Так красиво

Входная дверь открывается, затем хлопает от сквозняка, и в маленькой квартире-студии появляется напряжение. То, которое преследует Чимина теперь всю его жизнь с того момента, как он потерял зрение. – Чимин-и, я дома. Стоит ему услышать три этих успокаивающих слова, как напряжение сменяется спокойствием, приятно разливающимся по всему телу. Он улыбается. Жаль, что в темноту. Юнги, оставив ключи на барной стойке, слегка шуршит пакетом в руках и уделяет пару секунд любованию его мальчиком. Чимин, поджав колени к груди, устроился в своей поношенной безразмерной пижаме на подоконнике, таком широком, что смог уместить не только парня, но и тёмно-рыжего с белыми пятнами кота в его руках. – Привет, – говорит ему Чимин, повернув голову в сторону шума. – Почему ты вернулся так поздно? Остроухий кот спрыгивает с его рук, заинтересованный приходом Юнги и пакетом, что он принёс. – Милки, котяра, – Юнги грубовато трёт шерсть кота, отчего Милки сразу же выгибается, взмахивая хвостом. – На работе попросили задержаться, – всё же отвечает Чимину Юнги и походит ближе к так и не сдвинувшемуся с места парню. – Прости, что не предупредил. Так хотел как можно быстрее вернуться к тебе, что не нашёл времени написать. Чимин понимающе кивает, снова дарит Юнги улыбку и замолкает. Жизнь останавливается на этом моменте. Пускай бы вечность так: Юнги ерошит его волосы, любуется своим мальчиком, а Чимин, прикрыв глаза от удовольствия, ластится в его руках. Чимин вновь открывает глаза, но Юнги видит серую пелену, обволакивающую некогда яркие, искрящиеся счастьем глаза. Юнги невольно вздрагивает, что не уходит от Чиминова внимания. Сколько ни проживи вместе, привыкнуть к такому тяжело. Когда-то в этих глазах отражался сам Юнги, они были красивого цвета тёмного шоколада, в каком Юн растворялся. Теперь же он обязательно оставляет дверь в ванную закрытой, ставит барные стулья с заклеенными углами по начерненным линиям: Чимин учится передвигаться по их небольшой студии без трости. – Так красиво, – объясняет свои резкие действия Юнги и продолжает гладить парня по светлым волосам. – Что? – Твои глаза такие красивые, – говорит Юнги и чмокает Чимина в губки, пока тот ничего не ожидает, только что сказанные слова переваривает. Юнги всё равно сам себя обманывать не может. Чимин красив. С карими глазами или же слепой, он всё ещё самый красивый мальчик в мире. Его мальчик. Он боялся себя самого же, что не примет его другим, что не справится, что разлюбит. Боялся и не хотел. Но вот он сидит рядом, его Чимин смотрит прямо на него, и Юнги по-прежнему видит бесконечную любовь, которую его мальчик окружающим, а особенно Юну, дарит; видит блестящие от радости глаза и, кажется, смотря в них, может понять любую эмоцию. Юнги боялся, что придётся уйти, но как тут можно бросить близкого человека? Чимин – всё тот же его любимый Чимин. С такой же обворожительной внешностью и доброй душой, сексуальным телом и прекрасным чувством юмора. С такой же огромной любовью к Юнги. Нет, такого, как Чимин, отпустить нельзя, разлюбить невозможно. Он это понимает в который раз, вновь дотрагиваясь до его губ своими. Юнги одарит его страстными поцелуями потом, в постели. Сейчас же хочется пробовать своё личное счастье понемногу, постепенно осознавая масштабы их столь крепкой любви. – Спасибо за всё, Юнги, – успевает сказать Чимин перед тем, как из его наполненных благодарностью глаз медленно стекают, скапливаясь на кончике носа, слёзы. Слёзы, в которых отражается сам Юнги.