American Dads

      Они сидели на крыше заброшки. Разгоряченные, пьяные и весёлые. Щебетали о всяких мелочах, ребяческих, беззаботных. Свесив ноги с крыши, ребята наблюдали за тем, как сгорало солнце на горизонте. Оно ярко пламенилось в небесах, подобно фениксу. Сгорало — чтобы утром восстать из пепла вновь.       Вены-провода оплетали небо, вились над головой гнездом. Тёплый ветер обдувал голые ноги, забирался под футболки и путался в волосах. Солнечные лучи увядающего солнца мягко ложились на загоревшие лица, но не обжигали, как днём, а мягко согревали.       — Красивое небо. — Нарушил тишину своим лирическим замечанием Джей. От него пахло хмелем и костром, который парни развели, чтобы пожарить бекон. — Пора домой. Дэнни ничего не ответил, продолжая смотреть вперёд, на рыжий закат.       — Эй, Дэнни! — Друг аккуратно толкнул Клайна в плечо. Тот, разомлевший и сонный, повернул голову в сторону Джея и усмехнулся.       — Иди.       Джей тяжело вздохнул, закинул одну ногу на крышу и сел вполоборота в сторону Дэнни.       — А ты?       Дэнни посмотрел прямо в глаза друга — в зелени этих радужек отражалось его загоревшее и красное лицо. В лучах закатного солнца кудри Джейсона напоминали красное пламя, плавно вьющееся на ветру.       — Я бы здесь встретил рассвет. — Но Джей был прав. Пора возвращаться домой. От большого количества алкоголя в крови хотелось не только ссать, но и делать всякие глупые, но манящие вещи. Обычные подростковые шалости. Эти пьяные переглядки, смешки, скользящие взгляды — всё это очаровывало, вызывало внутри вихрь эмоций, заставляло бурлить кровь в венах и совершать порой слишком глупые поступки. Но желание каким-то первобытным пламенем обуяло грудную клетку, заставило юношу всего трепетать от возвышенных чувств, а несколько бутылок выпитого пива заглушали все здравые мысли.       — В следующий раз… — Джей закурил — долгая затяжка уводила от всего земного, очищала мысли, делала голову лёгкой, а внутри, где-то там под рёбрами, успокаивала бушующие эмоции. Хотя сейчас Джей не разделял столь ярких чувств, что его и друг. Тихий и непринуждённый вечер дарил спокойствие и уют на душе, хотелось зарыться в тёплую постель и провалиться в сладкий безмятежный сон. — Помнишь, как в детстве мы мечтали уехать на машине куда-то далеко — просто ехать вперёд, не думая о том, куда приведёт нас дорога.       — Когда-нибудь уедем. — Усмехнулся Дэнни. Он сел поближе к Джейсону, внимательно разглядывая его разбитые коленки, синяки и ссадины и еле видные рыжие волосы на ногах, золотившиеся на солнце.       Клайн аккуратно провёл рукой по голени друга. От холода его пальцев жаркая от солнца кожа юноши покрылась мурашками.       — Дэнни! — Ахнул парень, притягивая к груди ногу. — У тебя руки холодные.       — У тебя кожа так загорела за этот день…       — Сегодня было палящее солнце.       — Да ты и сам, как солнце! — Хихикнул Дэнни, приблизившись к другу так близко, чтобы получше разглядеть веснушки на щеках друга. Горячий румянец сразу покрыл лицо Джея, делая его в это мгновение безумно милым.       — Ебнулся совсем? — Шепнул ему прямо в нос Джейсон, обдавая ароматом алкоголя и жареного бекона.       — Да. — Дэнни сжал в своих ладонях худые бёдра друга, аккуратно начиная водить по ним руками, мягко сминая и наслаждаясь тёплой и мягкой кожей. Шорты Джея пропахли костром, как и его остальная одежда, но этот запах был сейчас для Дэнни столь сладким и манящим, что он хотел его запомнить до мельчайших деталей. Поэтому он склонил голову к коленям Джея и начал водить носом по коже, впитывая в себя этот аромат. Кожа Джея пахла сладко — так по-родному успокаивающе. Как топлёное молоко, которое Дэнни пил в детстве. Он глубоко вдыхал запах Джейсона, обдавая кожу горячим дыханием.       От всех этих действий у юноши ноги покрылись крупными мурашками.       Прохладный ветер, несущий с собой темень с засыпающего леса, заставил парней поежиться. Он забирался под одежду, охлаждал разгоряченную кожу, но не мог никак унять возбуждение, окутавшее их двоих.       — Какого хуя ты творишь, еблан? — Смущенно проблеял Джей, стараясь быть невозмутимым, но Дэнни прекрасно слышал сквозящую дрожь в его голосе.       — Всегда хотел понять, какого это быть активом. — Выдохнул ему в кожу Дэнни, слегка раздвигая ноги и поглаживая руками меж бёдрами. Жар Джея сводил с ума, между его ног было так тепло и мягко, а бугорок, торчащий сквозь ткань шорт, побуждал Дэнни на более дерзкие действия, но он старался себя сдерживать, хоть от аромата друга у него голова кружилась.       — Ах, Дэнни! — Тихо застонал Джейсон, когда Клайн начал мягко целовать веснушки на внутренней стороне его бёдер. Жаркими поцелуями он осыпал ноги Джейсона, вызывая у того сдержанные и хриплые стоны.       — Дэнни… придурок.       Дэнни оторвался от ляжек друга и резко приподнялся так, чтобы их лица были в смущающей близости.       — А ты стонешь, как последняя сучка. — С издёвкой произнёс Дэнни и прикусил нижнюю губу Джейсона. Рыжий смотрел на него томным и пьяным взглядом. Сейчас его тело плавилось в руках Дэнни, требуя большей ласки. Клайн подался вперёд, вовлекая в друга грязный пьяный поцелуй. Он жадно терзал губы Джея, кусал их, обсасывал. Джейсон отвечал неуверенно и сдержанно, но по его подрагивающему от возбуждения телу можно было понять, как сильно он жаждал ласк. Джейсон был девственником и ещё никто никогда не касался его в самых сокровенных местах, а от этого у Дэнни аж башню срывало. Ему хотелось почувствовать, какого это трахаться с девственником, выбивать у него самые громкие стоны, ласкать его тело, которое так бурно отзывалось на чужие прикосновения.       — Останови меня. — Прошептал ему в губы Дэнни. — Иначе я трахну тебя, как последнюю шлюху прямо на этой грёбаной крыше.       Глаза Джейсона слезились. Его потряхивало. А выглядел он, как сучка во время течки. Это пиздец как возбуждало.       — Отъебись от меня. — Прохрипел ему в ответ Джейсон и сильно оттолкнул от себя. — Придурок.       — И куда ты пойдёшь с таким стояком? — Усмехнулся Дэнни, приподнимаясь на пошатывающих ногах. Его сейчас нехило мазало, но он с усилием воли сохранял нормальную координацию, чтобы не грохнуться вниз. Отойдя на приличное расстояние от крыши, Дэнни подбежал к Джею и обхватил его сзади, прижимая к себе.       — Я хочу ссать. — Прошептал другу на ухо Дэнни.       — Я тоже… — Сокрушенно вздохнув, ответил рыжий. — Пойдём домой? Уже холодает…       — Угу.       Солнце окончательно скрылось за горизонт, оставляя после себя лишь бледную полосу. Ночь мягко укрыла жаркую после дневного пекла землю, прохладой своей остужая жаркий пожар солнца.       А ветер продолжал также нежно играться с его рыжими волосами, путаясь и зарываясь в них. У Дэнни до сих пор в носу стоял запах костра — столь манящий и вызывающий на теле табун мурашек.

