Его перламутровое будущее

Йенифер глубоко ранила его своими словами. Они дико разругались и разошлись едва не врагами. Злость клокотала внутри, перекрывая все остальные эмоции, застилая взгляд. И барда, шалопая Лютика, что вечно крутится под ногами, он не "видел". Высказал все, что смог придумать, словно не тот всегда подставлял ему, раненому, плечо. Хотел хоть кому-нибудь сделать столь же больно, сколь было сейчас ему. Разделить, пусть и бессознательно, свое горе. И не заметил сразу, что слова, сказаные сгоряча, тяжелым камнем рухнут на неготового к такому удару ранимому поэту. Услышав на то лишь " Бывай" сорваным голосом – не поверил, обернулся. Взляд выхватил лишь дрожащие губы и катящиеся из глаз слезы, прежде чем раздался тихий всхлип и бард рванул в обратную от него сторону. К обрыву. - ЛЮТИК! - каким бы разбитым ведьмак ни был, а спокойно смотреть, как извечный спутник бросается(по его же, явно, вине) со скалы он не мог, посему кинулся за ним. Геральт был куда быстрее Лютика, обычного человека, но тот был столь же ближе к краю. Оттолкнувшись от уступа, выбросив вперед лютню, зажмурив мокрые глаза, поэт...прыгнул. Охотник протянул руку за уже не касающегося земли бардом, пальцы едва коснулись цветастого воротника и сжали пустоту. Мгновение – и человек исчез в туманной пропасти. – Неет....нет-нет-нет-нет....балда ты болтливая, ЛЮТИК БЛЯТЬ!!! Золотые глаза отчаянно вглядывались вниз, в молочную мглу, словно надеясь что каким-то чудом поэт вернется... - ..не вернется....идиот...какой же я идиот... - если ссора с чародейкой его и надломила, то теперь он словно разкололся пополам. Обрек на гибель...а, к чертям, друга, единственного действительно близкого чеговека, мать его....собственными словами.  Сорвался и выплеснул на беднягу всю скопившуюся злобу и обиду на жизнь, а ведь...он и виноват-то был едва ли не меньше всех... Ноги не удержали и ведьмак рухнул на колени и уткнулся в них носом. Он был отучен плакать и чувствовать, но сердце щемило так, словно его зажали в тиски раскаленными щипцами. Сильно сжатые сухие глаза видели пляску цветных точек под веками, зубы скрипели, а пальцы с силой потянули за волосы. Но столь легкая внешняя боль не смогла перекрыть внутреннюю. Глубоко внутри он слабо удивился, что потрясение от потери барда оказалось куда как сильнее потери чародейки. Может дело было в том что та, хоть и ушла, все же была жива, а ОН.....осколки памяти навязчиво заполнили голову. Раскрасили все их общие события в иные цвета. Геральт и не замечал, сколь много на самом деле занимал в его жизни этот несносный мальчишка. И сколь много привнес. Компанию, музыку, славу. Участие. Заботу. С самой первой встречи поэт не был "обычным человеком" в образном смысле сего слова. Тут уж кого ни спроси, а был он особенным. И дело даже не в поведении с окружающими, не в балладах, кои были, как бы ни хотел ведьмак признавать, изумительными. Дело было в отношении. Он не боялся. Не считал монстром. Даже когда впервые увидел, а ведь уже знал тогда его дурную славу. И Геральт вспомнил вдруг, ЧТО пытался перекрыть желанием джина. И в чем преуспел. Остро резанула легкие тоска, легко сковырнувшая пробку к заглушеным чувствам.  Вспомнился их последний нормальный разговор, раскрывший мечту поэт, в то мгновение казавшийся таким....слабым. Открытым. Предлагающим....будущее. Которое он по глупости своей упустил. - Лютик.......я бы поехал с тобой к морю.....прямо сейчас.....прошу.... Он не знал, чего просит. Чтобы все прекратилось? Чтобы время отмоталось назад и тот не услышал от него тех страшных слов? Но ведь не повернется вспять, как ни умоляй и какие жертвы ни приноси.... В лицо дунул мощный поток ветра и загудел воздух. Очень знакомо загудел. Геральт поднял взгляд и через парочку секунд, когда пляшущие искры растаяли перед глазами, шумно выдохнул. На него смотрели наполненные болью и едва уловимой надеждой огромные влажные лазурные глаза. Рассеченные резкой вертикальной чертой зрачка и в обрамлении жесткой чешуи. Драконьи глаза. Создание перед ним было едва ли не вдвое меньше Борха в его истинном обличии, но было серебристым и кругляшки чешуи отливали перламутром. Изящный гребень с перепонками простирался от костяной короны на голове и до самого кончика длинного хвоста, что оканчивался подобием...плавников русалки? Два огромных крыла, что на просвет казались ослепительно белыми с гуляющей по коже радугой, делали плавные взмахи, словно поддерживать внушительную тушу в воздухе дело проще простого. Две же пары лап были жалосливо прижаты к телу, однако зоркий ведьмачий глаз заметил в передней бардовскую лютню. Неверяще вновь вскинул очи на морду одного из легендарной расы и слеза все же расчертила грубую щеку. - Лю..тик? Перламутровый дракон не моргая смотрел в саму его душу и выискивал, высматривал, словно перебирал каждую нить чувств... что бы ни выискивал, он это нашел – боли в глазах поубавилось и он тягучим воздушным движением перемахнул через мутанта и приземлился на поверхность скалы, укладываясь сам и бережно пристраивая лютню на землю рядом. Положив морду на лапы он снова воззрился на ведьмака. Теперь с вопросом и волнением во взгяде. И молчал. Геральт, все еще шокированный, подошел ближе. Непривычный вид старого друга ни капли не страшил, наоборот, тот был прекрасен, словно....