мне (не)больно

Драко больно. У Драко метка поросла ромашками, лёгкие жжёт огнём, больно, как же больно. Цветы пробиваются из-под бинта, кроваво-красное пятно расползается по белой ткани. Их не вырвать, от этого только хуже. Тонкие стебли выдираются с кусками кожи и разрастаются только сильнее, медленно подбираются к плечу. И руку жжёт. Больно. Он помнил, как болела метка, когда Волдеморт был зол, как от неё по венам растекалось что-то горячее, кровь будто вскипала, норовила выжечь всё изнутри. И Драко не знает, что хуже. Гарри терпит. У Гарри длинный шрам на боку, который он получил ещё детстве. Как именно– не помнит, ярко отпечаталась в памяти только боль. За годы шрам посветлел, стал почти не заметным, и Гарри про него забыл. Пока однажды утром не почувствовал, как разрывается на том месте кожа, не увидел, как серая простыня становится красной. А из-под задравшейся футболки виден распустившийся, грязный от крови бутон. Белая лилия. Гарри носит темно-красные рубашки,- на них не видно кровь,- плотно кутается в мантию, дышит часто-часто. Потому что лёгкие горят изнутри, и как же это больно. Рон ничего не знает, лишь Гермиона как-то странно смотрит. Но молчит. И Гарри ей благодарен. Задыхаясь от накатывающего волнами жара, от резкой боли, рукой закрывая пропитывающуюся кровью мантию, Гарри вваливается в туалет на втором этаже. Он думает, что умирает. И видит Малфоя. Тот держится рукой за горло, дышит тихо, надсадно. В ногах- окровавленный бинт, на плечах- когда-то, возможно, белая рубашка. Метка его покрыта ромашками, а шею туго опоясывают зелёные стебли. Драко поворачивает голову. Они встречаются взглядами.