Слишком громко

Андреа в порядке, Андреа боится. Ей нужно найти Тома и положиться в этом на Маршалла, ей нужно расследовать всё самой. Голоса в голове кричат, перебивая друг друга, обвиняя друг друга и сразу же мирясь, сама голова раскалывается. Никто об этом не знает, но иногда ощущение, что знают все. Андреа видит это в усталом взгляде Эдриана, в поджатых губах Мёрфи, в сведенных к переносице бровях Хизер. «Что с тобой не так, Андреа?» — вопрошают её друзья. Андреа хочется спросить что не так с ними, что они скрывают, ведь неспроста собрались вместе именно сейчас. Ведь неспроста все разговоры о Томе сводятся к ничему, ведь всё это как-то связано. И один голос говорит ей спросить, он требует быть сильнее, требует накинуться на Мёрфи , — проклятый пёс всё ещё пытается быть умнее хозяев! — и вытрясти из него с Эдрианом правду. Андреа зажимает уши, но в них уже эхо смеха второго голоса. Сестрица, к чему такая грубость? Можно быть мягче, а потом снять по кусочку кожи за каждую ложь. Мир вокруг Андреа рушится, мир вокруг расцветает. Джулия плачет после её резких слов, Джулия уходит от Майкла и начинает улыбаться. Эдриан хмурится и отводит взгляд на все вопросы, Эдриан просит быть осторожнее и не лезть в то, чего не понимает. И посреди всего этого — незнакомец, «друг» Тома. Андреа знает, что не стоит ему верить, Андреа ему не верит, Андреа все равно идёт с ним. Он отвратителен. — А как по мне, вполне симпатичен. Пирс обещает ей всё, Пирс обещает ей ответы, Пирс ей лжёт. Андреа хмурится, Андреа улыбается. Внутри она кричит, надеясь хотя бы так заглушить голоса. Голоса рассказывают ей о временах, когда боги ещё существовали, о героях и чудовищах, о крови и мести, о желаниях и наказаниях за них. Артемида и Аполлон, ставшие теперь одним целым, но Андреа продолжает верить, что они — лишь галлюцинация, попытка разрушающегося разума вернуть Тома. Артемида цедит, что «их тело» должно быть превращено в дичь за такую дерзость, Аполлон хохочет и предлагает познать истинное безумие. Андреа лихорадочно листает дневник Тома, в нём ни слова о чем-то разумном, лишь сплошные бредни, слишком похожие на её. Воспалённый разум твердит оставить это, Маршалл звонит в десятый раз за час, она сбрасывает и нервно курит, пока слёзы бегут по щекам. Этого слишком много и пусть боги в её голове презрительно фыркают подобной слабости, пусть каждый обещает, что именно он будет главным в этот раз, она верит, что ещё немного и всё закончится. Оно должно закончиться, она не сможет так дальше. Но вместо Маршалла она звонит Пирсу и предлагает поговорить. Голоса его ненавидят, голоса называют его предателем. Андреа молчит, Андреа (не) слушает, Андреа умирает здесь и сейчас. Пирс улыбается, а в глазах его умирает последняя надежда выпутаться из этого, сбежать: — Полагаю, близняшки уже рассказали тебе о богах? Он уклоняется от всех вопросов о Томе, но повествует о смерти пробужденных. И лишь Артемида с Аполлоном отличаются, их тела погибают не из-за силы. Они погибают из-за противоречий. Лжец! звенит дуэтом в её голове, но Андреа готова на всё, чтобы голоса утихли. Пирс обещает ей божественность, Пирс обманывает её, Пирс спасает её. Сила и никаких голосов, что может быть важнее? Андреа верит ему, Андреа ненавидит его, Андреа боится его. Слишком много чувств и шума и слишком мало её. В университете Эдриан хватает её за руку, её друзья в один голос говорят, что она связалась с плохой компанией. Они говорят ей быть разумной, они говорят ей быть осторожнее. Плачет Хизер, качает головой Джейсон, говорит что-то Тео, но их слова Андреа уже не слышит. Ведь громче всех кричат голоса. Тома нет, слова в дневнике кажутся все более реальными. Шейн исчез, Маршалл звонит ей и просит встретиться, голоса презрительно фыркают. Аполлон закатывает глаза, ведь что ещё взять с мальчишки-полубога. Он слабак, но в то же время… Артемида шипит нет, Андреа готова поклясться, что Аполлон дразнит сестру. Но идёт она к Пирсу. И он лжёт-говорит правду о божественности и богах. О памяти и сосудах, о новом и старом. Зачем поклоняться солнцу и луне, если можно верить науке и книгам о ней? Сбросить старые идолы, воздвигнуть новые. Не нужно думать об охоте и искусствах, если можно посвятить свое время интернету. Гром и молния проиграли медиа. Так выбери, Андреа, с кем ты? Каким божеством ты хочешь быть? Андреа хочет лишь тишины. И все же касается холодной кожи предателя сказителя пророка, а тот тянет к себе. Артемида вопит, Артемида ненавидит, Артемида пытается захватить власть над телом, чтобы перерезать им всем глотки. Аполлон кричит на неё, их связь, не разрушенная ни временем, ни перерождениями, натягивается и Андреа кажется, что она задыхается. Что её божества убьют её, очередную смертную. Кто будет о ней скорбеть, кого будет волновать её судьба? Они видели смерти миллионов таких, они убивали сотни тысяч таких, они скорбели о сотнях таких, они не запомнят ещё одну такую. Их ненависть убивает её и Андреа начинает понимать, почему тела не выдерживают больше двух недель. Их страсть сжигает её, их безумие заражает её. Остаётся ещё одна неделя мучительного непонимания, что же происходит. Лица Аиды, — Думает, сможет притвориться женщиной? Трус! — Успокойся, сестрица, дядюшка всегда был не от мира сего., — Персефоны (глупой девчонки, куда смотрит её мать?), Эдриана и остальных друзей мелькают перед глазами. Андреа чувствует, что начинает понимать, а над миром сгущаются тучи и скоро Зевс поведет богов на последнюю битву. Пирс предрекает это, потомок Тиресия, Андреа знает, что мир этого не переживет. Она ждёт этого, она боится этого, она жаждет этого. Пирсу нужен свой Олимп, новый пантеон, новые молитвы. Ему нужна божественность и если старые боги не хотят отдавать её, то тем хуже для них. И Андреа предлагает разделить её, стать новыми солнцем и луной, золотом и серебром. Впервые голоса в голове наполнены ужасом, а не высокомерием. Эдриан умоляет её не совершать ошибку, Эдриан умоляет, но слышит она лишь Танатоса и отворачивается. Посейдон ревёт подчиниться, но Андреа больше не слышит ничего. Мир её мёртв, солнце её село, а луна не взошла. Лишь голоса кричат подчиниться. Но с приходом Пирса замолкают и они. И когда в роковой день луна скрывает солнце, Зевс понимает, что потерял близнецов. Его крик грозой разносится вокруг, но Андреа спокойна, обнимая Пирса. Для неё наконец наступит тишина.