Мятный кот

— Колючка, я все, можешь идти! — перекрикивает Гу, выходя из ванной, вытирая свои волосы, уже стоя в махровом халатике. — А где «хен»? Или мой возраст для тебя шутка? — как бы возмущается Юн, убирая молоко в холодильник, смотря на омежку. — Нет, хен. Просто твой крошечный рост немножко мешает, — говорит тот и заражается смехом, но потом получает плюшевым тигренком-магнитом с холодильника в лоб, что прилетел от Мина. — Еще раз такое услышу — отправлю жить к крысам в подвал, понял? Просто я не виноват, что ты дете-переросток, и вообще, что ты имеешь против моего роста, чертов стручок боба? — вскидывая бровь, возмущенно проговаривает альфа. — Я ничего, просто видимо кому-то с семенем не повезло. Уж лучше быть огромным сильным стручком, чем бледной поганкой, растущей в пизде леса, — продолжает язвить Чон, но потом срывается с места, удирая от брата. — Ты, чертов паршивец! А ну иди сюда! Я тебе сейчас стручки пообломаю, расти больше нечему будет! — по доброму огрызается Мин, запуливая в омегу подушку. Подобные перепалки и язвительные шутки друг над другом, были в порядке вещей меж младшими Чоном и Мином. Ничего удивительно, если вы вдруг идя по улице увидите «ругающихся» омегу с альфой, что ругались буквально из-за какой-то глупости. Знайте, если вы встретите таких, то это точно они. Вообще, у Чонгука и Юнги своеобразные братские отношения. Они как могли друг друга красиво обосрать, так и были готовы друг за друга перегрызть глотки. Когда эти двое вместе, будьте уверены, что приключений вам не избежать, потому что один из них гений и провокатор «прекрасных» идей, а другой исполнитель, воплощающий эти гениальные мысли в явь. Как говорится, если ни одно, то второе. Не смотря, на возможную шобутливость, парни были вполне адекватными (нет), и вели себя прилично в публичных местах, а тем более если это касалось семьи или подобного. Естественно с возрастом они повзрослели и стали более тихими когда вдвоем, но порой те дьяволята пробуждаются в обоих. И возможно, сейчас вам может показаться, что Чонгук неуважительно ведет себя по отношению к своему старшему брату, то это не так. Гук просто до безумия обожает своего брата, для него старший, это воплощение всея прекрасного. Своеобразный герой, каждый раз вытаскивает из приключений, которые кстати, Чонгук сам себе и устраивал. Юнги как мог спасти его тело от пиздюлей и от лишних рук, так и успокоить, подарить покой душе, выслушать, поддержать. Хоть Чон и омега, но тот еще непоседа. Пожалуй, это несносное чудо могло родиться стопроцентным альфой. Не смотря на свою милую внешность, милое детское личико, омежка уже в года четыре мог ушатать тебе лопаткой по лицу за то, что ты наступил на его куличик или пирамидку. При этом омежка всегда был таким скромным и милым, с любопытной душой. В детстве был ну буквально маленький мозгоеб, потому что каждую чертову секунду в чужой голове появлялись новые вопросы, которыми он просто мучал своих родителей, поэтому те, ждя каждое лето, сплавливали «надоедливое» чадо к дяде в Японию, за постижением спокойствия и чувством прекрасного. Там-то Гу и постигал, и искал ответы на свои вопросы, находя спокойствие в своем старшем брате, что всегда отвечал на все его вопросы, даже если те были максимально глупыми и абсурдными. Именно Юнги, будучи отправленный отцом чуть ли не каждое лето, учиться боевым искусствам и изучению Японского языка, всегда был рад провести время с младшим любопытным и непоседливым братом. Они были как две разные капли воды. Один огонь, а второй лед. Все время спокойный и мало словный Мин всегда следил и защищал шабутного непоседу Гу. Да, братья естественно бывало ссорились, пару раз даже доходило до драк, но при этом если они могли подраться меж собой, то другим обижать друг друга не давали. Один всегда был горой за другого, готовя отвесить целые штаны люлей, а заодно навалить в чужие штаны песка из песочницы. Что старший, что младший, безумно любили друг друга так, что если они были вместе, то хрен ты их друг от друга оттащишь. Они даже спали на одной кровати, деля одно одеяло. Каждый из них заботился друг о друге. Юнги всегда давал Гу большую часть одеяла, всегда давал большой кусочек пирожного и всегда оставлял мультики, что больше нравились тому. Чонгук же, всегда следил, чтоб старший не был обделенным и всегда уделял свое внимание тому, всегда делился всем, чего бы не давали. Всегда заступался за того, когда родители или члены семьи, начинали предъявлять свои возмущения старшему, всегда обнимал того на зло им, на их не довольство, всегда говорил, что у него самый лучший хен и что оставлять его одного не собирается. Он всегда делился с тем о впечатлениях проведенных в детском парке, о прогулках с родителями, привозя какие-то мелочные сувениры старшему, что были очень важны ему, как ценности семьи. Чтоб хотя бы капельку ощутить той самой семьи. Чонгук делился своей любовью и позитивом с мятным, а Юнги всегда заботился о том, чтоб омежка не заболел, чтоб всегда осторожно шел, чтоб шнурки на чужих кедах были завязаны и чтоб Гу хорошо спал, и не замерз ночью, прижимая хрупкую фигуру братика к себе, дабы тому было тепло. Оба дорожили друг другом и следили друг за дружкой. — Ну все! Ну хен! Ну хватит! — Нет! Кролики должны получить по ушам за свое плохое поведение! — «гневно» проговаривает Юн и оба валяются на пол. Мин, естественно, рефлекторно разворачивается, делая так, что младший валится на него. Когда те с грохотом падают, альфа хмурится, тихо шипя, когда Гук взволнованно быстро встаёт, помогая старшему сесть, что взявшись за правое плечо, разминал его. — Все хорошо? Сильно больно? Может мне посмотреть? — сразу начинает Чон, садясь рядом с Мином. — Да, все хорошо… Сейчас пройдет, ничего страшного. Я сам виноват, поэтому не переживай, бывает, — кивает тот, и слегка размяв поврежденную зону, хлопает Гуку по плечу. — Все равно, упали то мы из-за меня. Уверен, что ничего не надо? Может все же сходишь в больницу? Гематома довольно большая, вдруг что серьезное? — говорит младший, а усиленные нотки какао и шоколада забили Юну нос и тот вздохнув, обнимает взволнованного омегу. — Нет. Все хорошо, она пройдет. Я уже получал подобное, поэтому ничего серьезного. Я же альфа, скоро затянется, — заставляя лечь каштанового к себе на грудь, он чувствует, как чужая грудь тяжело встрепенулась и потом как омега с шумом выдохнул, а чужие ручки обнимают в ответ. — Все равно… Тогда твои гематомы долго заживали… Даже просто вспоминая о тех повреждениях, меня в дрожь бросает… Ухх~х, — проговаривает омежка, но зная, как болезненно может быть эта тема для старшего, переводит тему. — Пожалуйста, будь осторожней. У меня единственный самый лучший брат, поэтому, прошу тебя, будь осторожнее… Я очень дорожу тобой, хен, — прорываясь на нежности, Чон жмется к альфе сильней. — Как скажешь, крольчонок. Я правда стараюсь быть осторожным, но порой люди очень непредсказуемы… И вообще, кто бы говорил, ты куда чаще меня в приключения попадаешь, поэтому тоже пообещай, что будешь осторожнее, — проговаривает Ги, уберя каштановые пряди с чужих янтарных глаз. Чон на эти слова лишь пыхтит и прошептав: «обещаю», встает теня за руку и альфу, улыбается. — Ладно, пойдем собираться, а то мои родители опять ворчать будут, почему я их не навещаю, — проговаривает Гук. — Хах, это да. Они хоть где остановились? — спрашивает Юн, поднимая подушки с пола, кладя обратно на диван. — Они остановились в местном отеле в центре, не помню точно название, — так же поднимая подушку, омежка укладывает ее на диван. — Ясненько. Хорошо, ты тогда иди уже собираться, а я пока душ приму, да поедем, — говорит Мин и Гук, кивнув, уходит наверх, одеваться. Юнги же провожает брата взглядом, чуть улыбнувшись. Его крольчонок, уже далеко не крольчонок, а взрослый совершеннолетний омега. И довольно красивый омега. Почему время так быстро летит? Где его пятнадцатилетняя полторашка с шилом в заднице? Юнги скучал по маленькому Гук~и, но и не мог не радоваться и гордиться тем, что его «дите» выросло. Его шоколадно-какао-кролик, повзрослел и стал прекрасным, подобно цветку, омегой. И это заставляло альфу переживать еще больше. Еще будучи тринадцатилетним подростком, к Чонгуку уже клеились альфы, и порой на года три старше него самого. Юнги буквально приходилось отгонять стаи пустивших слюни старшеклассников от своего брата, что уже конкретно пугался этих стай, ходивших за ним по пятам. Мин даже какое-то время жил в Пусане и провожал туда и обратно омегу в школу, притворяясь его парнем, потому что все эти буквально ахуевшие недо-альфы, с периодом дрочки, пугали его и настораживали. Некоторые успели опездюлиться. И нехило так. И нет, Чонгук не слабый, он вполне мог за себя постоять, ведь острый язык и дерзкие выходки, которыми он затыкал пристававших, что научил старший и