Никто не скажет, верно, ты поступил или нет, пока не столкнешься с последствиями.
Леви Аккерман
______________________________________________________
— Отпустите, парни! — визжал Найт извиваясь кошкой и пытаясь вырваться из цепких рук товарищей — Это, блять, уже не смешно! — Не смешно спать с тобой рядом, Найт! — прошипел Курт схватив его лодыжки крепче — Ты на своей ферме в загоне со свиньями спал, признайся? — Курт, утырок, да я тебя… — Это приказ капрала Леви, — оборвал Молчаливый Мик, тащащий товарища за плечи. «Капрала Леви?!» Найт невольно ощутил, как напряжение медленно оставляет тело. Нет, он не мог думать о приятелях плохо, особенно о весельчаке Курте, но в долговязом Молчаливом Мике было что-то такое… — Куда вы меня тащите? — Увидишь, хрюшка Найт, — с усмешкой произнёс Курт. — Тебе понравится, поверь! Тело среагировав тут же изогнулось. «Не могут же они… Нет!» Найт пробыл в отряде довольно долго, чтобы знать, что во время длительных вылазок за стену, подобное случалось. Женщинам нельзя было нести службу. Они должны были рожать новых воинов, а не бороться с титанами — указ короля был однозначен и обсуждению не подлежал. Но мужчины оставались мужчинами, а близость смерти распаляла желание жить. И другие желания тоже. «Нет! Они не посмеют! Подобное ведь под запретом!» Хотя Найт слышал, что если всё происходило добровольно, то командование закрывало глаза, понимая, что подобное маленькое утешение идёт на пользу всему отряду. Снимает напряжение. Было время доходило до того, что в отряде привечали тех, кто оказывал другим бойцам мелкие услуги взамен на лишнюю пайку. Но то было до командора Эрвина и лишь во время вылазок — вернувшись за стены «источники услады» становились изгоями, заклеймёнными пятном позора. Но Найт не был из таких! Просто не мог быть! — Пустите! Я всё командору Эрвину расскажу и плевать, слышите, уроды?! — Чего ты такой грубый, Найт? — ехидно спросил Курт — Сам виноват. Вынудил нас. — Пидоры! Только троньте меня и я вас обоих… Договорить Найт не успел, так как отправился в полёт. Брызги воды и болезненный удар задом об дно быстро отрезвили его. Он оказался в воде мелкой, но чистой речушки. А эти двое… — Ну и придурок же ты, Найт. У меня вообще то невеста есть! — усмехнулся Курт, доставая из-за пазухи свёрнутое полотенце, чистое бельё и мыло. — Да и ты не такой уж красавец, чтобы я поменял ориентиры. Правда, Мик? Долговязый кивнул, сложил руки на груди и Найт испытал такой жгучий стыд, что поблагодарил холодную воду охлаждающую покрасневшую кожу рук. У Найта всегда сначала краснели руки и лишь потом лицо. — Я не стану мыться при вас, засранцы! — От засранца слышу, — парировал Курт. — Ради всего святого, Найт, вымойся! От тебя иногда дохлятиной несёт. Вот правда. И не бойся — никто на твой тощий зад не взглянет. Если боишься мыться со всеми, капрал разрешил тебе мыться отдельно. Только не афишируй. «Сам капрал?» Найт почувствовал, как начинают краснеть щёки. Чтобы скрыть это он плеснул водою в лицо. — Довольны? Я моюсь! — Найт, ты добрый малый, но иногда такой придурок. Идём Мик, оставим нашу принцессу в одиночестве. «Принцессу?» Спина Найта покрылась мурашками не только от холодной воды, но оба товарища развернулись и ушли. И всё же парень, стоя на коленях в воде, не мог пошевелиться. Могли ли они догадаться? Чем она выдала себя? Была недостаточно груба? Позволила проскочить в голосе высокой нотке? Но ведь она намеренно понижала голос. Говорила отрывистыми фразами. Постриглась почти налысо… И всё же… Запах дохлятины. Найт ,зачерпнув, плеснул воду в лицо. «Легко так говорить тому у кого не бывает месячных». Поднявшись на