О ненависти к себе (и миру)

      1 сентября. 1865 год.       С сегодняшнего дня мне предоставили шанс стать студентом Даремского университета. К этому дню я готовился всю сознательную жизнь. Возможно, это неправильно со стороны моего положения в обществе и лично меня. Я из семьи аристократов, у нашей семьи есть блага, неведомые другим слоям. Но я знаю, несмотря на их слова заботы. Их голоса дрожат от ненависти, а их прикосновения больше похожи на попытку придушить. Это правильно. Правильно. Правильно. Правильно. Правильно. Правильно. Они лишь терпят моё существование. Я всего лишь младший слепой сын графа.       Этот шанс — подарок для меня. Когда родители и братья поздравляли меня, я чувствовал в воздухе напряжение, а позже ощутил и треск бокала и капли вина на ковре. Кто-то снова разбил бокал из-за меня. Они говорили о моём таланте писателя, о моих обязанностях и... и всё же...       Но почему я ненавижу их? Хочу также, как они, придушить? Почему? Мне в детстве сказали, что люди, думающие плохо, горят в аду. Но что такое ад для них? Я запутался.       5 сентября. 1865.       Шёпот других студентов. Они знают о моей слепоте, но не догадываются о моём чутком слухе. В некоторых случаях это... забавно? Или глупо? Не могу подобрать слова для этого феномена. Я могу услышать перешептывания с самого дальнего конца коридора. Коридор — некое пространство, из которого доносятся сотни голосов. Они кажутся мне наивными существами, думающими только о почете, деньгах и женщинах. Но я не говорю об этом вслух. Меня учили молчать при осуждении. Люди, что выше тебя, слишком благородны для твоего дрянного мнения. Люди, что ниже тебя, недостойны твоих ругательств и мнений. Итог неизменный: молчи, просто молчи.       Во время перерыва какие-то студенты спросили меня касательно моих взглядов на будущее страны. Я рискнул. Впервые в жизни. От усталости? Возможно. Я сказал:       «Эта страна начнёт процветать, когда исчезнет классовое неравенство. Исчезнет зло — будет и счастье для всех людей. Но до тех пор я ненавижу эту страну и людей».       Я стал для них дурачком, непонимающим ровным образом ничего. Это хороший исход. Лучше. Я ненавижу боль, ненавижу звук крови на моей коже, ненавижу смех.       15 сентября. 1865.       Сегодня на меня обратил внимания профессор Мориарти. То есть, он подошёл ко мне и предложил пожать руку. Я снова промолчал. Испугался. Он теперь презирает меня за слепоту? И впервые в жизни мне захотелось снова услышать голос профессора. Слегка мягкий, спокойный и с нотками уверенности. Сладкий и горький. Сочетание звуков, за которыми я хочу пойти и довериться. Это нелепо для юного наследника графа. Но я не имею права так думать. Я всего лишь слепой, ничего больше. Так почему он обратил на меня свой взгляд и направил на меня свой голос? Пишу и щеки постыдно горят. Мысли не заняты учёбой, это... будоражит.       Я всё думаю о профессоре. Впервые жалею об отсутствии зрения. Какие глаза у него?       1 ноября. 1865 год.       Я впервые ответил на его вопрос. Не на занятии по математике. Он задал вопрос касательно моих взглядов на мир. Всё просто.       Я ненавижу этот мир. И себя. Хотел бы умереть, но... боюсь крови.       Он сказал самые прекрасные слова и тогда я понял, несколько ошибался все семнадцать лет. Понял. Я последую за ним. Ненависть не исчезнет, как и желание умереть, но...       «Я покажу вам мир света. Хотели бы его увидеть вместе со мной?»