единственный брат, делали свое дело, но что может сделать маленький омежка, против целой арабы альф? Вот именно — ничего, поэтому Гу, буквально трясясь от шока и страха, просил братика и родителей, провожать и забирать со школы. Было действительно страшно. Пожалуй этап формирования конечной личности, был самым трудным для Чонгука. Сейчас же, будучи восемнадцатилетним омегой, что сумел надрать зад очумевшим выскочкам, в количестве трех человек, мог вполне постоять за себя. Но, все же хрупкая омежья душа и натура так и плескались из того во все стороны. Омежка был уж довольно общительным, дружелюбным и даже наивным. А еще, Чон~и был довольно мечтателен, но про реальность никогда не забывал. В семье Чонов, рос маленький писатель, писавший стихи, мини-сказки и рассказы уже с семи лет. Просто Гу уже с детства мечтал стать писателем и написать свои истории, свои книги. Так же, Гуки увлекался музыкой, а именно вокалом. Сидя возле окна на подоконнике или идя по безлюдной улице, омежка уж ну очень любил напевать мелодии себе под нос. И голос того действительно завораживал. Юнги, даже будучи порой уставшим, творя свои картины, просто слушал приятный и красивый голос брата, засыпая. Этот выразительный, красивый голос, пробирающий до костей, просто убаюкивал Юна, а запах какао и шоколада с нотками цитрусовой ванили, так приятно обволакивали. Чонгук, даже, был чем-то схож с Чимином. От них исходила похожая светлая энергетика. Такая же уютная и теплая. Кстати, о Чимине. Юнги сегодня договорился с тем погулять по городу. А кто такой Юнги, чтоб отказать своему личному раю? Вот именно — его истинный альфа. Поэтому, с огромнейшей радостью (да и не только), согласился. Он так и предвкушал, очередную прогулку, эти невинные влюблённые взгляды омеги. Да. Юнги не слепой и все видел. Прекрасно видел в этих глазах искорки, что пляшут в омежьих медовых глазах. Видел этот алый румянец на чужих щеках, просто даже от случайного (наверное) касания. И черт, Мину это так нравилось. Видеть это смущение, слышать чужие возмущения и бормотания под нос, что уж ну слишком милыми они были. Чимин состоял из этого милого. Просто некое невинное создание. Вот действительно ангел. И Юнги, пожалуй, по сравнению с тем, еще тот демон. Потому что то, что сидит внутри, далеко не божественно, заковано цепями, подавляясь самим Юном. То чудовище, что сидит внутри, не должно больше никогда выбраться наружу, а тем более не должно явить свою истинную сущность кому-либо. Особенно Чимину. Потому что один очень неудачный момент, смог перевернуть чужую жизнь вверх тормашками и то чудовище, сидящее внутри, смогло вырваться наружу, заволокя разум черной дымкой, от чего сам Мин, буквально теряя контроль над своим телом, сделал ужасные вещи, которые помнит, словно это было вчера. Ужасные события, сделанные своими же руками, являлись кошмарами во снах. Порой, стоя в ванной возле зеркала, мятному иногда за место своего отражения, казалось это чудовище, смотря своими черными, как смоль глазами, такими пустыми и безжизненными, как сама смерть, а оскал на окровавленных губах, был словно некого дикого безумного создания, как и злобный рык, что издавало то чудовище с окровавленными руками. От этого бросало в дрожь, а альфа буквально отпрыгивая от зеркала, с шоком смотрел на свое отражение, в разбитом собой же зеркале, которое он разбивал раз за разом, швыряя то и дело в него предметы. Потому что это чудовище, было им. В этом отражении был он сам. Он сам, что ни на есть, главный и страшный кошмар самого же себя. Он и есть чудовище. Заходя в ванную, Юн сразу же включает прохладную воду, подставляясь лицом под холодные струи воды, дабы привести свои мысли в порядок и разложить весь тот хаус по полочкам. Возможно, снаружи всем кажется, что все хорошо. Что ничего не происходит, и что он просто странный. Да, он странный… Но… Знали бы люди, какая война и противостояние происходят внутри него каждый день, то поняли. почему он так себя ведет. Как говорится, характер и поведение человека - плод окружающих его людей и семьи. Это плоды отношения окружающих нас людей к нам. Люди зачастую сами делают из людей монстров, а потом удивляются, почему же они такие отвратительные и ужасные. Почему они эгоистичные, почему становятся хладнокровными и не общительными. Почему же все перестаёт их интересовать. Да потому что люди часто навязывают свои стереотипы и свое мнение другим. Подстраивают людей под себя, пытаясь изменить под свой лад. Как мы с вами точим карандаши. Мы их точим и точим, пытаясь добиться нужной нам длины и толщины грифеля, когда он и без этого еще много мог писать и рисовать. А от слишком большого напора лезвия, от точилки или ножа - не важно, он рано или поздно ломается. Мы оставляем царапины на грифеле, точим и точим, возможно, еще какое-то время рисуя. Но рано или поздно даже самый крепкий грифель имеет свойство ломаться. Как бы вы ни точили и не старались, он все равно сломается. Только вот не всегда надо точить. Лучше оставить в покое. Хах. И я сейчас не про карандаши. Люди не железные. У всех есть придел. У всех есть та самая последняя капля, что станет исходной точкой их пика. Их слома. Мы все живые. Да, мы имеем право ошибаться. Да, порой мы можем обидеть друг друга и наговорить лишнего. Да, мы можем чувствовать и порой наши чувства и являются нашими проблемами. Да, черт его дери, мы живые! Да, не идеальны, у всех есть недостатки. Все мы по-своему ужасны и прекрасны, но это не повод ломать друг друга! Порой мы не думаем перед тем, как что-то сделать или сказать. И делаем этим больно другим. И не всегда внутри нас появляется совесть. И не все люди делают больно по случайности, по необдуманности и эмоциональности. Есть и те, кому приносит удовольствие причинять другим боль. Те, кто будет точить карандаши до кровавых мозолей, пока тот не изломается весь, и пока он уже не будет никому нужен. Он продолжит точить, пока от карандаша не останутся одни щепки, а весь стержень не превратится в грифельную пыль, которая будет никому не нужна. Люди - прекрасные существа… Но порой они самые настоящие монстры, способные сломать людей изнутри. Рвано выдыхая, альфа проводит по своим волосам руками, оголяя свой белоснежный лоб, пока холодные капли воды стекали по рельефному худому телу, обрамляя, вырисовывая дорожки на острых ключицах и изгибах бледного тела. Стать бы на мгновение дождем… Таким холодным и нужным для природы, таким полезным и прохладным, никому ненужным. Или стать бы ветром, что будет нести за собой листья, капли дождя или снежинки, обдувая небоскребы, крыши домов и чужие фигуры. Усмехаясь со своих мыслей, Юнги чуть перенастраивает воду, делая ее чуть теплее, продолжает нежиться под струями воды. Сейчас почему-то так захотелось вернуться в весенние дни, когда приятный майский ветерок ворошил волосы, шелестя ветвями деревьев, воспевая песенку шелестящих листьев, где на горизонте неба садилось алое солнышко, окрашивая небосвод и облака в малиновые краски, а шум реки уносил в своеобразный транс, наконец, освобождая чужую голову от мыслей, кружа вокруг чужой фигуры листья розового вишнёвого древа. Хотелось попасть вновь под такой любимый и родной весенний дождь, рассекая промокшими венсами свежую зелёную траву, и с прикрытыми глазами отдаваться этим прохладным каплям, промокая насквозь, чтоб по приходу домой согреваться мандариновым чаем. Торча на чердаке, смотреть через окно на погружающийся во тьму город, укутавшись в плед, среди своих же картин, которыми было завешано небольшое уютное помещение. Выключив воду, мятный берет полотенце, начиная вытирать свои мятные сырые пряди волос. Что-то слишком много мыслей для одного утра. Поскорей бы забыться в таких маленьких и теплых ручках цитрусового омеги, который каждый раз заставлял чужую душу трепетать, а своей улыбкой и нежными глазами дарил неимоверный покой, позволяя бурям внутри чужой души и головы, наконец, утихнуть. Одев такой же махровый халат, Мин выходит из ванной, сразу поднимаясь в свою комнату, до сих пор прибывая в мыслях. Кто бы мог подумать, что один маленький жизнерадостный омега с израненной душой сможет перевернуть всю душу мятного вверх дном? В голове Юна так и блуждал образ хрупкой фигуры с огненно-рыжими волосами, делая омежку еще более выделяющимся и «светящимся». Эта яркая чужая улыбка на милом лице так и застряла в мыслях, от чего сам альфа растягивал слегка губы в улыбке, отчетливо слыша в подсознании этот искренний, счастливый смех Пака. Высушив волосы и намазав губы гигиенической помадой, дабы их не обветрило, мятный одевается во все черное, ведь, как правило, черные вещи сохраняют тепло. Для осени самое то, чтоб не замерзнуть. Взяв все необходимые вещи, Юнги спускается в коридор, где уже стоял собранный Гу. — Поехали? — с улыбкой спрашивает младший, отпрянув от дверного косяка. — Ага.