ноги, разведчик вышла на берег, подобрала вещи и брусок мыла завернутый в полотенце. Искупаться было нужно, но Надина не решалась. Кто-то мог увидеть её и раскрыть обман. А потом… с позором вернуть домой. И забрать Рудгера. Прижав вещи к груди, она побрела вдоль берега, чтобы найти более укромное место для купания. Она шла и вспоминала тот разговор родителей. «Девочки уйдут в другие семьи, а кто будет заботиться о нас, если Рудгера растерзают титаны? — сокрушался отец. — Проклятый разведкорпус! Никто не хочет идти туда по своей воле, поэтому призыв и сделали принудительным. Но богатым закон не писан. Даже если он королевский, а мы… не можем внести подать, чтобы мальчика оставили в покое!» Рудгеру было всего двенадцать, но после того как пала стена Мария возраст перестал быть для вербовщиков помехой. «Лучше бы разрешили нести службу девчонкам», — сказал отец. И тогда Надина поняла, чего от неё ждут. Течение стало более бурным. Устье реки расширялось и углублялось, уходя в сторону основной излучины. На горизонте, над макушками деревьев, разгорался закат. Такими темпами она пропустит ужин. Но, с другой стороны, вряд ли кто-то будет шляться вне казарм в это время! Увидев довольно большой валун на берегу, Надина решилась. Спрятавшись в тень, взялась за ремни на форме.***
Вода была холодной, но она ещё раз пересекла русло, ощущая, как кожа, лишившись липкой пленки из грязи и пота, дышит, буквально впитывая воду и воздух. Ради этого удовольствия было не грех иногда и пропустить ужин. Кстати, о ужине — синий бархат неба покрывался первыми блёстками звёзд, а значит ей нужно возвращаться, чтобы успеть до отбоя. Подплыв к камню и сброшенным вещам, Найдина услышала треск ветки пробивший страхом всё её нутро. Под защитой стен можно было не опасаться титанов, но чувство было похожим. Она спряталась в тени валуна, всё ещё сидя в воде и замерла. На берег вышел капрал, заставив девушку смутиться ещё больше. Выглядел он странно — непривычно расхлябано. Голова опущена и волосы скрывают лицо. Куртки нет, ремни распущены и сама поза… Словно он нёс на плечах непомерный груз. Постояв, мужчина взялся за пуговицы рубашки и Надина, поняв, что это значит, ощутила, как нелепое волнение полностью укрывает страх быть раскрытой. Проклятье! Если она пошевелиться сейчас — он ведь услышит! Капрал обладал феноменальными чувствами и рефлексами — это знали все. Сильнейший воин человечества. Отстранённый, последовательный, надёжный… всё это подходило ему, но Надина не была достаточно наивной, чтобы понимать, что не эти качества заставляют её взгляд задерживаться чуть дольше на стройной и невысокой фигуре капитана. Аккуратно сложенная рубашка оказалась на камне, словно специально стоящей для этого у берега. Руки Леви легли на ремень. «Если не могу отвернуться, то могу хотя бы закрыть глаза», — сказала она себе. Но глаз не закрыла, ощутив, как щеки наливаются кровью. То место где он стоял, было на небольшом уступе — перед самой глубокой частью реки в этом месте. По тому как он прыгнул в воду Надина поняла, что он знал, что здесь достаточно глубоко для этого. Возникло чувство, что она была зверем, который зашёл на чужую территорию. Он вынырнул и поплыл. Далеко. Вода от собственных движений наверняка заглушит тихий всплеск когда выплывет она. Выбравшись из воды, Надина, пригнувшись, собрала вещи и нырнула за валун, стараясь унять дрожь — видел ли он? Нужно убраться раньше, чем, он поймёт… — Эй ты! За камнем. Тебе говорили, что это моё место? Титана Надина видела лишь однажды и то издали сопровождая обоз на лошади, но ощущение липкого ужаса было похожим. — Простите, капрал. Я не знал. Не