Что-то важное

в окно бьётся большими каплями дождь. в окно стучит сухой корой длинная ветка. луз не хочет думать, на что она похожа, но воспоминания сами по себе проносятся в голове, распугивают все светлые мысли и заставляют за голову хвататься, закрывать глаза от ужаса и дышать. громко и беспорядочно, пытаясь хоть как-то восполнить недостаток кислорода в лёгких. так тяжело. и очень-очень страшно. даже маме, как в детстве по секрету уже ведь не скажешь, что тот злодей из мультика уж больно, какой жуткий, нет. луз взрослая девочка и должна справляться со своими страхами сама. камилла итак с ума сходит, стараясь угодить всем подросткам, поддержать их как-нибудь и успокоить, куда ей там на дочь ещё столько сил тратить. она снова вздыхает, устало смотрит на разыгравшуюся непогоду за окном, на будто взрывающиеся и стремящиеся уничтожить небо молнии, на качающееся из стороны в сторону, словно слабый цветок у обочины, дерево. ветер завывает где-то почти под крышей, нагоняя дрожь и тревогу. девочка беспокойно оборачивается и смотрит на спящих друзей. им тоже очень тяжело — это видно по хмурящимся во сне лицам, нервно подрагивающим время от времени ресницам и часто поднимающейся груди. вот гас крепко держится одной рукой за уиллоу, сминая ладонью её футболку. на лице явное волнение, будто он сквозь дремоту чувствует, что что-то не так, на лбу выступил холодный пот, и брови сдвинуты к переносице. луз становится плохо от этого вида, и она резко отворачивается обратно к ненавистной ветке. мальчику всего двенадцать, а... слов не хватает, их место давно уже заняли рвущиеся наружу слёзы сожаления и разочарования. эмити постоянно говорит своей возлюбленной, что та отнюдь не виновата в том, что с ними случилось, что они обязательно что-нибудь придумают, и всё снова будет хорошо, но луз ей не верит. смотрит упорно в пол, едва кивает на все доводы и тему поскорее меняет, всё также избегая чужого взгляда. это неправильно, и совсем не в её характере, но иногда луз жаль, что она вообще существует. в такие моменты весь её мир сужается до одной единственной комнаты, в которой валяются вещи, шторы наполовину завешаны, и в стекло почему-то обеспокоенно стучит эта проклятая ветка. в углу за шкафом так хорошо и тихо, будто и вовсе из мира выпадаешь в какую-то вселенскую ямку, доселе никому не известную. в ней безопасно, спокойно и не страшно. в ней ты просто соринка, случайно принесённая ветром, которая ничего общего не имеет с чудачкой луз носеда, чокнутой девчонкой, которую все сторонятся и над которой издеваться никак перестать не могут. а мама лишь вздыхает каждый раз тяжело, с тоской смотрит на дочь из-под полуприкрытых век (она думает, что это незаметно, но луз всегда это замечает), и тихо плачет по вечерам, жалуясь фотографии мужа на то, как тяжело ей справляться с этим самостоятельно. луз страшно, но ещё ей очень-очень стыдно за себя. всё то, что сделала она полезного для друзей не так важно по сравнению с тем, что она могла сделать. она старалась изо всех сил, наплевав на собственные потребности и желания, но у неё всё равно ничего не вышло. она облажалась и всех подвела. опять. быть может, никогда и не стоило пытаться делать что-то наперекор всем. теперь эта мысль кажется довольно правильной, хотя раньше вызывала только скрежет в зубах и возмущение. ей хочется заплакать, но даже это сделать не получается. луз жалкая. эмити всхлипывает, шарит руками там, где должна лежать её девушка, и испуганно говорит что-то во сне. словно спасительный круг, не дающей той совсем затеряться в самых плохих мыслях, она зовёт луз, грустно качает головой и поджимает губы. и та действительно наконец отвлекается от своего невесёлого занятия, ложится рядом, беря чужие ладони в свои и нежно целует в пальцы. этого оказывается, на удивление, вполне достаточно, и эмити снова успокаивается, прижимается удовлетворённо к любимой и продолжает спокойно сопеть у её щеки, вызывая у единственной до сих пор бодрствующей во всëм доме девушки слабую улыбку. возможно, не все её поступки привели только к ещё большим ошибкам.