***

Утро Чимина началось с объятий младшей сестренки, что уже по традиции, заходя к нему в комнату в обнимку с купленной и подаренной Мином альпакой, ложилась рядом с Чимой, обнимая старшего брата. — Доброе утро, принцесса. Ты выспалась? — улыбаясь, прижимая пятилетнюю девочку к себе, он целует ее в макушку, улыбаясь. — Доброе, опп~а… Да, я выспалась. Хочу полежать с тобой, — так же улыбаясь, Юна разлепляет свои глазки, поворачивая свое личико к рыжику. — Это хорошо… Как насчет того, чтоб сейчас встать и пойти покушать? Хочешь, я приготовлю тебе горячего шоколада и сэндвичи? — Даа~а! Хочу~у! — сразу садясь на кровати, девочка смотрит на Чима с искрящимися глазами. Пак лишь смеётся с крохи. Девочка встаёт с кровати и, беря брата за руку, тянет, ведя на кухню. Там Пак ведет сестренку умываться и чистить зубки. Сегодня они остались дома вдвоем, ведь Тэен с Минсоном уехали по делам, оставив кроху на попечительство старшего сына. — Так, все, молодец. Иди на кухню и надевай фартучек, — проговаривает старший Пак, вешая полотенце на крючочек и убирая зубные щетки с пастой, выходит следом. — Так, доставай хлебушек и отправляй его в тостер. Я пока шоколад сделаю, — сразу командует рыжик, а Юна, кивнув, достает специальный хлебушек для тостов, кладет две штучки в тот и лезет в холодильник, доставая несколько пачек одинакового шоколада. Отдавает их старшему и беря специальную личную лесенку, встает рядом с братиком, наблюдая, как тот нарезает помидорку и салат, откладывая на отдельную тарелочку. Чимин же кладет один кружочек помидорки себе в рот и, смотря на маленькую кроху, кладет ей такой же кружочек овоща. Как только сэндвичи были готовы, Чим приступает к самому интересному. К плавлению шоколада, периодически помешивая плавленную смесь. Когда все наконец было готово, Чимин выливает горячую жидкость крохе в бокал и ставит приготовленные сэндвичи на стол. — Вот, садись и кушай. Приятного аппетита, солнышко, — улыбаясь, он дожидается, пока сестрёнка сядет и целует ту в макушку, проведя по каштановыми волосам, сам принимается за завтрак. До семи вечера Чимин будет занят с сестрёнкой, а потом, как придут родители, в полвосьмого уйдет гулять с Юнги. Чимин так предвкушал новой встречи с альфой, что, кажись, еще никогда в жизни так не ждал встречи с кем-либо. Даже только начиная встречаться с Сынхуном, он так не радовался, просто замечая чужую мятную макушку среди толпы таких же курсантов, как и он. Да и от каждого касания, от взгляда или от комплиментов Бо он не заливался краской, как сейчас, будучи со своим истинным. Возможно, это все действительно из-за этой связи, а может и нет… Может, мятный альфа все же закрался настолько глубоко в Пакову душу, что тот буквально зависим от Юна, который, между прочим, не упускал лишней возможности засмущать того. Улыбка на Чиминовом лице становится еще ярче от воспоминаний о мятном альфе. Чимин уже было и забыл о существовании Сынхуна, и того словно не было вообще. Будто все это кошмар, после которого Чимин проснулся. Кто бы мог подумать, что за какие-то пару месяцев можно оправиться от такого? Так быстро. Истинность действительно делает чудеса. Да и не только она. Забота и поддержка близких людей тоже играют важную роль. Если тебя поддерживают, то никакие ненастья нипочем. Да и сам Чимин не из тех, кто унывает, каких бы последствий не было. Он из тех людей, кто всегда ищет компромисс. Пожалуй, только благодаря этому омега и держался все это время. После завтрака Паки неспешно собираются и идут на утреннюю прогулку, дыша прохладным свежим воздухом, пока не пошел дождь. Сегодня было очень пасмурно, все небо заволокли хмурые тучи, а влажность давала о себе знать. Все же люди с чувствительным организмом, могли вполне это ощутить.

***

Большая зала была битком людей в роскошных костюмах. Светлое помещение было сделано со вкусом, и кругом то и дело встречались цветы, заполняя большое помещение, делая его более живым. — … я считаю это прекрасной идеей. Так что вы думаете насчёт моего предложения? — Умм… Пожалуй, я с вами согласен. Да, прекрасная идея. — Вот и славно. Добрый день, — оторвавшись от разговора, здоровается мужчина, и Юн, подняв голову, кивает, чуть наклонившись в знак приветствия, проходит дальше сквозь толпу. Данное мероприятие уже заканчивалось, и дабы передохнуть от чужих смешанных феромон, что уже щипали нос, он направляется к балконам, желая освежиться влажным воздухом. Выйдя, распахнув двери и закрыв их за собой, альфа облегченно выдыхает. Осенний прохладный воздух бьет в переносицу, освежив чужие мысли. Стало сразу легче дышать и ничто не давит. Прикрыв глаза, облокотившись о перила балкона, мятный чуть поднимает лицо, позволяя прохладному ветерку гулять на своем бледном от природы лице. Чужие мятные пряди слегка тормошил ветерок. После душного, полного людьми помещения было самое то. В голову альфы вновь закрались мысли о Чимине. Хотя, выходил ли Пак вообще из его головы? Определенно нет. Юнги уже поскорее хотелось закончить со всеми делами и вновь увидеться с рыжим цитрусовым омегой, что так и укутывал светом. Прибывая в мыслях, Мин не замечает, что кто-то еще заходит на балкон. Не слышит чужие осторожные шаги и как чьи-то чужие руки нагло обвивают его талию, прижимая его фигуру к своей груди. Юнги сразу вздрагивает, распахивая глаза, а в нос ударяет запах коньяка и карамели. Джиен. — Пусти меня, — рычит Юн, кладя свои руки на чужие, пытаясь разомкнуть их и убрать со своей талии. Но старший вдруг кладёт свой подбородок ему на плечо, выдыхая, обдавая своим дыханьем его ухо, что слегка покраснело. Сахарный вдруг замирает, поджав губы, хмурясь. — Чшшш. Я ничего не сделаю. Просто разреши несколько минут побыть с тобой. Ты такой теплый… Такой хрупкий, — проговаривает Лин, зарывшись лицом в чужую шею, слегка сильней прижав за талию того к себе, так и ощущая чужую миниатюрную для альфы спину и фигуру, вдыхая всем носом морозящий аромат мяты. — Замолчи, я не хочу ничего слышать, — отвечает холодно и спокойно младший, вздохнув, все же разрешив тому, убрав свои руки с чужих. Его напрягает все сейчас происходящее. Брюнет напрягает и вызывает полное недоверие и опасение. Но несмотря На это, Юнги стоит и не двигается, ждя, что же старший скажет. Тот не отстанет ведь пока не дашь ему то, чего он хочет. По крайней мере, в том, что сейчас делает Ен, нет ничего такого, хотя уже от этого было некомфортно. Скорей хотелось вылезти из чужих рук, освободив себя от чужих оков. Мятному уже это не нравилось. Возможно, на то, что Юнги не отпихнул старшего, повлияло хорошее настроение. А все благодаря Чонгуку и утренних сообщений от Чимина. Будь у Мина паршивое настроение, то он сейчас отпихнул того, так еще и высказал бы пару предложений. — Ты так изменился… Мне так жаль, правда. Прости меня… Я знаю, что ты мне не простишь этого, но все равно прости… — проговаривает Джи, а Юн, фыркнув, вновь кладет свои руки поверх чужих, ведь старший уже довольно плотно прижал его к себе, что приносило еще больше дискомфорта. — Приубавь хватку. Слишком близко прижал. Мне не нравится, — игнорирует чужие слова мятный, но Джиен не расслабляет своих объятий, продолжая