит в спину не менее злого Юна, что направлялся к входным дверям дома, желая свалить из этого «цирка». А старший Мин, наконец, догнав Юна, грубо хватает за руку, развернув к себе лицом. — Ты, блять, издеваешься?! Как ты посмел пригласить его домой?! После всего дерьма, что я получил от него. Ты, блять, зовешь его в наш дом и говоришь мне, что б я, сука, хотел с ними сотрудничать?! Ты совсем с своим бизнесом свихнулся?! Я не собираюсь находиться с ним в одном помещении! Я видеть его не могу, не то, что находится с ним в одной комнате! Я не собираюсь этого делать! Найди себе другую пешку! — на повышенном тоне, что и старший выговаривает мятный, выхватив руку. Его буквально потряхивало от злости и возмущения. Из-за всей этой шумихи домработники попрятались кто куда, и те, что были ближе всего, даже умудрились наблюдать очередной скандал. И с тяжестью вздыхая, с сочувствием смотрели на молодого господина. — Не, я, конечно, всегда знал, что тебе плевать на меня, но если ты не хочешь, чтобы в СМИ узнали, что твой сын прославился как психически больной или какой-нибудь инвалид, то пожалуйста, валяй! Ты хоть понимаешь, что ты вообще, блять, делаешь?! — не успокаивается младший Мин, готовый выдирать себе на голове волосы, с яростью смотря на отца. — Ты в курсе, что он тогда сделал со мной?! Забыл, какие слушки ходили? А? Тебе понравилось?! — продолжает на эмоциях мятный, но звонкий удар чужой сильной ладони по щеке усмирил чужую ярость, заставив замолчать. Голова младшего аж слегка повернулась вбок, а от серебряного кольца осталась ссадина. — Заткнись! Мне плевать, что он там тебе сделал! Это была твоя же вина! Ты в этом и виноват! Поэтому не надо повышать на меня голос и стрелять молниями! Как ты вообще посмел со мной так разговаривать, выродок?! Забыл, кто все детство тебя содержал?! Теперь твоя очередь наступила выплачивать весь этот должок и беспрекословно делать то, что я говорю! — прирыкнув, говорит Хек, смотря уже с холодом и безразличием на Юнги, стряхивая ладонь, вновь одевая перчатку. Юн усмиряет все рвущиеся слова и мысли наружу… Хотя столько всего хотелось сказать. Толкнув щеку языком, младший дотрагивается рукой до щеки, утирая с ссадины кровь, все еще не поднимая головы после пощёчины, тихо посмеявшись. Толку сейчас кричать и что-либо говорить? Его слова все равно проигнорируют. Что толку пытаться донести старшему о своих чувствах, если они ему безразличны? По кой только пытаться быть понятым тем, кому на тебя плевать? Усмехаясь, мятный сжимает руки в кулаки и, поджав губы, поднимает не менее холодный взгляд. — Мне будет точно так же плевать, если твоей репутации будет «курлык», — спокойно говорит Юн и, слизав капельку крови, что скатилась на край губы, идет по направлению уборной. — Куда пошел? — Приводить после тебя свое лицо в более надлежащий вид. Сейчас прийду. Уж думаю, за пять минут они не примчатся, — сухо бросает мятный. Дойдя до нужной комнаты, альфа снимает пиджак и, положив его на подоконник, закатывает рукава рубашки, включая холодную воду. Юнги совсем не удивлен чужой реакции на его слова. В принципе, он этого и ожидал. И по кой фиг вообще тогда все это сказал? Если бы промолчал, то его лицо не пострадало бы. По крайней мере, с этим минимум неделю ходить. Набирая в ладони холодной воды, тот умывается и, оперевшись обеими руками о раковину, поднимая на себя через зеркало взгляд. Кончики чёлки были чуть сырые от воды, но ему было все равно. Он смотрел на своё отражение, явно не разглядывая ссадину… Он смотрел на себя. Себе же в глаза, пытаясь понять самого же себя. В очередной раз усмехаясь, он опускает взгляд и, отклонившись от раковины, отрывает бумажное полотенце, сначала вытирая лицо, а потом начинает тыкать тем по маленькой ссадине, пытаясь совсем приостановить кровь. Когда та останавливается, он выбрасывает уже использованную бумагу и, поправив волосы, поправляет воротник рубашки. Снова накинув пиджак, выходит. Внизу как раз столпились дворецкие и горничные, помогая приехавшим раздеться. — Хф, — фыркнув, Юн сильней поджимает губы и, покрывшись