прозвучал ли дрожащий голос слишком высоко? Неуверенно. По-девичьи. — Покажись, — повелительным тоном он скорее отдал привычный приказ, чем выразил просьбу. Надина задрожала и начала натягивать бельё и спешно стараясь утянуть грудь широким бинтом. Если сейчас капрал выйдет на берег и обойдет валун — всё будет кончено. Рудгера заберут. Её, опозоренную, вернут домой. А могут и вовсе показательно казнить. Отца накажут за нарушение закона короля и обман вербовщиков. Раздался всплеск. «Он вышел из воды? К чёрту бинт, натяну рубаху и всё,» — решила девушка, пряча бинты в сапог — «Не так уж и велика моя грудь». — Кажется, я велел тебе выйти. Или хочешь, чтобы я помог тебе. Прижав одежду и сапоги к груди, в одном белье и рубахе Надина вышла из-за камня. Он сидел на том камне, куда сложил вещи. Ноги скрещены, руки тоже, вся фигура развернута так, что ничего было не рассмотреть, а взгляд исподлобья был тяжёлым. — А, это ты, — сухо произнёс капрал. — Кажется я велел Мику и Курту бросить тебя в воду ниже по течению, а не здесь. "Значит и правда велел". — Простите капрал, — буркнула Надина, старательно не задерживая взгляд на крепких ногах. — Больше не приходи сюда. Это моё место. — Да, капрал. — И мойся регулярно. Скоро нам предстоит вылазка и я не хочу, чтобы твоя вонь была последним, что запомнят парни, если она привлечет титанов. — Да… капрал, — Надине хотелось провалиться сквозь гальку на берегу. — Можешь идти. — Да, капрал. Повернувшись, Надина невольно тряхнула головой. Ну вот и поговорили. Она успела пройти примерно пять шагов, как Леви вновь окликнул её. — Приведи себя в порядок, боец, перед тем как вернуться в казармы. Ты в белом. — Да, капрал, — кивнула девушка, не поворачиваясь. Она прошла три десятка шагов и скрылась в роще, перед тем как в неверном свете сумерек, понять почему капрал упомянул, что она в белом… При намокании белая ткань становилась полупрозрачной. Но даже если и так, грудь она надежно прикрыла сапогами и верхней одеждой. "Верхней?" Выронив вещи, Надина коснулась рукой себя между ног. Вот что бывает, когда нет времени вытереться полотенцем. — Твою ж мать!***
«Расскажет и я пропала!» — с этой мыслью, Надина легла спать, и с этой мыслью проснулась. С этой мыслью она принимала завтрак, чистила обмундирование и УПМ. С этой мыслью обедала и участвовала в тренировочных полётах на приводах. С этой мыслью помогала в конюшне кузнецу менять подковы. — Найт, ты стал пахнуть куда приятней, — отметил разивший дымом и лошадиным потом мужчина и девушка привычно хмыкнула, чтобы скрыть смущение. Ничего не случилось и вечером. И на следующий день. И тогда Надина поняла, что он просто ничего не рассмотрел. Вода была холодной. Может подумал, что грязнуле Найту просто нечем особо гордиться. А может просто не подумал и не смотрел. Зачем одному мужику пялиться на другого? Тем более на такие места!***
Это была её вторая вылазка за стену. В этот раз, у обозов на конях остались лишь зеленые новобранцы для которых вылазка была первой. И она. Даже Молчаливый Мик, переместился ближе к краю построения. Все, кроме Найта! Аномальные титаны — проклятие любой вылазки. Эта непреложная истина, которую вбивали курсантам перед первой же миссией. И всё же в тот раз Надин столкнулась с ним в первый раз. Метров шесть не меньше. Он передвигался на четырех конечностях, словно животное, извиваясь непропорционально длинным торсом, как уродливая многоножка. Уродливая многоножка с весёлым и пугающим человеческим лицом. Титан врезался в бок построения, выбив двоих из седла и не обращая внимания, ужасающе быстро перебирая изогнутыми конечностями, пополз в центр к обозам и новичкам