***

      По пути домой Дэнни всё думал о том, как сладко пахнут волосы Джейсона. Те глупые заигрывания на крыше заброшки не были чем-то серьёзным, просто дурачество. Дэнни никогда не испытывал к Джею каких-то сильных чувств, но он, в отличие от всех тех подонков, которых в Дэнни привлекало только тело, любил Клайна таким, какой он есть.       И было уже не так важно, что это была за любовь. С Джейсоном было приятно обниматься, целоваться по-пьяни после того, как они оба проблевались после жесткой попойки, да и просто проводить время. С ним всё было таким беззаботным и эфемерным.       Но реальность хлёстким обухом возвращала в реальность. Дэнни чувствовал себя лошадью, которую со всей дури хлестают по крупу, и гонят вперёд, не давая возможности передохнуть.       Вернувшись домой, Клайн младший замечает, что отцовское пальто и его ботинки не на месте. Скорее всего, у Кристофера опять загруженный день.       «Значит, дома я только с Виктором» — Дэнни скучающим взглядом обводит коридор, проходит в гостиную и замечает, что Виктора нет на его привычном месте: на диване.       На самом деле в последнее время у него были натянутые отношения с неродным отцом. Почему-то в детстве Виктор для Дэнни был тем самым добрым папой, который ему всё позволял. Хочешь сладкое? Вот тебе целый пакет вкусняшек. Ты что-то говорил про Диснейленд? Что ж, отличный повод, чтобы туда съездить. Не хочешь есть суп? Не говори тогда отцу, что мы вылили его в туалет.       Но чем старше становился Дэнни — тем к Виктору менялось отношение. А вечная опека Кристофера стала для парня гораздо приятнее, чем безразличное отношение Клайна Старшего ко всему. В какой-то момент Дэнни даже решил, что Виктору на него просто-напросто наплевать.       Поэтому юноша мечтал завоевать любовь и заботу Виктора. Только он не знал, что для этого надо сделать. И надо ли это Виктору? Для него Дэнни — это просто свалившейся балласт, который появился в его жизни несколько лет назад. Виктор мечтал построить крепкую семью с Кристофером, а получил в подарок четырёхлетнего капризного ребёнка, который вечно плакал.       И продолжает плакать…       — Виктор, я зайду? — Дэнни было тяжело называть его папой. Из его уст редко можно было услышать, чтобы он обращался к мужчине, как к отцу.       В ответ — тишина.       Недолго размышляя, Дэнни зашёл в комнату родителей. Там, растянувшись на кровати, лежал полуголый Виктор и мирно посапывал во сне. Юноша усмехнулся. Он подошёл поближе к кровати, присел на неё край и стал вглядываться в черты лица своего неродного отца.       — Ты че, долбаёб?       Дэнни вздрогнул, когда Виктор заговорил. Он-то думал, что мужчина спит, а тот оказывается притворяется.       — Я думал, ты спишь.       — Спал. Пока ты, слон, своим топотом не разбудил.       — Хорошо, дед, я тебя понял. — Дэнни закатил глаза. — Я пошёл.       Виктор приподнялся на локтях.       — Стой.       Дэнни, который уже подходил к выходу, обернулся к отцу и раздраженно посмотрел в его сторону.       — Ну что?       — Подойди поближе.       — Да?       Виктор усмехнулся:       — На выходных купим пиво и посмотрим сериал, идёт?       — Что? — Дэнни удивился, смотря на отчима.       Виктор же в свою очередь оставался как всегда спокоен.       — Просто подумал, что надо проводить больше времени с сыном.       Юноша в ответ улыбнулся. От этих слов почему-то на душе стало как-то легче.       — Хорошо, только я сам выберу, что будем смотреть.

***

      Кристофер ушел с корпоратива гораздо раньше, чем планировал. Эти глупые пьяные лица коллег, назойливые подкаты начальника и нависшее напряжение в воздухе — всё это давило на Клайна. Хотелось поскорее выйти на свежий воздух и затянутся сигаретой.       Привести мысли в порядок. Он смотрел на темное небо, затянутое колючими тучами. В воздухе пахло дождем. Скоро польет, как из ведра. Ветер гонял листья на деревьях, холод окутывал со всех сторон. Кристофер поёжился, кутаясь в кардиган. Днем стояла тяжелая духота. А сейчас пахло так сладко, так свежо… И даже вонючий город, пропахший запахом бензола, никотина и пойла, словно дешевая заправская шлюха, не мог перекрыть аромат надвигающегося дождя.       Только он смоет все грехи с этого похотливого городка.       Возвращаться домой Кристоферу совершенно не хотелось. Натянутые отношения Дэнни с Виктором уже порядком мужчине надоели. Иногда хотелось ему вернуться в те беззаботные времена, когда Даниэль был ещё мальчишкой. Тогда хотя бы Виктор по-другому относился к сыну, а Дэнни уважал его и по-настоящему ценил.       Кристофер выдохнул изо рта облако серого дыма.       В любом случае он любит обоих одинаково.       Но сегодня возвращаться домой Кристофер был не намерен. Как бы он не любил проводить время с семьей, сегодняшнюю ночь хотелось закончить на приятной ноте.       «И по этой причине ты пришёл в клуб…» — Кристофер особо не думал, когда ехал по направлению к местному элитному клубу. Хотя слово «элитный» здесь особо не вписывалось. В этом месте собирался сброд различных мастей: от наркоманов с гетто- района до аристократичных «папочек».       Кристофер придерживался обычно среднего класса, несмотря на то, что жил совершенно не бедно. Просто не хотел выделяться. Как человек, проживший лет двадцать в не особо богатом районе, он знал, как лучше вести себя в таких местах.       Самое первое правило — не привлекать к себе слишком много внимания. Слиться с неонами клуба. Быть частью этого потного людского моря. Забиться в самый темный угол, смотреть на всех сверху-вниз и элегантно потягивать мартини.       Крис не так часто посещал такие места. Но иногда хотелось просто расслабиться и понаблюдать за людьми. Честно, никто его даже не цеплял. Все они были однотипными, серыми, неинтересными, скучными.       Он думал, что всю оставшуюся ночь проведёт за бессмысленным разглядыванием людей на танцполе, пока его взгляд не выцепил резкий силуэт. Красная рубашка — первое, что бросилось в глаза Крису. Шея, покрытая татуировками, стала вторым моментом. Третье — энергичные движения под музыку. Почему-то то, как танцевал этот молодой человек, завлекло Кристофера. Он плясал так, словно был частью этой музыки. Словно она была создана только для него. Все остальные — фоновые безликие персонажи.       В какой-то момент все люди в клубе исчезли. Остался только он, подхваченный волной этой мелодии.       В танце крутя бедрами, двигался так, точно утро больше никогда не настанет. Казалось, будто от него искрился воздух в клубе. Неоновый свет отражался на блестящей шее, освещал красивое лицо, путался в темных волосах.       Песня закончилась. Юноша, охмелевший и веселый, направился к барной стойке. Кристофер внимательно проследил за его движениями. Он поднялся с дивана, оставив на столе недопитый мартини, и спустился вниз, к этому незнакомцу.       — Бармен, налей лонг-айленд.       — И текилу. За мой счет.       Юноша игриво улыбнулся, повернувшись к Крису.       — С чего такая щедрость, дядя?       Кристофер лишь пожал плечами.       — В честь праздника.       — Какого?       — Придумай сам.       Юноша рассмеялся.       — Как вас зовут?       — Кристофер. Тебя?       — Эйдан.       Эйдан. Крис даже не знал, зачем ему вообще знать имя какого-то парня с гетто-района. Но почему-то ему казалось, что это имя будет часто у него на языке вертеться.       — Тебе сколько лет?       На лице вновь сверкает яркая улыбка. Он смотрит на Криса шаловливо, дерзко, с вызовом.       — А вам зачем знать?       — Обращайся ко мне на «ты». — Спокойно произнес Крис. — Для профилактики.       — Ахахах, интересно. Хорошо. Мне 22 года.       — Составишь мне компанию на этот вечер? — Крис повернулся к Эйдану, заглядывая в его глаза. Юноша не засмущался от пристального взгляда, не отвернулся, а ответил дерзко и уверенно.       — Если ты сможешь танцевать со мной до утра.       — Ха… я буду сидеть у барной стойки и ждать твоего возвращения. Сойдет?       — Сойдет. — Кивнул парень. — О, черт, моя любимая песня. Я побежал. Скоро буду.       И его вновь увлекла в свою круговерть музыка. Он двигался так, словно ни капельки не устал. А эта ярко-красная рубашка весь вечер маячила у Криса перед глазами…       Они до утра сидели у барной стойки, распивая текилу. Эйдан всё время громко смеялся и рассказывал глупые истории, но рассказы Криса слушал внимательно и серьёзно, не перебивая, не сбивая с мыслей. Многие вещи, которые произносил Эйдан, были действительно осмысленные и важные. Он был гораздо мудрее многих своих сверстников, да даже некоторых взрослых с уже сформировавшимися жизненными ориентирами. А слушать его — сплошное удовольствие. Возможно, Криса просто восхищала взрослая и грамотно поставленная речь. Или просто Эйдан говорил так увлекательно. Или всё было гораздо проще: на него так действовал алкоголь.       Они разошлись в девять утра. Эйдан направился домой пешком. Кристофер — на такси. Везти в таком состоянии машину Крису совершенно не хотелось. Его жестко рубило прямо на ходу.       Оказавшись дома, он направился в душевую. Дэнни уже умчал в школу, а Виктор ещё спал.       «Надо тоже поспать… хоть немного» — Кристофер быстро снял с себя одежду. Оглядел своё отражение в зеркале: выглядел он, мягко говоря, не очень. Размазанная тушь под глазами, стертые стрелки и бледное лицо — с таким марафетом можно играть мертвецов в фильмах ужасов.       Кристофер потянулся, чтобы снять с запястья часы. Но внезапно почувствовал, что на руке у него ничего нет.       Он приблизил запястье к лицу. Часов на месте не было.       Кристофер грязно выругался. В памяти всплыли фрагменты, как Эйдан часто тянулся к нему, поглаживал по руке, как бы заигрывая. Осознание жестким обухом огрело Криса по голове.       Его сегодня обчистили, как самого последнего простака.