колючками и льдом, спускается вниз к уже стоящему там отцу. -Ох, Сонхек~ши, сколько лет, сколько зим! — с улыбкой на лице проговаривает альфа примерно того же возраста, что и Хек и, приобняв того, они хлопают друг другу по спине. Этого мужчину звали Лин Чоншин, когда рядом стоящий альфа был его двадцатичетырехлетним сыном. — И тебя я тоже давно не видел, Джиен. Совсем взрослым стал, — с лестной улыбкой говорит Хек, чуть сщурив глаза. — Здравствуйте господин Сон. Я тоже рад вас видеть, — также растянув губы в улыбке, Ену вдруг ударяет запах морозящей мяты в нос, и тот, поднимая взгляд, сталкивается просто с ледяным океаном, чуть зависает. Перед ним стоял статный альфа все с теми же пиздецки ахуенными глазами, что смеряли холодом. — Добро пожаловать в наш дом, — кланяется сразу обоим альфам Юн, процедив свои слова с улыбкой. Но интонация не выражающая ни единой эмоции, как и глаза, давали понять, что улыбка была далеко не искренней. — И тебе привет, Юн~и, — усмехаясь, говорит младший Лин. Слова Джиена Мин лишь игнорирует, чисто для приличия кинув сухое «Привет». — Прошу пройти вас наверх, в столовую. Уверен, приготовленный ужин моими поварами вам понравится. Они целый вечер над ним хлопотали, — проговаривает глава семьи Мин, а Юн лишь закатывает глаза, идя чуть позади мужчин. — Ох, я не сомневаюсь и даже уверен в том, что все будет как всегда прекрасно, — отвечает Шин, заводя беседу с отцом мятного. Джиен шел наравне с Юном, даже не скрывая, разглядывая его, пока сам Юнги всячески игнорировал его и даже не замечал, сунув руки в карманы брюк, смотрел куда-то в пол, снова о чем-то думая. Он вел себя так, словно Джиена и не было рядом. Вот вообще не замечал его. Джиену от этого было, конечно, неприятно, и он, желая привлечь к своей персоне внимания, подходит ближе к мятному. Но Юн резко отшагивает от того вбок и, останавливаясь возле дверей в столовую, пропускает гостей в перед, заходя последним. Когда все усаживаются за шикарный стол, то, вежливо пожелав друг другу приятного аппетита, принялись за еду. Старший Лин, как всегда, нахваливал приготовленные блюда, а Хек лишь давил довольную лыбу, как всегда принимая в сторону своих работников и себя кучу лестных похвальных слов. Джиен тоже сидел и, как истинный джентльмен, спокойно кушал, переводя с отца на Сонхека взгляд и наоборот, иногда бросая взгляд на совершенно спокойного Юнги, что тоже неспешно кушал, слушая старших. Но на самом деле у Юнги кусок в горло не лез, и он буквально насильно пихал в себя кусочки запеченной курицы через силу. Чтобы не вызывать подозрений и в очередной раз не выслушивать ворчание своего родителя. От него не уходили чужие взгляды на себе, что буквально гуляли целиком по нему… И если снаружи он был очень спокоен и безразличен к разглядываниям, то внутри это его пиздец как напрягало и бесило… Хотелось просто взять, встать со стула и швырнуть Ену одну из тарелок прямо в рожу… Дабы скрыть свое напряжение и раздражение, Юн подавлял свои же феромоны, сдерживая их. — У меня к вам весьма заманчивое предложение, — вдруг говорит Чоншин, вытирая салфеткой руки и, улыбаясь, смотрит на Хека, привлекая три пары глаз к себе. — Думаю, ты знаешь, что помимо парфюма у нас есть своя линейка брендов? Ну так вот, к чему я это все. Дело в том, что у нас скоро выпускается новая линейка одежды и состоится фотосессия. Плюс, твои художники, да и сам твой сын уже неоднократно создавал эскизы обложек для парфюма и даже пару раз помог с палитрой цветов, которой мы воспользовались для создания одежды. Мой сын является лицом моего же бренда. Он, естественно, будет участвовать в фотосессии и представлять бренд… Но фотосессия должна быть парной. И я подумал: «У Мин Сонхека же есть сын, верно? Почему бы по старой дружбе и в знак долгой совместной работы не предложить ему, чтоб Юнги участвовал в фотосессии с моим сыном?». К тому же у Юнги неплохие модельные данные. Я думаю, они с Джиеном будут гармонично смотреться за счёт полного различия во внешности, — бросив на мятного взгляд, тот вновь возвращает взгляд на