держащимся не по уставу кучно. К Надине. Воздух окрашивался алым цветом сигнальных ракет, когда она увидела его. А вокруг ни деревца — голое поле. Смерть! Титан мчался на неё, разевая гротескно широченную пасть, когда тень возникла у твари за спиной. Атаковать титана с земли — безумие! Атаковать с земли аномального титана — самоубийство! Но он атаковал. Глухой хлопок, визг тросов и крюки УПМ впились в плоть титана. Повернувшись в воздухе смертоносным волчком, он просто раскромсал затылок твари и заставил её проехать челюстью по земле. Пар исходил из раны титана и другие новобранцы, бледные как смерть, мчали лошадей дальше, но Надина, притормозив коня, смотрела на зелёный плащ, хлопающий крыльями на ветру, и чёрные волосы, прикрывающие опущенное лицо. «Прекрасен, как принц из сказки, — подумала она тогда. — Той самой, страшной и жестокой, но непременно со счастливым концом».***
— И вот этот жалкий коротышка, сильнейший воин человечества? Этот насмешливый тон просил кулака. И Найт не стал сдерживаться. Соскочив с коня, тут же, при всей толпе, вышедшей встречать разведчиков, нанес удар. Хотя Надина всегда боялась, что рукопашные схватки выдадут её суть. И, наверное, напрасно. Нахала буквально отбросило. — Тебе конец, отброс, — прошипел мужчина, поднимаясь с уличной щебёнки и вытирая разбитую губу. И Найт, и Надина знали, что нахал говорит правду — на груди и спине у него виднелась эмблема с единорогом.***
Куртку забрали, а рубашку оставили. Но как скоро… Её ещё не били, но Надина знала, что бить будут. Как знала, что здесь, в городской темнице Стохеза, её секрет выйдет наружу, но она не жалела. Пусть даже после этого её повесят, а отца накажут за намеренный подлог, но никто не смел называть при ней капрала жалким! За решеткой раздались шаги. Она подняла лицо от коленей. Тени плясали на стене и одна из них была чуть ниже трёх других. «Как же забилось сердце», — подумала она, чувствуя, как бледному лицо возвращаются краски и возвращаются с лихвой, минуя руки — «Как глупо, нужно подавить все и вспомнить, что я Найт, а мужеложество законы короля наказывали не менее сурово чем службу женщин в армии и обман».***
— Благодарю вас командор Смит, — радостно произнёс Найт, но поблагодарить второго спасителя ему было совсем не так просто. Что до Надины, то… — Возвращайся в расположение, солдат, — ответил Эрвин Смит бесстрастно. — И постарайся больше не злить наших друзей из столицы. — Хорошо ,командор, — Найт склонил голову.***
Она так и не поблагодарила его. Ни за спасения от титана, ни за спасение из-за застенок столичной полиции. А, казалось бы, той кто пережил уже четыре вылазки за стену и прослужил в разведкорпусе почти полгода и до этого столько же в тренировочном лагере и не был раскрыт, ничего не было проще. Просто подойти и заговорить. Да, он серьёзен и мрачен, но не жуток. Просто подойти. Сказать спасибо. Подойти… Она приловчилась и мылась теперь регулярно, он не сморщится, так как пахла она мылом. Отрастила волосы. Не сильно длинные, но красивые пепельные кудряшки уже прикрывали уши. Когда она видела его прядку так и хотелось завести за ухо. А пару раз приходилось и сдерживать вздох. «Как глупо» — тут же мысленно пнула она себя и напоминала, что она не Надина, а Найт.***