шептать тому на ухо. — Без тебя так плохо, правда… Я так скучаю по тем временам. Скучаю по тебе, мятк~а, — обдавая вновь чужое ухо своим дыханьем, Ен начинает слегка гладить ладонями чужую талию и чуть сжимает ее, вводя этим действием Мина в ступор, что затаив дыхание, напрягся сильнее. — Ты такой красивы~й. Жалко, что не мой. Я бы все сделал, лишь бы отмотать время назад и не позволить себе совершить эту глупую ошибку… Сделал бы тебя счастливым… И своим… У нас бы было все хорошо. — Хватит! Это уже перебор, — прямо и резко обрывает чужую речь сахарный, не желая более слушать того. Бесит. — Мне плевать, чего бы ты хотел. Отпусти меня. Мне не нравится. Можешь даже не пытаться что-то изменить. Я не нуждаюсь более в тебе, поэтому отпусти меня, я еще дела не закончил, — уже начиная раздражаться, Юн пока еще без особых усилий жмет на чужие руки, фыркнув, отворачивая свое лицо от чужого, давая понять, что не желает разговаривать. Ему не нравится. От чужих слов и действий становится неимоверно противно. Омерзительное чувство оседает меж ребер, затрудняя дыхание, от чего вздохи Мина становятся более глубокими и учащенными. Он не хочет больше слушать. — Отпущу, если согласишься сходить со мной выпить кофе, — нагло заявляет Джиен, чуть ослабив хватку, дабы тому не жало, но при этом все так же крепко держит того в объятиях. — А если не согласишься, буду держать тебя, пока время данного мероприятия не иссякнет. А представь, что будет, когда увидят, как я обнимаю тебя? — невинно говорит Ен, но уже даже по смыслу содержания и намека данных слов можно было понять, что тот делал это из-за личных побуждений и выгоды. — Ты сейчас серьезно? — с усмешкой проговорил мятный, давя на чужие руки сильней, но потом чуть ойкает, когда тот резко, но осторожно, пуще прежнего жмет к себе. Это было неожиданно, от чего Юн рвано выдохнул, сводя брови к переносице. — Вполне. Ну, не будь букой… Согласись, пожалуйста. Я не прошу много. Всего один раз сходить со мной попить кофе. Если согласишься, обещаю больше не приставать. — Тебе верить, как собаку заставить говорить — никак, — хмурясь, сухо отвечает Мин, но Дже поудобнее его обнял, начиная чуть покачиваться, приблизившись носом к его шее, начиная по ней водить носом. Вот сукин сын. По телу мятного бегут мурашки, а от чужого дыхания на ухо, лицо обдает легким жаром. Тело покрывается мурашками, вынуждая хозяина тела вновь вздрогнуть. Слишком близко. Это опасно. Рвано выдохнув, понимая, что против Лина переть бесполезно, кивает головой. Согласится сейчас, лишь бы его, наконец, отпустили. — Ладно. Только один раз и с точным условием, что после этого исчезнешь. Пусти меня уже, мне жарко, ты слишком теплокровный и душный. Отпусти меня, — сдается Ги и, раздражённо прирыкнув, все же размыкает чужие руки с своего тела и, отойдя на несколько шагов назад к перилам, разворачивается, поднимая на того взгляд. — Когда ты хочешь встретиться? — Умм… Я пока не знаю. Я тебе позвоню, как надумаю и как будет свободное время, хорошо? — довольно растянув губы в улыбке, старший смотрит на младшего, что, вздохнув, кивнул, при этом сложив руки на груди. Хрен с ним. Сходит с ним, надеясь, что наконец отвалят и больше не будут мучать собою. — Хорошо. Ладно. Это все? — выгнув бровь, мятный скучающе смотрит на того, уже хотя поскорее свинтить. Ему максимально некомфортно, хоть он этого и не показывает. — Да. Спасибо, — кивая, Ен тянет руку, дабы потормошить Мина по волосам, но Юн сразу мрачнеет, становясь грозовой тучей, и отходит, не позволяя дотронуться. Юнги не нравится его прикосновения к себе. Ему вообще сейчас не нравится все происходящее. — Достаточно прикосновений. Тогда я пошел. Пока, — сухо говорит сахарный и идет расслабленной походкой обратно в зал, хоть на самом деле каждая клеточка его тела и мозга были напряжены. Чужое нутро чуть ли не тряслось, заставляя сущность агрессивно рычать. Лин опускает руку, толкая щеку языком, чуть мотнув головой, поворачивается полубоком назад, сщурив глаза, сверля взглядом чужую спину. Осталось совсем чуть-чуть.

***

— Нет, мороженное нельзя. Ты что, заболеть хочешь? Давай что-нибудь другое, — проговаривает рыжик, держа корзину, что была слегка наполнена продуктами, он идет с сестрёнкой, что дуя чуть губки задумалась. — Тогда хочу ванильный коктейль, можно? — тыкая пальчиком на полочку с маленькими коробочками напитков, смотря на брата. Чимин поднимает взгляд на полку, оглядывая содержимое и беря несколько коробочек напитка, складывает в корзинку. — Хорошо. Ну, пойдем на кассу? — глянув на Юну, Чим ей улыбается, протягивая ей ручку, дабы та взялась своей за его. — Угу, — кивнув, берясь за теплую ладонь цитрусового, они идут к кассе, дабы расплатиться за покупки и пойти домой готовить ужин. Время доходило уже до полшестого. Скоро приедут родители с работы, и Юнги приедет за ним, чтоб погулять. Выкладывая продукты на кассу, Чимин сразу просит пакет и отдает корзиночку девочке. — Принцесса, отнеси, пожалуйста, к другим корзиночкам, — улыбнувшись, Пак провожает ту взглядом и расплачивается за покупки, сразу складывая все в пакет, идет к крохе, протягивая ей ручку. — Ну, пойдем? — Да, пошли! — Хорошо. Беря крошку за ручку, те выходят из магазина, направляясь к дому, что, кстати, находился недалеко от этого магазина. Они целый день гуляли. Сначала ходили в парк, покормили в прудике рыбок, потом пошли в торговый центр, Юна попрыгала в игровой комнате, так же потом они сходили на мультики и уже после этого сходили перекусить. Дальше пошли гулять и теперь с гуляния, зайдя в местный магазин, потопали домой. — Так, ты пока раздевайся, я пойду сразу отнесу продукты на кухню, — говорит Чи, разуваясь и включив в коридоре свет, Пак закрыл дверь дома и, поцеловав девочку в лоб, потопал на кухню, пока Юна раздевалась в коридоре. Выложив продукты и убрав половину, омега оставил только те, что пригодятся. Юна же, зайдя, взяла свою персональную лесенку и начала мыть руки. — Теперь ты иди раздевайся, а я овощи помою, — проговаривает крошка, беря помидорки и распаковав, взяла чашечку. Закатав рукава, стала их мыть, а Чим, улыбаясь, пошел раздеваться. Повесив свои и сестренки вещи на вешалку, Чимин возвращается обратно, начиная помогать младшей сестре. — Умница. Иди, ставь пока все на стол, а я пока приготовлю все для риса, — говорит старший омежка. Юна, кивая, начинает перекладывать овощи на стол и, взяв специальную овощерезку в виде контейнера с разными нарезками, берет специальный пластмассовый прибор и кладет помидорку на параллельные лезвия, осторожно проталкивает ту, и та, проскальзывая, нарезается. Перед этим Чимин предварительно порезал все помидоры на две части, дабы, когда малышка на них давила, сок не разбрызгался по всей кухне. Нарезав помидорки, девочка берет баночки с кукурузкой и горошком, протягивая Чиму. — Открой, — просит девочка. Чим, отвлекаясь от жарки риса, перед этим добавив пару желтков яйца, берет баночки и открывает их, отдавая обратно крохе. Та серьёзным личиком идет обратно и в контейнер с нарезанной помидоркой вываливает из каждой баночки содержимого чуть меньше половины, мешает, добавив чуть-чуть паприку и еще раз