Хека. — Да и думаю, эта фотосессия произведет немалый фурор, будут не маленькие доходы. Также в фотосессию можно добавить и наш совместный проект, и линейку парфюмов тоже войдут в неё. Что думаешь? — обращается тот к старшему Мину, пока Юн замер с воткнутой вилкой в кусочек мяса, прибывая в шоке… Какая нахуй фотосессия? — Да, я думаю, это гениальная идея. Я согласен, — говорит Хек, и вдруг все присутствующие смотрят на резко вставшего Юнги из-за стола. — Прошу простить, я отлучусь на пару минут. Продолжайте обсуждать без меня, — объясняет Юн, идя к двери на выход из зала. Когда двери за Мином младшим закрываются. Ен встает следом. — Я пойду поговорю с ним, вдруг что серьезное, — говорит тот, выходя следом, пока старшие продолжали обговаривать детали. Выходя в коридор, Юн направляется к балкону, желая вдохнуть свежий воздух. Но тут его вдруг хватают и разворачивают к себе лицом, зажав меж стеной и собой. — Отпусти меня! — рычит мятный, упираясь руками в чужую грудь, со злобой поднимая взгляд на Лина. К слову, Юнги был ниже Джи чуть ли не на две головы… И не сразу поймёшь, кто из них чистокровный, а кто нет… Не будь феромоны Юна действительно такими стойкими, то можно было с легкостью сказать, что Джиен чистокровный. А ведь действительно, Лин был похож. По крайней мере, внешне. Он был как чертова скала, что не сказать о Мине, потому что только его феромоны и говорили о том, что он чистокровка. Некоторые даже звали его каким-то неправильным, потому что в отличие от остальных альф с «голубой » кровью, он был худощавым и невысоким. Средний статистический рост. Да и внешне никак не выделялся, что, мол, вот он, «чистокровка». В детстве он был даже довольно милым и тихим для альфы. Он никогда не был агрессивным и был более чем дружелюбным и довольно спокойным. Это и отличало его от всех чистокровок. Он не был на них похож совершенно ничем. Но и на обычных альф он тоже не смахивал. Аура и энергетика исходившая от пятилетнего мальчишки, была куда сильней и заставляла подчиняться даже уже зрелых взрослых альф. — Поговорить надо, — говорит Джиен, смотря на профиль младшего. — А я не хочу с тобой разговаривать. Мне не о чем с тобой говорить, — выкидывает, прорычав, Юн, оттолкнув того от себя аж к противоположной стене, — Ты уже сказал мне все прошлый раз, я достаточно услышал. — Нет, не все. Я... — говорит Лин и шагает к Мину, но тот отшагивает назад еще на шаг, вытягивая руку. — Мне похуй. Я не хочу ничего больше слышать. Не нужны ни твои оправдания, ничего больше. Не смей подходить ко мне… Как тебе вообще хватает совести сейчас разговаривать со мной? Ах да, я забыл. У тебя же ее нет, — говорит, усмехнувшись, Юн, а Ен сжимает кулаки, смотря на того. — Юнги, прошу, послушай меня… Я. Я действительно жалею о том, что сделал. Мне действительно стыдно перед тобой, потому что ты не был в этом виноват. Я признаю, я отвратительно с тобой поступил. Мне искренне жаль, я... — Да что мне твоя жалость? Я же сказал, мне не нужны твои раскаянья. Надо было думать раньше, когда вы это делали, а не когда прошло пять лет, — говорит вновь мятный, смотря на старшего, словно свысока, разворачиваясь к тому спиной, идет обратно, но старший альфа вновь берется за чужую руку и, чуть дернув на себя, разворачивает к себе лицом, беря за плечи Мина. — Я..Я действительно все это время жалел, и мне не хватало смелости прийти к тебе… Я..Я понял, что… Влюбился в тебя, и именно из-за этого я боялся появиться! — заявляет Лин, а Юнги, смотря на него, начинает тихо смеяться. — Хах… Боже… Как абсурдно. Что ты несешь? Любовь? Хах! Разве такое чудовище, как я, можно любить? А~я, Джиен~ши, ты перечишь своим же словам, не находишь? — все еще так же смеясь, мятный вновь отталкивает бывшего лучшего друга от себя, с ухмылкой смотря на Ена. — Знаешь, что я тебе скажу на твои чувства? — резко перестав смеяться, он опускает голову и, подойдя практически вплотную к тому, вновь поднимает голову, смотря с полным безразличием в чужие глаза. — Запомни, мне плевать на тебя, твои слова, действия и чувства. Мне плевать на тебя