— Я так и не поблагодарил вас, капрал, за то, что вы помогли мне выбраться из столичной тюрьмы. — Это Эрвин, — бесстрастно ответил он, поглаживая морду лошади. Нечасто он заходил в её конные владения, но сегодня пришёл. Не из-за неё конечно! Просто решил проверить хорошо ли заботятся о конях. Ведь конь это билет домой для любого разведчика. — И за титана… — Какого титана? — Того аномального урода, что напал на обоз. — Все титаны уроды. И на наши обозы постоянно нападают. Какая длинная фраза для него. Надина сама была невысокого роста, поэтому хорошо видела его лицо. Умиротворённое лицо — лошадей он любил больше людей и это роднило их. — Даже если не помните, спасибо. Это было красиво! А комплимент, даже такой дикий, смог вызвать на его губах улыбку. Такую слабую, что никто и не приметил бы, но Надина словно губка впитывала всё что исходило от него. Волосы скрывали глаза, бросали тень на острый нос. Никто не считал Леви красавчиком, но он был её принцем и был прекрасен.***
Той ночью она не могла заснуть, ворочаясь в кровати. На соседней кровати похрапывал Молчаливый Мик. Весельчака Курта сожрал титан во время роковой пятой вылазки, которая стоила разведкорпусу больших потерь. Но думать о приятеле и скорбеть она не могла. Улыбка Леви не уходила из мыслей. Заставляла, в очередной раз перевернуться в кровати. От его губ, мысли то и дело возвращались к тому вечеру на берегу. К крепким ногам, плоскому подтянутому торсу. Не выдержав, Надина прижала пальцы к губам, чтобы сдержать стон. Пальцы были грубыми от постоянного использования УПМ и работы в конюшне. Были ли такими же грубыми его неуступчивые губы? Наверное, Надина позволила бы титану сожрать себя, лишь бы судьба дала ей перед этим проверить это с настоящим капралом. А если представить, что пальцы — это его губы? Жалкая замена, но… Прижавшись губами к запястью, она поцеловала себя туда, где кожа была куда тоньше. Вторая рука прошлась по плоскому животу, заходя под завязки белья. Был бы он нежен с нею с постели? Да! Он был… благороден. Её принц. Её непобедимый принц! Если он спасет её и в третий раз — она признается ему. Не станет больше скрывать!***
— Найт, придурок, ты что на гвоздь сел? Сначала она не поняла, что значит этот вскрик Гонца — жалкой и более блёклой замены Курта в отряде, но потом! Только бы не покраснеть… Чёрт, как же она ненавидела проклятые белые штаны в эти дни! Распрямившись, она постаралась скрыть дрожь и жар в руках. Что ответить? Такая жуткая мелочь могла порушить всё! Что ответить?! — Найт, иди сюда, — он всё же знает моё имя, поняла девушка, поворачиваясь к капралу. — Помоги отнеси это в мою комнату. — Хорошо капрал, — отозвался Найт, неожиданно мелко просеменив к капралу, который разбирал и смазывал детали устройства маневрирования за соседним столом. Приняв детали, девушка не сразу поняла, что это был первый раз на памяти, когда капрал Леви вообще просил кого-либо о помощи. — Что стоишь? Иди вперёд. Такой сухой тон, немного раздраженный. Но она пошла, даже немного забыв о липком ужасе быть раскрытой. Видел ли он это позорное пятно? Хотелось бросить всё и одернуть проклятые брюки, но она не могла. Хорошо, что он шел так близко. Почти вплотную. Как волнительно и стыдно!***
Его комната была обставленной просто, но буквально блистала чистотой. Все немногочисленные вещи были на месте. От капрала глупо было ожидать иного. Невольно взгляд метнулся к кровати — узкой и идеально заправленной. Как глупо думать о таком, кольнула она себя. Тем более в таких обстоятельствах! — Положи на стол, — сухо велел капрал Леви, закрывая дверь. Сердце забилось гулко. Она исполнила его просьбу и тут же повернулась, сжав ноги. Мрачной тенью он стоял чуть в стороне от двери. — Можешь быть свободен. — И всё? — Нет, почисти моего коня и других тоже. Скоро новая вылазка. Можешь начать сразу же. Не возвращайся к чистке УПМ в общем зале. Если спросят, скажешь, что это моё распоряжение. «Он серьёзно?» — с обидой подумала Надина, прикусив губу и поздно вспомнив, что она Найт. — Хорошо, капрал. Как