будучи воином, а не поэтом, он не смог бы подобрать подходящего сравнения, но его вид вызывал асоцияции с искристыми бликами на волнах безбрежного моря. И столь же непривычным было слышать его молчание. Ведьмак знал, что и в таком виде драконы могут говорить, но упрямый бард явно ждал его, Геральта, слов. Найти бы их еще... Все, кто близко знал Белого Волка, знали также и то, что в делах он был более сведущ, ежели в словах. Посему, все еще силясь связать мысли в цепочку, он присел подле венценосной головы и обнял морду друга, утыкаясь своим лбом в холодный чешуйчатый. Глубоко вдохнул и шумно выдохнул. Голубой глаз глядел вопросительно. -..я думал, что потерял тебя - выдавил насилу волк первые слова, остальные пошли легче. - Прости. Что накричал, что обвинил во всем происходящем дерьме. Что не признавал своим другом. Что прогнал и на мгновение подумал, что, наконец, услышу тишину. Что буду ей рад. Я не хочу слышать тишину, Лютик. Хочу слушать тебя. Дитя-неожиданность, Йен..Йенифер. Они привязаны ко мне магией, эта связь сильна, но не подлинна. Остальные вообще чураються и хорошо если только проводят испуганными или злыми взглядами. А ты.....взялся из ниоткуда, прилип как банный лист, и пытался заставить людей поверить, что я не чудовище. Пытался МЕНЯ в этом убедить. А я...так с тобой....Прости. Я чудовище, Лютик, которое никому не нужно. Так к чему же оказалось нужным тебе? Что такого ты, гордое создание небес, увидел в мутанте, что таскался за ним по земле, исходил половину континента? Что, Лютик? Жесткая морда под руками плавно и незаметно сменилась мягким юношеским лицом, рассыпались на ушах кудряшки каштановых волос и лишь глаза остались прежними, полностью лазурными, лишь зрачок слегка расширился. Тонкие жилистые руки обхватили лицо ведьмака и смачно стукнули лбом о лоб. Лобешник человека, как выявилось, бывшего драконом, оказался куда как крепче и беловолосый поморщился, но обнимающих юное тело рук не убрал. Знакомое лицо гневно уставилось не него. -Дурак! Дурак-дурак-дурак-дурак!!! Ты чурбан, мудачье каких поискать, идиот, придурок и совсем никудышный друг! Но никакой не монстр! Из нас двоих скорее Я подхожу по сие описание...Но тыыы.....после всех моих трудов и слов, после всех баллад, ты все еще ничего не видишь? Слепец! - бард злобно вызверивался на него, сильно тягая за щеки, а после бья того в грудь до хруста сжатыми кулаками. И вдруг резко прекратил и в каком-то слабом, пораженческом движении  прижался к ведьмаку и прикрыл глаза, вновь подернутые влажной поволокой. Белоголовый лишь крепче прижал дрожащее тело к себе. - Ты ведь...ни черта не безчувственный. Ты ж добряк. Гордый и справедливый Белый Волк! Ты ведь их всамделишне спасаеш. Просто они не понимают. Люди редко когда вообще что-либо верно толкуют. А ты все рано спасаешь. Ну и кто ты? Чудовище? Разве что моральное, раз сумел меня прогнать... - Прости. Никогда больше, обещаю. Никогда тебя не прогоню - шепотом лилось в ухо лютнисту. Тот шмыгнул носом и все же поднял глаза вновь, оказавшись лицом близко-близко. Смотрел...голодно, но все еще с недоверием. Геральт сглотнул. - И я могу тебе верить? А если снова эта гадюка приползет и ты снова к ней в ноги? А я потом отдувайся... - Нет. Никаких больше чародеек, Лють. К дьяволу их, к дьяволу джина и желание - тихо говорил ведьмак, завороженно наблюдая, как расширяются от его слов зрачки дракона, что смотрел не мограя, аки змея. Руки барда неуверенно лягли на его плечи, осторожно огладили. - Там...на скале, ты.....говорил о море - шептал ходячий миф, трогательно краснея лицом и ушами. Волк залюбовался. Правильно. К дьяволу чародейку. У него уже есть тот, кто нужен ему, и кому нужен он. Безо всякой магии и вмешательста джинов. Дракон, что видит в чудовище человека. Кто бы мог подумать... - ...хоть прямо сейчас. Подальше от всех этих забот и проблем. К большой воде. Только мы.... - белоглавый медленно наклонился к манящему лицу, взглядом мазнув по губам. Лютик, чьи глаза уже напоминали глубокие темные колодцы, неуловимым движением их облизал и приблизился тоже. Оба чувствовали чужое теплое дыхание и молчали, пока поэт не хмыкнул. - И Плотва. Не забывай Плотву, она слишком много о тебе заботится для такой участи. И, кстати, она тоже считает что ты ослячья жопа, раз не замечаешь очевидного. - О, так ты и с лошадьми говорить горазд? Спелись.....и что же я не замечаю? - ...меня - жарко видохнул дракон и впился, наконец, в желанные губы. А стоило ведьмаку ответить и крепче прижать его к себе, он выпустил крылья и обернул вокруг, скрывая их обоих от взгляда золотого дракона, что добро усмехнулся, порадовавшись за младшего собрата, и безшумно удалился, словно и не было его тут. Их ждало далекое, безкрайнее море.....