точно так же, как вы наплевали на меня… Как ты наплевал на все мои просьбы и слова, на все мои чувства. Тебе было все равно, когда ты это делал. Теперь моя очередь отплатить тебе тем же. Мне похуй, поэтому прошу уйти с дороги, — холодно процедив свои слова, Юн лёгким движением руки отталкивает Ена, что вновь берет его за запястье, сжимая, заставляя оставаться возле себя. — Я говорю правду… — проговаривает Ен, отпуская руку младшего, что в очередной раз одарил безразличием. — Я тоже, — бросает Мин и, обходя Джи, выходит на балкон, закрыв дверь. Пока брюнет оставался стоять на месте и, скрепя зубами, сжимал руки в кулаки… » — Меня Джиен зовут, а тебя? — присаживаясь на корточки, спрашивает парень лет двенадцати, смотря на мальчика сидевшего перед ним. Тот лишь оглядывает его с опаской и, чуть отодвинувшись, поджимает губы, слегка нахмурив брови. — Тебе зачем знать, как меня зовут? — спрашивает сидевший под сакурой альфочка, с явным недоверием смотря на Ена. Ему на вид было лет десять. — Просто хочу подружиться. Разве нельзя? — с улыбкой говорит Лин, все так же протягивая руку. — Просто ты сидишь здесь один, когда все гуляют тут с друзьями, вот я и подумал, что тебе одиноко. — Может, мне просто нравится здесь сидеть? Может я друзей жду? — не угоманивается тот, сильней нахмурив брови. — Ты сидишь тут уже два часа. — И что? Тебе какая разница? — А~я. Ну не будь букой. Такой маленький, но уже такой вредина. — Отвали от меня. — Тц, ну вот опять. Я тоже здесь один… И мне тоже одиноко… Давай посидим вместе, ум? Сидевший на траве альфа снова поднял взгляд с пруда на того и, вздохнув, чуть двигается. А Ен, улыбаясь, садится рядом. — Юнги… Меня зовут Юнги.» Усмехаясь со всплывшего в голове воспоминания, Юн опирается о перила балкона, закуривая сигарету. «- Ух ты! Джиен~ши! Где ты отрыл это чудо! — восклицает резко вскочивший рыжий парень, начиная разглядывать Юна. А Мин отшагивает на шаг назад, с подозрением смотря на тех, вставая чуть позади Лина, сжав рукой позади чужую куртку. — Эй, будь потише! Это чудо может прописать тебе. Поверь мне, я пару раз получил от него, — со смехом говорит Ен и, шагает чуть в сторону, позволяя друзьям осмотреть нового друга. — Не бойся, они не навредят. В любом случае, я рядом с тобой, они не посмеют тебя обидеть. — Подожди, это же тот самый мальчик, про которого ты нам рассказывал? Это он, да? — говорит светловолосый парень и, видя кивок со стороны Ена, улыбаясь шире, подходит к Мину, — Ну привет, Юнги. Рад, наконец, с тобой познакомится. Я Бонсу. — Так ты им про меня рассказывал? — вдруг спрашивает у Дже Юн, посмотрев на него. А двое не знакомых ему парней смотрели на них, по большей части разглядывая мятного. — Да. Они мои лучшие друзья. Не мог с ними не поделиться, извини. Им можно доверять, поверь мне, — говорит брюнет, а Мин, вздохнув, кивает, смотря на обоих. — А я Инхон, — говорит рыжий, когда Юн всех их осматривает. — Раз вы действительно лучшие друзья Хена, то я тоже рад с вами познакомиться». Усмехаясь, альфа смотрит на мельтешащих туда-сюда людей, что были за пределами территории дома. Вновь затягивая никотинового дыма, позволяя своим легким наполниться, и, прикрыв глаза, выдыхает. «— Юнги! Пошли скорей! Сколько можно собираться! Потом дорисуешь! — слышится в окно дома, а Юн, переводя взгляд вниз с него, видит троицу, машущую ему оттуда. Вздыхая, он чуть улыбается и, в последний раз глянув на свой рисунок, откладывает его в сторону. — Хорошо, я сейчас прийду! Подождите меня! — кричит тем русоволосый и, слезая с подоконника, идет собираться. На оставшейся картине, спокойно скучающей все на том же подоконнике, была нарисована четверка друзей, возле большой цветущей сакуры. Спустившись вниз и прихватив с собой джинсовку, Мин мчится и, съезжая по перилам лестницы, бежит к друзьям. — Мы уж думали, уснем, пока ждать будем, — с усмешкой говорит Ин, и все четверо идут в сторону лесного парка, недалеко. — Не сравнивай меня с собой. Я уж куда быстрей, чем ты собираюсь, — с улыбкой говорит Юн, переходя с теми дорогу.» Выкурив сигарету уже