же не хотелось уходить, но она стоит задом к столу и молиться, чтобы он не заметил проклятое пятно. В конюшнях она сможет не показываться никому на глаза, а вечером незаметно прокрасться к реке и всё застирать. А пока… — Свободен, — напомнил капрал, показывая, что сомнения Найта и правда странно выглядят со стороны. «Ещё чего доброго примет её за…» Нужно уйти. Но ноги стали ватными. Вот так близко и так далеко. Просто сделать шаг вперёд, а затем и второй. Уйти. — Постой. Надина замерла в комичной позе не успев коснуться дверной ручки. Он отошёл к комоду. Хлопнула дверца. Он вернулся к ней и повязал ей на пояс старую кадетскую куртку. Надина подняла глаза и открыла рот. На неё он не смотрел. — Можешь оставить себе, если у тебя недостаток тряпок. «Он…» — Вы знаете? — Эта вылазка станет для тебя седьмой, а значит будешь считаться бывалым разведчиком. Сразу по возвращению подашь прошение командору Эрвину об отставке по состоянию здоровья. Тебя комиссуют. Почётно и без позора. Сможешь вернуться домой и сбросить маскарад. Но пока постарайся не сдохнуть и больше не просись от обозов к загонщикам — это тебе не по силам. Усвоила? А теперь на выход. И он буквально выставил её.***
Куртка пахла им. Пусть этим запахом и был запах мыла. Не удивительно, капрал, как никто был помешан на чистоте. И чистоте своего тела в том числе. Прижимая старую куртку к груди, она смотрела на, порожденные рассеянным лунным светом тени, бегающие по белому потолку казарм. Надина улыбалась. Её принц заботился о ней! И он знал. Всегда знал! Наверняка с той встречи у реки. Знал её имя… Буквально прикрыл собой. Он спас её в третий раз, а значит, она признается ему в своих чувствах! До проклятой вылазки. Сразу же, как её тело перестанет быть грязным, она придёт к нему. И поблагодарит за всё, как женщина может поблагодарить мужчину.***
Лунной ночью она поджидала его у реки, спрятавшись в тени того валуна, который некогда дал ей не очень надёжное убежище от его взора. Она ждала. Он не появлялся. И когда надежда почти оставила Надину, он пришёл. Опять растрёпанный, согнувшийся, так не похожий на себя самого. — Капрал, — решила явить себя она, трезво рассудив, что в прошлый раз его наготу увидела от безысходности, но в этот раз такой поблажки у неё не будет. Он, услышав, сделал ровным счётом то, чего она ожидала от него меньше всего — замер. Но почти сразу взял себя в руки. Посмотрев на неё, скривился. — Ты? Сказал же, это моё место. Чего приперлась? «Какая грубость и какая усталость,» — подумала девушка, не испытав и укола обиды. На сердце, при его виде, разливалось лишь тепло. — Капрал, я хотела поблагодарить. Вы спасли меня уже в третий раз. Она вышла на свет. Он остановился, напротив. «Каких-то пять шагов, а словно пять миль за стенами, где за каждым холмом подстерегала смертельная опасность,» — подумала она. Он молчал, но она не могла больше молчать. — Спасибо за то, что заботились обо мне все эти месяцы. За то, что не выдали мою тайну… — Зачем ты устроила этот маскарад, — оборвал он. — Только отвечай честно. — У родителей восемь дочерей и один сын, — прямо созналась Надина, обхватив себя руками. — Сама вызвалась или заставили? — Подслушала разговор родителей и предложила. Но… — Но? — спросил он, поняв, что она не договорит. — Но думала, что они откажутся. Не отказались. Он только усмехнулся. — Чем займёшься после того как уйдешь от нас? К ним вернёшься? Надина тяжело вздохнула. Она знала, что отпуская её, родители посылали её фактически на убой с единственной надеждой, что какой-нибудь титан проглотит её целиком и они, получив вместо плетей, королевские похоронные, смогут