Что мне теперь делать?

Он не помнил себя, когда к нему пришло осознание: Белос знает. Он знает, что они были в его разуме, знает, что Хантер узнал правду. Он убьёт его, убьёт во что бы то ни стало. Обезумевший, он сорвал с себя плащ, на котором была вышита эмблема предыдущего Золотого Стража. Руки дрожали. Дышать становилось всё труднее. Он не видел ничего, ничего не слышал. Он потерялся, забыл, что находится в совином доме, не заметил протянутой руки обеспокоенной Идалин. Он всё ещё слышал крик палисманов и ровный голос Белоса. Хотелось спрятаться, убежать далеко-далеко, чтобы никто и никогда его не нашёл. Хотелось зарыться в могилу, утонуть в кипящем океане. Он побежал, не разбирая дороги. Глаза застилали слёзы. Он бежал, бежал, пока дрожащие ноги не начали подкашиваться, бежал, пока дыхание совсем не сбилось и голова не закружилась от недостатка кислорода. Колючие ветки деревьев царапали лицо, цеплялись за волосы. Он невпопад размахивал руками, отгоняя от себя не только жгущие кожу листья, но и страшные свежие воспоминания. Он обессилел и упал. Боли не было, только паника и душащий ужас. Яркие картинки одна за другой проплывали перед глазами: динамит, бьющаяся в конвульсиях ведьма, длинный тёмный коридор — кладбище бывших Стражей. Белос. Его искривлённые губы, сухой взгляд. Ему было знакомо это выражение лица. Белос был зол, очень и очень зол. На Хантера нахлынули новые воспоминания, как разгневанный дядя поранил его ухо, как сильно оно кровоточило и как равнодушно на это глядели два голубых глаза. Хантер боялся той искусственной улыбки, не несущей за собой никакого тепла. Боялся спокойного голоса. Но опустившийся уголок губ и слегка нахмуренные брови — голова закружилась сильнее, кислорода критически не хватало. Руки дрожали. Он видел, как ладони капля за каплей наполняются солёным озером разочарований и боли. Всё то, что он знал о своём дяде — ложь. Всё, что он знал о своей работе — ложь. Всё, что он знал о воле титана — ложь. Всё, что он знал о себе и своей семье — ложь. Но если его семья не погибла от рук диких ведьм, если Белос не заботился о племяннике-сироте, то что же правда? У него не было родителей вовсе? Он был рождён во дворце? Рождён кем? Кто такой гримволкер и что значит «улучшенная версия старого друга»? Кто такой Хантер? Кто он такой? Неужели он остался совсем один? У него никогда не было семьи, а единственная родня оказался злодеем, который совершенно не беспокоился о нём. И родня ли он… Возвращаться нельзя, нет, нет, точно нет. А если объявят в розыск? Хантер, борец за правосудие и законы, будет оглашён преступником? Нет, точно нет. Его будут искать как потерянного ребёнка, племянника императора, маленького принца, который потерял путь домой. За него будут волноваться; а когда его доставят к императору, тот запрёт дверь тронного зала и медленно, мучительно будет расщеплять его на молекулы. На его лице не будет ничего кроме спокойствия, а его ровный голос будет говорить: «Мне жаль, что ты оступился». От одной только мысли об этом внутри холодеет. Хантер схватился за голову и поднял глаза к небу. Он сидел, опираясь на дерево в лесу недалеко от обрыва. Здесь не пели птицы, не гуляли животные и даже не дул ветер. Мёртвая тишина только сильнее давила на перегретый мозг. Щёки горели от слёз. Хантер кричал. Кричал что есть мочи, бил руками землю, мотал головой, стараясь прогнать засевшие мысли. Всё, что он знал, всё, к чему стремился… «Я буду таким как ты, когда вырасту, дядя» Тело отвечало крупной дрожью. Фамильяр что-то чирикал и оттягивал клювом край рукава. Он не знал, как помочь, не знал, что сказать, но со всех сил старался достучаться до потерявшего рассудок и контроль хозяина. Он не вернётся, но тогда куда ему идти? Где безопасно? Кажется, будто его найдут где угодно. Он наконец замечает обеспокоенный палисман. Хантер дрожащими пальцами поглаживает его по голове. Он заикается, когда пытается говорить с ним: — Что мне делать, Оладушек? Тот, чирикая, садится ему на плечо и шепчет что-то в ухо. Кусая губы, Хантер поднимается и, покачиваясь, плетётся в сторону города. Дойти до нужного места он смог не раньше, чем через час. Перед ним стоял закрытый на ночь Хексайд. Хантер оглядел его, после чего обернулся к чирикающему палисману. Он глубоко вздохнул и сделал шаг вперёд. Оставшуюся жизнь ему придётся прятаться, бегать и искать силы не бросить всё и жить дальше. Он не знает, чем всё обернётся и чем кончится. Сейчас у него даже нет сил думать об этом. Растрёпанные волосы огладил прохладный порыв ветра. — Добро пожаловать домой.