перемешав, отдает рыжику. После лезет в холодильник за красным и желтым перцем, моет и так же отдает Чимину, что уже пожарив нарезанную курочку к рису. Берет и режет перец, добавляя его и всю овощную заправку в курицу, аккуратно обжаривает, добавляя классический соевый соус, перемешивая полученную смесь, вываливает все к рису и так же перемешивает, вдыхая аромат получившегося ужина. — Ну что, кроха, мы молодцы. Давай пять, — снимая фартук, Чим нагибается к Юне, что все время наблюдала за старшим братом, тянет ручку, улыбаясь, давая пять, как вдруг слышится звон в дверь, и те, переглянувшись, идут туда. Это явно были не родители, потому что у тех есть ключи от квартиры… Тогда, собственно, кто бы это мог быть? Неужто Юнги? Но еще рано, только без двадцати семь. Девочка первее проходит в коридор и, открывая дверь, радостно верещит. Уже по одному визгу было понятно, что приехал Мин. — Юни-оппа! Я так скучала! — радостно лепечет маленькая омежка, а альфа по привычке подхватывает кроху на руки, обнимая, и ярко улыбается. — А я как рад тебя видеть, принцесса, просто не представляешь, — так же улыбаясь, Мин смотрит на девочку, что буквально светилась от радости. Чимин лишь с умиленной улыбкой проходит и смотрит на тех, подходя к тем, смотря на мятного, что почувствовав его феромоны, перевел на него взгляд, все так же слегка улыбаясь. — Привет, ты пораньше. Проходи, кушать не хочешь? — улыбаясь, Чимин встает прям напротив Юна, контактируя своими нежными глазами с тем, и какое-то чувство сейчас ощутить теплоту губ стоящего напротив человека, пробуждается в обоих, и те, сглатывая ком в горле, отводят глаза. Чимин на девочку, а Юнги в пол, ставя кроху на пол. — Нет, я не голоден, спасибо. Вы только с прогулки пришли? У вас на ботинках подошва сырая, а еще на коврике возле двери слегка влажные следы, — сразу объясняет Юн, а Чим, вздыхая, кивает, шире улыбнувшись. — Да. Все-то ты везде замечаешь, какой внимательный. Раздевайся, Юна, иди пока в гостиную, включи телевизор, мы сейчас придем к тебе, — обращается к младшей сестре Чим, и та убегает в гостиную. Переводя взгляд на разувающегося альфу, Чим закусывает нижнюю губу. Чужой спокойный профиль так и притягивал, а чужие губы так и манили. Аккуратные, чуть пухленькие, красивой формы, с красноватым оттенком, ведь те слегка обветрило, но это не мешало им быть такими притягательным. Снова Чимин тушит в себе это желание впиться в них своими. Он выходит из мечтаний, сталкиваясь вновь с чужими глазами, тяжело вздыхает. Эти глаза. Эти чертовы шоколадные лисьи глаза сводили омегу с ума. От Юнги у Чимина буквально кружилась голова, а от объятий, в которые сейчас заключил его Мин, порхают бабочки в животе. Поэтому Чим обнимает альфу в ответ, утыкаясь в чужую грудь лицом, вдыхая до одурения приятный аромат мяты и дыни с легким шлейфом хвои… Хотя нет… Это отдавало больше лесом… Таким свежим. Словно после дождя. А и так успокаивающая, чуть освежающая мята усиливали этот эффект, пока нотки дыни делали чужой аромат сладковатым. И от этого коктейля омега просто задыхался. Им хотелось задохнуться, все время вдыхая. Альфа неимоверно вкусно пах. Будь Чиминова воля, он бы просто впитал в себя чужие феромоны. Да черт его дери, он бы только и нюхал мятного, дабы ощущать этот аромат на своем кончике языка. — Снова ты меня нюхаешь. Я что, настолько вкусно пахну, или у тебя фетиш на мои феромоны? — по доброму говорит Мин, наблюдая за омежкой, что сам того не зная, буквально нюхал Юнги. — Да иди ты… Мне не только твои феромоны нравятся… — бурчит негромко омега, а Юн, усмехнувшись, поднимает чужой подбородок, смотря на Чимина. — Я не ослышался? — специально переспрашивает Мин, дабы подразнить Пака и заставить того залиться краской. Прикусывает слегка нижнюю губу, после чего облизывает губы, прекрасно зная, что Пак любит на них залипать. Юнги прекрасно знает, что омега хочет уже очень давно впиться своими губами в его. Но Юн специально оттягивает этот момент, не целует. Он ждет, когда омега, наконец, не сдержится и сделает это сам. Юнги нравится наблюдать за этим чудом. Он знает, что Пак к нему неравнодушен, но и торопить события не будет. У них впереди целая жизнь. А такие моменты хотелось бы растянуть надолго, впитать в свою память каждую секунду, каждую черту чужого милого лица, дабы потом по ночам вспоминать. Чим прикусывает нижнюю губу, смотря на альфу, сглотнув. Черт… Такое ощущение, словно тот его специально дразнит. (Да, специально) — Нет, не ослышался… И~и вообще! Хватит гипнотизировать меня! Пойдем, — вмиг вспыхнув краской, цитрусовый берет альфу за руку, ведя в гостиную, пока Юн тихо посмеивался с Пака. Такой милый. Пройдя в гостиную, Чимин только хотел что-то сказать, но останавливается, замолкая и шире улыбаясь, смотря на девочку. Юнги, переводя взгляд с рыжика, тихонько подходит к дивану и смотрит на Юну, вновь улыбаясь, присаживается так же на корточки перед той. Пока они были в коридоре, девочка уснула, смотря мультики. Ну, оно не удивительно, ведь крошка целый день гуляла. Устала, потратила всю свою энергию. — Надо ее переодеть в пижаму и уложить спать, — шёпотом говорит Чим, вставая, а Юнги, кивнув, осторожно встаёт и, подходя ближе, тихонько наклоняется и берет девочку на руки, дабы отнести в ее комнату. А Чим пошел вперед мятного, дабы разложить постельку Юны и достать пижамку. Юнги заходит следом, укладывая девочку на кровать, проводя по ее волосам. — Юна, солнышко, проснись. Давай, надо переодеться и ляжешь дальше байки, хорошо? — нежно говорит Мин, улыбаясь сонной малышке, что тря глаза, посмотрела на него и угукнула. Юн, отойдя от чужой кровати, стал искать ее игрушку, с которой та обычно спит, пока Чимин переодевал ее в пижамку. Найдя нужную игрушку, альфа подходит к Чиму, что уже уложил девочку, и Мин отдал ту девочке, что, обняв ее сильней, укуталась в одеялко и стала засыпать, пока Пак заботливо водил по чужим волосам, напевая только ему знакомую мелодию, что застывала в ушах мятного, накрывая волной тепла и нежности, как и сам голос омеги. Когда же девочка вновь уснула, то парни выходят из ее комнаты и, слыша в коридоре шебуршание, идут туда, видя родителей Чимы и кучу пакетов. — Папули, давай мы поможем. Вы раздевайтесь, мы сами все уберем, — улыбаясь, Чим подходит к каждому родителю, целуя в щечки, а Юнги, как истинный альфа, берет пакеты, дабы отнести на кухню. — Привет, сынок. Привет, Юн~и. А Юна где? — говорит Минсон, приобняв свое чадо, вешая куртку, пока Тэен здоровался с Мином, жмя руки. — Она спит, вот, только от нее пришли, — негромко говорит Чимин и подходит к Юнги, чтобы забрать один из пакетов, но Юн отводит руку в сторону, не давая. — Куда руку тянешь? Нечего тебе тяжести таскать, я сам отнесу, — проговаривает Юн, идя на кухню под бурчание младшего, что, сложа руки на груди, шел за ним. Минсон и Тэен переглядываются, посмеиваясь, раздеваются и идут вслед за мятно-цитрусовыми. Младшие под бурчание Чимина раскладывали продукты, пока Юнги давил лыбу. — Хватит бурчать, а то лопнешь, — потрепав рыжика по голове, Юн отходит и поднимает глаза на Чиминовых родителей. — О, кстати, Чим, ты еще не передумал гулять? — вспомнив, за