наполовину мятный, все с теми же прикрытыми глазами, продолжал докуривать сигарету. «— Юнги, послушай меня! Прошу, успокойся. Хорошо? Прошу тебя, стой на месте, ладно? — стараясь не делать лишних движений, тот медленно идет к Юну, вытягивая руки вперед, — Ну же, протяни мне руки, слышишь? Ну же, Мин~и, пожалуйста. — Я не могу… Я… Мне страшно… — тихо говорит младший, слыша, как под ногами трещит лед, опускает под ноги взгляд, начиная еще более учащенно дышать. — Не смотри вниз! Смотри на меня! — прикрикивает Дже, а мятный поднимает на него взгляд, кивая. — Вот молодец! А теперь медленно иди ко мне, хорошо? Прям тихонечко. А я к тебе, хорошо? На слова того Юнги лишь кивает и, вздохнув полной грудью, все также смотря на лучшего друга, маленькими мелкими шажками идет навстречу, как и Ен, к нему. — Все. Ты умница, молодец. Иди к хёну, — так же идя навстречу к тому, Ен улыбается и чуть приседает, когда младший остаётся в метре от него и, вздыхая, протягивает одну руку с палкой, а вторую просто так. Когда младший хватается за палку, тянет на себя и, приобнимая, крепко держит, чувствуя, как тот трясётся. Быстро закидывает на того спину и, не раздумывая, срывается с места, слыша, как позади трещит лед, а мятный лишь вжимался в чужую спину. — Х-хен! — прикрикивает тот, когда треск льда раздался совсем рядом. — Не смотри назад! — прикрикивает Джи и, чувствуя, что лед под ногами трескается, выдыхает и толкается изо всех сил ногами вперед, падая вместе с младшим в сугроб на берегу. — Эй, Юн~и, иди сюда. Видишь, все хорошо? Ну, мятка, — с отдышкой говорит Лин младшему, что все еще не открывал глаза. — Можешь открыть, не бойся. Младший альфа все же слушается и, открывая глаза, застает улыбающегося друга и, хмуря брови, садится. — Ты безмозглый придурок! Ты хоть понимаешь, что мы могли утонуть, дурак! Чтоб я ещё хоть раз пошел с тобой куда-то! Ты… Черт! — начиная отходить от испуга и шока, двенадцатилетний Юн колотит Ена в плечо, что, смеясь, даже не уворачивался. — Ахах. Ну да. Прости, бучка, виноват. Я не знал, что здесь тонкий лед. Обычно он здесь хорошо замерзает к этому времени. Прости… Я сам не меньше тебя испугался. За тебя же… — вздыхая, тот смотрит в кофейные глаза и, поджав губы, обнимает друга.- Я дурак, знаю. Прости, Юнги. И вообще, я думал, что чистокровные альфы ничего не боятся! А ты, оказывается, ещё тот трусишка! — посмеиваясь, начинает снова Дже. — Да пошел ты, идиот, — ворчит младший, вздыхая, все же обняв друга в ответ, — … Спасибо… — Со мной ты можешь ничего не бояться, хорошо? Даже у самых сильных есть страхи, и даже самым сильным нужна помощь и поддержка. Поэтому ты всегда можешь доверять мне. Правда. Я всегда буду рядом.» — Пиздабол… Хах. Зачем давать обещания, если не сможешь сдержать их? — посмеявшись, тяжело вздохнув, альфа тушит докуренную сигарету и выходит с балкона. За дверью никого не оказалось, что несказанно радовало. Идя неспешно обратно, Мин отгонял все появляющиеся воспоминания… Даже ебаный оставшейся запах Лина в коридоре заставлял его воспоминаниям всплывать, путая все мысли, заставляя душу перевернуться вверх дном. Когда Юнги возвращается обратно, то застает всех за столом. Пока он курил, старшие уже всё обсудили, как всегда решив за него. Поэтому, обговорив мелочи, все спокойно разъехались, в том числе и Юнги. Да, Юн уже давно не живет с отцом. Точно лет шесть уже, если не больше. Собравшись, Мин младший вызывает такси и едет домой. Всю дорогу его не покидали терзающие мысли по поводу Джиена… Чужие слова так и застряли в голове, но Юнги совсем не жалеет о том, что сказал тому. Нет. Ему не стыдно, и он сделал все правильно. Он был уверен в этом. Но… Маленькая доля сомнения терзала его душу. Может, тот действительно раскаивается? Хотя, учитывая то, что тот натворил тогда, Юн сразу же отгоняет эти мысли. Нет. Тот не может раскаиваться. У него нет совести. И он в очередной раз затеял игру. Решил снова поиграть на душе и сердце мятного. Больше он не поведется на это. Нет. Ни за что. Он больше не верит. Хватит с него лжи. Заплатив за такси, альфа