всем сказать, что долг перед человечеством исполнили. Нет, она не хотела домой. — Кузина предлагала приехать к ней, поработать белошвейкой. — Куда? Такой интерес грел лучше костра и она сделала ровным счётом то, что не позволяла себе прежде — заправила локон за ухо. — В Нижний город. Говорят… — Даже не думай, — оборвал он. — Это место тебя пережует куда вернее любого титана. — Но для женщины не так много работы, дозволенной королем. Вы же знаете. — Выйди замуж. Она посмотрела на него, гадая было ли это предложением руки и сердца. Но судя по лицу… Нет. — После падения стены Мария, сама знаешь, что мужчин осталось куда больше чем женщин. — Да, бегаете вы быстрее, — буркнула она под нос и он усмехнулся. — Так и есть. Указы король тоже не с потолка пишет, — подтвердил он. — Да и насчёт тебя, уверен, наденешь женские тряпки и проблем с поиском мужа не будет. Значило ли это, что он находил её… красивой? По бесстрастному лицу было не понять. Там была только усталость и пустота. Жуткая и угнетающая. Хотелось пройти эти проклятые пять шагов и обнять его. Сознаться. — Моё сердце уже отдано мужчине, — дрожащим голосом начала она. — Я люблю его. Всем сердцем. Уже давно. Капрал, я про… — Оставь эти глупости, — вновь прервал её он. — После миссии ты уйдешь отсюда. И чем практичнее ты будешь мыслить, тем дольше протянешь. В Нижнем городе тебя ждёт участь проститутки — не обманывай себя. Белошвеек там нет. — Откуда вы знаете? — Знаю. А проститутки, Найт, долго не живут. И тем более они не живут счастливо. Поэтому поскорее найти олуха, что будет содержать тебя и нарожай ему побольше детишек. А потом молись, чтобы среди них было достаточно мальчиков. И чтобы пожертвовав одного на корм титанам ты не сильно страдала. — Капитан, не надо так. — Такова жизнь, — ответил он, сложив руки за спиной и встав в горделивую позу. Как же груб и циничен. Отстранён. Совсем не тот принц из грез, которого она воображала, укромно лаская себя под одеялом. И всё же. — Зачем вы спасли меня тогда столько раз, если вам безразлично? — Ты напомнила мне кое-кого. — И кого же? — спросила она, зная, что он не ответит, но он ответил. — Меня самого, — поняв, что она не поняла, он неохотно поведал. — Было время, когда я по прихоти родного человека тоже должен был играть роль, притворяясь не тем, кем был. Ты навеяла те воспоминания, но не более. —И какую роль вы играли? — Не хочу об этом, — сухо отчеканил он. — Возвращайся в казармы и начинай готовиться к миссии. Послезавтра мы отправляемся на вылазку. — Она может стать для нас последней, — прошептала она. — Для меня, вернее. Вы… сильнейший… — ...Воин человечества. Знаю. И хватит об этом. Иди к себе. Хочу искупаться перед сном. — Вы не поняли, — ответила Надина и, выдохнув, скинула куртку и стащила рубаху, явив его взору заблаговременно разбинтованную грудь. — Если получится, что эта миссия, станет последней, я хочу… чтобы вы запомнили меня. — Я запомню, — ответил он, даже не поменявшись ни в лице, ни в позе. — Иди в казарму и подстриги немного волосы. С короткой стрижкой твой маскарад казался правдоподобнее. «Отвергает меня,» — поняла девушка, ощутив на губах горький вкус. А хотелось ощутить вкус его губ. Другая бы робко сбежала, но Надина больше года выживала в этом царстве мужчин и если она побежит, то только к нему. Шаг, второй, третий, прыжок и голая грудь упирается в его слегка влажную рубаху, а руки обвивают шею. Разведчики в лагере месяцами не видели женщин, а значит отказать ему будет трудно. Пусть даже это будет один раз. Пусть после этого он забудет её, но она будет помнить каждое мгновение. Склонив голову вбок, она поцеловала его, ощутив сладость, но он сразу же отпрянул. Оттолкнул её. — Не поняла? Я приказал тебе идти в казармы, а не докучать мне! — Но почему? — с отчаянием спросила она, едва устояв на ногах. — Я грязный, — ответил он, отвернув лицо. — Хочу помыться и поспать. Один. — Если устали, я могу просто побыть рядом… — Хватит досаждать мне. Ты не в моём вкусе. А вот эти слова ударили больнее кнута по спине. Всем своим видом он показывал, что хочет, чтобы она ушла. И она ушла.***