чем вообще приезжал, альфа поворачивается снова к Чимину, что, смотря на него, кивнул. — Нет, не передумал, — говорит Чим и, смотря на родителей, поправляет волосы. — Я погулять не надолго, скоро вернусь. Ужин готов, еще теплый. Все, мы пошли, — проговаривает Чим, целуя родителей в щеки, и идет в коридор, а альфа идет за ним. — Эй, ты про меня, что забыл? — догоняя того, мятный равняется с тем, так же начиная обуваться. — Что? Я бы без тебя всё равно никуда не ушёл, — сказал Чим, обуваясь. — Ты уже ушел, — строя обиженный вид, сказал сахарный, так же обуваясь и одеваясь. — Ну прости, — рыжик коснулся рукой до руки Мина и поднялся, дожидаясь, пока Юн будет готов. — Ну хорошо. Я готов, пошли? — смотря на Чиму, сказал он. — Да, — рыжик взял ключи, телефон и вышел из дома. Когда они отошли на небольшое расстояние, то Чим взял Мина за руку и посмотрел ему в глаза. — Точно не обижаешься? — Конечно нет. Как можно на тебя обижаться? — обхватывая маленькую ладошку, сказал Юн, идя с Мини через парк к тротуару. — Ну хорошо, — омега улыбнулся и стал рассматривать прохожих. Идя за руку с Чимой, Юн разглядывал пейзаж ночного города. Он вдохнул вечернего воздуха и улыбнулся. Рядом с Юном так спокойно. Забываешь обо всем, что волновало тебя до этого. Просто хочется наслаждаться моментом. Юнги сжал чуть сильнее ладошку Чимы, вдыхая прохладный воздух. — На улице прохладно, может зайдем в тц кофе горячего купим? — смотря в шоколадные глазки предложил Юн. — Давай. А то мы с тобой слишком горячие, что вышли с распахнутыми куртками, — Чим посмотрел в глаза старшему и утвердительно кивнул. — Ну тогда пошли, — ведя омегу к пешеходному переходу, смотря тому в глаза, не отпуская руки. Такая крохотная и теплая. Пак прикрыл глаза от удовольствия и шёл, полностью доверившись Юнги. Придя в нужное место, парни поднялись на второй этаж, заходя в кафе. — Ты какое кофе будешь? Выбирай, — подходя к витрине, спросил альфа, рассматривая содержимое. — Можешь еще какую-нибудь вкусняшку выбрать. — Латте с кокосовым молоком. Эм. Нет, спасибо, я не хочу сладкое на ночь, — сказал Чим, рассмотрев меню, и улыбнулся милому баристе. — Хорошо, — Мин отошел от Чимы и, заказав два кофе, пошёл обратно к омеге, садясь рядом с ним. — Через 10-15 минут будет готово. — Хорошо, — рыжик улыбнулся и закинул ногу на ногу, смотря в глаза старшему. — Спасибо, что проводишь со мной своё свободное время. — Да пожалуйста, мне только в радость, — улыбаясь, сказал мятный. Как тут может быть не в радость находиться с таким чудом, как Чим ? К этому времени парням уже принесли кофе, и Юн, забирая его, отдает один стаканчик Чиму. — Ну что, тут пить будем или с собой, по дороге? — Давай пока гулять будем. Я думаю, так атмосферней будет, — Чим встал из-за столика и взял свой стаканчик в одну руку, а во вторую ручку Юна. — Хорошо, — держа ручку Пака, они вышли из кафе под взгляды всех там присутствующих. — Тот бариста был милым, — проговорил Пак, идя рядом с мятным и отпивая немного кофе. — Ум, я только не понял до конца по запаху кто он, а ты? — смотря на Чиму, чуть сжимая его ладошку, чуть отпив кофе. — Хм. Не знаю. Либо альфа, либо гамма, — рыжик посмотрел на мятного, облизав губы. — Ясно… — смотря вперед, сказал Юн. В данный момент у альфы заиграло чувство собственника. Омежке понравился другой парень. Мина разъедает изнутри чувство ревности, но он этого не показывает. Во-первых не хочет испортить настроение рыжику, и собственно разрушить всю уютную атмосферу, а во-вторых, он не имеет право его ревновать, ведь Чиму он пока только друг (практически парень, но мы об этом умолчим), и Юн надеется, что пока. Поглаживая большим пальцем теплую ладошку, альфа отпил немного кофе, слегка сжимая стаканчик. Чим прикусил нижнюю губу, догадываясь о мыслях Мина, но чего-то такого он сделать не мог. Не то чтобы тот парень прям понравился Паку, нет, он просто вёл себя мило, вот и запомнился. Но стоит ли ему оправдываться перед Юнги? Но зачем? Хотя, с другой стороны, Чим хотел это сделать. Поэтому, когда они подходили к нужному месту, он, наконец, сказал, приостанавливая Мина и смотря ему в глаза: — Юн~и. Если ты как-то заревновал, то не стоит. Он мне понравился ни как партнёр, а просто его отношение к клиентам. — А? Да все хорошо, не переживай, — улыбнувшись омежке, сказал Юнги. Его душенька спокойна, и он продолжил идти. И вообще, ревновать — это некрасиво. Это показывает, что ты неуверенный в себе человек. А Юнги очень (наверное) уверенный в себе человек. — Ты не должен передо мной оправдываться, даже если он бы и понравился тебе как партнер. В этом нет ничего такого. — Ага. Просто...Не знаю, я подумал, что стоит тебе это сказать, — Чим сжал ладошку Мина чуть сильнее и выпил ещё немного кофе. — Кстати, мы пришли, — сказал Юнги, остановившись. — Пошли в укромное место, — таща за собой омежку, сказал сахарный, идя меж деревьев. — Оу. Да, — Пак без всяких возражений шёл за Юном, гадая в мыслях, куда тот его ведёт. Придя на то самое место, парням открылся незабываемый вид на ночной Сеул и розовый закат с рекой. Пак раскрыл рот от удивления. — Вау. Это..это потрясающе. — И я о том же, — садясь на траву, сказал альфа, согнув одну ногу в коленке и положив на неё правую руку. — Здесь всегда очень красиво. Особенно осенью. Чим сел рядом, положив голову на плечо Юна, он стал рассматривать все оттенки заката. — Теперь это моё любимое место. — Хах. Ну, теперь ты знаешь где можно смотреть на звезды. Их отсюда тоже очень хорошо видно, — сказал Юнги, смотря на розовое небо. Чим поднял голову чуть выше и улыбнулся. — И правда. Я вижу очень много. — Я тоже. И одна из них сидит сейчас рядом со мной, — немного улыбаясь, сказал Мин, смотря на омежку. Переведя взгляд снова на небо, Юн задумался… — Я хотел сказать тоже самое, — тихо проговорил Пак, смущаясь. — Хах,— оторвав взгляд от бездонных глаз, Мин любовался закатом. Прикрыв глаза, альфа вдохнул прохладный воздух, после чего медленно выдохнул. — Здесь так спокойно… Он посмотрел в глаза Юну, а когда тот отвёл взгляд, то омега перевёл его на стан с кофе. Чимин сел ровно и, слегка согнув колени, положил на них руки. Затем омега закрыл глаза и ненадолго задержал дыхание. — Да. Идеальное место для беседы с собой, — не открывая глаз, сказал младший. — Да. А ты где обычно на звезды смотришь? — спросил альфа, не отрывая взгляда от неба. — А? Нигде. Обычно я не смотрю на звёзды, — признался Чим, укладывая голову на колени. — Ясно… — допивая кофе, проговорил старший. — Ты не замерз? — смотря на Чиму, обеспокоенно спросил старший. — Нет, всё хорошо. Не переживай, — рыжик улыбнулся, всё так же сидя с закрытыми глазами. — Ну ладно, если будет холодно, говори, — отводя взгляд от омежки, Мин начал рассматривать ночной город, что отражался в реке. — Хорошо, — рыжик улыбнулся и, открыв глаза, посмотрел на небо. — Безумно красиво. — Да. Надо будет Чонгуку это место показать, — сказал Юн, ложась на траву. — Совсем с ума сошёл?! Заболеешь ведь! — рыжик смотрел на довольного Мина. — А ну вставай… — Уммм…не хоч~у, — сложив руки на груди, сказал альфа с закрытыми глазами. — Вставай, кому говорю?! — Чим придвинулся к мятному