выходит и поднимается на девятый этаж в свою квартиру, все еще ведя моральную войну с самим собой. Все же все те воспоминания и долгие годы бывшей дружбы не позволяли искоренить толику надежды на то, что все это было просто случайностью… На то, что это было по какой-то не банальной причине… Ну не мог человек, столько лет друживший и идя с тобой рука об руку, вдруг резко перемениться за один момент и предать… Просто так сделать больно…Ведь так? — Так не пойдёт… — мотая головой, Юн, недолго раздумывая, переодевается и, беря телефон, набирает уже очень знакомый номер. — Ало, что-то случилось? Обычно ты не звонишь, — через пару гудков слышится голос в трубке и, Мин выдыхает. — Ты дома? — спрашивает мятный, идя в коридор. — Да, а что? — А Бекхен, он дома? — вновь спрашивает Мин, закусив край губы, начиная кусать её по привычке. — Нет, он в ночную смену… Малой, все хорошо? Ты там как, живой? Ты начинаешь меня пугать, — слышится взволнованный серьезный голос. — Живой, все хорошо… Ну, как бы с моим телом, да… Раз так, можно я приеду к тебе? — Можно, зачем спрашиваешь? Сам прекрасно знаешь, что двери нашего дома всегда открыты для тебя. — Да, я знаю. Но мало ли… Не хотелось бы навязываться. — Ты не навязываешься, сколько раз тебе говорить? — Хах. Ладно, спасибо. Тогда жди, я буду через полчаса. — Давай, жду. Сбрасывая вызов, Юнги тяжело вздыхает и, закидывая телефон в карман, накидывает косуху, обуваясь. Взяв ключи от квартиры и мотоцикла, выходит, закрыв дверь. Выгнав мотоцикл из гаража, альфа надевает шлем и, заведя его, срывается на нем с места. Пожалуй, чувствовать чувство скорости для Юнги является одним из любимых занятий. Он любит такими поздними вечерами рассекать по городу, ощущая пробирающийся ветер под косуху и рваные джинсы. Ему нравится это чувство свободы…Когда ты просто едешь чуть ли не под триста километров в час, рискуя собственной задницей. И никто тебе не помеха. Никто не пристанет. Никто не остановит. Ты свободен, словно птица. В такие моменты ты забываешь все. Ты забываешь всех, кто тебя окружает. Казалось бы, до конца города добираться из центра не меньше часа, когда Юнги добрался до туда всего за полчаса. Место, куда приехал Мин, было районом частных домов на окраине города, не далеко от реки. Сказать, что вид отсюда незабываемый - ничего не сказать. Припарковав свою «лошадку» возле нужного дома, Юн снимает шлем и, вешая на руль, слезает. Идет к двери, которую уже открыли, и на крыльце дома стаял молодой пепельно-блондинистый альфа лет тридцати. — Уже ждешь? — Ага, рев твоего мотоцикла за триста миль слышно, — говорит тот, улыбаясь, протягивает руку, приветствуя мятного. — Пойдем внутрь, я там чай греться поставил. Бек вчера пирожных напек. Думаю, оценишь. — Ох, Бекхен как всегда. До сих пор удивляюсь, как ему рук хватает на все сразу. — Да, Бек он такой. Представляешь, я с ним уже совместно практически восемь лет живу, а до сих пор удивляюсь тому, насколько энергичен и разнообразен мой омега, — с улыбкой говорит блондин.— Ты не раздевайся, дома прохладно. Я проветривал сегодня после уборки. — Хорошо, папа Чан, — посмеиваясь, говорит Юн. Разувшись, идет со старшим на кухню. К слову, этого хозяйственного альфу зовут Пак Чанёль. Просто потрясающий, надежный человек. Всегда выручит, когда нужна помощь. Абсолютно в любой беде поможет. Именно благодаря этому человеку Юнги, возможно, сейчас стоит здесь живой и дышит. — У вас как всегда пахнет теплом и уютом… Прям как «дома», — со вздохом говорит Мин, садясь за стол. — Хах, спасибо. У нас дома будет куда поуютнее и спокойней, чем в хоромах твоего отца. Верно? — наливая чая в чашку себе и мятному, проговаривает тот, усмехаясь. — Это да. Точно подметил… У вас я чувствую себя действительно уютнее, чем в своем же родном доме, — улыбнувшись, Юн опускает взгляд со старшего в стол, разглядывая свои пальцы рук, что были собраны в замок на столе. Чанель, замечая этот взгляд, тяжело вздыхает и ставя перед младшим чашку, кладет руку на плече. — Какой-то ты сегодня совсем никакой. Даже не поворчишь? — вновь