В лагере этой ночью все спали беспокойно. Хотя в ночь перед походом нужно было хорошо отдохнуть, но Надина тоже не могла спать. Мысли о той сцене на берегу не оставляли разум. Перед тем как оттолкнуть её, на краткий миг, он провел пальцами по её локтям и позволил её губам прильнуть к своим. Она думала об этом и поняла — он оттолкнул, чтобы дать ей свободу. Вот только свобода без него ей была не нужна! Её крылья свободы — символ их отряда, были скованны оковами любви — тяжёлой, наивной и губительной. Любви проросшей в сердце крепким степным цветком. И она была намерена подарить ему его. Поднявшись, Надина взяла куртку — ту самую, его старую, которую не смогла пустить на тряпки. — Найт, ты куда? — сонно спросил Молчаливый Мик. — По нужде, — соврал Найт. — Куда ещё. — Ну да, поднимаемся с рассветом и на коней. И в следующий раз нормально поссым уже в желудке титана. — Хватит бредить, Мик.***
Она подошла к его дверям, подняв руку, но долго не решалась постучать. Вдруг он и правда считает её надоедливой обузой? Что если она всё придумала и этого касания пальцами не было, а было только отторжение. Что если… Руки невольно надавили на дверь и она приоткрылась. — Хватит, нужно поспать, — услышала она раздраженный голос капрала и замерла. Он был там не один? Женщин в лагере не было, но поговаривали, что перед миссиями, офицеры тайком привозили шлюх… чтобы расслабиться. — Завтра вылазка. Вставать через несколько часов… Фразу оборвал стон. ЕГО СТОН. Ноги затряслись. Надина словно окаменела. Щель была такой узкой и пальца не просунуть, да и что ей даст, если она увидит его с какой-нибудь шлюхой. Нужно было просто уйти. За этой дверью её не ждали. — Может заведёшь себе бабу наконец? К ногам словно прикрепили сотню камней нерушимыми цепями. Девушка замерла. — Странно слышать это от того, кто первым предложил себя мне, Леви. Она узнала этот голос. Слышала много раз в пламенной речи перед очередной вылазкой. — И всё же хватит. Ты на удивление неразборчив, поэтому… — Замолчи. Этот звук. Рвота подкатила к горлу, а бессильно повисшие руки не могли сдержать её. «Не хочу слышать. Не хочу знать… Не осознавать! Хочу закричать! Пусть вылетят оттуда. Всклокоченные. Потные… Грязные! О Святые! Грязные…» — У тебя ещё кто-то есть, да, Леви? Не отворачивайся. Тот мальчик, за которого ты просил? Привязался к нему настолько, что хочешь отпустить? А вот я, пожалуй, не отпущу. — Эрвин, хватит. Мы договорились. Таким слабакам и трусам не место в наших рядах. — Слабаки и трусы набивают брюхо титану не хуже смельчаков, а сытый титан куда менее проворен, сам знаешь. — Эрвин, не будь мудаком. Ты знаешь, что сделаешь и я знаю. Тогда к чему это всё? — Ты прав, Леви. Как всегда. Этот мальчик лишь мешает. Ну и как я могу отказаться? Мой верный Леви должен принадлежать мне одному. Телохранитель — который не подведёт. Любовница — которая не забеременеет и не потащит к венцу… — Хватит Эрвин. Делай то за чем пришел. Я хочу спать…***
Очнулась Надина дрожащей и сидящей на полу их с Миком комнаты. Сказка и её непобедимый принц осколками лежали у ног. Попранные, грязные… Она коснулась утянутой груди, но там не осталось ничего. Только пустота.