и, взяв его за руки, аккуратно потянул на себя. — Умм~м, — лениво промычал мятный, не желая вставать. Когда же Чим потянул его на себя, получилось так, что голова Мина лежала на плече Чимина, когда тот держал альфу за руку, приобнимая. Пак смотрел на этого ленивого котика и не мог сдержать улыбку. — Ладно, можешь сидеть так, ты хотя бы не на земле… — Хорошо, — обнимая Чиму, Юн закрыл глаза, чувствуя тепло… Снова. Так уютно. Так тепло и комфортно. Юнги неосознанно расслабляется в чужих объятиях, просто с головой утонув в этом тепле и нежности. Пак аккуратно положил руку на голову Юну и стал перебирать мятные пряди волос, смотря на закат. — Смотри не усни. Но в ответ Паку была лишь тишина. Юнги задремал от тепла, что исходил от Чимы, от его сладкого убаюкивающего запаха, ангельского голоса и нежных касаний. Чим посмотрел на Мина и улыбнулся. — Ну ладно. Поспи немного, — рыжик перевёл взгляд на реку и стал рассматривать остатки лучей на ней. Было неимоверно красиво. Яркое солнышко отражалась в реке вместе с залитым небом в розовый и ярко-рыжий, а небоскребы города ложились на реку, так же отзеркаливаясь. Сопя на плечике омежки, Юнги сильней прижимал того к себе, ища больше тепла. — Эй. Тише. Рёбра сломаешь ведь, — прошептал Чим, посмотрев на старшего. — Уммм...А? Прости, — отстранившись от омеги, сказал Юн. — Я не специально, — поморгав глазами, он вздыхает. — Я что-то слишком расслабился. — Всё в порядке. Ложись обратно. С тобой было так тепло, — Чим улыбнулся и раскрыл руки для объятий. — Ладно, спасибо, — снова обнимая омежку, сказал Мин, прикрывая глаза. — Ты такой теплый, — уложив голову на спину омеге, проговорил Юн. — Ты тоже, — Чим прижался к мятному и положил свои руки поверх его. — Угу, — с закрытыми глазами пробормотал тот, беря пальчики Чимы в свои руки. Чим улыбнулся и медленно выдохнул, закрывая глаза. — С тобой так комфортно, если честно, все плохое уходит на второй план. Ты такой теплый и уютный, что я порой ловлю себя на мысли, чтоб укутать тебя в плед и не выпускать, обнимая, чтоб никто не посмел обидеть и навредить тебе, даже просто смотреть. Укрыть от всего дерьма, что творится кругом, — вдруг неожиданно начал альфа, не меняя позы, говоря тихо, полушёпотом. — Мне с тобой тоже. Я тоже забываю обо всём, что было до этого, когда ты касаешься меня. Я готов слушать тебя вечно, что бы ты ни говорил. Чем больше времени мы проводим вместе, тем больше я задумываюсь над нашей истинностью, — проговорил Пак, не открывая глаз. — Рад слышать. Посидим здесь еще? Или куда-нибудь в другое место сходим? — спросил Мин, приоткрывая глаза. — Как ты хочешь? Мне всё равно, — рыжик медленно выдохнул и открыл глаза. — Кстати, нужно будет зайти к тебе. У меня там наушники еще с прошлого раза остались. — Мне в принципе, тоже без разницы… Хорошо, значит сходим и заберем, — сказал Юн, перекладывая свою голову на плечико омежке. Пак положил одну руку на голову Юну и стал перебирать его волосы. — Сладкий коти~к. По доброму усмехнувшись, Юнги продолжил обнимать омежку, снова закрыв глаза. Если бы он и вправду был котом, то точно бы замурчал от приятных касаний. Омега полностью растворился в этом моменте и радостно улыбался. Давно он не чувствовал себя так хорошо рядом с кем-то. — Уффф…Ладно, лучше пошли потихоньку за твоими наушниками, пока я снова не уснул. А то просидим тут всю ночь из-за меня, — сказал Юн, немного отстраняясь, но не выпуская рыжика из объятий. — Хах. Ладно, пойдём, — Чим открыл глаза и немного выпрямил спину. Юнги осторожно встал с травы, потянувшись. — Уммм~м, — вытянув руки в верх, альфа принял позу звездочки с закрытыми глазами. Пак встал следом за ним и тоже потянулся, разминая спину. — Идём к тебе? — спросил Чим, повернувшись к мятному. — Да, пойдем, — смотря на рыжика, Юн протянул тому руку, чтоб взяться за руки. — Спасибо за ещё один прекрасный вечер, — Чим взял Мина за руку, и они пошли к выходу из парка. — Да пожалуйста, мне только в радость, — держа руку омежки, улыбаясь, сказал тот. Они шли по парку, вдыхая свежий прохладный воздух. — Ты сейчас наушники возьмёшь, домой пойдешь или еще погулять хочешь? И да, я тебя провожу до дома, а то уже темно. Опасно в такое время ходить одному, мало ли какие-нибудь озабоченные попадутся. — Пока не знаю. Как получится, — улыбнулся младший, смотря под ноги, чтобы не споткнуться. — Ну хорошо, — глянув на омежку, Юнги так же начал смотреть под ноги. — Аккуратней, — заботливо проговорил Чимин, идя по тропинке между деревьев. — А? — спросил Мин, останавливаясь. Повернув голову вперед, альфа чуть было не врезался головой об ветку дерева. — Черт! — выругавшись, Юн отошел немного на расстояние от дерева, чтоб не задеть ветку. Чимин поравнялся с ним и улыбнулся. — Вот же-ж. Сказал ведь, аккуратнее. Всё хорошо? — Пак взял лицо Мина в свои руки и стал рассматривать его в отблеске далёких фонарей. — Да, все хорошо, я не задел. Если б ты не сказал, то я бы точно врезался бы, — смотря Чиму в глаза, Мин положил свои руки поверх его ладошек. — Ну хорошо, — Пак смотрел в глаза мятного ещё секунд десять, слегка улыбаясь. — Растяпа… — Есть немного, — почесав затылок, ответил Мин, отведя взгляд. Чим не смог удержаться и чмокнул старшего в нос, после опустив голову. Улыбнувшись, Мин взял Чиму за руку, посмотрев на верх. Все небо было усеяно множеством звезд, и лишь луна освещала все вокруг, падая на профили парней. — Пойдём? — спросил Чимин, посмотрев на альфу немного смущённо. — Да, пойдем…Знаешь, я аж на пару секунд забыл, куда мы собирались идти, — идя спокойно наравне с Паком, Юнги усмехнулся над самим собой. — Хах, так ты ещё и склеротик, — съязвил Пак, посмотрев на мятного, — Какой у меня, возможно, странный альфа. Растяпа, так ещё и склеротик. — Ну спасибо, плюшечка. В таком случае, если я буду твоим альфой, то тебе придётся следить за мной, чтоб я ничего не забыл, никуда не врезался и не упал, — начал язвить тот в ответ, смотря по лисьи на Чима. — Ой, вот больно надо. Ты старше меня, сам сможешь за собой следить. Живёшь же как-то один, — продолжал язвить младший, ухмыляясь. — А вот это было обидно, — якобы обижаясь, сказал альфа, отпустив омежку. Он скрестил руки на груди, идя вперед омеги. — Ну ты и бука, Чими~ни. Я обиделся, — не поворачиваясь к рыжуку, сказал Мин, смотря под ноги. Пак остановился на пару секунд и смотрел вслед Мину. — Хёёёён. Ты серьёзно? — Чим не двигался с места. — Нет, блин, шучу, — ухмыляясь, пока не видит омега, как бы с сарказмом сказал Юнги. — Ну Хё~ниии, — рыжик подбежал к Мину и встал перед ним, не давая идти дальше. — Прости, я не подумал. Я дурак, — Чимин посмотрел в глаза мятного. — Ум~м, — приложив палец к губам, делая вид, что думает, Юн смотрел на серьёзное лицо омежки, сдерживая себя, как бы не улыбнуться. — Ну ладно, — все же улыбнувшись, тот потрепал Пака по голове, засунув руки в карманы. — Ур~х. Ты врунишка. Ничего ты не обижался, — рыжик улыбнулся и показал язык Юну. — Хаха. Ну извини. Просто ты был настолько милый, что я не удержался, — проговорил Мин, смотря на Чиму. — А вот я тебе теперь не верю. Бе, — Пак скрестил руки на груди и так же пошёл вперёд, как до этого шёл Мин. — Теперь