говорит Пак, бодро тому улыбнувшись. — Да нет. Что-то не ворчится, — усмехаясь, младший альфа обхватывает чашку обеими руками. — Спасибо, — подняв на Еля взгляд, он благодарно улыбнулся. Пак лишь кивает и лезет в холодильник, и достаёт тарелочку с пирожным, приготовленным его мужем. — Как дела на работе? Да и в целом у вас? Я что-то завертелся в последний месяц с учебой. Да и отец снова сверху подсел, — начинает Юн, когда старший садится напротив него за стол. — Да, давненько ты к нам не заглядывал. Ну, как сказать. Все также ловлю преступников. Меня повысили, теперь я не просто майор, а старший майор. С Беки у нас тоже все прекрасно. Наенг наконец выздоровел, вот недавно снова в школу пошел. Говорит, что соскучился по Юнги-хёну, — говорит Пак, сложив ногу на ногу. — Хах, ясненько. Я тоже по нему скучал. Он сейчас у бабушки? — Да, мы решили на все выходные его отправить туда. Говорит, там его друзья уже заждались. Поэтому пусть пока еще тепло, побегает у нее. Там природа, воздух чище, да и поспокойнее от всей этой городской суеты, — пожимая плечами, проговаривает старший, отпив чая и отломив ложечкой одно пирожное. — Ясненько. Природа это хорошо, — тоже отпивая чая, Мин следует примеру старшего и, беря ложечку, так же чуть отламывает маленький кусочек пирожного, отправляя в рот. — Ум~мм, это же апельсиновое пирожное, — удивленно вскинув брови, Юн запивает сладость чаем, что таяла во рту. — Да, он словно чувствовал, что ты придешь. Цитрусовый потрошитель, — улыбаясь с реакции на пироженки Юна, говорит Чан, а Мин лишь как довольный кот, уплетает тот кусочек пироженки за обе щеки, на что Пак давит лыбу еще шире. — Ну вот, хоть чем-то угодили тебе. Улыбнулся хоть. А то сидишь весь хмурый и растерянный. Что такого случилось, что сам Юнги был застан врасплох? Ты ведь по-любому не просто так приехал. Что тебя тревожит? О чем ты хотел со мной поговорить?  — делает первый шаг Чан, чуть схмурив брови, смотря на младшего, что запив пирожное чаем, ставит чашку обратно, держа обеими руками. — Да, именно так… Как думаешь, стоит ли верить человеку, однажды причинившему тебе боль? Стоит ли вновь доверять ему? — после небольшой паузы продолжает Мин, вновь опуская взгляд, смотря на свое отражение в бакале. Чанель лишь чуть хмурит брови, внимательно слушая младшего. — Сегодня я встретился с своим бывшим лучшим другом… Мы дружили довольно долго, но пять лет назад он сделал кое-что ужасное, что причинило мне боль… Я верил этому человеку… Но спустя долгие годы дружбы он меня предал. И спустя пять лет он вновь появляется, говоря мне, как он раскаивается и сожалеет о сделанном… Как думаешь, мне стоит поверить ему? Стоит доверять тому, кому ты уже однажды доверился, а потом получил нож в спину? — поджав губы, младший в конце поднимает взгляд на Еля, что смотрел на него. — Насколько он был тебе важен? — спрашивает Пак на встречу вопрос, сильней хмурясь. — Очень… Очень важен… Я доверял ему и открылся. Верил, как дурак… А взамен… Мы прошли очень много всего… Все те воспоминания и прожитые моменты до того ужасного дня. Они не дают мне покоя… Мы столько лет дружили. У меня до сих пор не укладывается в голове, что он мог так просто сделать больно… Просто так предать… Или же дело действительно во мне. Я… Я не знаю, хен… Я запутался… — снова смотря в чашку, мятный в конце поджимая губы и вздохнув, чуть сжимает стеклянную посуду в своих руках, пока старший тяжело вздыхая, смотрит на него. — Ты ему что-то ответил на его слова? Что ты сказал ему на его раскаяния? — Я сказал, что мне плевать. Что все равно на него и то, что он чувствует… Сказал, что не хочу его больше слушать… Хах. Он, возможно, действительно сожалел об этом и хотел искупить вину, но я оттолкнул его. Но знаешь… Я не жалею о том, что так поступил… И почему-то я более чем уверен, что это было неискренне… Я уверен, что у него нет совести после того, что он сделал. Его столько лет не было. Он буквально выкинул меня из своей жизни, растоптал, а теперь вновь появляется, представляешь? Хах! Хочет, чтоб я ему поверил… А я не верю… Больше не верю его словам, потому что не хочу встать на одни и те же грабли… Не хочу больше страдать по своей же жалости и чертовой вере во что-то хорошее в этом ебучем мире, — рвано выдохнув, Юн под конец слов ещё сильней сжимает чашку, скрипнув зубами. — Я ведь мразь Чан, да? Он ко мне по-человечески а я его послал. Вот что я за тварь? Хах. — Эй, малой, не говори так про себя. Это не так. Еще раз такие слова с твоих уст услышу, в обезьяннике закрою. То, как ты себя назвал и рядом с тобой не стоят, ясно? Ты сделал все правильно. Я бы тоже не доверял такому человеку. Тот, кто однажды уже предал, сделает это снова, поверь. И знаешь, людям порой не нужна причина, чтоб кого-то обидеть и чтоб сделать больно. Люди могут сделать это просто так. Поэтому не угрызайся совестью, ты сделал все правильно. Лучше оттолкнуть его ровно также, как и он тебя тогда, чем вновь позволить этому человеку предать себя. Да, может первое время тебе будет нелегко, но поверь, оно того стоило. Через несколько лет, ты о нем и не вспомнишь, — с серьезным лицом говорит Ель, смотря на Мина, что поднял на него взгляд, все это время внимательно слушая. — Ты неплохой человек, и уж поверь, дело совсем не в тебе. Просто так получилось, что вот такие ничтожные люди окружают тебя. — Спасибо… — говорит на чужие слова Юн, смотря с благодарностью, а Пак, вздыхая, улыбается, — Это тебе спасибо, что высказался. Я то не чего такого не сделал. Вдруг в прихожей слышится хлопок двери и шуршание пакетов. — Дрогой, а мы сегодня разве кого-то ждали? — слышится голос омеги оттуда, а альфы, удивленно переглянувшись, идут в коридор, встречая также идущего красноволосого омегу навстречу. — Бекхен-хен? — удивленно проговаривает Юн, а Чанель, отмерев, помогает своему омеге раздеться. — Разве у тебя сегодня не ночная смена? — удивленно спрашивает блондин, вешая чужое пальто. — Да, должна была быть, но за хорошую работу меня сегодня отпустили, спасибо, — улыбаясь, Бек целует мужа в щеку и переводит взгляд на мятного. — А~я. Юнги, как давно тебя не видел, забыл про нас, да, говнюк, — улыбаясь, омега подходит к тому и, обняв, треплет по волосам, пока тот пытался вырваться из рук старшего, недовольно бубня. — Так. Не понял, ты опять с кем-то подрался? — А? С чего ты это взял? — хмурясь, спрашивает Мин, когда старший задает вопрос. — Ссадина на лице откуда? А? Она же красная, ты что, ее не обрабатывал? А если заражение пойдет? — начинает тот, а Юн не успевает и слова сказать, как оказывается в гостиной на диване. Бек уже с аптечкой в руках, стоял рядом с ним, держа перекись, ватку и пластырь. — Просто неудачно упал. — Не ври. — Не вру. — Нет, врешь. След на твоей щеке явно не от какого-нибудь ламината или угла. Меня не обманешь, — говорит тот и, намочив ватку перекисью, садится рядом с мятным, прикладывая ватку к ссадине. — А~я! Хен! — прошипев, тот дергается от омеги, но старший хватает за ворот. — Сиди. Ссадина свежая, поэтому пощиплет сильней. Тебя явно ладошкой не погладили. У того, кто сделал это, было кольцо на одном из пальцев. Да? — спрашивает омега, а Юн, рвано выдохнув, сидит спокойно. — Да, было. — И кто же тот счастливчик, кто смог достать до твоего прекрасного лица? — Отец, — сухо бросает Мин, а в комнате повисает тишина. — Прости, я не хотел, — виновато говорит Бек, чуть поджав губы, убирая ватку, начиная приклеивать пластырь, виновато опустив взгляд. — Ничего, все хорошо, — говорит мятный и когда старший приклеивает тот на его лицо, берет за руку и улыбается. — Спасибо. Правда, все хорошо. — Ох, да ты всегда говоришь, что все хорошо, а потом в больнице на реабилитации оказываешься, — со вздохом говорит красноволосый омега, обнимая Мина. — Эй, я сейчас ревновать начну, — в шутку говорит Чан и, садясь с теми на диван, обнимает альфу со спины, так же обняв и мужа. От такого количества объятий, буквально зажатый между хенов, Юн чувствует себя пиздецки смущенным и буквально маленьким ребенком. — Ну в~ааа. Вы щас меня раздавите, — бурчит Мин, когда объятья обоих становятся еще крепче. — Не сахарный, не растаешь. — Ва~аааа.