ты обиженку строить будешь? — быстро подходя к Чиму, альфа со спины обнял того, кладя голову на его плечико. — В таком случае, теперь моя очередь извиняться. Прости. Рыжик даже не посмотрел в его сторону, только лишь остановился и отвернул голову. — Ну прости, плюшечка. Я больше так не буду, правда. Простишь засранца? — продолжая обнимать омегу, не громко говоря тому на ухо. — Ну хочешь, я исполню одно твое любое желание? У омеги мурашки по спине бегают от этого шёпота. Ну как он может сопротивляться и обижаться на Мина? Поэтому Чим медленно поворачивает голову в сторону старшего и говорит: — Хорошо… Я прощаю тебя, но желание оставлю до нужного момента. — Как скажешь, — довольно улыбаясь, сказал Мин. Укусив тихонько омегу за щечку, он пошёл вперед, ярко улыбаясь тому, посмеиваясь с лица Чимы. — Эй, — Пак моментально покраснел и закрыл это место ладошкой. — За что? — спросил младший, догоняя Мина. — Просто так, не смог удержаться, — сказал старший, смотря в красивые глаза, в которых отражался целый космос. — П~ф. А если я возьму и укушу тебя, а потом скажу: «Прости, не смог удержаться», что ты сделаешь? — спросил Чимин с лёгкой ухмылкой. — Ничего, просто обниму и все, — Сказал Юн, нагло смотря на омегу. Фыркнув, омега повернул голову в другую сторону и пошёл дальше. Усмехнувшись, Юн поровнялся с Чи, сунув руки в карманы. — Слушай, тебе точно не холодно? А то пойдем быстрей. Не хватало, чтоб ты еще заболел, — слегка нахмурившись, проговорил Мин. — Всё нормально. Если только немного, — рыжик почесал носик и посмотрел на мятного, — Ну пойдём, — Пак протянул руку Мину. Беря ручку Чимы, мятный чуть сжал ее. Его ручка была холодная, и поэтому Юн сунул их руки в карман своей куртки. — У тебя рука холодная, — прокомментировав своё действие, сказал Юнги. Немного подумав, он остановился и взял другую руку Чимина в свою. — Можешь сесть мне на спину? Во-первых, так тебе будет теплей, а во-вторых твои руки тоже согреются. — Нет, — категорически отказался Пак, — Ты забыл, что у тебя плечо больное? Хочешь вообще его не чувствовать?! — возмущался тот, смотря в глаза Мина. — Нет и ещё раз нет. — Со мной ничего такого не будет, поболит и пройдет, не впервой. Уж лучше мое плечо, чем ты завтра с больным горлом и температурой под сорок. — серьёзно сказал Юн, уверено смотря тому в глаза. — Ладно, моё дело предложить, а твое - решать. Тогда положи вторую руку хотя бы в карман. — Хорошо, — рыжик положил руку в карман куртки и шмыгнул носом. — Доволен? — обратился он к Юну. — Теперь доволен, — сказал альфа, аккуратно беря пальчики рыжего внутри своего кармана в свою руку, чтоб быстрей согреть. — Ты вон уже шмыгаешь, пойдем побыстрей. — Угу, — рыжик немного ускорил шаг и пошёл вперёд. Подойдя к дому Мина, ребята зашли в подъезд, вызывая лифт. Приехав на нужный этаж, Мин отпер дверь квартиры, отпуская ручку омеги. Пропуская того вперед, Юн зашёл следом, включая в квартире свет. — Разувайся, я тебя сейчас чаем горячим напою, а то и вправду заболеешь, — идя на кухню, сказал Юн, на ходу обувая тапки. — Хорошо… — Чим разулся и пошёл в ванную, что бы помыть руки. Затем пошёл на кухню и сел за стол, наблюдая за Юнги. — Спасибо, что переживаешь, — слегка улыбнулся тот. — А? Пожалуйста, я же не должен просто смотреть на то, как ты мерзнешь и вот-вот можешь заболеть… — разливая чай по двум кружкам, сказал старший, стоя спиной к рыжику. — Угу, — рыжик улыбнулся и чихнул. — Будь здоров, — сказал мятный, ставя кружку с горяченьким чаем перед омегой и, сняв тапочки, присаживается на корточки, обувая тапки тому на ножки, — Вот так. — Спасибо, — Пак улыбнулся и взял кружку обеими руками, вдыхая вкусный аромат чая. — Ты сейчас чаю попьешь, пойдешь домой? Или еще куда-то зайти хочешь? — спросил Юн, встав, так же беря бокал двумя руками и отпивая. — Посижу немного с тобой и домой. Я уже прогулялся, — Пак прикрыл глаза и продолжал пить чай. — Хорошо. Я тебя провожу, — так же попивая чай, сказал мятный. — Угу, — рыжик достаточно быстро допил чай и, зевнув, посмотрел на Мина. — Спасибо. — Пожалуйста, — так же допивая чай, альфа встал и, взяв бокалы, быстренько помыл их. Чим встал из-за стола и подошёл к Мину со спины, он обнял его и положил голову на спину. Юнги такой заботливый. Омежка не перестанет это повторять. Мин посмотрел через плече на Чимина, улыбнувшись. — Ты такой заботливый и милый, и добрый. Ты очень хороший, правда, — Пак закрыл глаза и вздохнул. — Спасибо. Ты тоже очень хороший, — слегка смутившись, сказал Юнги, выключая воду. Пак отпустил Юна и пошёл в коридор обуваться. Обувшись, они пошли на выход и выйдя на улицу, Мин не осознанно берет Чи за руку. Чимин так же неосознанно сжимает руку Мина и рассматривает его профиль в свете ночных фонарей. Нельзя не заметить, что альфа красив, особенно в полумраке. Юн смотрел вперёд, переваривая недавние слова омежки. По груди альфы разлилось тепло. Последний раз ему это говорил Чонгук сегодня утром. (Это очень давно, не удивляйтесь). Немного улыбнувшись, Мин нежно сжал пальчики Чимы. Чимин шёл и думал о том, что Юн и правда может быть его истинным. Иначе как объяснить тот факт, что его безумно тянет к Мину? Как объяснить то, что его запах и профиль не выходит из головы уже несколько месяцев и как вообще объяснить все происходящее с ним? — Ну вот мы и пришли, — но в ответ альфе была тишина. Переведя взгляд на профиль Пака, Юнги позвал того еще раз, но и эта попытка была тщетна. Тогда Юн осторожно отпустил его руку и положил свои ему на плечи. — Эй, Чимин~а, ты слышишь меня? Мы пришли, — заглядывая тому в глазки, спокойно сказал мятный. Когда же омежка все же отреагировал, Мин отпустил его плечи, продолжая смотреть в бездонные глаза. — Да ничего, все хорошо…Ну, пока…? — раздвинув руки для объятий, сказал Юнги, улыбаясь. Из мыслей его вывел голос Юна. Когда парень оглянулся, то понял, что они уже стоят возле его дома, и мятный держит его за плечи. — Ой. Прости. Я задумался. Аапчхи, — Пак прикрыл рот ладонью. — Будь здоров. — Спасибо. До завтра, — Пак обнял Мина крепко и трепетно, слегка утыкаясь носиком в его шею. Посмеиваясь, альфа нежно обнял Чиму, поцеловав в макушку. — Сладких тебе снов. — Спасибо… И тебе, Юнги~а, — рыжик улыбнулся и посмотрел в бездонные глаза альфы, — Ещё раз спасибо за вечер. — Это тебе спасибо, — не выпуская пока того из объятий, мятный смотрел в ответ. Пак улыбнулся и поджал губы, борясь с желанием снова поцеловать Мина. — Эм..Ну, я пойду.. — Хорошо…пока, — улыбнувшись, Юнги потрепал омегу на прощание по голове, отпуская Чиму из объятий, хотя так не хотелось. Омега не сдержался и, быстро чмокнув мятного в губы, забежал в дом, тихо закрывая за собой дверь и медленно оседая на пол. И зачем он это сделал? Но уже поздно. Мятный опешил от действий Пака. Зависнув на несколько секунд, Мин перевернулся в сторону убежавшего омеги, чей уже и след простыл. Юн прислонил пальцы к губам, после чего, улыбнувшись, убрал руку и облизал губы. Омега хоть еле весомо и совсем быстро, но поцеловал его. Мило. Развернувшись, сахарный направился к своему дому, сунув руки в карманы… Все же чувства - это одна из прекрасных вещей на планете. Как и любовь.